Они – ущербные люди.
Порой удивляешься, а разве может так быть? Почему так происходит? Зачем это вообще надо? Как можно делить людей на классы? Но ведь мы не делим. Это факт.
Когда ты видишь ребенка-попрошайку в убогой одежде, грязного, голодного, то тебя охватывает чувство вины. По крайней мере, это испытываю я. Мне становится стыдно за то, что я беззаботно иду по городу, захожу в дорогие магазины (пусть даже порой просто поглазеть), наслаждаюсь удачным днем, а он смотрит на меня с надеждой, с болью и злой завистью в глазах, как будто пытаясь сказать: «Эх, вы. Посмотрите на себя – все есть. А мне жалко рубль дать». Мне не жалко. Я даю. Я пытаюсь дать. Но всегда, когда делаю это с огромным стыдом и страхом прячу глаза. Я не могу смотреть. Как говорил Есенин «При встрече глаз больнее станет». Мне стыдно за этих людей. Мне их жаль…
Жалость. Это то чувство, которое я пытаюсь подавить в себе вот уже долгое время. Но чем больше я стараюсь, тем меньше у меня это получается. Потому что трудно убить частичку себя.
Конечно, порой бывает так, что люди, таким образом, пытаются наживиться. Более того, они порой даже бросают работу ради этого, но вот какой в этом смысл я не понимаю. Но в данной ситуации я не хочу рассматривать подобные случаи.
А если представить другую картину. Два мальчика, возможно брата, одному лет 13, другому около 9 ходят по электричкам и просят денег. Порой они играют на аккордеоне, порой поют, но все это время их преследует одна цель – деньги. И вот ты опять сидишь, и мысленно просишь у них прощенья. «Милые детки, простите нас за то, что за свою жизнь вы так и не узнаете, что такое материнская любовь, теплый дом, семья. Простите нас за то, что всю свою жизнь вам придется скитаться голодными и холодными по электричкам, ночевать на вокзалах и радоваться тому, что какой-то добрый продавец угостит вас мороженным. Еще простите нас, что очень часто вас вообще не будут замечать, что при виде вас возникает отвращение, и что лишь некоторые заботятся о вас. Простите нас»…
