СНЫ (Рассказ)

Целый час я прихожу в себя: просматриваю журнал «Отдохни» и жду Галю. Галя приходит через 40 минут после меня.  Мы вместе пьём чай, и я наслаждаюсь её рассказами о ночных сновидениях. Конечно, сны видят все, но таких снов, как у Гали мне слышать не приходилось. Однажды она явилась на двадцать минут позже со счастливым лицом и. бросив сумку, сразу же начала тараторить:
- Привет, Нинок! Не поверишь, я сегодня не хотела просыпаться! Мне снился такой потрясающий сон! Прямо под утро. Сейчас расскажу...  – Галя раскручивает с головы оренбургский платок и привычным движением поправляет шпильки в пучке волос на затылке. – Значит так, я – летаю в кресле. Кресло удобное, я в нем прекрасно себя чувствую, сижу себе…
- А ноги свисают? – Перебиваю я, демонстрируя всепоглощающее внимание.
- Да. Ноги свисают в пустоту, но мне абсолютно не страшно.  Кресло управляется мысленно, то есть я хочу лететь прямо – оно летит прямо, хочу повернуть – оно поворачивает. Ниже, выше – всё…. Понимаешь? Но не это главное! … Щас! – Галя одергивает кофточку и убегает мыть руки.

Кофточки у Гали - из подземного перехода, но, как и сны, все до единой, абсолютно эксклюзивные: или цвет уникален, или фасон неповторим, или вырез горловины настолько подчеркивает её длинную шею и девичье декольте, что глаз оторвать невозможно!
Прибегает Галя, хватается за полотенце.
- Кофточка – супер!  - Оттопыриваю я большой палец. – Садись, я тебе заварила.
- Да? Спасибо, Нинок!  - Благодарит она и продолжает. - Слушай! ... Я, значит, летаю… – Галя складывает руки лодочкой и счастливым, нездешним голосом  заявляет. - …В Швейцарских Альпах! Зимой! Снег, горы, высокие ели все в снегу, внизу домики, вечер, горят окошки – такая прелесть!

Зрительно – я уже в Швейцарских Альпах. Забыты ожидание автобуса, душное метро и две остановки пешком по гололеду.
- Я подлетаю к собору, к самому шпилю! Облетаю вокруг флюгера на башенке, плавно снижаюсь, подлетаю к ели и дотрагиваюсь до заснеженной лапы, вниз сыпется снег.
- Боже, какая прелесть! – Не выдерживаю я.
-  Вижу белочку,  - продолжает Галя, - облетаю верхушки рядом стоящих ёлок. На них – очаровательные шишки в шапочках снега.  Я задерживаю кресло и срываю одну…
- А дальше?
- Дальше я просыпаюсь… и не пойму – где я? – Мы счастливо смеёмся.

После знакомства с очередным Галиным сном я надолго теряю способность работать. Я представляю услышанное в картинах. Зачастую мы с Галей углубляемся в подробную трактовку снов, для чего на работу уже давно были принесены два разных по способам толкования сонника из тех, которым мы особенно доверяем.

Со временем моё искусство трактовки снов стало приобретать известность в широких кругах. Появились заказы. Их я принимала в первой половине дня, чтоб иметь возможность разложить по полочкам и проанализировать детали сна в течение рабочего времени. Не тащить же всю эту бухгалтерию домой!

Вскоре, в нашем маленьком женском отделе, которым тихо и мирно управлял кудрявый старичок, похожий на пушистого зайчика, произошла рокировка с отделом изучения теоретических проблем сравнительного страноведения, и кабинет, обиженного внезапной отставкой зайчика, заняла молодая стерва – активная, здоровая, одержимая идеями о реорганизации нашей научной жизни, а также – грантами, проектами и участием в несметном количестве международных конференций.

Мы с Галей прозвали её «Конь с яйцами», но вслух произносить такое было опасно и неприлично, поэтому, за глаза и в присутствии, вежливо называли её по имени-отчеству – Ольга Васильевна.

Уже через неделю стало ясно, что утренние чаепития со сновидениями скоро канут в Лету. Не рассказывать сны Галя уже не могла: привычка – вторая натура, и мы решили перейти в режим вечерних телефонных совещаний. Вскоре к Галиным звонкам прибавились телефонные заявки моих обычных клиентов.
Через дней пять я поняла, что красть время у ночи для проживания наяву чужих снов, не позволяет мне здоровье. Пришлось сослаться на недовольство мужа и соседей, с которыми был спарен наш телефон. После некоторого недовольства, вызванного разочарованием, меня потихоньку оставили в покое.
Однако я начала замечать, что мне снятся Галины и прочие сны, но только с продолжением, подобно нынешним сериалам.
Еще через какое-то время – всё изменилось, и я стала жить по  ночам особой, параллельной жизнью, о существовании которой прежде не подозревала. Я перемещалась во времени и пространстве, нисколько не пугаясь и принимая всё увиденное как должное и само собой разумеещееся. Назвать всё это снами было невозможно! Поделиться с Галей почему-то не тянуло. Рассказать близким было страшно. За них. Потому что не все готовы. Однако  ночные впечатления переполняли и тревожили меня. Выход был один. Я решила записывать наиболее интересные и сложные для толкования сюжеты, чтоб избавиться от их навязчивой красочности и невероятной загадочности. Так у меня появился роскошный блокнот из Эрмитажа, с белоснежной бумагой и «Мадонной Литтой» на обложке.
…Наконец, наступил конец августа. Я самоотверженно осталась в городе одна, отправив всех в отпуск. Сама же  перебралась в бабушкину квартиру в самом центре. Теперь до работы я ходила пешком. Вечерами, забравшись в свою пятиметровою келью, выгороженную у самой входной двери диктовой перегородкой из роскошной, некогда, прихожей с лепными потолками и внушительной, во всю стену, вешалкой красного дерева в стиле «модерн», я набрасывала металлический крючок и, для большей надежности, резко поворачивала ключ в стареньком английском замке.
В этом закутке я оставалась одна, наедине  с окном, выходившим на крыши самых разных фасонов и высоты. Бесцветное небо казалось несуществующим. И вот наступал тот загадочный  час, когда вечернее небо становится продолжением Вселенной.
«Да», - с тоской думала я, облокотившись о подоконник. – «Где вы, пришельцы!». И тут увидела слева над антенной соседней крыши серебристый вытянутый объект.  Он был с виду абсолютно реален, хотя верилось в это с трудом. Я вздрогнула. В небе стояла немыслимая тишина. От объекта не исходило ни единого звука, и я на всякий случай закрыла окно. Внезапно мне захотелось спать. Я растянулась на кровати и погрузилась в состояние, промежуточное между сном и явью.  Абсолютно точно помню, что не заснула, но воспринимать происходящее стала отстраненно, будто всё происходит не со мной.
      Вскоре я увидела яркий луч за окном, нет, скорее, свечение. Потом оно исчезло. Я успокоилась, но не очень. Глаза прикрыла, лежу и чувствую, что не одна в комнате.. Меня это, кажется, не удивило.
Я приподнялась на локте. В ногах моей венской кровати стоял высокий человек в светлом облегающем костюме циркового иллюзиониста. Он начал первый.:
- Ты нас звала?
- Да…
- Мы пришли за тобой. Пойдем с нами, покажем тебе корабль, ты полетишь на другую планету, увидишь Землю из космоса, ты многое поймешь в пути, и сама решишь, стоит ли тебе возвращаться…
Тут я поймала себя на мысли, что его голос звучит как бы во мне. То есть, беседуем мы молча, передавая мысли на расстоянии. Я помолчала некоторое время, осознавая происходящее:
- Я не могу. – Наконец ответила я.
- Но ты же хотела!..
- Я не могу. Здесь мои близкие. Я боюсь за них. Я не могу их оставить.
- Но ты сможешь вернуться!
- Я не хочу рисковать.
- Подумай. У тебя может не быть другой возможности.
- Я не отказываюсь. Я прошу отложить.
Это твоё окончательное решение?
- Да. Но есть просьба. Я хочу побывать в прошлом Земли, ответить на свои вопросы, узнать правду. Побывать во сне.
- Скоро ты там побываешь.
- Я могу верить тебе?
- Ты можешь мне верить.
- Вы… больше не прилетите ко мне?
- Нет.
- Почему?
- Это вредно для тебя. Или сейчас, или никогда.
- Хорошо. Никогда…
Он прошел сквозь окно и исчез. Я молча лежала, всё больше убеждаясь, что всё это время не спала.
Убедившись окончательно, я поднялась и подошла к окну: свечение наблюдалось за домами справа и походило на отблеск городской подсветки.  «Странно», - подумалось мне, – «Я совершенно не испугана».
Спать не хотелось. Я забралась на подоконник с ногами, как в детстве, и ощутила в себе невероятные возможности. Я почувствовала, как для меня раздвинулись границы мироздания и я стала его частицей. Мне впервые удалось понять, что такое бесконечность! Почудилось, что я иду по траве к дощатому забору. Встаю на старый деревянный ящик, служащий кому-то табуретом, протягиваю руки за забор и – ощущаю пустоту пространства. Там, за забором, черная Бесконечность. Это нельзя передать словами. Надо такое ощутить. Ты водишь рукой в пустоте – и понимаешь: этот забор есть конечность твоего маленького мира, а вне – то, что тебе не измерить, не понять и то, о чем лучше забыть… Но – странно – это чувство, сильное и пугающее, - делает тебя такой счастливой и спокойной, будто познавшей Великую Тайну.
… Вскоре я ощутила тяжесть в голове – сильную тяжесть, как перед грозой после долгой жары, как перед ураганом или перед сильным ветром. Ничего не опасаясь, я встала во весь рост и шагнула с подоконника в пустоту за окном. Страшно не было совсем. Под ногами ощущалась упругая прозрачная линза. Её надежность не вызывала сомненья. Я обернулась – до окна было шагов пять. Чуть помедлив, я сделала шаг вперед, потом ещё и ещё раз, и оказалась на соседней крыше.
Там я села, прислонившись к печной трубе, и с удивлением посмотрела на своё окно. Было забавно: на эту трубу я всегда смотрела из окна в лунные ночи. В непоздний час луна как раз стояла возле неё и освещала железный скат крыши. Я стала вглядываться в своё окно.
Комната не казалась покинутой.  Напротив. Я скользила взглядом по книжным полкам, разглядывала свои любимые безделушки – особенно одну хотелось мне бесконечно ласкать своим взором. Это был небольшой глиняный кувшинчик с ручкой, небрежно облитый зеленоватой глазурью. В нём – причудливо изогнулась обычная пожелтевшая от времени и пыли стеариновая свеча.  Её фаллический силуэт прежде никогда не бросался мне в глаза. Живописные стеариновые капли и подтеки прибавляли кувшинчику возраст и делали почти антикварным. Забавное пластмассовое перо с профилем Пушкина было лихо воткнуто между стенкой сосуда и желтеющим тельцем свечи. Я улыбнулась, вспомнив, как в юности зажигала её и подолгу смотрела на огонь, мечтая стать писателем. Как много времени прошло зря!
Взгляд скользнул по афишам, по большой групповой фотографии прошлого века в темной резной деревянной раме, по старательным женским акварелькам в стеклянных рамках, по рисованной на жести иконе без оклада, висевшей в изголовьи кровати и изображавшей встречу Марии Магдалины с Иисусом у источника.
Я взглянула в окно еще раз и, вдруг, поняла, что с высоты внезапно появившегося опыта рассматриваю теперь свою прежнюю жизнь, за рамки которой только что вышла.
Я смотрела на свою детскую келью и не могла войти в неё. Мне больше не хотелось идти в свой Институт и разгадывать чужие сны. Мне только что открылась Вечность, и я ощутила пределы земного бытия. Со мной говорило Неизведанное, и я почти поверила в вероятность непривычной яви. Разве могла я теперь быть прежней?..
… Я подняла голову и посмотрела в небо. Луны не было. Только звёзды. Я никогда не знала всех названий планет и галлактик, но сегодня, глядя на мерцающие точки, еле различимые в городском зареве, вдруг ощутила свою связь с ними. Улыбнувшись своему внутреннему покою, я, не задумываясь, перешагнула бездну на уровне пятого этажа, и спокойно встала не подоконник.
Я точно знала, что никогда и никому в жизни не расскажу об этом и теперь уже не буду прежней.
Спустя час я крепко спала.
И мне приснился сон.
Виделось мне, как иду я берегом лесной реки, вверх по её течению. Я иду искать своего отца. Мой путь труден и долог, но я не одна. Со мной высокий и сильный мужчина. Он всегда молчит. Я знаю о нём только одно: он – слуга моего отца. Он надежен, и мне с ним ничего не страшно. Когда я устаю, он протягивает мне белые розы. Я вдыхаю их аромат, а потом опускаю в воду, и они медленно плывут вниз по течению. Я смотрю им вслед и, отдохнувшая, иду все дальше и дальше вперёд. Вместе мы преодолеваем многие препятствия. Порой, мне кажется, что я переместилась во времени в далекие года,  когда реки были чисты, леса полны дичи и птиц, а людей было мало.
Наконец, мы находим средневековый замок или дворец. Я вижу сильного мужчину. Он - великан. В сравнении с ним – замок кажется игрушкой. Я знаю - это мой отец. Он берёт верёвки от разбитых колоколов, висящих в разрушенных проемах звонницы, и колокола медленно поворачиваются и звонят.
Я смотрю на отца и понимаю, что он – могуществен и велик. Всем сердцем я ощущаю его надежность и любовь.
Я говорю: «Отец, как же они звонят? Они же разрушены!». – « Они целы!»  - отвечает он и вселяет в меня уверенность, что так всё и должно быть, так и должно всё выглядеть. Я верю отцу. Он – король. Он – моя опора, мой тыл теперь и навсегда. Наконец, я у себя дома. Под его защитой.
… Через полгода, в студеное зимнее утро, я крестилась в храме Вознесения Господня.
… СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ В ИНТЕРНЕТЕ МНЕ ПОПАЛОСЬ СООБЩЕНИЕ:
"ПОЛИТИКА
ДЕПУТАТ ОТ ЛДПР АНДРЕЙ ЛЕБЕДЕВ ПРОСИТ ПРЕЗИДЕНТА МЕДВЕДЕВА РАССПРОСТЬ ИЛЮМЖИНОВА О ЕГО КОНТАКТАХ С ИНОПЛАНЕТЯНАМИ.
GZT.RU 10 часов назад
Запрос он составил после просмотра интервью Илюмжинова Владимиру Познеру, которое вышло в эфир 26 апреля. Илюмжинов рассказал, что 18 сентября 1997 года состоялась встреча с инопланетянами: они прилетели к нему в его московскую квартиру, расположенную в Леонтьевском переулке, и провели для него экскурсию по своему кораблю. Общался калмыцкий лидер с ними на уровне мысли".
Я посмотрела на число, год и с облегчением улыбнулась. Леонтьевский переулок находился совсем недалеко от бабушкиной квартиры.