Запевает тоска на сердце.
С. Парнок
Я позвонила, когда стало совсем невмоготу:
-Здравствуй! Тут у меня темно, и я одна. Я не знаю, что делать.
-Где ты? дома? Понял, жди, я мигом.
Он гостил у кузины, жившей недалеко от меня, и дорога ко мне не заняла у него много времени. Но мне показалось, что прошла вечность или несколько вечностей,
прежде чем он появился на пороге квартиры. Повесив куртку на вешалку и небрежно кинув шляпу на полку у зеркала,
он заглянул в комнату.
-ух, темень-то! Что ж ты мне раньше не позвонила, странная ты личность? Не будет больше этого царства тьмы здесь, слово даю.
Он снял с плеча тяжёлую сумку, достал из неё светильник и поставил его у меня на подоконнике: "Вот, дарю". Комната сразу изменилась, будто меня переселили
в другую. И всё стало добрым и милым, хотя ещё сегодня утром я всё это ненавидела.
Он посидел у меня ещё с полчаса. Мы вспомнили, как подростками ходили по широким дорожкам в лесу при санатории, и как отчаянно верили, что стихами можно
победить всё. Вспомнили, как однажды на весенних каникулах методично раздражали старшее поколение ближайших к школе дворов, горланя на всю улицу очень
забавную песенку про ёжиков, почти всегда помогающую мне поднять настроение.
Собравшись уходить, он вдруг сказал мне:
-Ты не смотри в окно, когда я уйду. Там вьюга будет. Моя вьюга. Она всегда там, где я.
-погоди... Ты о чём?
- Да всё о том же. Знаешь, в то отчаянное время, которое мы с тобой сейчас вспоминали, я думал, что хуже смерти ничего нет. А теперь я понял, что ошибался.
И ещё я понял, почему лирический герой Блока опасался изменения облика своей дамы... Да ладно, если изменяется внешний облик. Хуже, когда он неизменный,
а вот внутри…
Мой гость отрешённым взглядом смотрел сквозь меня в ту бездну, которая недавно разверзлась перед ним, заменив собой ровную дорогу ничем не возмущаемого
счастья. Я его поняла.
-послушай, я безмерно тебе благодарна за подаренный тобой свет. Скажи мне, чем я могу тебе помочь? Ты же видишь, я…
Но на его лице появилась уже почти приросшая к нему маска вечного отрицания.
-Не тревожься обо мне. У меня есть фонарик. Она дарила когда-то. Я позвоню.
Он ушёл. Я всё-таки прильнула к окну. Там бушевала жестокая вьюга, я успела увидеть, как он старается не сбиться с пути, кружась в вихре снега. Я зачем-то
открыла окно, высунулась на улицу и окликнула его. Мне показалось, что он оглянулся. Да, действительно показалось.
Светильник ласково озаряет комнату, но вечер всё равно хмур. У меня в наушниках голос знаменитого певца надрывается под фортепиано. А на телефон приходит
смс: "Я же говорил - не гляди!"