Не живой и не мертвый (мешок из аорт) я душевный лентяй и взбесившийся флюгер.
Вновь изгибом тревожит щемящий аккорд где ложбинки как пропасти и без страховки.
Я рождественский гусь уплетающий торт, пьяный гимн простыням, что ты держишь в духовке...
как пречистая, сильная, нежная высь и стервятник играющий с маленькой мышью
ты бросаешь и следом кидаешься вниз: -Урони и лети, и лети, ты ведь слышишь?!.
До того ты была неказистым сморчком, серой птичкой (уродливым, вежливым зверем)
а теперь незаметным и нужным сверчком и щеколдой, и псиной сидящей у двери-
бьешься жилкой нелепой, дрожанием крыл (грохот стрелок разбавишь пленительным зудом)...
уж по правилам скорбной но древней игры, мешковину в два метра рвут времени зубы.
Нахлебавшись теченьем (мы против реки) наступая на грабли, рыдая рвем глотки.
Нам безумно везет и ( хи-хи... вопреки...) самолет не заходит горящим на "взлетку".
Истончилась седая моя борода принесу себя в жертву, как любишь (ведь любишь!?)
знать такая судьба нам всем вместе страдать и парить, и мечтать, мы влюбленные... люди!