На добрейших ушах и лапша не устанет сохнуть,
И они за кормильцев своих постоят горой,
Не боясь подавиться однажды, точней оглохнуть.
От налипшей на слое слой благодати слов,
Пресвятой дури вакуум не долго бывает пуст,
Вот однажды раздастся в полете с гнилых основ,
Смех дебильный за место предсмертного вопля из уст.