Что ж ты, жизнь моя, так зло накуролесила?
В мае маяться – беда невелика.
Ты сумела целовать легко и весело
И наотмашь бить – не дрогнула рука.
Закружило, затужило, занедужило,
Разметало по оврагам цвет и свет.
Увожу с собою брошенное кружево
Слишком пряных, невозможно пьяных лет.
Промолчали, никому меня не выдали
Обгоревшие каштановые сны,
Схоронили у подснежниковых выталин
Грусть и радость...
***
Почему теперь пресны
Дорогие пасторали побережные? –
Там никто не лечит галечную боль.
Только ветер-лицедей под липой вежливо
Повторяет недоигранную роль.
Повторяет, забывает, запинается,
Забродившую облизывает ветвь
И стихает там, где ива-бесприданница
В зазеркалии ручья полощет плеть...
***
Всё откружится, оттужит, отнедужится,
По живому ляжет рельсовая нить.
Увожу с собою то, что не забудется,
Что нельзя ни потерять, ни обронить.
Не простившись, не простив, без объяснения
За спиной сжигаем память и мосты.
...Повторяю троп из позднего Есенина:
«Дорогая... плачу я...
Прости...
Прости...*
*Изменённая строчка из стихотворения С. Есенина «Сыпь, гармоника! Скука... Скука...»