- Мне приснилось, что я улетаю лёгким облаком к бурной волне.
Там, за кромкой родимого края, ветер в бешенный свой хоровод
Облака, как людей, собирает и знамёна нам в руки даёт.
Со знамён тех стекают слезами капли крови. Гром страшный вокруг,
Воронья быстрокрылые стаи ждут добычу. Как страшно, мой друг!
Я цепляюсь за ветки и листья, прижимаюсь к родимой земле,
А вокруг чёрный смрад пепелища и кровавый дымящийся след.
- Что ты, что ты, приснится ж такое! Успокойся, давай помолчим,
Я тебя тёплым пледом укрою и включу твой любимый ночник.
Скоро землю прикроют снежинки – сорок первый уже у дверей,
Я утру твои слёзы-дождинки, засыпай, моё счастье, скорей.
- Я ещё расскажу!...
- Нет, не надо, я покрепче тебя обниму.
Для меня ты – надежда, отрада, как я жил без тебя, не пойму.
Каждый пальчик я твой поцелую, колыбельную песню спою,
Нежным словом твой страх отгоню я. Это сон лишь всего. Я твою...
- Там был ты!
- Ну и что? Я – военный, я обязан быть в первом строю.
Нашей Родины крепкие стены защитят офицера в бою.
- Но...
- Не надо, прошу, дорогая! Ничего не случится со мной.
Видишь, алым заря зажигает небосвод над уснувшей Москвой.
Спи спокойно. Уже так немного мне осталось быть рядом с тобой,
Отдохнув перед дальней дорогой, и не надо нам спорить с судьбой.
...Засыпает. Чуть влажны ресницы на заплаканном, милом лице.
Это ж надо такому присниться мне в дорогу! Но я – офицер,
Я – защитник, я – воин, а это стержень тот, что во мне не сломать.
Что правители? Важно об этом знает Бог, знает Родина–мать.