Ты ослепила, теперь и выглуши, обессиль меня.
Ни то что строчки,
я даже буквы ни посвящу тебе.
Я в этом смысле предусмотрительнее Васильева.
Все, кто просились с тобой уснуть, бесконечно-многие
себе с улыбками по могиле глубокой вырыли.
Я чёрной псиной с бельмом в глазу на твоей дороге
возьму и встану посередине. Попробуй, вырули!
Нет, я не псих. Не влюблён.
Не вздёрнут на братской вешалке.
Мне просто надо
куда-то деться после двенадцати.
Мне за такие стихи по морде бы дать
подсвечником.
Или на заднем дворе советском на стенку впачкаться.
Да и без этого
шестиструнным гитарным лезвием
разрежу мир пополам. И трещиной в сердце узкою
может забуду тебя
внезапно и безболезненно,
творя в какой-нибудь
милой женщние
революцию...
