Воспоминания, оставленные в наследство (Рассказ)

Эту историю про своего отца я, конечно же, начну с того времени, когда он был в пятом классе, потому что историю в школах начинают изучать именно с пятого класса. Как раз тогда в его более-менее спокойную детскую жизнь пришли, не поздоровавшись, непредвиденные испытания, знавшие, что для утяжеления жизни ребенка необходимо охотиться на его родителей. Вначале заболела бабушка. В груди у нее обнаружили раковую опухоль, которая прочно засела в теле молодой женщины. Всё закончилось удалением молочных желез. Не успела бабушка восстановиться, как у деда возникла необходимость в срочном удалении аденомы. Таким образом, оба родителя оказались нетрудоспособными, а социальная защита в те времена не работала, да и не существовала, что существенно отличает её от неработающей соцзащиты нашей современности. Пришлось всей семье жить впроголодь, а отцу, ко всему прочему, научиться стирать, убирать и готовить. Через год дед, к счастью, начал восстанавливаться, но, к сожалению, коварный рак запустил свои щупальца – метастазы – бабушке в легкие, что стало вызывать частые плевриты и другие осложнения, и она начала медленно угасать. Болезнь родителей пригласила на порог дома необходимость поступления моего отца в металлургический техникум. Все учителя уговаривали родителей дать возможность отцу закончить десять классов и поступить в институт. Однако, как это неоднократно бывало в истории человечества, материальная сторона оказалась важней. В техникуме платили стипендию в размере двадцати рублей, а довольно-таки продырявленному бюджету семьи были необходимы любые деньги. Они очень помогли в последние бабушкины полгода. Она медленно умирала и почти ничего не могла есть, кроме дорогих и дефицитных продуктов. Когда её не стало, отцу было всего четырнадцать лет. И первые удачные шаги в металлургии никак не смогли скрасить свершившегося.
Жизнь оказалась тяжелой штукой, да и труд металлурга – нелегким. В этом отец убедился в быстро пролетающие восемнадцать лет, когда попал на долго тянущуюся восьмимесячную практику на "Днепроспецсталь". Студентов на практике очень ценили, и с самого начала доверяли им работать третьими подручными сталеваров! И не где-нибудь, а на дуговой сталеплавильной печи ДСП-25 (а это вам не ДСП-6!). Естественно, бригадирами участков со сталеплавильными печами были сталевары со сталинской закалкой. Поговаривали, что всё-таки лично Сталин их не закалял, но, несмотря на это, многие являлись героями социалистического труда и передавали свой опыт следующему поколению, никого не щадя. Дисциплина была железной (в данном случае слово "стальной" как-то не смотрится). Свободного времени не было, про перекур вспоминали только в конце рабочего дня. Каждая свободная минута использовалась для уборки любимого рабочего места, которое должно было всегда блестеть и поражать своей чистотой гостившую по соседству пыль и грязь. Бригадиры частенько подшучивали над студентами: "Свободного времени нет, так хоть сам на свободе!" (сталинская закалка!) ...
А теперь добавим в историю ещё немного правдоподобности, скрасив её небольшим отступлением к технологическому процессу. В то время еще не придумали водоохлаждаемых скребков для скачивания шлака, поэтому отцу приходилось набивать кувалдой дубовые скребки на металлические штыри. Процедура не из легких, особенно когда нет опыта, а желание его приобрести никак не просыпается. Да и сам процесс скачивания шлака окислительного периода не назовешь привлекательным времяпрепровождением: во время этого процесса в лицо тебе дышит жаром ненавистная печурка, и жар этот более чем на тысячу градусов выше температуры твоего тела. А неподалеку ждет тебя главная девушка в жизни сталевара – лопата, – которой нужно забросить ферросплавы точно в назначенное место, достаточно кучно и, не дай Бог, промазать. Все промахи фиксировались наблюдательными коллегами и в раздевалке неумеха получал в награду соответствующее количество волшебных пенделей, которые, как ни странно, лучше всего способствовали росту мастерства. Ночью после смены отца преследовали саблезубые кошмары. Ему снилось, что он у печи совершает очередную ошибку за внеочередной, и его жизнь превращается в один сплошной пинок.
На первых порах все студенты проклинали тот час, когда стали
постигать искусство варения стали.
(И это не плохие стихи с рифмой "стали-стали", это – проза жизни).
Но прошел месяц. Кувалда и лопата стали легче. Начало закрадываться сомнение, что их подменили. Такое же сомнение закрадывалось и про лица студентов: настолько они загорели и возмужали.
А жизнь продолжала раздавать заслуженные подарки: пришло время первой получки, которая была на порядок выше стипендии. Теперь можно было позволить себе пить только дорогие вина, курить недешевые сигареты, ходить в престижные рестораны и нравиться девушкам.
Выявленные способности зарабатывать деньги собственным трудом взрастили в отце и его друзьях повышенное чувство справедливости, которое привело их на путь борьбы с людьми, честно работать не желающими – спекулянтами. В их городе был еврейский район, жители которого отличались предпринимательской жилкой. Например, выращивали редкие в те времена тюльпаны и продавали их по высоким ценам. Можно ли было мириться с такой ситуацией? Конечно же, нет.
Собаки во дворах, где выращивали тюльпаны, аккуратно отвязывались и, оказавшись на свободе, радостно носились по улице, не мешая вершить справедливость. Дверь дома надежно подпиралась и, как следствие, утром на крыльце у симпатичных девочек лежали огромные букеты тюльпанов. Правда, некоторые из них потом слезно просили не делать больше таких дорогих подарков, так как родители избивали их подаренными букетами, незаслуженно обзывая проститутками.
Но намного больше нравилось борцам за справедливость экспроприировать у буржуев винные запасы. После удачных ночей робингудствования бутыли с вином выставлялись на улице. Собственноручно добытыми запасами вдохновляющей жидкости угощались все желающие и прохожие. Всеобъемлющая щедрость раздающих не знала границ.
Но не всегда надежды на богатый улов оправдывались. Однажды удалось вскрыть огромный подвал, казавшийся бездонным дворцом и обещающий большую добычу, но посредине помещения стояла только одна вещь – большая кастрюля супа. Хорошо, что самый умный из неуловимых мстителей (а самым умным, без сомнения, был мой отец) догадался сунуть в суп руку, и за это был вознагражден огромной жирной курицей. Голодные добытчики жадно пожирали её и с ехидством представляли как утром муж, потирая руки и предвкушая неземное удовольствие от поедания мертвых пернатых, запросит у жены курочку, а в ответ услышит, что сообразительная птица чудесным образом воскресла и улетела в неизвестном направлении. Как и концовка моего рассказа.