Сага о бессмертном Жопере (Рассказ)

***
… Жарким летом далекого 1993 года мы сидели с отцом в невзрачной кафешке посреди независимой Украины и пили пиво. Отпуск мой, едва начавшись, уже встал на  неизбежный путь к завершению, и это было досадно. Хотелось побывать еще в нескольких удаленных друг от друга местах, где проживала давно не виданная родня - но ограниченные денежные ресурсы и необходимость десятка пересадок на очень извилистых путях сообщения недвусмысленно показывали планам большую дулю.  Бедность и немобильность угнетали.
Мы пили пиво и обоюдно грустили - отцу не меньше моего хотелось повидаться с дедами. И тут просто так, без особой надежды, я спросил:
- А если на Жопере?
Родитель мой задумчиво помочил усы в кружке и вдруг решительно сказал:
- А поехали.
Автомобиль ЗАЗ -968 М, по-домашнему ласково именуемый «Жопером», был единственным материальным благом, заработанным отцом за 30 лет честной службы Родине в рядах Вооруженных Сил. Почему, впрочем, был? – он и сейчас есть, хотя даже к тому времени свой положенный амортизационный срок в 40 000 км выработал уже дважды. Рожденный в 1988 году, этот невзрачный облупленный автомобильчик цвета общепитовской какавы, пыхтя и дребезжа, исправно преодолевал чудовищное бездорожье, перед которым пасовали лучшие джипы – хотя бы потому, что ни один хозяин в здравом уме свою драгоценную «Паджеру» или «Тойоту» не погонит умирать в таких условиях. Представьте себе, например, километровый крутой склон грубо-булыжной мостовой, ежегодно наспех покрываемой самым поганым, немедленно трескающимся асфальтом – и ежегодно же размываемый весенними потоками до состояния тектонических разломов. От такой трассы шарахаются даже лошади, не говоря об автомобилях. Но Жопер, трясясь всеми своими гайками и посвистывая жабрами, которые ему как М – модернизированному – достались в отличие от «ушастых» собратьев, преодолевает этот смертодром по двести раз за лето. Потому что это дорога к даче – основному источнику пропитания у родителей-пенсионеров, потому что иначе только в объезд за 10 км, а бензин в Украине дороже горилки, да не всегда его и найдешь…
В общем, автомобиль, конечно, героический. Но потертый. Восемьсот километров только в одну сторону, как мне показалось, для него уже явный перебор… Тем не менее отец допил пиво и кратко, по-военному подтвердил:
- Поедем. Послезавтра.
Вечером идею горячо поддержали юные брат с супругой – им, недавно обженившимся, очень хотелось свадебного путешествия. И они рассчитывали, что рейд на Жопере через пол-Украины будет не меньшим наслаждением, чем океанский круиз. Мама, на которой по плану оставалось все хозяйство, попыталась вразумить нас пророчествами: мол, она ясно видит, что уже через 100 км машину мы будем тащить на себе. Но массы, охваченные идеей, пророчествам не вняли. Аргумент, что в последней поездке на дачу Жопер трижды останавливался неизвестно с чего, отец отверг лаконично:
- Подшаманю.
Аргумент о дороговизне горючего отверг я: плачу за все. Брат тут же подрядился достать три канистры самого лучшего бензина, который возьмем с собой, чтоб подольше не зависеть от топливного кризиса, поразившего в то время Украину. (Как выяснилось позже, впарили братцу по неопытности жуткий шмурдяк, но выяснилось это именно позже.) Оппозиция в лице мамы смирилась и стала готовить гостинцы дедам.
… В день Хэ, назначенный к выезду, мы повскакивали в шесть утра. Отец ушел в гараж еще раньше. По плану предполагалось, что выедем где-то в семь и к шести вечера достигнем села Жупановка Житомирской области, - первого пункта объезда родственников, где нас уже ждал предупрежденный телеграммой дед. Однако в семь мы никуда не выехали. И в восемь тоже. И в девять часов знакомого тарахтения под окнами не услышали. Гонцом в гараж был отправлен брат, который тоже пропал. Мама облегченно вздыхала – похоже, безумное мероприятие отменяется – но мы были настроены ждать до победного конца…
К полудню терпение лопнуло и я отправился в гараж сам. Торжественно тарахтящий Жопер встретился мне на полпути. Из окна высунулся перемазанный маслом брат и бодро задал глупый вопрос:
- Ну что, вы готовы?
Оказалось, что в моторе полетела какая-то довольно существенная фигня, из-за чего машина категорически отказалась заводиться. Разбирать Жопер пришлось чуть ли не полностью. Потом, естественно, собирать обратно. Поскольку собирать помогал брат, сведущий в автомобильном деле не больше меня (а я в этом вообще ни хрена не понимаю), то после сборки осталось несколько лишних деталек, которые следовало присунуть неизвестно куда… Но ни времени, ни сил, ни желания разбирать все заново уже не было, так что лишние запчасти просто ссыпали в бардачок и выдвинулись на исходную позицию.    
Словом, начало тура выдалось многообещающим. Пока затяжка старта продолжалась помывкой ремонтников и приспевшим обедом, мама на повышенных тонах протестовала, что выезжать уже поздно, что примета плохая и что в таком возрасте отцу пора уже прекратить маяться дурью. Но командор пробега был непреклонен: доедем. Причем именно сегодня.

***
И опупея началась! Быстро промелькнули последние дома нашего засыпающего в полуденном зное городка Первомайска, прощально кивнули ивы над Бугом… «Подшаманенный» в две тысячи первый раз Жопер двигался довольно уверенно, брат с супругой мурлыкались о чем-то молодоженском на заднем сидении, а мне, сидящему в «штурманском кресле», отец увлеченно рассказывал о своем безотказном чудо-аппарате, для которого скорость в 100 км/ч – не то что не проблема, а прямо-таки привычка. Так, весело и ненапряжно, закусывая купленными у придорожных теток паляничками, пробежали двести километров до Умани. И возрадовались, что мамино пророчество не сбылось. Похоже, такими темпами мы успеем в Жупановку до темноты…
Но если вам никогда не приходилось долго ездить на «Запорожце», я вам скажу откровенно: это не очень комфортно. Дело в том, что машину трясет. Не на ухабах, а вообще. Она довольно занудно вибрирует от собственного движения. Полчаса-час это не мешает, но если ехать вам значительно дольше, то в сочетании со скрюченностью в, - как бы выразиться? - неудобном салоне вы вскоре начинаете чувствовать себя так, будто все время езды работали с отбойным молотком. Ваш организм от этого начинает тосковать и подсознательно хочет изменить режим движения.
И я стал приставать к папику с провокационными вопросами, насколько слабо Жоперу продемонстрировать, например, скорость в 120 км/ч. Тем более, что трасса вон прямо-таки автобан, и почти пустая. И не жарко уже… Никогда не задавайте таких вопросов владельцам «Запорожцев»!!! Они ведь в самом деле уверены, что их зверюга разве что внешним видом немножко (совсем немножко!) уступает различным «мерсам» и «бумерам». И они – ох, блин! – начинают это демонстрировать…
Да, 120 км/ч Жоперу действительно оказались по плечу. И 130 тоже… Ветер свистел в его щелях, вибрация как-то неуловимо прекратилась, мы обогнали пару «шестерок» и даже изумленный «форд». А спустя минуту после того, как промелькнула перечеркнутая вывеска села со странным названием то ли Чипполинка, то ли Чиччолиновка, Жопер вдруг неуклонно повело наискось по трассе вопреки усилиям рулевого. Папик, мгновенно став очень серьезным, все-таки сурово заставил свой чудо-агрегат остановиться почти на краю дорожной насыпи, после чего вышел, поглядел на машину сбоку и негромко засвидетельствовал:
- Ни хера себе.
Мы вышли следом и убедились – именно так. Левое переднее колесо держалось на одной, еще закрепленной шпильке. С двух гайки вместе с частью шпилек были срезаны, как ножом ножка гриба. Третья шпилька была цела, но без гайки (до сих пор не понимаю - как может гайка самостоятельно отвинтиться и слететь?! Вся физика – к свиньям.) Похоже, до полного отрыва колеса оставались считанные секунды… Жопер с немым укором смотрел на меня подслеповатыми фарами, и было стыдно.
…Конечно же, в тщательно подготовленной к рейсу коробке запчастей нашлось что угодно, только не гайки для колесных шпилек. Свинцовая туча, уже час следовавшая сбоку от нас на почтительном расстоянии, немедленно налетела и пролилась не просто дождем, а какими-то библейскими потоками. Трасса, как уже сказано, пуста. Пихать Жопер под удивительно холодным ливнем полтора километра назад до проеханной Чичоллиновки  - немыслимо. Час, пока отец, матерясь, извлекал из колеса оборванные шпильки, мы с братом, мокрые как глисты, отчаянно махали по обе стороны дороги редким проезжающим машинам и удивляли еще более редких остановившихся водителей заискивающим вопросом «у вас гаечки не найдется?» На исходе часа положение спас невесть откуда взявшийся в Украине пузатый пожилой кавказец, вручивший нам вожделенные гайки с сочувственной речью: « Вай-вай-вай, какой горе, э. Кашмар, слушай, да?»
… С последней привинченной гайкой ливень немедленно закончился. В угрюмом молчании мы отправились дальше, в подступавшие уже сумерки, и ехали так до какой-то навороченной развязки с десятком указателей, по которым сам черт бы не разобрал, как повернуть на Житомир. Впрочем, возле развязки присутствовал стационарный пост ДАI -  Державной автоинспекции, называемой в Украине более правильной аббревиатурой ДАЙ. И зорко оглядывал трассу в поисках тех, кто должен ДАТЬ, сотрудник в изумительно красивой, почти гусарской форме нового образца. К нему и подкатил папик в надежде на консультацию.
- Добрый день, - дружелюбно сказал отец. - к Житомиру как мне лучше проехать?
Даец-гусар скользнул цепким взглядом по номерам, убеждаясь, что машина неместная, и официально представился:
- Старсрж Мня-мня-мняченко. Ваши документы.
Отец, не вылезая из Жопера, подал права и удивился:
- А шо такое?
- Нарушаем. – утвердительно спросил даец.
- Что нарушаем?! – отец оглянулся на меня, но ремень безопасности был предупредительно натянут и прижат задницей, аптечка на месте, огнетушитель тоже…
- Курение за рулем в новых ПДД Украины запрещено. (Это так, действительно запрещено. Новые правила один в один слизали с Европы. Правда, остальное с Европы как-то не слизывается…)
- А-а, это.. Ну извиняюсь, командир, больше не повторится. Виноват. – отец выкинул сигарету. Даец скучно поглядел в темнеющее небо.
- Та шо ж «извиняюсь»… Придется пройтить. Или как?
- Что – как?
- Можно на месте уладить…
- Сколько?
- Лимон. ( Гривен в то лето еще не было, были стремительно падающие в цене купоны. Миллион, называемый еще в народе «тарасиком» за грустный портрет Шевченко на купюре, шел, по-моему, за 10 долларов.)
- Не дам. – решительно заключил отец. – Я пенсионер, для меня лимон - деньги. Совесть поимей, я же не скоростной режим нарушил или еще там что!
- Тогда права придется забрать. – злорадно сообщил мент.
- Забирай!
Обескураженный такой реакцией на заветное заклинание, даец растерянно потоптался.
- Ладно, пол-лимона. Как пенсионеру.
- Нема!
- А сколько есть?
- Пятьдесят тысяч есть, хочешь? Как раз на пачку «Ватры», и курить мне за рулем будет нечего.
- Издеваешься?! – окрысился мент. – Все, забираю права!
- Пожалуйста. Фамилию только скажи еще раз поразборчивее… - отец раскрыл записнушку с как бы ненароком вложенным туда удостоверением военного пенсионера.
То ли корочки эти смутили осторожного дайца, то ли в самом деле пробила совесть… Он швырнул права отцу и грубо закончил разговор:
- Вали отсюда немедленно, чтоб я тебя больше не видел!
И мы поехали дальше, так и не разузнав дорогу. Пришлось самостоятельно ориентироваться по карте, в результате чего вместо Житомира мы прибыли в город Бердичев. Но еще до этого прибытия я осторожно спросил:
- Пап, ты не слишком круто блефуешь? И как бы мы без прав дальше двигались?
Все оказалось продумано с украинской основательностью. Отец достал из кармана еще одни права и показал оба документа.
- Видел? Вот эти я год назад потерял, а вот эти мне по заявлению взамен выписали. А те я потом нашел. Так что пусть хоть подавятся ими, козлы – ничего платить не буду.  
(Отвлеченно замечу, что примерно во время нашей опупеи мой первомайский приятель, человек менее основательный, но имеющий куда более дорогую машину и потому много о себе понимающий, попытался съездить на ней в Молдавию. Туда от Первомайска всего-то две области. Но вернулся он с позором, не добравшись даже до границы - ибо пять штрафов, отданных ДАИшникам по дороге, отбили всякое желание куда-то ехать.)  
…Город Бердичев, еврейская столица Украины, вечером показался мне бессистемным нагромождением извилистых улочек, в которых мы проплутали еще с полчаса. Наконец не выдержали и спросили дорогу на Житомир у аборигена. Очень бердичевский дедушка неторопливо приблизился к Жоперу, пытливо заглянул в мое открытое окно и очень по-одесски ответил:
- А шо вам таки надо в том Житомире?
- Живу я там! – прорвалось мое раздражение.
- Ви там живете и не знаете, как туда ехать?
… Дорогу объяснил лишь третий по счету житель Бердичева. Зато объяснил обстоятельно, с рассказом, как можно срезать километров восемьдесят и ехать не через Житомир, а прямо на Коростень, неподалеку от которого и расположена нужная нам Жупановка. Правда, это практически по проселку, но в проходимости Жопера папик по-прежнему не сомневался. И в общем-то, оказался прав - проходимость не подвела. Подвело другое: через некоторое время над этим самым проселком окончательно сгустилась тихая украинская ночь, а свет из фар Жопера тускнел с каждым километром и вскоре ехать пришлось уже почти вслепую. Фонарями проселочные дороги, сами понимаете, не оборудованы…
К счастью, тут откуда-то из-за поворота вынырнул «москвич». Обрадованный папик немедленно сел попутчику на хвост и дальше мы ехали, ориентируясь исключительно на его задние огни. Только хозяин «москвича» вел себя все более странно: то давал газу, пытаясь оторваться от нас (папик не отставал), то притормаживал, пытаясь нас пропустить (папик тоже вежливо замедлял ход). В конце концов «москвич» резко развернулся посреди дороги, из него выскочил мужик с монтировкой и истерически закричал:
- Ну шо, шо вам треба, га?! Выходьте, гады, побалакаем!!!
… Мужика можно понять: когда по пустынной ночной дороге за тобой неотвязно следует неизвестный науке автомобиль с почти не горящими фарами – это в наше жестокое время нервирует. К счастью, у хозяина «москвича» еще не полностью скрутило башню от страха, да плюс он слегка успокоился, увидав вблизи мирный наш Жопер вместо представляемого бандитского броненосца – в общем, нашу проблему с фарами удалось объяснить мирно. После чего он вел нас, как Данко, до самого коростенского шоссе, где уже было освещение . Ну а там до Жупановки осталась сущая ерунда. И в четвертом часу ночи, вместо обещанных шести вечера, Жопер под лай офонаревшего от такого явления пса гордо въезжал в ворота скотного двора, который на три дня должен был стать его новым гаражом.
Дед нам обрадовался до слез. Он, как и мама, был уверен, что мы обломаемся еще до Умани…

***
Вы, может, подумали, что это все? Да ну, не стоило бы тогда и писать. Дорога еще только предстояла, долгая, мучительная и бестолковая, как процесс российских реформ… Следующим пунктом нашего путешествия значился знаменитый своим фарфоровым заводом город Барановка, в предхвостьях которого разместилась многочисленная папикова родня. Экипаж получившего текущий ремонт Жопера увеличился, ибо жупановский дед изъявил желание ехать с нами, повидать сватов и вообще культурно развлечься. От села Жупановка до города Барановки через Новоград-Волынский ехать не очень много, поэтому и приключений особых испытать не успели. Ну, пробили колесо; ну, после заливки купленного братцем бензина Жопер стал кашлять и нервно дергаться – столь негорючую дрянь не мог нормально переварить даже его привыкший ко всему двигун… Но в целом доехали вполне прилично, а поскольку в Жупановке мы вдоволь поностальгировали, обойдя все милые места детства, - настроение было бодрое и веселое. Еще и дед, соскучившийся по аудитории, развлекал нас песнями типа «На Муромской дорожке стояли три сосны» и удивительно, как деду было удобно петь на заднем сидении, если ростом он два метра, а «Запорожец», по-моему, даже спереди спроектирован специально под  гномов и хоббитов… Впрочем, действительность превосходит всякие проектные ожидания, о чем я еще скажу чуть дальше. Жупановский же период опупеи стоит завершить сообщением, что село это в черном апреле 1986 года оказалось прямо на пути чернобыльской тучи. И уровень радиации там до сих пор, мягко говоря, не фонтан, хотя выжившим и пережившим уже плевать. При чем здесь радиация, спросите вы? А при том, что первую ночь в Барановке лично я провел в мучениях – суставы ломило и выворачивало жуткой болью, а папик списал это дело как раз на жупановскую радиацию, категорически отвергая езду на Жопере как причину. Хотя я точно помню, что когда однажды мне довелось денек поработать с вибрирующим инструментом – отходняк был оч-чень похожий по симптомам…
Ну да ладно. Город Барановка сверху похож на морскую звезду, где от небольшого центра расходятся лучи-села, и вот по этим селам расселилась целая орда наших близких и дальних родственников, общим количеством под пятьдесят человек, не считая детской мелочи. Для всех появление наше стало большим и радостным Событием. Не посетить кого-либо было неудобно, а основной транспорт на селе – велосипеды, выдерживающие максимум троих; а гулянки в нашу честь закатывались по полной программе щирости - с убийством кабана, с ведрами горилки и со всей улицей в гостях… Словом, в перемещениях от одного родового гнезда к другому Жопер был вынужден принять самое активное участие. Не знаю, как нынче, а тогда таксомоторная служба в Барановке была даже не в зародышевом, а в сперматозоидном состоянии, да и какой бы дурак стал платить за это такси, когда вон стоит столь вместительный автомобиль… Помните анекдот про тринадцать человек и баяниста в «Запорожце»? Никакой это не анекдот. Когда люди размягчены любовно выделанной своими руками горилкой и страстно жаждут продолжения банкета – они действительно влезают. Даже в багажник, который у Жопера, как известно, спереди. Еще и орут из этого багажника, куда именно ехать…
К сему стоит отметить, что дороги по улицам околобарановских сел отличаются от первомайских только тем, что даже на самый поганый асфальт там предпочитают не тратиться. Колдобины и выбоины – вековые, не раз ломавшие ноги лошадям и колеса велосипедам. Но Жопер выдержал и это.
Когда последняя золовка троюродной тетки брата дедовых кумовьев была навещена, а мы изрядно подустали от праздненств в нашу честь, Жоперу выпало новое испытание: в него стали грузить подарки. Каждый родственник нес, что мог, и отказаться никак нельзя, а между тем суммарный вес груза вскоре стал сравним с весом несчастной машинки, которой все это предстояло тащить. Одни фарфоровые изделия заполонили заднее сидение так, что братец с супругой среди коробок едва угадывались. А еще – два мешка зерна, круги какого-то особого мела, неисчислимая снедь и выпивка… И в довершение всего на крышу была торжественно водружена цельная обсмаленная свинья. Нет, не поросенок какой-нибудь, и даже не кабанчик, а конкретная украинская Свыня - килограммов на двести с гаком. Провожающая родня вместе с оставшимся в гостях жупановским дедом добродушно посмеивались над тем, как мы со всей этой херней поедем дальше. Мы вежливо отшучивались, хотя было уже не до смеху – я в самом деле стал побаиваться, что Жопер не тронется с места, а если и тронется, то вскоре развалится к чертовой матери, как бендеровская «Антилопа-Гну»…
Он тронулся и не развалился. Он довольно резво побежал по утренней прохладе, не представляя, что его ждет впереди. Прослезившиеся патриархи рода, окруженные перекрывшими всю улицу потомками, махали нам вслед и звали приезжать еще…
До поворота домой оставалась последняя цель: нужно было заехать к бабушке моей жены на запад Хмельницкой области.

***
К сожалению, по карте автомобильных дорог не определишь, насколько местность будет неровная. А за городом Хмельницким она становится все более холмистой, чего я, ездивший туда ранее на мощном автобусе, в свое время как-то не заметил. Потому и не второпал, что это может стать проблемой, и отца, ни разу не бывавшего на Хмельниччине, не предупредил. А предупредил бы – скорее всего, папик, знающий родовые травмы своего Жопера, отказался б от этого маршрута наотрез. Но через триста километров разворачиваться было уже тупо.
Между тем проблема началась еще до серьезных холмов, как только упала полуденная жара. Жопер грелся, быстро и страшно. Дело в том, что аппарат сей по гениальному замыслу своих конструкторов оборудован лишь довольно дохлой системой воздушного охлаждения, а когда этот самый воздух и вне машины выше тридцати градусов – кроваво-красная лампочка на панели приборов очень скоро начинает предупреждать, что двигатель заклинит в ближайшие минуты. Останавливаться на охлаждение пришлось сперва через каждые 50 км, потом через 25… Чем ближе мы продвигались к заветному селу Сивороги, тем чаще и дольше требовались остановки. Наконец под Дунаевцами мы в поисках прохлады съехали с шоссе в тень придорожных кустов – и немедленно напоролись колесом на брошенную безответственными селюками ржавую, но острую железяку.
Это был не просто прокол – резину распахало сантиметров на десять… Если кто испытывал удовольствие кустарной вулканизации и смены колеса в тридцатипятиградусном пекле – ему объяснять уже ничего не надо, а остальные все равно не проникнутся должным образом. Стоит лишь добавить, что по закону высшей подлости в непосредственной близости от съезда потрясающе вонял то ли скотомогильник, то ли гигантская куча лишнего дерьма, и миллиарды гудящих мух лезли во все лицевые отверстия храбро, как Красная армия на Перекоп. Одновременно клеить резину, менять колесо, отплевываться мухами и защищать от них Свыню – это, я вам скажу, не глупости на обоях рисовать. Это подвиг.
… В вожделенные Сивороги мы прибыли к послеобеденной сиесте, в самый разгар жары. Бабка жены нас не ждала – не гадала, но она за долгую жизнь и не такое видела, так что особого стресса не испытала. Пока я сообщал ей различные новости о ее беременной внучке, остальная команда Жопера, отъевшись борщом и отпившись молоком, расхрабрилась, и командор принял свежее решение: когти домой надо рвать немедленно. Только таким образом мы еще сможем спасти Свыню от гнилостных изменений, а себя – от полного одичания. Расчеты показали, что даже не бросаясь в авантюры типа скоростей в 130 км/ч, Жопер вполне способен доставить нас в Первомайск к полуночи; ну, может, чуть позже. Мнения Жопера, естественно, не спрашивали.
Но он и без спроса свое мнение о происходящем стал показывать сразу же. Дело в том, что село Сивороги расположено на склонах вокруг большого яра, и спустился-то к бабушкиной хате Жопер без проблем, а вот обратно – факушки. Вообще-то без груза он с ревом берет и более крутые подъемы, чему я неоднократно был свидетелем, но тут… Жопер просто трясся на месте, кряхтя подобно штангисту-неудачнику, и не двигался ни на метр. До трассы его пришлось тройными усилиями пихать в задницу и было это так же весело, как затаскивать пианино на девятый этаж без лифта. Мамины пророчества припомнились всем по очереди…
А вверху оперативное совещание над картой у обочины напоминало тяжелый выбор Илюши Муромца: налево пойдешь – каюк Жоперу, направо – хрен доедешь, прямо еще хуже. Южный путь через Каменец и Могилев-Подольский был короче, но даже зримая перспектива показывала по ходу следования не просто холмы, а прямо-таки горы Карпаты, до которых на самом деле оттуда еще сотни верст. Путь восточный, через Бар и Винницу, был гораздо длиннее, к тому же неизведан. Но при мысли о возвращении обратным северным путем через Дунаевцы сразу тошнило воспоминаниями о  проклятом скотомогильнике. И папик выбрал восточный вариант.
Но из трех зол меньшее не угадаешь… Сравнительно малохолмистую дорогу на Бар правильнее было бы назвать косметически асфальтированным бездорожьем – такого густого количества ям и воронок на шоссе мне видеть еще не доводилось. Похоже, шоссейку вдребезги разнесла артиллерия еще при отступлении Петлюры, потом антуража добавили немецкие танки и победоносная советская авиация. С тех пор ничего там и не менялось; возможно, местные власти блюдут состояние этой трассы как музей людской глупости под открытым небом, но тогда надо хоть предупреждающие таблички ставить…Через полчаса от бряканья из ямы в яму ныла уже вся требуха, а легкое сотрясение мозга заднесидящим обеспечено было стопудово.
Тем не менее Жопер, трясясь и громыхая последними амортизаторами, дошел до Бара! Он дошел и до Винницы, благо дальше дорога стала уже похожей на трассу - но чего это стоило ему и нам…
Про всеобщее звякание, дребезжание и тряску я больше говорить не буду – после барских воронок эти явления прочно обосновались в Жопере до конца пробега. Гораздо хуже, что на глушителе вскоре что-то лопнуло – и воздух в салоне быстро вытеснила зловонючая угарная дрянь. Нам с отцом, сидящим спереди, было еще полегче – растопыренные настежь окна всего лишь подарили вместе с ветерком скорый хондроз по всей шее; а вот открывание задних окошек на «Запорожцах» принципиально не предусмотрено. Дышали наши молодожены через раз и через тряпочку, ведь противогаз к аптечке тоже не прилагается… Потом из моторной задницы нашего агрегата повалил густой дым. Об этом заполошно сигналили все обгонявшие нас автомобили, но мы неудержимо перли вперед, как подбитый торпедоносец на базу, и остановились лишь когда  братцу с женой наконец приспичило поблевать. Во время езды возникало четкое ощущение, что горим по-настоящему и языки пламени покажутся вот-вот (чтоб своевременно углядеть их появление, надо было постоянно крутить прохваченной сквозняком шеей.) Все оказалось проще: где-то на маслопроводе треснула прокладка и из-под нее брызгало масло. Оно шкварчало и пузырилось на раскаленном кожухе, покрыв все видимые внутренности под капотом жуткими вонючими пятнами…
Поразмыслив минуту с сигаретой и матюками, отец внес в конструкцию рационализаторское изобретение, засунув под капот изогнутый жестяной лист. Капот при этом пришлось оставить полуоткрытым, что изрядно снизило обзор, зато сбило дымовой шлейф за Жопером. Не помню, попадались ли нам в это время менты. Если и попадались, то даже их ДАИшной совести не хватало нас останавливать…
В сумерках под Винницей отец решил все-таки найти и заменить чертову прокладку. Да хрен же что можно поменять в агрегате, сконструированном столь хитроумно, что в нем без последовательного разбора двигателя не доберешься ни до одного патрубка!!! Конструктору, который придумал такое оригинальное решение, все СТО должны платить пожизненную пенсию за постоянную загрузку работой. А владельцы «Запорожцев» - за обеспеченное развитие своих умственных способностей и мастерства умелых ручек. Ибо владение автомобилем ЗАЗ – это непрерывный жизненный конкурс «Сделай сам» до момента сброса ржавых останков в канаву…
Протрахавшись в бесплодных попытках до полной темноты и отказа последнего фонарика, родитель расправил усы и угрюмо сказал:
- Ладно, двигаем дальше.
И вы думаете, Жопер не поехал? Он поехал еще лучше, чем до остановки – возможно, потому что успел малость остыть. И ехал до тех пор, пока выбившемуся из сил отцу телеграфные столбы не начали перебегать дорогу. Увы, сам я водить не умею, а учившийся этому брат прославился в езде только тем, что выезжая впервые из гаража, смял в гавно заднее крыло - после чего папик близко не пускает его к рулю, а ему не сильно-то и хотелось. В общем, когда полудремлющий отец совсем уж перестал вписываться в повороты, стало ясно, что блицкриг с ночным прибытием домой не удался. «Удобно» расположившись в Жопере у придорожного села неподалеку от Умани, мы вырубились.

***    
  Если плавание в заколоченной бочке по морю-окияну хотя бы приблизительно сопоставимо с оздоровительным сном посреди «Запорожца» - значит, А.С.Пушкин в «Царе-Салтане» бессовестно толкал фуфло, совершенно не владея вопросом. Царевич Гвидон, законопаченный, между прочим, совместно с мамой, первым делом на берегу не варежку бы зявил на заморские красоты, а умолял бы родительницу скорее разогнуть ему конечности. Чтоб хоть раком, хоть крабом бежать искать поссать. И удалось бы ему это далеко не сразу: степень скрюченности после ночевки в бочке, - простите, в Жопере - была такая, что на восстановление кровообращения ушел еще час драгоценного времени.  
  Вчерашнее пекло сменилось весьма прохладной росистой ранью и воспрянувшие законы физики подкинули новую проблему. Как известно, нагретое тело от охлаждения сжимается. Съежилась и недосягаемая пробитая прокладка, в результате чего масло через нее уже не просто брызгалось, а летело со свистом. За еле двигавшимся Жопером по дороге тянулся жирный черный след.  Под капот уже просто не хотелось заглядывать. Полный бачок масла выплевало за четыре километра, но мы упорно перли вперед, как Скотт к Южному полюсу. «Это еще не всё!» - вдохновлял нас командор, норовя выжать из Жопера хотя бы 60 км/ч, -  «Масла еще канистрочка есть!»
  Неожиданно Жопер завыл раненым зверем, сменил ритм тряски и, пробежав еще пару сотен метров, встал. У него прогорел поршень. То ли вновь икнулась все та же барская непроходимка, то ли даже «Запорожцу» нужен хоть плохонький, но бензин, а не разбавленная ослиная моча из придорожных цистерн… Отец глубоко выдохнул и заключил:
- Вот теперь всё.
   Вообще-то сказал он не совсем так, но не хочу злоупотреблять выразительным словом «пиздец». По большому счету, это слово можно было ставить эпиграфом ко всему пути Жопера от Сиворогов до Первомайска – и повторять ежечасно.
   Мы с братом уперлись в масляную задницу Жопера и покатили его к выезду на стольный шлях «Киев – Одесса». Ждать помощи на пустынной уманской трассе ранним утром было бессмысленно.
  Впрочем, к тому времени, когда мы протолкали Жопер три километра до развилки, солнышко в небо взобралось уже весьма высоко. Если вы думаете, что даже в непрерывном потоке машин легко найти желающего взять на буксир «Запорожец» - вы слишком хорошего мнения о пресловутом водительском братстве. С напутствием «каз-зел!» мимо голосующего меня проехало более ста автомобилей, и это ведь я еще далеко не сразу начал обзываться.
   Помощь пришла с караваном бандеровцев, перегонявших подержанные иномарки из Ивано-Франковска в Николаев. Причем получилось как в хитовой сказке «Гуси-Лебеди»: гарны западеньски хлопцы останавливались, но оглядев Жопер, отрицательно мотали усатыми башками – ни, я не потяну, спытай у задних. Самый задним в караване шел дизельный «мерседес». Его-то водитель и соблазнился предложенным мною гонораром. За 10 миллионов купонов мерсовод подрядился протащить нас оставшиеся 150 км до Первомайска.  
  Спаситель вытащил из багажника кислотного цвета веревку и, гордо сообщив, что это неразрывный немецкий трос, соединил свой «мерс» с истерзанным телом Жопера. И мы наконец двинулись вновь. Честно говоря, езда на дохлом Жопере значительно приятнее – когда его тянут, он не так напрягается и почти не трясет. Увы, счастье длилось недолго.
  Сначала мы оторвались и долго сигналили удаляющемуся мерсу своей слабой квакалкой. Вернувшись, мерсовод вместе с папиком присобачили буксир к Жоперу намертво. Но через несколько километров трос с оглушительным выстрелом лопнул где-то посередке. Потрясенный гуцул долго молча разглядывал два ярких огрызка своего «неразрывного немецкого троса» и не понимал, как такое могло случиться. Достали наш буксир – обосранную курами вожжу неизвестного происхождения. Вожжа выдержала еще с десяток верст, но тут остановился сам «мерседес» и его водитель с измученным видом направился к нам.
- Хлопцы, пробачьте. – извинился он. – Ну вас на хер! Не треба мени уже нияких грошей, я видчепляюсь. Свинца вы туды наклали, чи що?! Я в перший раз в жизни бачу, шоб грився (грелся) ДИЗЕЛЬНЫЙ «МЕРС» !!! Лампочка мигае, як скаженна!

***  
В момент капитуляции «мерседеса» до Первомайска оставалось еще семьдесят километров, бесконечных, как парсеки… Столько же оставалось и спустя два часа. Никто не желал обременять несчастным Жопером свою драгоценную задницу. Мы тормозили легковушки, грузовики, молоковозы – блин, да я уже за трактором согласен был волочиться, лишь бы хоть как-то двигаться! Жена брата, переносящая любые жизненные невзгоды с хладнокровием питона, умостилась спать за придорожными кустами. Братец, послонявшись для приличия еще некоторое время, шмыгнул следом. И тут фортуна повернулась к нам передком!
Папик каким-то образом сумел заинтересовать водителя огромного мамонта-рефрижератора. С первого взгляда на это чудовище было ясно, что у его хозяина проблемы с башкой – надо ж додуматься, взять на буксир машинку, которую тебе даже краешком не будет видно при движении! Ближайшее рассмотрение благодетеля опасения мои усилили: судя по излишне веселым глазенкам и общему возбуждению, мужик был явно датый. Однако выбора не предвиделось, а любезное предложение поместить нашу Свыню отдохнуть внутри холодильника окончательно устранило сомнения командора. Скрипя сердцем, мы полезли обратно в Жопер…
Вот это, граждане, была езда! Это была такая езда, что не каждому ездюку с тридцатилетним стажем выпадает хоть раз за жизнь. Достойно охарактеризовать этот процесс может опять-таки лишь то самое слово, которое я постеснялся ставить в эпиграф. Рефер, бесстрашный как дурак, пер со скоростью ракеты; Жопер мотало по всей дороге, временами выбрасывая на обочину; встречные машины уворачивались с визгом, достойным голливудских блокбастеров… Папик сперва утешал нас интересными сведениями о том, что при лобовом столкновении с «Запорожцем» какой-нибудь «десятке» будут полные кранты, а нам только багажник помнет – но постепенно жмуриться осточертело и ему. Однако привлечь внимание лихого ковбоя к нашим проблемам оказалось не так-то просто. Переорать пышущий мощью рефрижератор было не под силу ни скромному бибиканью Жопера, ни нашим голосовым связкам. Махания руками водитель рефера не замечал. Пришлось сигнализировать какими-то подштанниками, привязанными к высунутой в окно палке – через несколько минут наконец подействовало.
Благодетель выскочил из своего остановившегося монстра и весело осведомился:
- Шо за проблемы?
Пока мы наперебой внушали ему, что надо как-то соизмерять возможности его и наши, ездюк согласно и понятливо кивал, потом мы расселись по местам – и вся фигня началась на прежних скоростях. А тут еще и рельеф местности стал меняться – крутые спуски сменяли все более крутые подъемы. На подъемах вожжа-буксир звенела басовой струной, на спусках отец продавливал пол педалью тормоза, ибо перспектива расшибиться вдрызг о грязно-белую корму рефрижератора не радует даже обладателя уникального багажника спереди. Каменюкой, выскочившей из-под рефера, нам долбануло в лобовое стекло – получилась смешная дырочка с густыми морщинками вокруг. Довольно скоро специфически завоняло – это одна за другой приходили в негодность тормозные колодки… Так что когда на очередном подъеме вожжа наша наконец лопнула – по-моему, облегчение при виде удаляющегося рефера испытали мы все.    
  Однако благодетель оказался человеком ответственным и вскоре вернулся. Посетовал над лопнувшим буксиром, вытащил свой – металлический. И этот трос оборвал нам буксирный крюк как раз посреди населенного пункта Голованевск…
Рефрижератор с нашим крюком уехал на сей раз довольно далеко и мы стали соображать, что еще можно использовать в виде буксира. Соображения привели к мирно пасшейся у дороги козе. Братец уже всерьез собирался экспроприировать у животного  длинную цепь, к которой была приторочена коза, но тут опять вернулся заботливый ездюк. Долго они с отцом заглядывали Жоперу под морду, соображая, куда бы присобачить трос, но в итоге пришли к выводу, что придется все-таки к бамперу. Ездюк клятвенно пообещал, что будет «осторожненько» - и почти не соврал. Бампер он выдрал нам с мясом уже в черте Первомайска… А до тех пор мы еще раз – и еще раз! - пробили колесо и последние километры катили, как говорится, на ободах.
Пока папик сердечно прощался с добрым до омерзения ездюком, я оглядывал машину со всех сторон, прикидывая, сразу ли ее следует сдавать в металлолом, или что-то полезное еще удастся снять. Братец разминался перед последним броском – до дома Жопер предстояло пихать еще два квартала… И тут проводивший взглядом рефрижератор отец обернулся к нам и торжественно сказал:
- Ну, поехали.
- На чем?!
- Так три поршня ж еще целы!
Он включил зажигание. Жопер затрясся, задребезжал и… поехал!!! Вы будете смеяться, но он в самом деле поехал и привез нас домой, а затем без посторонней помощи докатил и до гаража. Разбитый, раскуроченный остаток, предмет насмешек и жалкая тень настоящего автомобиля – он уже через неделю, получив ремонт, бегал так же резво, как и до опупеи, в ходе которой намотал полторы тысячи километров и повредил, пожалуй, все, что можно повредить у машины… Вы знаете еще хоть одну марку, способную на это? Я – нет. Я знаю много машин мощнее, удобнее, элегантнее… Но что было бы с ними после такого испытания? А что сталось бы через одиннадцать лет после него?
Ведь Жопер бегает и сейчас. Пожалуй, задавшись целью, можно было бы уже приобрести что-нибудь другое. Но всегда находятся цели и проблемы поважнее, а для дачных поездок он пригоден по-прежнему – и, между прочим, не так-то просто расстаться с машиной, в которой после четверти века совместной жизни не осталось ни одной нетронутой твоими руками гайки…
Наверное, у западного человека, прагматически и без иллюзий относящегося ко всякого рода машинам, вся эта опупея вызовет лишь большое недоумение – зачем?! К чему эти подвиги и муки?! И наверное, он будет прав; ведь по большому счету автомобиль сродни той же одноразовой зажигалке, которую по истечении ее ресурса гораздо логичнее просто выбросить и сменить другой, чем исхитряться как-то заправить. Но вот ведь какая получается штука: если нет денег, чтобы относиться к машине как к обычному средству передвижения – в нее вкладывают не только труд, но и душу. И тогда автомобиль из обычного механизма постепенно становится живым другом. Со своими врожденными  недостатками и возрастными кризисами, иногда раздражающим до психов, но – верным другом, неразрывно связанным с тобой очень даже человеческими узами. И как в настоящей дружбе, возить приходится друг друга по очереди… Иногда это выглядит смешно, но если дать себе труд вдуматься – не насмешек, а великого уважения достоин человек, владеющий старой машиной!
Модель ЗАЗ – 968 М не выпускают давным-давно; как последние могикане, они уходят с дорог в анекдоты, в историю, в легенды. Но если бы кому-то пришло сейчас в голову предложить нашему Жоперу место в музее родного завода – он точно приехал бы туда своим ходом.
Для машины, прошедшей за свою жизнь расстояние от Земли до Луны, это уже не крюк.