Сосудами своими вкривь и вкось,
С таким нам все доносит опозданьем,
Что сразу и не вспомнишь, где стряслось.
В метро, меж станций звуки лезут в уши,
Не глохнут по рекламам дорогим;
Я там вчера, «Хавва нагила» слушал
От бардов двух,где-то по двадцать им.
Играли те, забыв, что есть усталость,
Глаза сверкали в ритмах звуков их;
Казалось, что порыва больше малость
И музыка закружит их самих.
Спешил баян за быстреньким кларнетом,
А тот вперёд стремился вновь сбежать,
И сложно музыкантам было в этом
Себя самих на месте удержать.
Прохожий, кто спешил, а кто – не очень,
С душевной благодарностью иль нет,
Но, мимо проходя, смотрели в очи
И в сумку опускали им монет.
А песня-танец, скорость набирая,
Как будто угрожала всех взорвать,
И думалось, лишь зная прелесть рая,
Народ так может петь и танцевать.
Что лишь пройдя десятки лет в пустыне,
В душе измученной родиться мог мотив,
Что вот сейчас в прапрапотомков сыне
Бушует серым будням супротив…
Нередко в жизни слышишь: «То – иуды,
А то – армяне, тоже – «мудрецы»,
И много их таких снует повсюду,
По странам расползлись во все концы».
Но, празднуя страной победы наши,
Своих героев, вспоминая вновь,
Забыть спешим, что тот, мол, из Чувашии,
А то – евреи, голубая кровь.
Что тот армян – виднейший гений звёздный,
А в космос нас послал простой хохол,
Другой, – на пулемет лег летом грозным,
А третий стал на смерть в морозы гол…
Давно не поддаюсь привычке грязной,
Делить весь мир на наших и иных,
По говору, чертам разнообразным,
Тем более, по музыке страны.
Одно мне в жизни правило простое:
Украинцы ль, казахи ль, ингуши, –
Судить о человеке, что он стоит,
По принципам и доброте души!
