- А вы не бойтесь, сдайте! – посоветовал маме дядюшка. – И опять же, деньги, какие-никакие…
И так совпало, что у соседа жильцы-арендаторы съезжали. Сам сосед, Володя, водитель на пенсии, решил поменять свою квартиру на меньшую, с одной комнатой. А жильцов куда девать? Ну, он нам их и предложил. Прям-таки целовал их на наших глазах:
- Золотые мои! Родные мои! Столько мне платили! Ни в чём не отказывали!
Правда, несло от него в тот момент водкой и чесноком.
Ладно, договорились. Двое сыновей хозяина кафе, Лорика, будут проживать у нас. И цена – полторы тысячи в месяц. Тогда эти тысячи ещё миллионами назывались. А сам Лорик, отец их, то в кафе будет ночевать, то у друга в загородном доме. Так он это дело представил.
Вага и Вартан принесли вещи. Поставил я в комнате старую раскладушку, в придачу к софе, и бросил на неё новый матрас.
- Мы, - говорит Лорик, - по очереди в кафе работаем. Один спит, другой рулит. Там же и кушаем. Повариха есть.
- Ну и хорошо! – обрадовалась мама. – А то у нас кухня небольшая, негде и развернуться.
И как это мы Лорика, бывшего председателя райпотребсоюза в городе Чумбараке, сразу не раскусили? Что он тоже здесь будет ночевать. Принёс какую-то подстилку, положил на пол и спит. А днём подстилку в шкаф прячет.
А тут ещё новость. Приезжает из Чумбарака жена Лорика, Аня, и хочет жить тоже у нас, ей, мол, деваться некуда.
Мы, естественно, против. Да только, она уже сидит в комнате со своими сыновьями. Чай пьёт.
Я Лорику говорю:
- Вас намного больше стало. И платить должны больше. На пятьсот рублей.
Пятьсот тысяч по-старому, то есть.
Лорик ни в какую. Мы, говорит, на полторы тысячи договаривались, и всё.
А я не отстаю от него: «Плати!»
Потом Аня принесла эти несчастные пятьсот рублей. А Лорик из-за её спины кричит:
- Вам эти деньги дорого обойдутся!
Да, думаю, действительно дорого. Придётся газовый пистолет покупать. А как ещё с такой оравой справиться?
Наконец, они побежали в своё кафе. Вынесли пакет с мусором, а в нём пустая бутылка коньяка, коробка из-под конфет, остатки пирожных и всякое такое. То есть они те же деньги, что нам додали, за один присест пропили!
Мама стала рассматривать комнату. Простыней на матрасах нет, сами матрасы все от грязи пожелтели, на обоях жирные пятна. Книги из нашей библиотеки то на полу под столом валяются, то используются в качестве подставок для кружек. Мама ужаснулась.
Появился Вага. Мама ему говорит:
- Ты что простыни не застилаешь? Почему куришь в ванной, оттуда дым идёт? И пол после душа так залил, что лужа до сих пор стоит!
Вага испугался. Достал из-под матраса простынь и стал её застилать.
- Ты Длинного знаешь? – спрашивает меня Вага. – Того, что здесь «на пятачке» палатки от коптевских братков держит?
- Нет, - говорю ему. - Не знаю. Я ментов знаю, а Длинного не знаю.
- Смотрите, - предупредил меня сын Лорика, - Если будете поднимать национальный вопрос, пожалеете…
Я не стал развивать тему и удалился.
В другой раз Ваха на кухне говорит мне, показывает в окно:
- Вон, видишь, палатка, где сёстры работают?
Под окном действительно была палатка, где торговали овощами супружеская пара и три их дочери. И где я иногда покупал овощи.
- Старшую сестру зовут Инна. Она тебе привет передавала.
Я выглянул в окно. И окошка палатки высунулась Инна и помахала мне рукой.
- Спасибо. А она замужем?
- Нет. Она медсестрой работает. И учится, - пояснил Вага.
Инна широко заулыбалась. Мимо неё в кафе семьи Саркисян прошёл наш участковый.
- К нам скоро старший брат приедет, - похвастал Вага. С женой и маленьким ребёнком. В кафе будут помогать.
Эта новость была сюрпризом. Про то, что у Лорика, отца семьи, есть ещё и третий сын, да ещё со своим семейством, мы слышали впервые.
Из-за этого я обратился к Лорику:
- Вы снимали у нас комнату, на двоих. Живёте вчетвером. Да ещё и к вам родственники приедут. Двадцатого числа будьте добры съехать!
- Посмотрим! Мы ещё вас потесним! Вы об этом ещё пожалеете! – отвечал этот черноглазый седоволосый мужчина лет пятидесяти. – Это тебе будет дорого стоить!
Вскоре мама пожаловалась.
- У меня, - говорит, - по ночам сердце стало схватывать. Спать не могу.
- И у меня тоже, - говорю ей в ответ.
- Слушай, а не подсыпают ли они нам в чайник средство от сердца какое-то? У меня сердце колотиться быстро-быстро, того и гляди, вырвется.
- И у меня.
- Убери чайник в комнату. И продукты, какие возможно. И комнату запирай, когда уходишь.
Мама свою комнату и раньше запирала.
И ещё позвонила бывшая супруга Володи, соседа-пьяницы. Того, кто нам этих южан подсунул и рассказывает:
— Да они у нас всю квартиру оккупировали. Разбросали вещи, спали в коридоре. Володя уж еи не знал, куда от ни деваться. Бутылку ему подсунут из остатков выпивки в кафе, он и рад. К участковому обращался, начальнику отделения звонил. Бесполезно. Участковый каждый день у Лорика в кафе кормится, а начальник отдела кукую-то дань с него берёт. Пришлось квартиру менять, чтобы от них избавиться. А купили у него двушку какие-то приятели Лорика. Всего сто тысяч доплатили.
Не буду рассказывать, как я ходил к участковому. Никак он не помог.
Наконец, после долгих препирательств, они съехали. Под ванной остались горки окурков. За бачком унитаза лежала в углублении колбаска дерьма. Вага оставил. Кто же ещё? Он у них самый молодой. Отомстил. Она там до сих пор лежит. Как увижу Вагу на улице, сразу про неё вспоминаю.
Когда этот младший сын уносил последние сумки, то заглянул в одну из них. Сразу под молнией лежал пакет с пачками долларов.
На прощание молодой человек оставил армянско-русский словарь:
- Учите!
P. S. Кто-то разбил окно в кафе Саркисянов. Говорят, что «коптевские». Само кафе закрыто, а Лорик в бегах и больше не появляется. Он им много задолжал. По ночам, после бандитских гулянок, к его рукам много лишних денег прилипало. Теперь только сын его здесь магазин в сторонке держит.
А меня мучает вопрос: ухаживать ли за Инной? Одной из трёх сестёр в овощной палатке. Они недавно Фольксваген, автомобиль немецкий купили. Стоит рядом с лотками овощей, чёрный, блестящий, с буковкой «W» на капоте. Прямо в руки просится…