Вчера по ретро-каналу ТВ показывали очень давнюю советскую передачу о В. Маяковском. Все его стихи представили как гимн революции, трактовки давая при этом совершенно парадоксальные.
- Он защищал Пушкина! (читает несколько строк, буквально о погоде). Вот здесь речетатив стиха совпадает с ритмом известного «На смерть поэта» М.Ю.Лермонтова!
Это ж надо так натянуть!... Я давно так не хохотала и не восхищалась
неповторимой гениальной изворотливостью еврейского ума (ведущий, естественно, шепеляво-картавый мастер словесного фейерверка).
- Какое счастье, - сказала я , - что я никогда не буду признана, и на мне пройдохи не будут делать диссертации.
Наблюдая эту ситуацию, вспомнила, как моя школьная подруга, чистый человек, не могла смириться с тем, более того, физически страдала, что во времена отсутствия туалетной бумаги, советские люди заменяли ее газетами. А вся пресса изобиловала фотографиями «дорогого и всенародно любимого» и иже с ним (т.е. – членов ЦК и проч.). Она искренне заболевала от столь варварского отношения к советским святыням!!!
Самое главное, что мы все искренне верили в грядущее торжество коммунизма! С каким остервенением я годами воспитывала в себе «ленинскую непримиримость». И с каким трудом выкорчевала в себе эти, граничащие с кретинизмом, категоричность и борьбу за правду (которая назавтра оказывалась фантомом или черной неправдой).
А все-таки интересно представить, как через многие десятилетия прочтет кто-то, случайно обнаруживший томик Маяковского, его, как он сам называл «программное произведения»?
Я, кстати, моим племянникам, когда они на каникулах, как тогда было у нас заведено, несколько дней жили у меня, взяла шикарное подарочное издание «Кобзаря» Тараса Шевченко и с перерывами читала им, на украинском, разумеется, языке. Для них это был шок, племянница выхватывала у меня книгу со словами: «Не может быть! Это же можно было написать только сегодня!». Придя в школу, она заинтриговала весь класс так, что они все прочли «Кобзарь» от корки до корки. Начали обсуждать, совершенно потрясенные. И, главное, чителю литературы пришлось и самой прочесть стихи поэта, о котором она читала в учебниках и потом преподавала. Для многих это так и останется единственно прочитанной книгой. Но прочитанной с искренним интересом и глубоким чувством.
РУССКИЕ ПОЭТЫ
По ТВ Георгий Мельский рассказывает о своем цикле из 16 песен на слова И.Бродского, бесконечно восхищаясь русским поэтом, который и оставив Россию, писал, о чем бы и где бы не творя, о России!!!
Я даже начала рифмовать:
Бродскому русскость ставим в заслугу,
За то, что тот рифмы пел печке и лугу!
Из-за того, что почти все известные советские русские поэты имели иную кровную национальность, я серьезно постадала. В 1977 году на новоселье к нам пришли мамины коллеги из школы-интерната. Она, собственно, в этот необычайно дружный творческий коллектив и попала-то, когда ее мужа по службе перевели в этот город, из-за глаз. Наши с ней натуральные украинские карие глаза навыкате евреями всегда принимаются за свои; не избежал этой ошибки и мой муж со своей великалепно грассирующй гусской мамой.
После ухода маминых гостей я обнаружила полупустой свою книжную полку, с которой те «тайно взяли» все сборники стихов советских поэтов, изданных на двух языках: русском и иврите. Эти редкие издания мне с Сахалина прислала моя бывшая учительница литературы, мама которой, Софья Израилевна, оказалась на этом, хорошо описанном Чехавым острове, не совсем по собственному желанию.
На следующий день коллеги моей маме разъяснили таким тонов, словно жертва в этой истории не я, а они, что мне эти книги совершенно не нужны, а их детям — просто необходимы, пока еще живы их совсем немногие бабушки и дедушки, умеющие еще читать и говорить на родном древнем языке их предков. А книги на иврите давно уничтожены в семьях под лютым страхом. Моей маме это было так красноречиво и эмоционально разъяснено одновременно несколькими громкими возбужденными голосами, что ей стало искренне стыдно за свои претензии на своё, точнее, на моё...
Любимый анекдот коренных днепропетровцев: евреям все дается так тяжело... но всё!