пьяный гимн простыням, что ты держишь в духовке...
(Лирика)
Мне ребро истончил переменчивый черт, тот что носит ночами всем сласти на блюде. Не живой и не мертвый (мешок из аорт) я душевный лентяй и взбесившийся флюгер. Вновь изгибом тревожит щемящий аккорд где ложбинки как пропасти и без страховки. Я рождественский гусь уплетающий торт, пьяный гимн простыням, что ты держишь в духовке... как пречистая, сильная, нежная высь и стервятник играющий с маленькой мышью ты бросаешь и следом кидаешься вниз: -Урони и лети, и лети, ты ведь слышишь?!. До того ты была неказистым сморчком, серой птичкой (уродливым, вежливым зверем) а теперь незаметным и нужным сверчком и щеколдой, и псиной сидящей у двери- бьешься жилкой нелепой, дрожанием крыл (грохот стрелок разбавишь пленительным зудом)... уж по правилам скорбной но древней игры, мешковину в два метра рвут времени зубы. Нахлебавшись теченьем (мы против реки) наступая на грабли, рыдая рвем глотки. Нам безумно везет и ( хи-хи... вопреки...) самолет не заходит горящим на "взлетку". Истончилась седая моя борода принесу себя в жертву, как любишь (ведь любишь!?) знать такая судьба нам всем вместе страдать и парить, и мечтать, мы влюбленные... люди!