Расширяю сознание, сетую на ущербность,
Где-то пейот в стакане, где-то за ширмой жизнь -
Голая, словно Ева, мертвая, как промежность
Конченной Мессалины, ступающей на карниз.
В небе летают Канты, Сартров тошнит у стенки,
Бородатые Дарвины бьют из ружья обезьян,
Жарит детей на вертеле, будто простые гренки,
Цепеш - оплот прощения, крайний из могикан.
Расширяю сознание, хохот шамана в спину,
Ангелы бьются в лампочке, лопаясь, как икра,
Истина за Хайямом тонет в прокисших винах,
И распухая телом, ждет под конец багра.