Его величественная осанка стоящего напротив человека просто-таки пригибала к земле, а белоснежная тога и внушительный дубовый посох вызывали необъяснимый трепет. Благородные черты лица с проницательными синими глазами сомнений у трепещущего не вызывали – конечно же это был ОН.
- Знаешь кто Я?
- Знаю – робко ответил человек.
- Судить тебя буду! – прогремело в судилище. Грешник покорно склонил голову.
- Как желаешь исповедоваться? Стоя, сидя?
- Стоя – человек застыл в раболепной позе.
- Кто таков?
- Пчёлкин Иван Иванович. Семидесяти двух лет.
- Женат?
- Да – жена Дуся. Детишек двоих нажили. Все ВАМИ даное – Пчёлкин застенчиво улыбнулся.
- Прелюбодействовал?
- Нет.
- Водку кушал?
- Нет.
- Табаком баловался?
- Нет – лаконично отвечал Иван Иванович.
- Хм… Смотри-ка – положительный! – ОН ехидно улыбнулся. – А в церковь ходил?
- Как и положено доброму христианину – каждое воскресенье – Пчёлкин ещё ниже склонился в раболепном поклоне.
- Хулу на МЕНЯ возводил? – посох грозно покачнулся в его руке.
- Что вы! – ответил дрожащим голосом Пчёлкин и торопливо перекрестился.
- Сам преставился, аль руки на себя наложил? – синие глаза выжидающе прищурились.
- Сам - Пчёлкин испуганно отступил на шаг. – Уснул и не проснулся.
- Отчего же синяк на шее? – посох описал дугу под подбородком Пчёлкина.
- Давеча в саду веткой полоснуло – виновато ответил Иван Иванович.
- Много чужих жизней загубил? – ОН причмокнул губами и зевнул.
- Во веки-веков гореть мне в гиенне огненной – ни одной!
- Так уж и ни одной? Сейчас проверим… - в холёных руках вдруг появился пергамент. – Так… Так… Ага… Пчёлкин Иван Иванович. Работник Северного леспромхоза. Лесоруб.
- Точно так.
- Много деревьев порубил?
- О-о-о! Почитай сорок годов я на делянках отмахал. План перевыполнял регулярно. Награды от руководства имел: грамоты, значки всякие, переходящие вымпелы и денежные премии. Один раз даже путёвку на Домбай получил. Так что, пожалуй, много. – Пчёлкин расплылся в самодовольной улыбке.
- Двадцать два года назад на вашей лесопилке была авария? – в голосе человека с посохом прозвучали стальные нотки.
- Что-то припоминается – промямлил Пчёлкин.
- Все газеты тогда писали… Государству принесено убытку на сумму… Так… Так… Виновные понесут суровое наказание… - ОН грозно посмотрел на дрожащего Ивана Ивановича, - Так… Рыбы, лягушек и всякой другой живности загубили… Мать честная!… - ОН присвистнул. – А ведь то всё мои твари!… Акромя того: работники вашего же леспромхоза бригадир Сидоров и бухгалтер Баранова после купания в оной загаженной речке покрылись язвами и вскорости отдали мне свои души!
- Виновные понесли суровую кару. Согласно советским законам! – пролепетал Пчёлкин.
- Понесли, говоришь?… А не ты ли для той лесопилки лес валил?!
- Я… - пропищал Иван Иванович.
- То-то! А меньше бы валил, глядишь, от перегрузок и аварии не было бы! – осуждающе пробасил ОН.
- Дык … согласно соцобязательствам… - попытался защититься Пчёлкин.
- Вот такие вот работники, - синие глаза метнули молнии, и от посоха к Ивану Ивановичу пробежал голубой протуберанец, - Передовики производства, диявол вас забери, - ОН презрительно сощурился. – И похерили нашу экологию!
- Дык, указания партии и правительства!... – проблеял Иван Иванович.
Вдруг ОН оказался сбоку от лесоруба и неожиданно больно ткнул посохом Пчёлкина под рёбра.
- Грешен!!! – громыхнуло откуда-то сверху.
Иван Иванович тут же почувствовал себя в состоянии неприятной невесомости. Всё перед глазами поплыло, но уже через мгновение, за клубами розового пара он увидел чугунную переборку. Кто-то опять ткнул в то же место. Пчёлкин посмотрел вверх и увидел отвратительную злорадную гримасу на мохнатой морде, увенчанной короткими чёрными рожками. Рогатый снова ткнул его вилами под рёбра. Где-то за котлом пронзительно засвистела турбина…
Иван Иванович открыл глаза. Капли холодного пота сразу проникли в них.
Дуся в очередной раз ткнула супруга локтем в бок.
- Ваня, да проснись ты наконец! Уйми свой будильник окаянный! Ах, Господи, просто спасу нет… Иван… На работу пора. Опоздаешь – неприятности будут. Поднимайся!
- Встаю - облегчённо прошептал Пчёлкин…