А в очертаньях плавных линий
Грустит восточная княжна
Полурабой, полубогиней.
То – царскосельская жена.
Под нею ложе - пьедестал.
О чём тогда мечталось Анне,
Пока портрет с неё писал
Великолепный Модильяни?
Вот кисть, а вот лица овал.
Глаза – отверстия бойниц
Её сверлили. Что он видел?
Изгибы стройных танцовщиц,
Урея, что несёт погибель,
Чело египетских цариц?
Пора прощания. Как жаль,
Что о разлуке мысль лелея,
Закрыл свои врата Версаль,
И Люксембургские аллеи
Накрыла лунная вуаль.
В застенках копошится мышь,
А за окном стенает Сена.
В ней всё – отчаянье и тишь.
Он так торжественно - почтенно
Сложил к её ногам – Париж.
Как не расплакаться при нём?
Ещё вчера бродить степенно,
Фиакры обгоняя днём
И декламируя Верлена,
Им было весело вдвоём!
А ныне царствует тоска,
Судьба коварна, как Медея.
Медовой каплей с языка
Скатилось имя – Амедео.
И закатилось на века.
Воздушный абрис сохранил
Всю безысходность расставаний.
Не слышен шелест белых крыл -
Печальный ангел Модильяни,
Прощаясь, голову склонил.