Металлокерамическая примета (Юмореска)

Алевтина Львовна Капитальная, кандидат наук, доцент кафедры прикладной математики престижного, столичного ВУЗа, была под стать своей фамилии. Не хрупкого телосложения, с высоким бюстом и огромной гривой неподдающихся укладке рыжих вьющихся волос, собранных в примитивную петлю на затылке, доцент Капитальная отличалась еще и суровым нравом. Она не брала взяток, не принимала подарков, с ней невозможно было договориться о пересдаче зачетов или экзаменов, а кривая усмешка и испепеляющий взгляд поверх очков в мрачной темно-коричневой оправе, вызывал дрожь. Таких преподавателей студенты боятся больше всего. Алевтину не только боялись, о ней даже не сплетничали, за глаза величая «Мадам Аля».  Имеющая аналитический склад ума и «красный» университетский диплом об окончании физико-математического факультета, скептик  Капитальная не доверяла гадалкам, не интересовалась оккультными науками  и с презрением относилась к пророчествам. Поэтому, когда по дороге на работу перед Алевтиной неожиданно возникла колоритная цыганка неопределенного возраста, она совершенно не растерялась, а лишь вопросительно взглянула на незнакомку и поморщилась, словно от зубной боли.
- Позолоти ручку, красавица, - нараспев заголосила женщина, протягивая руку к Алевтине и гремя монисто, - всю правду скажу…
- «Правда»? Вы из газеты? – съехидничала Алевтина.
- Почему из газеты? – Цыганка оказалась на редкость смышленой. – Наша правда правильнее газетной. Что скажу – то и будет.
- Спасибо. Я не нуждаюсь в ваших услугах. Сыта правдой действительности. Так что – пропустите меня, не загораживайте дорогу.
- Стой! – Грозно прикрикнула цыганка. – Слушай меня. Без денег скажу…
- Да иди ты… - Алевтина криво усмехнулась и тараном двинула на гадалку. Та еле успела отскочить в сторону, вспугнув стаю голубей, мирно прохаживавшихся вдоль тротуара.
Аля ускорила шаг, почти побежала, поэтому разобрала лишь несколько слов, долетевших до неё вслед: «… коронки… надо трижды…счастье…»
- Дура! – Бросила Алевтина на бегу. – Тьфу, тьфу, тьфу…
Отдышавшись перед входом в здание основного корпуса института, Алевтина Львовна степенно вошла в холл и стала грациозно подниматься по лестнице. Первое, что ей бросилось в глаза в пролете между первым и вторым этажами – двое мужчин в зеленых медицинских костюмах у окна, где издавна было отведено место для курения. Один курил, а второй, сидя на подоконнике, задумчиво рассматривал нечто круглое, белое и поблескивающее в лучах яркого утреннего солнца.
Алевтина была в курсе, что институтское начальство сдает в аренду часть пустующих помещений, но кто их занимает, что за организации – никогда не интересовалась.
«Арендаторы» - подумала Аля и на всякий случай вежливо улыбнулась. Она была дамой незамужней, но и не феминисткой, поэтому мужчинами изредка, но интересовалась. А эти двое были очень даже симпатичными и милыми.
Тот, который курил, даже не удостоил женщину взглядом, а второй живо соскочил с подоконника, оказавшись на голову ниже ростом Алевтины.
- Доброе утро! – Весело сказал коротышка и радостно оскалился в белозубой улыбке.
Алевтина непроизвольно опустила глаза и вздрогнула. В руках у коротышки были зубы, самые настоящие металлокерамические челюсти, верхняя и нижняя – плотно прижатые друг к другу. И он их вертел, словно мячик.
- Бррр.. - Только и смогла произнести Алевтина Львовна и неожиданно резво поскакала через две ступеньки на свой родной третий этаж.
Не заходя на кафедру, Аля пробежала до дамского туалета, а там, скрывшись в кабинке и достав зеркальце, стала рассматривать свои зубы. Все коронки были на месте, кариеса не просматривалось, десна не кровоточили и даже не были воспалены.
«Что это я? – ужаснулась Алевтина. – Цыганку какую-то испугалась, в прогнозы чокнутых старух начала верить…» Она горестно вздохнула и пошла трудиться.
- А вот и госпожа Капитальная! – приветствовал Алевтину непонятно как здесь оказавшийся в такой ранний час проректор по научно-исследовательской работе Пенескин Хусаин Ильясович. – А мы как раз вас ждем.
- Доброе утро.
- Доброе, доброе. – Проректор неожиданно надолго замолчал. Алевтина тоже молчала. Тишину нарушил заведующий кафедрой – Нечитайло Борис Денисович:
- Алевтина Львовна, понимаете какая тут у нас ситуация сложилась… Некого послать на семинар в Питер. Вот, решили вас отправить. Ну, пожалуйста! – Зав.кафедрой перешел на умоляющий тон, зная нелюбовь Капитальной к командировкам. – У Кривушкиной дети болеют, Сивухин с подагрой свалился, Флора еще слишком молода, Канарейкина уже стара для поездок, я нужен здесь, заместитель мой Сергей Сергеевич вчера уволился, вы знаете. Кстати, жаль, что уволился – единственный ведь был в нашем коллективе с нормальной фамилией.
Нечитайло смутился, вспомнив, что в кабинете находится проректор, фамилия и инициалы которого были постоянными институтскими шутками, а сам ученый муж – героем всевозможных анекдотов, выдумываемых смекалистыми студентами. Но Пенескин был занят разглядыванием пейзажа за окном или притворился, что ничего не слышал. Так спокойнее – лучше лишний раз промолчать, чем постоянно говорить, что ударение в его фамилии следует делать на втором слоге.
- Ничего не поделаешь, Алевтина Львовна. Кандидатом на поездку остаетесь только вы. – И уже приказным тоном закончил. -  Придется ехать.
Вот так бесцеремонно, а впрочем, совершенно закономерно, Алевтина Львовна очутилась в вагоне поезда, следующего по маршруту Москва-Санкт-Петербург.
Соседями по купе оказалась немолодая супружеская пара, которые сразу после вечернего чаепития оба улеглись спать. Алевтина попробовала читать, но шум и громкий смех из соседнего купе проводника  отвлекали. Спать же совершенно не хотелось. Алевтина не привыкла ложиться рано. Обычно она до поздней ночи засиживалась в одиночестве у монитора компьютера, бродя по разным сайтам в Интернете, общалась с виртуальными знакомыми или писала научные статьи для институтского еженедельного вестника.
Промучившись полчаса, Капитальная взяла сигареты и направилась в тамбур. Купе проводника было приоткрыто, оттуда пахло домашней пищей и спиртными напитками, доносились взрывы смеха и нестройный хор голосов не менее пяти человек.
«Вот это нравы! Работнички! Не успели отъехать – уже пьянствуют. – Разозлилась Алевтина. – Сейчас покурю и покажу им Кузькину мать!»
В тамбуре сильно дуло. Алевтина Львовна сделала несколько затяжек и, полная решимости закатить скандал по всем правилам ведения словесных боёв, направилась к проводнику.
По-обыкновению криво усмехаясь, Капитальная рывком открыла дверь купе. Шум сразу стих, и вся компания уставилась на Алевтину.
- Гуляем? А кто работать будет? В пятом купе странный шум, туалет занят уже больше полчаса, по вагону ходят подозрительные личности. – Расфантазировалась Алевтина Львовна, грозно сверля взглядом молодых людей в форменной одежде. Она уже поняла, что тут собралась компания проводников. – В тамбуре не закрывается дверь. Чай не предлагается, кофе тоже. И почему до сих пор на всю катушку работает радио?
- Кофе на ночь вредно. – Пискнула девушка, что сидела ближе всех к Алевтине.
- А это не вам решать. – Парировала Капитальная. – Ваше дело обслужить. Так что за праздник? По какому поводу веселье?
Знакомый по посадке в вагон проводник поднялся, вытянулся перед Алевтиной в струнку, пригладил волосы, надел фуражку, поправил китель и громко отрапортовал:
- День Железнодорожника сегодня!
Тут все разом загалдели, начали предлагать Капитальной кто чай, кто торт, даже стаканчик с отвратительно пахнувшим вином сунули под нос.
Алевтина замахала руками, и именно в этот момент вагон резко дернулся. Капитальная поскользнулась на ковровой дорожке и упала внутрь купе прямо на проводника, подмяв его под себя. Со столика на нее что-то свалилось, слегка стукнув по голове, и по рыжим кудряшкам Алевтины потекла не то вода, не то другая бесцветная жидкость.  Женщина машинально подняла с пола это что-то упавшее и закричала от ужаса. Проводник, лежащий под Алевтиной даже уши заткнул.
Когда общими усилиями Капитальную с проводником подняли - она была белее мела.
- Да что вы испугались? – Проводник Дима, так его величали сотрапезники, участливо гладил Алевтину по плечу и заглядывал в глаза. – Это обыкновенная вставная челюсть. Одна наша пассажирка забыла. Вот я и оставил пока у себя. Вдруг хватится. Все-таки – металлокерамика, дорогое удовольствие.
Алевтина застонала. Два раза подряд за день одно и тоже! Что там цыганка говорила еще? Алевтина силилась вспомнить, но не могла. Вроде бы про трижды что-то было? Но что?
«Зря я не остановилась. Надо было всё же выслушать эту ведьму. Чертова пророчица! Навязалась на мою голову».
Совсем недавно профессор Канарейкина рассказывала в курилке, что если тебя кто-то обидел, надо пойти в церковь и поставить свечку за здоровье обидчика. Капитальная тогда рассмеялась и назвала совет коллеги бредовым. Теперь же она засомневалась в поспешности своих выводов. Поэтому  первым делом по прибытии в северную столицу Алевтина стала искать церковь.
До этого Алевтина Львовна никогда не посещала храмы, считаясь среди знакомых атеисткой. Она даже не знала, как правильно осенить себя крестом. Около церкви она долго стояла и присматривалась к прихожанам, а потом нерешительно вошла следом за миловидной старушкой. За этой же старушкой она встала в очередь, чтобы купить свечку, а потом следом за ней пошла  к иконам. Повторив в точности всю процедуру с зажиганием свечи, Алевтина воткнула ее в подсвечник, мысленно пожелав здоровья цыганке  - свеча тут же погасла. Женщина повторила процедуру, потом еще раз – свеча упорно гасла. Старушка опасливо косилась на Алевтину, молча вздыхала и крестилась.
- Вы не знаете, почему у меня свечка не горит?
- Плохому человеку ставишь. Не мучайся больше. Оставь так. – Бабушка еще раз осенила себя крестом, потом Алевтину, и поспешно удалилась.
«Да. Ну, и дела творятся. Вот не верь  гадалкам после такого…»
Алевтина Львовна стояла на остановке в ожидании маршрутного такси уже почти полчаса. Народу набралось немало, и когда подъехала долгожданная машина, все бросились к двери, расталкивая друг друга. Капитальной сидячего места не досталось, и она с тремя другими пассажирами устроилась в проходе, упираясь головой в потолок фургона. Водитель маршрутки гнал, словно участвовал в «Формуле-1», машину кидало из стороны в сторону, стоящие пассажиры болтались посреди салона, то и дело падая на счастливцев, успевших занять сидячие места. Мужчины тихо матерились, женщины повизгивали, но никто не решался высказать вслух  недовольство гонщику.
- Осторожней! – Громко крикнула Алевтина, ударившись в очередной раз боком о спинку кресла.
- Что?! – Прорычал в ответ водитель, не привыкший к критике, и резко затормозил.
Алевтина Львовна от внезапного толчка  не удержалась на ногах, она плашмя повалилась вперед и ударилась лицом о перегородку между водителем и пассажирами. Что-то громко хрустнуло, нос тут же заныл, и из него тоненькой струйкой потекла кровь прямо на светло-бирюзовую нежность нового пальто.
Рядом сидящий мужчина вскочил, помог Алевтине подняться и уступил ей место, а заодно предложил свой носовой платок. Хорошо, что ехать Капитальной осталось совсем немного, она не успела сильно разозлиться. Но все равно, выходя из маршрутного такси, Алевтина не удержалась и заявила:
- Я ваши координаты записала. Имейте в виду, что когда получите повестку в суд, не вздумайте отлынивать - я никогда, слышите, никогда не отступаю.
Водитель повернулся к Алевтине и смерил ее презрительным взглядом:
- Мармозетка.
Капитальная рассмеялась. Ситуации, более нелепой, чем эта, у нее никогда не случалось. Крупную, статную женщину обозвать мармозеткой! Не смешно ли?! Наверняка, водитель едва ли знает, что означает это слово. Настроение слегка улучшилось, но всего лишь на несколько минут. За эти несколько минут проголодавшаяся Алевтина успела купить сочник с творогом и стаканчик кофе в первом попавшемся павильончике. Стоило женщине лишь надкусить творожное изделие, как снова раздался хруст, и на столик, за которым примостилась Алевтина, изо рта вывалился мост из трех коронок.
Капитальная оцепенела. Вид собственных коронок произвел на неё более сильное впечатление, чем челюсть незнакомой старушки из поезда.
- Три… - Прошептала Алевтина. – Цыганка сказала  про «трижды». И что теперь делать?
Она оглянулась, как бы в поисках хоть каких-то намеков на помощь. Ни цыганки с ее пророчествами, ни одного человека вообще рядом не было. Только продавец из павильона, где она купила еду, недоуменно смотрел на покупательницу. Она залпом выпила кофе и крепко задумалась. Понимая, что сейчас следует спешить на семинар, Алевтина напрочь отмела всякие мысли о работе. В настоящий момент женщину волновало собственное здоровье, а именно - целостность родной верхней челюсти.
Словно угадав ее мысли, глаза наткнулись на вывеску «Стоматолог и Я».
Не прошло и десяти минут, как Алевтину Львовну уже вежливо допрашивала на предмет выяснения анкетных данных длинноногая красавица-администратор, занося сведения аккуратным ровным почерком в историю болезни.
- Вам повезло, сегодня работает замечательный доктор Ивонин. К нему я вас и направлю. – Администратор очаровательно улыбнулась и проводила Алевтину в кабинет. – Игорь Владимирович! К вам пациентка.
Если после произнесения вслух фамилии доктора Капитальная напряглась, то имя и отчество Ивонина ввели ее просто в ступор.
«Нет, чудес на свете не бывает. Нет, нет, нет. Этого просто не может быть. Это обыкновенное совпадение» - Алевтина с трудом переступила через порог, испуганно посмотрела перед собой и столкнулась с изумленными глазами доктора.
- Аля? Ты? Какими судьбами? Вот так встреча. Я думал, что мы с тобой уже никогда больше не увидимся.
Да, это был именно тот Ивонин Игорь Владимирович, с которым судьба столкнула её несколько лет назад на отдыхе в Италии. Они тогда провели незабываемые шесть  чудесных дней, но расстались как-то по-дурацки нелепо, не обменявшись ни телефонами, ни какими-либо другими координатами. И все эти несколько лет Алевтина только и грезила встречей с мужчиной, которого она полюбила, но на взаимность которого не смела надеяться. И вот теперь такой неожиданный сюрприз.
Из комы ее вывел голос Игоря:
- Алька! Да это ж просто чудо, что ты нашлась! Я пытался тебя искать, но ты мне своей фамилии не сказала, я только и знал, что в каком-то ВУЗе преподаешь. Все московские институты обзвонил, но у вас в столице везде такие хамы-кадровики, что мои поиски пришлось прекратить. И всё же я надеялся, я верил. Да что там – я знал, что найду тебя.
Состояние Алевтины было близким к обморочному, она стояла ни жива, ни мертва, не веря в свое нежданно-негаданно обрушившееся счастье.
- Счастье… Цыганка… Она сказала – трижды, а потом счастье…
- Что ты там бормочешь под нос? – Игорь подошел к Алевтине и ласково чмокнул её в щёку.
- Да ничего, это я так, от радости. Сама с собой разговариваю. Просто я с некоторых пор верю в предсказания и приметы, особенно в металлокерамические.
Перед глазами замелькали кадры последних суток. Слепок в руках арендатора, челюсть из поезда больше не пугали, зав.кафедрой казался добрым волшебником, а гадалка – настоящей феей. И вообще, цыганка из старухи превратилась в красавицу, её цветастый наряд уже не раздражал, а вызывал умиление. Алевтина Львовна мысленно погрозила пальцем старушке из церкви – не может быть плохим человек, предугадавший счастье. И даже к водителю маршрутного такси Капитальная испытывала самые теплые, почти материнские чувства. Теперь Алевтине было совершенно наплевать и на работу, и на собственные зубы – на все на свете, ведь рядом был любимый человек. А это – самое главное.