Г.Р. Державин «На переход Альпийских гор» (1799) (Лирика)

Сквозь тучи вкруг лежащи, черны,
Твой горний кроющи полёт,
Носящи страх нам, скорби зельны,
Ты грянул наконец! — И свет,
От молнии твоей горящий,
Сердца Альпийских гор потрясший,
Струей вселенну пролетел;
Чрез неприступны переправы
На высоте ты новой славы
Явился, северный орел!
О радость! — Муза! дай мне лиру,
Да вновь Суворова пою!
Как слышен гром за громом миру,
Да слышит всяк так песнь мою!
Побед его плененный слухом,
Лечу моим за ним я духом
Чрез долы, холмы и леса;
Зрю, близ меня зияют ады,
Над мной шумящи водопады,
Как бы склонились небеса.
Идет в веселии геройском
И тихим манием руки,
Повелевая сильным войском,
Сзывает вкруг себя полки.
«Друзья! — он говорит, — известно,
Что россам мужество совместно;
Но нет теперь надежды вам.
Кто вере, чести друг неложно,
Умреть иль победить здесь должно» -
«Умрём!» — клик вторит по горам.
Идет, — о, зрелище прекрасно,
Где прямо, верностью горя,
Готово войско в брань бесстрашно!
Встает меж их любезна пря:
Все движутся на смерть послушно,
Но не хотят великодушно
Идти за вождем назади;
Сверкают копьями, мечами.
Как холм, объемляся волнами,
Идёт он с шумом — впереди.
Ведёт в пути непроходимом
По темным дебрям, по тропам,
Под заревом, от молньи зримом,
И по бегущим облакам;
День — нощь ему среди туманов,
Нощь — день от громовых пожаров;
Несется в бездну по вервям,
По камням лезет вверх из бездны,
Мосты ему — дубы зажженны,
Плывет по скачущим волнам.
Ведёт под снегом, вихрем, градом.
Под ужасом природы всей;
Встречается спреди и рядом
На каждом шаге с тьмой смертей;
Отвсюду окружён врагами:
Водой, горами, небесами
И воинством противных сил.
Вблизи падут со треском холмы,
Вдали там гулы ропчут, громы,
Скрежещет бледный голод в тыл.
Ведёт — и некая громада,
Гигант пред ним восстал в пути,
Главой небес, ногами ада
Касаяся, претит идти.
Со рёбр его шумят вниз реки,
Пред ним мелькают дни и веки,
Как вкруг волнующийся пар;
Ничто его не потрясает,
Он гром и бури презирает -
Нахмурясь смотрит Сен-Готар.
А там волшебница седая
Лежит на высоте холмов,
Дыханьем солнце отражая,
Блестит вдали огнями льдов.
Которыми одета зрится:
Она на всю природу злится
И в страшных инистых скалах,
Нависнутых снегов слоями,
Готова задавить горами
Иль в хладных задушить когтях.
А там, невидимой рукою
Простертое с холма на холм,
Чудовище, как мост длиною,
Рыгая дым и пламень ртом,
Бездонну челюсть разверзает,
В единый миг полки глотает;
А там — пещера чёрна спит
И смертным мраком взоры кроет,
Как бурею, гортанью веет:
Пред ней Отчаянье сидит.
Пришедши к чудам сим природы,
Что б славный учинил Язон?
Составила б Медея воды,
А он на них навел бы сон.
Но в россе нет коварств примера;
Крыле его суть должность, вера
И исполинской славы труд.
Корабль на парусах как в бурю
По чёрному средь волн лазурю,
Так он летит в опасный путь.
Уж тучи супостат засели
По высотам, в ущельях гор,
Уж глыбы, громы полетели
И осветили молньи взор;
Власы у храбрых встали дыбом,
И к сей отваге, страшной дивом,
Склонился в помощь свод небес.
С него зря бедствия толики,
Трепещет в скорби Петр Великий:
«Где росс мой?» — след и слух исчез.
Но что! не дух ли Оссиана,
Певца туманов и морей,
Мне кажет под луной Морана,
Как шёл он на царя царей?
Нет, зрю, Массена под землёю
С Рымникским в тьме сошлися к бою:
Чело с челом, глаза горят -
Не громы ль с громами дерутся? -
Мечами о мечи секутся,
Вкруг сыплют огнь, — хохочет ад.
Ведёт туда, где ветр не дышит
И в высотах и в глубинах,
Где ухо льдов лишь гулы слышит,
Катящихся на крутизнах.
Ведёт — и скрыт уж в мраке гроба,
Уж с хладным смехом шепчет злоба:
«Погиб средь дерзких он путей!»
Но россу где и что преграда?
С тобою бог! — И гор громада
Раздвиглась силою твоей.
Как лев могущий, отлучённый
Ловцов коварством от детей,
Забрал препятством раздражённый,
Бросая пламя из очей,
Вздымая страшну гриву гневом,
Крутя хвостом, рыкая зевом
И прескача преграды, вдруг
Ломает копья, луки, стрелы, -
Чрез непроходны так пределы,
Тебя, герой! провёл твой дух.
Или Везувия в утробе
Как, споря, океан с огнём
Спирают в непрерывной злобе
Горящу лаву с вечным льдом,
Клокочут глухо в мраке бездны;
Но клад прорвёт как свод железный,
На воздух льётся пламень, дым, -
Таков и росс средь горных — споров;
На Галла стал нотой Суворов,
И горы треснули под ним.
Дадите ль веру вы, потомки,
Толь страшных одоленью сил?
Дела героев древних громки,
До волн Средьзенных доходил
Алкид и знак свой там доставил
На то, чтоб смертный труд оставил
И дале не дерзал бы ашор, -
Но, сильный Геркулес российский!
Тебе столпы ега, знать, низки;
Шагаешь ты чрез цепи гор.
Идёт — одет седым туманом -
По безднам страшный Исполин;
За ним летит в доспехе рдяном
Вослед младый птенец орлим.
Кто витязь сей багрянородный,
Соименитый и подобный
Владыке византийских стран?
Ещё росс выше вознесётся,
Когда и впредь не отречётся
Несть Константин воинский сан.
Уж сыплются со скал безмерных
Полки сквозь облаков, как дождь!
Уж мечутся в врагов надменных:
В душах их слава, бог и вождь;
К отечеству, к царю любовью,
Или врожденной бранной кровью,
Иль к вере верой всяк крылат.
Не могут счесть мои их взоры,
Ни всех наречь: как молньи скоры,
Вокруг я блеском их объят.
Не Гозано ль там, богом данный,
Ещё с чудовищем в реке
На смертный бой, самоизбранный,
Плывёт со знаменем в руке?
Копье и меч из твердой стали,
О чешую преломшись, пали:
Стал безоружен и один.
Но, не уважа лютым жалом,
Разит он зверя в грудь кинжалом -
Нет, нет, се ты, россиянин!
О, сколько храбрости российской
Примеров видел уже свет!
Европа и предел азийской
Тому свидетельствы дает.
Кто хочет, стань на холм высоко
И кинь со мной в долину око
На птиц, на сей парящих стан.
Зри: в воздухе склубясь волнистом,
Как грудью бьёт сокол их с свистом, -
Стремглав падёт сраженный враг.
Так козни зла все упадают,
О Павел, под твоей рукой!
Народы длани простирают,
От бед спасенные тобой.
Но были б счастливей стократно,
Коль знали бы ценить обратно
Твою к ним милость, святость крыл;
Во храме ж славы письменами
Златыми, чтимыми веками,
Всем правда скажет: «Царь ты сил!»
Из мраков восстают стигийских
Евгений, Цесарь, Ганнибал,
Проход чрез Альпы войск российских
Их души славой обуял.
«Кто, кто, — вещают с удивленьем, -
С такою смелостью, стремленьем,
Прешёл против- природы сил
И вражьих тьмы попрал затворов?
Кто больше нас?» — Твой блеск, Суворов!
Главы их долу преклонил-
Возьми кто летопись вселенной,
Геройские дела читай,
Ценя их истиной священной,
С Суворовым соображай;
Ты зришь тех слабость, сих пороки
Поколебали дух высокий, -
Но он из младости спешил
Ко доблести простерть лишь длани;
Куда ни послан был на брани,
Пришёл, увидел, победил.
О ты, страна, где были нравы,
В руках оружье, в сердце бог!
На поприще которой славы
Могущий Леопольд не мог
Сил капли поглотить сил морем,
Где жизнь он кончил бедством, горем!
Скажи, скажи вселенной ты,
Гельвеция! быв наш свидетель:
Чья россов тверже добродетель?
Где больше духа высоты?
Промчи ж, о Русса! ты Секване,
Скорей дух русский, Павла мочь,
Цареубийц в вертепе, в стане
Ближайшу возвещая ночь.
Скажи: в руках с перуном Павел
Или хранитель мира, ангел,
Гремит, являя власть свою;
Престаньте нарушать законы
И не трясите больше троны,
Внемлите истину сию:
Днесь зверство ваше стало наго,
Вы рвётесь за прибыток свой, -
Воюет росс за обще благо,
За свой, за ваш, за всех покой.
Вы жертва лжи и своевольства,
Он жертва долга и геройства;
В вас равенства мечта — в нём чин;
Суля вы вольность — взяли дани;
В защиту царств простер он длани;
Вы чада тьмы, — он света сын.
Вам видим бег светил небесных,
Не правит ли их ум един?
В словесных тварях, бессловесных
У всех есть вождь иль господин;
Стихиев разность — разнострастье,
Верховный ум — их всех согласье;
Монарша цепь есть цепь сердец.
Царь мнений связь, всех действ причина,
И кротка власть отца едина -
Живого бога образец.
Где ж скрыта к правде сей дорога,
Где в вольнодумном сердце мнят:
«Нет царской степени, нет бога», -
Быть тщетно счастливы хотят.
Ищай себе в народе власти,
Попри свои всех прежде страсти:
А быв глава, будь всем слугой.
Но где ж, где ваши Цинциннаты?
Вы мните только быть богаты;
Корысти чужд прямой герой.
О, доблесть воинов избранных,
Собравших лавры с тьмы побед,
Бессмертной славой осиянных,
Какой не видывал сей свет!
Вам предоставлено судьбами
Решить спор ада с небесами:
Собщать ли солнцу блеск звездам,
Законам естества ль встать новым,
Стоять ли алтарям Христовым
И быть или не быть царям?
По доблести — царям сокровный;
По верности — престолов щит;
По вере — камень царств угольный;
Вождь — знаньем бранным знаменит,
В котором мудрость с добротою,
Терпенье, храбрость с быстротою
Вместились всех изящных душ!
Сражаясь веры со врагами
И небо поддержав плечами,
Дерзай! великий богом муж.
Дерзайте! — вижу, с вами ходит
Тот об руку во всех путях,
Что перстом круги звёздны водит
И молнию на небесах.
Он рек — и тучи удалились;
Велел — и холмы уклонились;
Блеснул на ваших луч челах.
Приятна смерть Христа в любови,
И капли вашей святы крови:
Ещё удар — и где наш враг?
Услышьте — вам соплещут други,
Поет Христова церковь гимн:
За ваши для царей заслуги
Цари вам данники отнынь.
Доколь течет прозрачна Рона,
Потомство поздно без урона
Узрит в ней ваших битв зари;
Отныне горы ввек Альпийски
Пребудут россов обелиски,
Дымящи холмы — алтари.

1799