Обнажение (Повесть)

Самолет пошел на посадку, выпустил шасси...
Элис посмотрела в иллюминатор. Земля! Наконец-то! Она нетерпеливо заерзала в кресле. Там, в Америке, она часто представляла, как спускается по трапу самолета и ступает по родной земле... Элис достала из сумочки зеркальце. О, кей! Кажется, все – о кей! Она красива, молода, темпераментна, изящна и грациозна, как дикая кошка. У нее большие зеленые глаза с длинными, пушистыми ресницами... А еще улыбка, по-детски задорная и обаятельная... Элис почувствовала, как колеса соприкоснулись с твердой поверхностью. Самолет приземлился.
Она быстро скинула с себя ремни и бросилась к выходу.
Оказавшись на середине трапа, Элис вдруг остановилась. Ей захотелось продлить это волнующее мгновение... Сердце стучало как-то по-особенному, а ветер, такой знакомый дружище-ветер ласково трепал ей волосы.
Пассажиры, идущие сзади, начали возмущаться. Элис еще раз вдохнула полной грудью родной воздух и помчалась вниз по трапу...
Из окна такси она рассматривала город, узнавала и не узнавала его. Новые рестораны, магазины, супермаркеты... Много иномарок... И люди одеты современней и богаче, чем раньше. Кожаные пальто, кожаные куртки, кожаная обувь... Правда, не на всех подряд. Но перемены заметны.
Элис ехала по родному городу, ехала в незнакомую квартиру... На сердце было тревожно. Как состоится встреча? Узнает он ее? Или забыл? Скорее всего, забыл, она ведь тогда была еще неоперившимся подростком. А он? Изменился? Постарел?..
– Приехали, – сказал таксист. Он помог ей донести вещи до дверей квартиры.
Элис нажала кнопку звонка. Дверь открылась сразу. Ее ждали...
На пороге стояла женщина лет пятидесяти и приветливо, добродушно улыбалась. Она впустила Элис в квартиру. А потом пошла в комнату и доложила кому-то о ее приезде.
– Там девушка, по-моему, иностранка, – услышала Элис из коридора.
– Да, да, пусть войдет, – ответил женский голос.
Оказавшись в комнате, Элис поискала глазами того, ради которого проделала этот длинный путь из Америки. Но его не было... Не изменив удобной позы, на диване сидела женщина довольно привлекательной внешности, на вид лет около сорока.
– Гуд дэй! Кам ин, плис! – начала разговор женщина на английском.
– Сенкью! Меня зовут Элис Смит.
– О! Вы прекрасно говорите по-русски! – удивилась женщина.
– Это не составляет для меня особого труда. Я русская.
– Прошу, – женщина жестом предложила гостье сесть.
Элис опустилась в большое мягкое кресло, достала из своей сумочки фотографию мужчины и показала ее незнакомке:
– А где сам хозяин этой фотографии? – спросила она.
– В данный момент Владислава Андреевича нет дома, – ответила женщина, – срочные дела. А я его сестра, меня зовут Алла Андреевна, не только сестра, но и близкий друг. У него от меня нет никаких секретов. Поэтому в его отсутствие мне бы хотелось поближе познакомиться с вами.
Голос Аллы Андреевны звучал мягко и ласково. Но вот глаза... Ее темно-синие глаза красивой овальной формы, они плохо умели скрывать чувства своей хозяйки. В них было удивление и недружелюбие. Алла не ожидала такого сюрприза. Владу трудно будет устоять перед этим каскадом темперамента и обаяния. Ей вдруг захотелось подойти к входной двери, распахнуть ее настежь и выгнать из своего дома эту молодую, рыжеволосую, привлекательную русскую американку. Но... Алла закурила сигарету и принялась засыпать гостью вопросами.
Элис почувствовала, что не пришлась ко двору. Ее это обидело. И она, вооружившись шутовским тоном, тоже стала изучать ее величество – свою собеседницу – особу, по-королевски красивую, надменную и властную... Как ученица на экзамене Элис чеканила свои ответы, не надеясь на справедливую оценку...
Мебель в квартире, хотя не слишком шикарная, но была подобрана со вкусом. Заметно было желание хозяев во всем следовать европейским традициям... Посередине комнаты стоял стол, на нем – цветы, шампанское, бокалы, небольшая закуска. По всей видимости, предвиделось какое-то торжество. На журнальном столике Элис заметила телеграмму, ту, что она послала почти перед самым отъездом из Америки... Так, значит здесь и пребывает тот, к которому примчалась она со всех ног, отложив все свои дела на потом, тот, который закричал о своем одиночестве так громко, что его услышали за океаном... А что, вполне уютная квартира. Мягкий, пушистый ковер на полу. И на стене... Элис была несколько удивлена. На стене она заметила небольшую коллекцию оружия: старинные кинжалы, сабля и вполне современный пистолет.
– А кто в вашей семье увлекается оружием? – с нескрываемым интересом спросила Элис.
– Эта коллекция досталась мне от моего отца, – ответила Алла и смяла в пепельнице сигарету. – Где вы живете в Америке?
– О! Я живу в прекрасной, огромной, красивой стране. Буквально в самом ее сердце.
– Пожалуйста, без лишних эпитетов, – резко оборвала ее Алла. – Вы живете в Нью-Йорке?
– Ну как же вы догадливы, Алла Андреевна. Я живу в Нью-Йорке. Вас устраивает мой лаконичный ответ?
– Вполне, – Алла заставила себя улыбнуться. – Как вы оказались в Нью-Йорке?
– Уехать в Америку – это было заветное желание моих родителей. А я не хотела уезжать. Мне было хорошо здесь, у меня было много друзей, и я еще не успела испытать разочарований в жизни.
– Но, согласитесь, этого же недостаточно. Только ради друзей не отказываются...
– Не отказываются от чего? От перспективы? – лицо Элис стало серьезным и грустным. – Кто вам сказал, что там легче жить, чем здесь, что там всех ждут с распростертыми объятиями? Уехать – это полдела. Там нужно найти работу для того, чтобы не умереть с голоду, чтобы чувствовать себя человеком. А эмигранты в Америке котируются как люди второго сорта. Почти все мои друзья, талантливые ребята, оказавшись за кордоном, в лучшем случае, работают дворниками или прислуживают в богатых семьях. А здесь могли бы добиться многого.
– Послушайте, девочка моя, – Алла с трудом сдерживала раздражение, – вы что издеваетесь надо мной? Какое мне дело до ваших друзей? Да пусть хоть на голове они там ходят, мне-то что до этого!  
– Вам нет до этого дела, а мне есть. Мне их от души жаль.
– Какое человеколюбие! – расхохоталась Алла. – Подумать только! Вы-то сами, дорогая моя, чем там занимаетесь, где вы работаете?
– В ресторане, – ответила Элис.
– Официанткой или уборщицей? – ехидно поинтересовалась Алла.
– Директором.
Алла опять закурила сигарету, подошла вплотную к Элис и выпустила сигаретный дым ей в лицо:
– Ты долго будешь испытывать мое терпение? – процедила она сквозь зубы. – Отвечай!
– Что это вы разнервничались, Алла Андреевна? – Элис смотрела на нее в упор своими большими зелеными глазами. В этом взгляде было что-то очень чистое и неподдельное. – Что вас так потрясло?
– Твоя ложь. Твое наглое поведение.
– Успокойтесь, прошу вас. Какая ложь. Я предельно правдива.
– Предельно?  Значит, ты директор ресторана? Так?  
Вместо ответа Элис достала из своей сумочки документы и отдала их Алле. Из этих бумаг следовало, что очаровательная эмигрантка Элис Смит действительно была директором, а точнее сказать хозяйкой ресторана в Нью-Йорке. Впрочем, ресторан – это, пожалуй, слишком громко сказано. Скорее, ресторанчик, небольшой, уютный, где почти всегда  по вечерам звучит русская музыка, где часто собираются эмигранты из бывшего Союза. Ностальгия – жестокое чувство. Оно рано или поздно посещает русских в Америке. А маленький ресторанчик служит им «островком родины», как они сами его называют.
Алла устроилась в кресле изучать документы.
Элис подошла к окну. По широкой, просторной улице сновали туда-сюда машины, торопились по своим делам люди. Ей захотелось распахнуть окно, чтобы в комнату ворвались звуки города. Но распоряжаться в чужой квартире... А вдруг здесь боятся сквозняков?.. И все же Элис была не робкого десятка. Широким, смелым движением руки она откинула в сторону штору и толкнула створки. Окно шумно открылось. Элис жадно глотнула до боли знакомый сладко-горький воздух Отечества.
Алла подошла к Элис и вернула ей документы, даже не обратив внимания на распахнутое окно.
– О! Какой прогресс! – Элис посмотрела на Аллу, в ее зеленых глазах заиграла насмешка. – Какие перемены я вижу на вашем лице! Выражение угрюмого недовольства медленно сползает вниз, а на его место приходит...
– Замолчи, пожалуйста, – оборвала ее Алла.
– Деньги правят людьми, не правда ли?
– Хватит ломать комедию. Ты выбрала не самый лучший имидж.
– Для вас может и не самый, а мне и с таким неплохо, – улыбнулась Элис.
– Ты вообще умеешь говорить серьезно? – разозлилась Алла.
– Умею, – ответила Элис. – И даже очень хорошо. Доказать?
– Жду с нетерпением.
Эти такие разные красивые женщины стояли друг перед другом, и глаза у них горели, как у кошек, которые что-то между собой не поделили. Но что именно? Элис имела в своей жизни достаточно врагов и хорошо знала, что такое ненависть, зависть... Но почему эта незнакомая женщина возненавидела ее с первого взгляда?  Почему самой Элис она тоже не очень-то симпатична?
В Нью-Йорке у Элис есть хорошая подруга, которая работает в международном брачном агентстве. Она-то и показала ей неординарное брачное объявление. Свою кандидатуру на роль жениха выставлял уставший от одиночества мужчина из города, откуда Элис была родом. Элис взяла в руки фотографию своего соотечественника и узнала... Да как она могла не узнать его? Нахлынули школьные воспоминания, обострились чувства. И пусть она тогда была девчонкой, а он уже красивым молодым мужчиной, учителем, но первая, хоть и безответная, любовь все же крепка... А еще и ностальгия... И Элис бросила все свои дела, взяла билет на самолет... И вот она здесь, в родном городе, в чужой, незнакомой квартире. И перед ней стоит женщина, настроенная столь недоброжелательно, и курит ее любимые сигареты «Мальборо».
– О, кей! – весело сказала Элис. – Давайте  мы с вами, Алла Андреевна, поиграем в очень занимательную игру. Она называется: «Обнажение».
– Что?! Что еще ты придумала? – Алла чуть не подавилась сигаретным дымом.
– Не бойтесь, это очень просто. Мы с вами должны предстать друг перед другом обнаженными.
– Какого черта?  Что за чушь ты несешь?  
– Ну, подождите. Зачем вы меня все время перебиваете, это даже некультурно. Наберитесь терпения и включите воображение. Нельзя понимать все так дословно. Обнажиться – это не означает снять с себя всю одежду и остаться голыми – так и замерзнуть можно. Нет. Это всего лишь обнажить душу, скинуть с себя маски, за которыми мы прячем истинное «Я». Согласны?
– Не знаю... – растерянно сказала Алла. – Ну, хорошо... Давай... Давай попробуем.
– О, кей! – улыбнулась Элис. – Тогда я задам вам вопрос. Можно?
– Сделай одолжение.
– С самого начала, с того момента, как только я появилась на пороге вашей квартиры, вы невзлюбили меня. Я почувствовала это по вашему взгляду. Что вам не понравилось во мне: внешность, одежда, манеры, что именно? Может быть, я не слишком красива для вашего брата?
Алла внимательно посмотрела на американскую гостью:
– Напротив, Элис, внешность твоя не может не нравиться, – ответила она. – Ты обаятельна, красива, наконец. Скорее, мой брат не подходит тебе. Но даже не в этом дело. Просто, на твоем месте я представляла совершенно другого человека, другую женщину. Во-первых, старше по возрасту, во-вторых, коренную американку.
– Принято, – сказала Элис.
– Теперь, в свою очередь, я хочу послушать тебя, Элис, – в глазах Аллы заиграло любопытство, – мне кажется, что я тоже не вызываю у тебя особых симпатий.
– Вы хотите правды? А не пожалеете?
– Я постараюсь собрать остатки своего терпения. Говори.
– Ладно, – Элис была настроена решительно, – я скажу все, что думаю о вас. Я ведь тоже не ожидала, что вместо того человека, к которому я в принципе ехала, меня встретите вы, Алла Андреевна, и, мало того, учините допрос по всей форме. Но все, что ни делается, к лучшему. Пообщавшись с вами, я поняла, что вы за человек и каковы ваши планы.
– Крайне интересно послушать.
– В вашей семье лидером являетесь вы, Алла Андреевна. Владислав Андреевич, скорее всего, человек мягкий, добрый и бесхарактерный. Он привык во всем вам уступать, идти на компромиссы. И вы часто пользуетесь этим. Я уверена, что идея составить брачное объявление принадлежит вам. А он сначала принял это в штыки, но, опять-таки, уступил. И вы стали ждать, когда появится претендентка на роль невесты. Вам совершенно не важно было, какой у нее рост, какие волосы, глаза. В объявлении ничего не было сказано на этот счет. Да и к чему было утруждать себя, ведь вам нужен был не человек, а покупатель на ваш товар, клиент с американским паспортом и счетом в Банке.
Элис замолчала.
Алла хотела что-то ответить ей, но вместо этого подошла к входной двери и распахнула ее:
– Немедленно убирайся из моего дома!
Атмосфера накалилась до предела. Элис начала жалеть о своей выходке. Зачем ей понадобилось лезть на рожон? Нет, чтобы сидеть себе спокойно, любезно отвечать на вопросы этой женщины, она все-таки хозяйка и имеет право задавать вопросы... А потом бы пришел он... Как глупо...
– Я не буду повторять сто раз, я просто вышвырну тебя за дверь! – Алла стояла у распахнутой двери.
Иногда честолюбие берет верх над расчетом. Надолго ли?..
Элис устала с дороги, ей хотелось есть, пить, а еще принять ванну... Надо срочно спасать положение.
– Хорошо, я уйду, – сказала Элис, стараясь придать голосу непринужденное звучание, – но прежде, на прощание, подарите мне буквально одну минуту вашего драгоценного внимания. Только, пожалуйста, держите дистанцию.
– Говори покороче, что ты хочешь, и убирайся, иначе я за себя не отвечаю. – Алла подошла к столу и закурила сигарету.  
– Так вот, – Элис взяла в руки свою сумочку, – если я сейчас уйду, то не в гостиницу, я даже не бронировала себе номер, а уеду в аэропорт и первым же рейсом улечу в Нью-Йорк. Но, с моим отъездом, вы потеряете свой шанс, а ждать другую невесту вам придется долго, так как я скупила все экземпляры этого объявления. А если вы, все же, несмотря на свои чувства, окажете мне гостеприимство, то я буду иметь возможность познакомиться с вашим братом. И в случае, если мои с ним отношения сложатся не так проблематично, как с вами, то в скором времени мы отправимся с ним венчаться в Нью-Йорк, ну и вас, Алла Андреевна, с собой прихватим, естественно. Простите мне мою очередную грубость, но я следую правилам игры. Я жду ответа. Впрочем, у вас есть время подумать, пока я дойду до двери.
И Элис пошла к входной двери, медленно, чеканя каждый шаг. Не очень-то ей хотелось потерпеть полное фиаско и оказаться выброшенной, подобно тому, как выбрасывают за шкирку надоевшего нахального котенка. Но игра – есть игра. Тут уж как повезет...
– Ну вот, я у цели, – сказала Элис, подойдя к дверному порогу, – остался один шаг, самый большой, – она высоко подняла ногу...  
– Можешь остаться, – послышался за спиной голос Аллы.
Элис опустила ногу и повернулась к Алле лицом. Она выиграла...
Алла подошла к двери, ведущей в другую комнату, и позвала Елизавету Петровну.
На пороге появилась та самая добродушная женщина, которая первой встретила американскую гостью.
– Будьте любезны, Елизавета Петровна, проводите девушку в комнату для гостей.
Елизавета Петровна улыбнулась Элис простой, не наигранной улыбкой:
– Пойдемте со мной, пожалуйста.
– Благодарю вас, – ответила Элис и подошла к Алле. – Ну как, Алла Андреевна, неплохо мы с вами поиграли? Правда? Может быть, когда-нибудь еще поиграем. А пока... Вы позволите мне принять ванну?  
– Да хоть утопись! – зло посмотрела на нее Алла.
По дороге в ванную Элис расспросила Елизавету Петровну, по какому случаю накрыт стол. Оказалось, что у Аллы Андреевны как раз именно сегодня день рождения. Элис дала симпатичной, простой женщине энную сумму денег и попросила ее купить все, что не достает к праздничному столу, а также какой-нибудь презент для Аллы Андреевны...
Оставшись в комнате одна, Алла подошла к столу, налила в бокал шампанского и залпом выпила его. Скрипнула дверь. Из соседней комнаты выглянул мужчина с красивыми чертами лица и густой шевелюрой. Это был Владислав Андреевич, собственной персоной. Окончательно убедившись, что в комнате, кроме Аллы, никого нет, он широко распахнул дверь и вошел в комнату, весело улыбаясь.
Алла обернулась к нему:
– И что же тебя так развеселило? – спросила она.
– Как что? Это американское чудо.
– Так ты все слышал?
– Не только. Я еще умудрился подглядывать! – весело ответил Влад.
– И это занятие привело тебя в такой восторг! Куда же подевались твои угрызения совести? А?
– От них не осталось и следа.
– Короче говоря, – Алла поставила на стол пустой бокал и посмотрела в упор на Влада, – ты влюбился с первого взгляда сквозь дверную щель. В таком случае, надень свой выходной костюм, твоя невеста, думаю, долго не задержится, ей не терпится поскорее усесться за стол.
– Алла! Что с тобой? Почему злишься? Ты же была настроена на эту встречу так оптимистично.
– В отличие от тебя. Мы, кажется, поменялись ролями...
– Если я не ошибаюсь...
– Нет, молчи, – резко оборвала его Алла. – Я знаю, что ты скажешь. Только у меня такое чувство... Почему у меня не хватило сил выгнать ее? Не знаю.
– А я знаю, – лицо Влада стало серьезным, – здравый смысл взял верх над предубеждением. Находясь в своем добровольном заточении, подслушивая под дверью, я многое передумал. Я понял всю ничтожность нашего здесь существования, и меня тоже посетило чувство, не любовь, нет, и даже не симпатия к этой очаровательной, самоуверенной американке. Нет, это совершенно иное, недостойное, мерзкое чувство - зависть. Мне стало больно и обидно за себя, за человека, который мог бы добиться многого, будь у меня под ногами почва потверже, а воздух вокруг почище. Всю свою творческую жизнь я провел в паутине интриг, в зависимости от каких-то бездарных чиновников, которые своими паучьими лапками листали мои ноты и черкали тексты песен. Они высосали из меня все соки... А теперь, когда история повернула вспять и в страну нагрянула демократия, почему бы мне не взять чистый нотный лист и не начать все заново? Ан-нет, не могу, не получается. Я все еще подсознательно барахтаюсь в паутине. А мне уже не восемнадцать. Так почему я должен отказать себе в возможности остаток жизни дожить по-человечески? Ради чего? Ради какой-то дурацкой щепетильности?
– И все же... – начала было Алла, но Влад подскочил к ней и крепко сжал ее плечи.
– Аллочка... – его голос звучал твердо.
– Я боюсь, Влад.
– Алла...
– Не знаю, хватит ли у меня сил... – тихо сказала Алла. А потом резким движением скинула его руки со своих плеч. – Ладно! Все! Иди. Иди надевай свой выходной костюм. Да побыстрее. Кто знает, сколько времени американки русского происхождения принимают ванну. Ну! Что же ты стоишь? Вперед, Владислав Андреевич!
– Да, вперед! – бодро сказал Влад. – И, преодолев все невзгоды, однажды утром мы проснемся на желанном берегу...

* * *
Та же комната. Празднично накрыт стол. Владислав Андреевич вышел из своего кабинета в комнату и огляделся. Никого. Он быстро подошел к столу, взял с него кусочек хлеба и покрыл его толстым слоем черной икры. А сверху еще немного красной. Для красоты. А впрочем, он обожал икру всякую, независимо от цвета, даже «заморскую» баклажанную, что уж там... На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с накрахмаленным воротничком и галстук, как и полагается, в тон костюму. Как всегда, гладко выбрит. Словом, мужчина, которому незачем из кожи вон лезть для того, чтобы понравиться женщинам, ибо он обладал природным обаянием и подчеркнуто изысканными манерами. В свои сорок с небольшим он даже не обзавелся, как многие его сверстники, жирком и вторым подбородком. Все та же, по-мальчишески стройная, поджарая фигура...
Влад доел свой бутерброд и опять подошел к столу, довольно потирая руки. Еще бы кусочек колбаски...
Из противоположной комнаты вышла Алла, тоже в вечернем платье.
– Как ты нетерпелив, братец мой, – сказала Алла, заметив, что Влад тянет руку за колбасой. – Зачем же портить композицию на этом шикарном столе? Елизавета Петровна не пожалела чужих денег.
– Ну и правильно сделала, – отозвался Влад, – у меня просто глаза разбегаются от этого изобилия.  Не мешай мне, пожалуйста, съесть кусочек салями, а то я упаду под стол от искушения!
– Имей выдержку, кавалер.
– Выдержку?! Она что, утонула там, в ванне? Сходила бы, посмотрела.
– Делать мне больше нечего...
На пороге комнаты появилась американская гостья. Смыв с себя дорожную пыль и немного отдохнув, Элис выглядела просто очаровательно. Длинные, пушистые волосы непринужденно спускались на плечи. По-детски нежная, бархатная кожа лица дышала свежестью. И задорная улыбка... Ну чем не принцесса из прекрасной волшебной сказки?..
А перед ней стоял ее принц с кусочком колбасы в руке. Он не узнал эту повзрослевшую девочку.
«Не узнал и отлично, – подумала Элис. – Будем знакомиться заново». Она подошла к Владу и протянула ему руку.
– Меня зовут Элис Смит. Я прилетела из Нью-Йорка несколько часов назад.
– Очень приятно, – Влад вернул колбасу на тарелку и поцеловал протянутую ему нежную ручку с изящными тонкими пальчиками. – Сестра рассказала мне о вас, и я уже немного в курсе событий.
– Как это любезно со стороны Аллы Андреевны, – Элис посмотрела на Аллу, которая величественно возвышалась посередине комнаты и свысока наблюдала за происходящим. – Я так ей признательна. Значит, мне не придется повторяться?
– Совершенно верно, – сказал Владислав Андреевич, – все, что вы рассказали моей сестре, она мне передала. Но это все капля в море – нам предстоит узнать друг друга глубже. На это потребуется немало времени. А пока, я приглашаю вас к столу. Вы, наверное, проголодались с дороги?
– Да, да, вы правы, – весело улыбаясь, сказала Элис, – меня просто качает от голода, как на корабле во время бури. Но с этой минуты мне не страшен даже десятибалльный шторм, у меня теперь есть капитан, с которым мы обогнем даже самые грозные рифы! Могу я опереться на вашу сильную руку, капитан?
– Прошу, – Влад взял Элис под руку и подвел к столу.
– Алла Андреевна! Присоединяйтесь и вы к нам, здесь как раз три прибора, – любезно предложила Элис.
– Благодарю! Я просто польщена этим приглашением, -– Алла небрежно отодвинула стул и уселась за стол.
– Что вы будете пить, Элис? – спросил Влад.
– О, я просто обожаю шампанское.
– А ты, сестричка?
– Налей мне что-нибудь покрепче, брат мой...
И они выпили, закусили... А потом тосты, разговоры...
– Вечер просто замечательный. Я давно не чувствовала себя так комфортно, – слова Элис прозвучали неподдельно искренно.
– Вы, видно, скучали по родине? – спросил Влад.
– Признаться, да.
– Сестра рассказала мне о том, что вы очень неохотно согласились на переезд в Америку, но о причинах вы поведали ей несколько туманно.
– Да, – улыбнулась Элис, – я напустила много тумана в нашем общении. И этот туман вначале был таким густым... Но потом внезапно подул сильный ветер, прогремели первые раскаты грома. И, наконец, в завершение увертюры грянула гроза. Вспышки молнии были такими сильными, что стало светло, как днем. И нам с Аллой Андреевной удалось разглядеть лица друг друга.
– И что же было дальше? – Влад не без интереса посмотрел на Элис.
– Дальше? А ничего особенного, я отправилась в ванную.
– Вы явно неординарный человек, Элис, – он улыбнулся своей мягкой улыбкой.
– Я всегда старалась выделиться из толпы, – сказала Элис. – С детства, еще с детского сада, я не переносила, когда нас ставили в один ряд по линеечке или заставляли ходить строем, как стадо барашков. Я была очень непослушным барашком. Мне всегда почему-то хотелось убежать вперед или же остаться позади, но только не в строю. Иногда я так и делала: когда нас вели на прогулку, я просто останавливалась или садилась прямо на землю... Бедные мои воспитатели! Им приходилось тратить немало усилий для того, чтобы убедить меня идти дальше. Но они любили меня и никогда не применяли силу.
– Повезло тебе, – ехидно заметила Алла, – окажись я на их месте, я отлупила бы тебя так, что ты надолго забыла бы о своих выходках.
Элис посмотрела на Аллу с вызовом:
– Но поймите, Алла Андреевна, – сказала она, – в некоторых случаях применить силу – это означает признать свою слабость, бессилие, а стало быть, поражение.
– Не слишком ли ты много на себя берешь, детка? – Алла старалась говорить спокойно. – Что ты хочешь доказать? Что ты такая чистая, непосредственная? Что тебе несвойственно лгать, лицемерить?! Тебе противна корысть?! Хорошо, если ты сама непорочность, тогда каким способом, без году неделю находясь в Америке, ты приобрела в собственность ресторан? Я спрашиваю тебя, отвечай!
Влад, видя, что атмосфера опять накаляется, встал из-за стола и подошел к сестре:
– Алла! Ну, зачем ты так? Я попросил бы тебя быть поласковей с нашей гостьей... В самом деле... Она сама все нам расскажет постепенно.
– Нет. Я хочу сейчас, сию минуту, – капризно потребовала Алла. – Что же ты молчишь, Элис? Я задала тебе конкретный вопрос и жду ответа.
– Допрос продолжается, – весело улыбнулась Элис. – Вы очень нетерпеливы, госпожа следователь. Хотите поскорее выведать все мои тайны, а затем вынести справедливый приговор? Ладно, я доставлю вам такое удовольствие. Но мне, разумеется, как любому подследственному, нужен хороший адвокат. Владислав Андреевич, не согласились бы вы взять на себя миссию адвоката, если это вас не затруднит, конечно?
Элис подошла к Владу и заглянула в его красивые карие глаза, как бы желая в них что-то прочитать.
– Мне не очень по душе сложившиеся между вами и моей сестрой отношения, – сказал Влад и отвел глаза в сторону.
– Брат мой! Тебе сделали конкретное предложение – сыграть роль адвоката, так приступай же без лишних комментариев, – не скрывая своего раздражения, сказала Алла.
– Спорить с женщинами – это самоубийство, – Владислав Андреевич взял со стола кусочек хлеба, намазал его толстым слоем паштета, а сверху положил несколько кусочков селедки. Когда он нервничал, у него разыгрывался аппетит. – Хорошо, – сказал он, доев свой сэндвич, – я согласен быть кем угодно: адвокатом, прокурором, судьей, лишь бы вы поскорее нашли между собой общий язык.  
– О, кей! – сказала Элис. – Тогда я приступаю к освещению поставленного вопроса. Я уже рассказывала вам, Алла Андреевна, что мои родители мечтали уехать в Америку. А они у меня люди целеустремленные, упрямые, если уж чего захотят, то даже всемирный потоп им не помеха...
– Не думаю, что их можно за это осуждать, – заметила Алла Андреевна, – настойчивость и целеустремленность – не самые плохие качества человека.
– И если при этом человек добивается цели – это похвально вдвойне, – поддержал ее Владислав Андреевич.  
Элис внимательно посмотрела на своих собеседников. Алла сидела в кресле, она выглядела элегантно в своем вечернем платье. Влад уютно расположился на диване.
– Я вижу, мои родители произвели на вас заочно хорошее впечатление, – сказала Элис. – Да это и понятно, ведь вы сами горите тем же огнем, что и они тогда. Вы так же,  как и они, спите и видите далекий берег Америки... Владислав Андреевич, ответьте мне на один вопрос.
– Я весь внимание.
– Вернее, давайте поиграем с вами в одну игру. Алла Андреевна, вы тоже можете к нам присоединиться.
Алла резко встала с кресла:  
– Тебе, Элис, видно, в детстве не купили куклу, – сказала она, – и у тебя выработалась потребность к играм. Только вместо кукол ты используешь живых людей.
– Вы ошибаетесь, Алла Андреевна, – возразила ей Элис, – родители просто заваливали меня разнообразными игрушками. Любое мое желание исполнялось по первому требованию. Они не испытывали недостаток в деньгах и поэтому баловали меня и даже очень. Но, однако, мы отвлеклись от темы. Я предложила поиграть со мной в игру, точнее в сказку.
– И каких же сказочных героев мы должны будем сыграть? – поинтересовался Влад.
– В том-то и дело, что вы будете играть самих себя, только в определенной ситуации. Встаньте, пожалуйста, вот здесь, – Элис взяла Влада и Аллу поочередно за руки и вывела их на середину комнаты, – друг за другом, как в очереди за колбасой. Вот так.
Влад послушно подчинился американской гостье, Алла, в отличие от него, была настроена менее оптимистично, но, ради простого интереса, тоже вышла на середину комнаты.  
– В этой игре нет ничего сложного, – продолжала Элис, – вам нужно будет только сделать несколько шагов в какую-нибудь сторону. А куда – это уж вам решать. Итак, условия игры! Перед вами три дороги, и все они ведут туда, где вы обретете то, о чем всю жизнь мечтали. Пойдете направо – потеряете коня верного и преданного, который служил вам много лет. Налево – потеряете друга желанного. Ну, а прямо пойти – быть убитому, быть убитому, забытому, и ветер косточки повыбелит. Что ж, вперед, господа! Владислав Андреевич, делайте свой выбор.
Влад некоторое время стоял в нерешительности. Лицо его было серьезным и задумчивым. Он хотел было что-то сказать, а потом просто махнул рукой и медленно пошел вперед.
– Самоубийца! – прокомментировала Алла.
– Владислав Андреевич, почему? – Элис встала перед Владом и посмотрела ему в глаза. – Объясните, почему вы избрали этот путь?  
– Милая девочка, – Владислав Андреевич нежно провел рукой по ее волосам, – я уже не слишком молод... Жизнь не раз ломала меня, пыталась согнуть, поставить на колени. Я потерял немало друзей, людей близких мне, любимых. Мое сердце порой готово было выпрыгнуть из груди, разорваться на части от боли, отчаяния, обиды. Я не хочу лгать тебе, девочка, я устал от безысходности, которая поймала меня в свои сети. Да, я мечтаю вырваться из этих сетей. И сделать глоток свежего воздуха. Но поверь мне, Элис, я не хочу идти по костям. Поэтому в твоей сказке я выбрал прямую дорогу.
– Но эта дорога ведет к неминуемой гибели...
– Кто тебе это сказал? – улыбнулся Влад. – Ты не ходила по ней и не можешь знать, что там впереди. А я пойду и возьму с собой только две вещи: надежду и веру в будущее. И, возможно, эти два оружия спасут меня в пути.
– А если не дойдете? – спросила Элис.
– Что ж, значит, не судьба. Однако, риск – дело благородное.
Влад смотрел на Элис с какой-то отцовской нежностью.
«Как он изменился за эти годы, – подумала Элис, – прежними остались только улыбка и голос. О, этот голос, бархатный, чарующий...»
Алла, высокомерно наблюдавшая эту сцену, начала аплодировать:
– Браво, брат мой! Ты заслуживаешь бурных оваций!
Элис подошла к Алле и очаровательно улыбнулась. Алла перестала хлопать в ладоши и вопросительно посмотрела на эту русскую американку, самоуверенную и непосредственную.
– Алла Андреевна! – сказала Элис. – Теперь ваша очередь. Легко наблюдать со стороны, попробуйте же себя на деле.
– Я? – удивилась Алла. – Ты знаешь, милая, мне порядком надоели твои игры. С какой стати я буду изображать из себя героя по примеру своего брата.
– Вам совершенно необязательно идти той же дорогой, которую выбрал он, есть в этой сказке еще две...
– По-твоему, – разозлилась Алла Андреевна, – я должна встать на путь подлости и предательства, так?
– Я этого не говорила, – спокойно сказала Элис. – Только вы сами вправе сделать свой выбор.
– А если я не хочу ничего выбирать? – закричала Алла. – Не хочу, слышишь! Мне надоело постоянно что-то решать, о чем-то думать. Все надоело... Я устала...
Алла нервно схватила сигарету и начала чиркать спичкой о коробок. Спичка сломалась, и это еще больше разозлило ее.
– Алла! – Влад подошел к сестре, взял у нее из рук коробок, зажег спичку и помог ей прикурить. – Успокойся, прошу тебя, не принимай все так близко к сердцу. Это же просто игра, не более.
– Да, ты прав, брат мой, – Алла уже взяла себя в руки, – это просто игра. И я выхожу из игры, – она подошла к Элис, взяла ее за руку и с силой вытолкнула на середину комнаты, на то место, где начиналась игра. – Да, я выхожу из игры. А ты, детка, займешь мое место. Давай, действуй, в этой сказке только три дороги...    
– Я знаю, – весело сказала Элис. – И уже приняла решение, я пойду дорогой, которую избрал мой капитан, – она подошла к Владу и взяла его за руку. – Вдвоем легче преодолеть преграды на пути. Мы будем идти рядом, мы будем смотреть в глаза друг другу... А если я устану, он подхватит меня на руки и понесет вперед. Правда же, капитан, вы сделаете это? Ну, скажите: «Да». Или лучше давайте прорепетируем. Возьмите меня на руки прямо сейчас! Ну, пожалуйста, хоть на минутку. Мне так хочется почувствовать вашу силу.
Элис смотрела на него своими большими зелеными глазами. И эти глаза светились таким нежным и манящим светом...
Влад был застигнут врасплох этой новой выходкой американской принцессы. Но мужчина же он, в самом деле. Раз уж женщина просит... Тем более такая женщина.
И он поступил по-мужски. Сильным, но нежным движением он подхватил на руки эту сказочную принцессу. А она обвила его шею и прижалась к его щеке.
– Спасибо, капитан, – шепнула она ему на ухо. – Вы такой сильный.
– Пора прекратить, наконец, эти игры! – грубо разрушила хрупкую идиллию Алла. – Достаточно, Влад! Поставь ее на пол!
Владислав Андреевич беспрекословно подчинился приказанию своей капризной сестры. Осторожно, как хрупкую хрустальную статуэтку, он опустил Элис на пол.
– Алла Андреевна, ну почему вы так недоброжелательно настроены? – спросила Элис. – Что вам опять не понравилось?  
– Мне не нравится то, что ты постоянно увиливаешь от прямого разговора, прикрываясь дурацкими играми. Помнится, я задала тебе конкретный вопрос: Каким способом ты приобрела ресторан в Америке? И что я получила в ответ?
– Вы очень ошибаетесь, думая, что я не хочу осветить данный вопрос, – сказала Элис, – напротив, я стремлюсь к этому.
– Что-то незаметно никакого стремления, – проворчала Алла.
– Ладно, хорошо. Только спокойней, прошу вас. Я постараюсь кратко ответить на ваш вопрос. Я сейчас расскажу вам притчу.
– Притчу?
– Да. А что такое?  Я сказала что-нибудь страшное? – улыбнулась Элис. – Почему вы на меня так смотрите? Эта притча очень короткая, буквально пара слов. Так вот. Жила-была на свете маленькая птичка, которая очень любила петь. Порхала она целыми днями по саду, и жизнь казалась ей прекрасной. Но люди заметили красивую птичку, поймали ее и продали по хорошей цене богатому человеку. А тот увез ее к себе домой и посадил в золотую клетку. Маленькая птичка загрустила и перестала петь.
– Грустная история... – задумчиво произнес Влад.
Алла расхохоталась:
– Разумеется, тебе от души жалко птичку, бедный мой сентиментальный братец...
– А тебе? – он внимательно посмотрел на Аллу.
– А до меня вот никак не доходит, какое отношение эта притча имеет к моему вопросу.
– Прямое отношение, – сказала Элис. – Я так же, как эта птичка, наслаждалась жизнью, я мечтала стать профессиональной певицей. И даже поступила в музыкальное училище. Родители не одобряли мой выбор, но и не особенно препятствовали мне. Они по уши были заняты своими делами. Я была рада, что им нет до меня дела. Но такое положение продлилось недолго. Как-то вечером отец подозрительно ласковым голосом сказал мне: «Доченька, у нас с мамой к тебе серьезный разговор. Будь добра, удели нам немного времени». Он говорил таким вкрадчивым голосом, что я заподозрила что-то неладное и была права в своем предчувствии. У нас состоялся разговор, точнее настоящее сражение. Они показали мне фотографию красивого молодого человека и сказали, что я должна буду выйти за него замуж. Я, естественно, ничего не поняла и потребовала объяснения. Оказалось, что родители, без моего ведома, послали мои данные своим друзьям в Америку, а те усердно потрудились и нашли мне жениха, преуспевающего американского бизнесмена. И вот тут началась настоящая битва. Они нападали, забрасывая меня доводами, они умоляли, требовали, угрожали. Я отстаивала свои позиции, как могла. Настал момент, когда мне показалось, что силы моих противников иссякли. Но тут отец пошел ва-банк. Этот человек, всю жизнь проработавший на руководящих постах, привыкший требовать, а не просить, этот человек вдруг упал передо мной на колени и заплакал. И мне пришлось сложить оружие. Я была сломлена изнутри, подвело дурацкое чувство – жалость. Позже к нему присоединилось еще одно чувство, более сильное и более устойчивое – презрение. Я, сама того не желая, стала презирать своего отца. Он же, в свою очередь, осознав всю недостойность и низость своего поведения, возненавидел меня. Между нами и по сей день непробиваемый барьер. Но дело было сделано. Не прошло и месяца, а я уже разгуливала по Нью-Йорку в сопровождении своего жениха. Его звали Билл, неплохой парень с добродушным характером и большими серыми глазами. Кстати, у меня с собой его фотография. Хотите посмотреть?  
Элис побежала в свою комнату и через несколько минут вернулась с фотографией. Она протянула ее Владу.
– Красивое лицо, – сказал Влад, внимательно рассмотрев фотографию.
Алла не сочла нужным досконально разглядывать черты лица этого чужого для нее американца, она мельком взглянула на фотографию и саркастически улыбнулась:
– И куда же подевался твой красавец?
– Мы разошлись, – ответила Элис.
– Закономерно. Надо быть героем, чтобы выдержать твой характер, – ехидно сказала Алла, возвращая Элис фотографию.
– Нет, нет, вы ошибаетесь, – Элис бережно взяла фотографию в руки, и ее глаза светились теплотой и нежностью, – Билл очень любил меня и даже до сих пор любит. Дело во мне, я не сумела заставить себя полюбить его. Мы расстались добрыми друзьями... Алла Андреевна, хочу вас поздравить!  Я, наконец, подошла к ответу на вопрос, который не дает вам покоя, насчет ресторанчика.
– Что ты говоришь?! – уставилась на нее Алла. – Я уже потеряла всякую надежду...
– Так вот, – улыбнулась Элис, – родители с детства считали меня совершенно романтической натурой, лишенной даже капли практичности. Но они жестоко ошибались на мой счет. Сразу же по приезде в Америку я поняла вдруг, что не смогу зависеть от мужа, что это претит моим жизненным принципам. И прежде чем подписать брачный контракт, я потребовала свадебный подарок. Бедный Билл, он оказался крайне немелочным, и я получила в подарок ресторан. Теперь я абсолютно независимая американка.
– Браво, Элис! – весело сказал Влад. – Вы заслуживаете восхищения...
Элис подошла к нему и положила руки на его сильные, широкие плечи:
– Значит, я вам уже успела понравиться, Владислав Андреевич? Ну, хотя бы самую малость? Впрочем, не отвечайте пока ничего. Так будет лучше. Знаете что, давайте-ка выпьем с вами на брудершафт.
Она подбежала к столу, налила в бокалы шампанского и подала один бокал Владу.
– Мне кажется, ты слишком торопишь события, детка, – зло сказала Алла.
– Элис! Право... – Влад был явно шокирован этим неожиданным предложением американской принцессы. – Может быть, это, действительно, несколько преждевременно, – промямлил он.
– Никаких возражений. Я прошу вас, – Элис была настроена решительно.
И они выпили на брудершафт. Шампанское было сладким и веселым... И таким же был их первый поцелуй...
                            
* * *
Один за другим полетели веселые деньки. Скучать не приходилось. Элис вставала рано и тут же будила Влада. Они наскоро завтракали и мчались в город, бродить по улицам.
Владислав Андреевич оказался хорошим гидом. Элис заново знакомилась с городом, в котором прошло ее детство. А потом они шли в какой-нибудь ресторан и кутили там...
За это время они стали хорошими друзьями, но только друзьями... И вечером, придя домой, валясь с ног от усталости, они, распрощавшись в гостиной, отправлялись каждый в свою комнату.
Да, впрочем, Элис и не торопила события. Она наслаждалась каждым мгновением, проведенным рядом с ним, в родном городе...
Все складывалось, как нельзя лучше. Правда, если не считать остававшиеся напряженными отношения Элис с Аллой Андреевной. Эта женщина  плохо маскировала свое недружелюбие, однако принимала самое непосредственное участие в подготовке документов на выезд за рубеж. Да и что в том удивительного? Далекие огни Америки, они манят своим ярким светом...
Время шло... Свадьбу решили сыграть в Нью-Йорке. А пока что Влад и его американская принцесса объявили о своей помолвке.
Отметили это событие довольно-таки скромненько, в семейном кругу.
А потом наступил вечер. Элис стояла у окна и смотрела, как в окнах соседних домов зажигается свет... В комнату тихо вошел Влад, она узнала его шаги. Он подошел к Элис и нежно обнял ее за плечи.
– А куда подевалась Алла? – тихо, стараясь не нарушать атмосферу этого теплого, ласкового вечера, спросил он.  
– Она сказала, что от общения со мной у нее разболелась голова, и ушла спать, –  тоже тихо, вполголоса сказала Элис. – Мы остались одни, капитан. Ты не рад этому?
– Нет, что ты, я очень рад.
– Твои слова звучат как-то неуверенно, – Элис повернулась к нему лицом.
– Тебе показалось, Элис... – мягко сказал он. – Элис Смит – это твое американское имя? Раньше тебя звали по-другому, так?
– Да.
– Назови мне, пожалуйста, свое русское имя.
– Зачем тебе? – улыбнулась она. – Какая тебе разница, как меня звали раньше?
– Мне это важно знать. Понимаешь, чем дальше я узнаю тебя, тем больше мне кажется, что я уже видел тебя где-то раньше. И это вполне допустимо.
Элис взяла его руку в свои и перевернула ее ладонью вверх:
– Давай, я погадаю тебе. Скажу, что было, что будет, ничего не скрою, – она начала внимательно рассматривать его ладонь. – У тебя была сложная жизнь, много тупиков на пути, разочарований. Вот линия любви. Ты любил женщину, очень сильно любил. Вы были с ней счастливы. У тебя есть от нее ребенок, сын.
– Откуда ты это знаешь? – удивился Влад.
– Я читаю это по твоей руке. Что здесь удивительного? Смотри, – продолжала она, – вот линия жизни. В одном месте она как бы прерывается. И это было в прошлом. В чем же причина? – Элис резким движением подняла вверх рукав его рубашки, обнажив руку до локтя. – Вот в чем. Был момент, когда ты хотел свести счеты с жизнью. Ты перерезал себе вены. Но тебя удалось спасти. Остался лишь этот след, – она нежно провела пальцами по шраму на его руке. – Тебе было больно из-за того, что она тебя бросила, а еще больнее оттого, что забрала с собой сына...
– Прекрати! – Влад вырвал у нее свою руку. – Замолчи сейчас же! Это жестоко...
– Значит, я попала в точку. Хорошая я гадалка, скажи?
– Ты знала меня раньше. Определенно. Теперь я в этом уверен, – он взял Элис за подбородок и приподнял вверх ее лицо, внимательно разглядывая его. – Напомни мне, где мы с тобой могли встречаться.
Элис оттолкнула его и отскочила в сторону:
– Догони, тогда  скажу.
– Элис, мы не маленькие дети. К чему эти игры?
– Ну же, поймай меня, как золотую рыбку, и узнаешь, что хочешь...
Она смотрела на него игриво и весело, она дразнила своего капитана... И он поддался на эту удочку. Как мальчишка, он бросился за ней, опрокидывая на ходу стулья, роняя еще какие-то предметы...
И вот, ловкий прыжок – и его сильная рука уже сжимает по-детски хрупкую руку американской принцессы.
– Все! Отпусти, мне больно, – взмолилась она.
– Отпустить? Чтобы ты опять от меня ускользнула? Нет, хватит, ты попалась, гадалка. Давай-ка, раскрывай свои карты.
– Мой бедный учитель пения! Неужели ты совсем меня не помнишь? – Элис вырвала у него свою руку, залезла на стул и спела «Мурку».
– Браво, Елена Ковалева! – весело воскликнул Влад, когда Элис закончила петь. – Теперь я вспомнил, где видел эти зеленые глаза.
Да, он вспомнил все. В школе, где он одно время работал учителем пения, проводился конкурс среди учащихся на лучшее вокальное исполнение. На него должны были собраться важные персоны из каких-то солидных организаций. Поэтому учителя суетились, как это обычно бывает в подобных ситуациях. Словом, обстановка была крайне напряженной. Подготовкой конкурса занимался коллега Владислава Андреевича, учитель пения из параллельного класса. Однако провести конкурс поручили почему-то Владу. Ему дали список выступающих, которых он должен был объявлять. Несколько фамилий в нем было перечеркнуто. Ему объяснили, что эти учащиеся недостаточно подготовлены и поэтому их сняли с конкурса... И вот зазвучали первые аккорды. И на сцену стали поочередно выходить примерные детки, одетые по-инкубаторски, белый верх, черный низ. Все песни до одной носили патриотический характер. Но Владислава Андреевича это мало волновало, в его обязанности входило объявлять номера, чем он и занимался. И вот он дошел до семнадцатого номера, он был зачеркнут. Влад уже собрался объявить восемнадцатый номер. Да не тут-то было. На сцену пулей вылетела девчонка в шортах и в полосатой маечке. «Господин конферансье! – сказала она. – Не знаю, по какой причине, но вы не объявили мой номер. Поэтому, мне придется сделать это за вас. Выступает Елена Ковалева!». «Что ты будешь петь?» – спросил Владислав Андреевич. «Мурка!» – весело объявила она и взяла в руки микрофон. Влад был удивлен не меньше других. Однако на втором куплете он сел к роялю и подыграл ей... Девчонка классно, с блатным жаргоном, допела песню, пулей слетела со сцены и убежала, не дождавшись аплодисментов. На глазах у нее Влад заметил слезы. Он посмотрел в зрительный зал и увидел застывшие в угрюмом удивлении лица важных гостей. Школьники на галерке попытались аплодировать, но испуганные учителя пресекли их попытку. Владу стало тошно от этой картины. Он объявил следующий номер и с нетерпением ждал окончания концерта. А после он тщетно пытался разыскать эту наделавшую столько шума девчонку. Он расспрашивал о ней педагогов, и они охарактеризовали Елену Ковалеву как очень способную девочку, отличницу, но со сложным характером. Наконец, ему удалось выяснить, что ее перевели в другую школу...
Владислав Андреевич взял в свои руки лицо Элис:
– Объясни мне, что ты тогда хотела доказать своим поступком?
– Я сделала это из-за тебя, – тихо ответила Элис.
– Из-за меня? – удивился Влад. – Но почему? Мы ведь даже не были знакомы...
Элис грустно улыбнулась:
– Меня и огорчал всегда тот факт, что ты вел уроки в параллельном классе, а не в нашем, - сказала она. – Ты, может, и не догадывался, но в тебя были влюблены почти все девчонки нашей школы. И я тоже не была исключением. Мы с подругами часто срывались с уроков, бежали к кабинету, где ты проводил  свои уроки, подслушивали под дверью, подглядывали в замочную скважину. Я с нетерпением готовилась к конкурсу. Это была возможность увидеть тебя и показать себя. Правда, песня, которую мне поручили разучить, была мне не по душе, но я с этим смирилась. И вот произошло непредвиденное, за день до концерта мне сказали, что я вычеркнута из списков конкурсантов. Невозможно пересчитать сколько чувств во мне восстало против этого беззакония: обида, ненависть, ярость, отчаяние...
– И ты решилась на этот безрассудный поступок?
– Решилась, отчетливо сознавая, что это моя лебединая песня. Меня ведь, действительно, ждали неприятности. Специально для меня устроили педсовет, на котором я чувствовала себя партизаном, попавшим в плен. Пытали жестоко, но я держалась, как могла. Родители, правда, тоже не подкачали. Потратив кругленькую сумму, они перевели меня в другую школу.
– Ты заслуживаешь восхищения, Элис, – Влад нежно провел рукой по ее волосам. – Милая девочка... Стало быть, я был любимцем женской половины всей школы. Что ж, вполне понятно, девчонки в школьном возрасте, как правило, романтичны и нуждаются в кумире. Но со временем они взрослеют, их взгляды на жизнь меняются. Эти первые чувства влюбленности превращаются в прозрачное облачко воспоминаний. Я надеюсь, так произошло и с тобой, Элис, – Влад внимательно посмотрел на нее. – Чувства остались в прошлом, а твой приезд ни что иное, как легкая ностальгия. Я не ошибся?  
– Не ошибся... Но только на десять процентов. Возможно, моя первая влюбленность и превратилась бы в легкое облачко... Переход в другую школу, смена обстановки, постепенно начали остужать разгоревшийся  во мне костер любви. И, как знать, может быть он и погас бы вовсе, если бы не...
– Если бы не что? Почему ты замолчала?
Элис посмотрела на Влада. Этим тихим, уютным вечером он выглядел особенно привлекательно. Его карие глаза излучали теплоту и нежность. И ей захотелось быть с ним откровенной.
– Мои родители обожали выезжать на природу и устраивать пикники, – сказала Элис. – Был какой-то праздник, кажется, восьмое марта. Собралась компания из нескольких семей, и мы отправились за город. Мне очень понравилась эта прогулка, свежий воздух просто дурманил своей весенней чистотой. Когда мы подъезжали к месту , я заметила, что неподалеку расположилось еще несколько компаний. Пообедав на лоне природы, я решила прогуляться. Я побродила по лесу, затем, из любопытства, или от скуки, решила подойти поближе к одной из соседних компаний, наиболее веселой. Я подошла и остановилась за деревом, чтобы остаться незамеченной. И вдруг среди совершенно незнакомых мне людей я разглядела тебя. Не знаю, что со мной случилось в тот миг, но у меня было такое ощущение, будто внутри меня началось извержение вулкана. Мое сердце стучало так, словно хотело вырваться наружу. Я крепко прижалась к дереву, за которым стояла, и закрыла глаза. Прошло несколько минут, я стала понемногу приходить в себя. Но теперь что-то случилось с моими ногами, они приросли к этому месту и отказывались мне подчиняться. Я, не отрываясь, как зачарованная, наблюдала за тобой. Ты был не один, рядом с тобой были твоя жена, красивая, высокая блондинка с мелодичным голосом, и совершенно очаровательный сынишка лет семи. Ты был с ней так нежен, каждый твой взгляд излучал столько любви, тепла... В тот момент я отдала бы все на свете, чтобы оказаться на месте той женщины, рядом с которой был ты. Время летело молниеносно. Вы собрались и уехали. А я... осталась... Ну, ладно, все! Хватит воспоминаний. Тем более, что сейчас, и это не сон, ты рядом со мной... И я могу дотронуться до тебя, обнять, прижаться к тебе, - Элис обвила руками его шею. - Поцелуй меня, пожалуйста.
Влад нежно поцеловал ее в щеку.
– Нет, не так, – сказала Элис и сама поцеловала его в губы.
Влад неожиданно резко отстранился от нее:
– Нет, Элис, нет! Прошу тебя!..
– Но почему? – удивилась она. – Мы с тобой уже помолвлены, а ровно через неделю мы улетим в Нью-Йорк и сыграем там свадьбу. Билеты и визы у нас на руках. Я даже сообщила своим американским друзьям, и они с нетерпением ждут нас... Так почему же?..
– Понимаешь, милая девочка, чувства не приходят сразу... Для этого нужно время...
– Я понимаю, что ты не можешь полюбить меня сразу, – грустно улыбнулась Элис. – А может быть, не полюбишь никогда. Я не прошу у тебя невозможного...
– Элис, детка...
– Ты обращаешься со мной, как с ребенком! – разозлилась она. – Но пойми, я уже давно взрослая! Я хочу тебя, как еще тебе это объяснить...
– Элис...
– Ну, хорошо, – наигранно весело сказала она, – давай не будем называть вещи своими именами. Предположим такой вариант, что мы скоро разочаруемся друг в друге, что, поженившись, мы разведемся уже на следующий день, и ты будешь холостым, красивым американцем. Я не буду тебя держать. Я хочу, чтобы ты был счастлив и сделаю для этого все, что в моих силах. Единственное, о чем я прошу тебя - подари мне эту ночь, подари ее именно здесь, в моем родном городе. Я очень хочу этого. Только не надо слов... Посмотри, какой чудесный, ласковый вечер... Обними меня покрепче...
И она прижалась к нему, ей очень хотелось тепла...
                            
*  *  *
Утро. Елизавета Петровна, выполняя свои прямые обязанности прислуги, за которые получала небольшую, но вполне приличную плату, накрывала на стол, готовила завтрак. В комнату вошла Алла с сигаретой в руке и нервно стряхнула пепел на ковер.
– Алла Андреевна! – увидев это безобразие, возмутилась Елизавета Петровна. – Вот  же стоит пепельница на столе. Вам уже что, лень протянуть руку? Господа какие нашлись! Времена застоя они ругают, плохо им тогда жилось. Демократия им понадобилась, капитализм захотели. Так хорошо, живите, как господа, но и других уважайте.
– Ну что вы разошлись так, Елизавета Петровна? – удивленно посмотрела на нее Алла. - Мы что вам мало платим?
– Да не в деньгах дело, милая, – махнула рукой добродушная женщина, – уважения я требую. Курите, так возьмите в руки пепельницу, мне же убирать приходится.
– Ну, хорошо, извините, – сказала Алла. – Я просто задумалась. Это может с каждым случиться.
– Как же, конечно, – проворчала Елизавета Петровна, –  вам есть о чем думать. Окрутили девчонку, а теперь соображаете, какую еще аферу провернуть там, в Америке.
– А это уж вас ни в какой степени не касается, – в голосе Аллы прозвучали металлические ноты, – вы не имеете права лезть в нашу жизнь. Окрутили бедную девочку, как же! Она сама кого хочешь окрутит. И вообще, у меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши комментарии. Занимайтесь, пожалуйста, своими обязанностями, а в наши дела не вмешивайтесь. И  предупреждаю вас, Елизавета Петровна, – Алла подошла к ней ближе и говорила теперь вполголоса, – если вы словом, жестом, взглядом или еще каким способом намекнете ей на... Ну, сами понимаете, на что, то пеняйте потом на себя. Я предупредила вас, Елизавета Петровна.
– Да не беспокойтесь вы, Алла Андреевна, я ничего не скажу, – Елизавета Петровна посмотрела на нее укоризненным взглядом. – Только, вы сами зашли, по-моему, слишком далеко. К добру это не приведет. Посмотрите на себя в зеркало, Алла Андреевна, вы похудели, издергались, на вас лица нет.
– Не ваше дело, – раздраженно сказала Алла. – Сколько можно повторять, не лезьте в чужую жизнь.
– Да, вы правы, – согласилась Елизавета Петровна. – Язык мой – враг мой. Пойду-ка я на кухню. Там мое место.
Она взяла со стола пустую тарелку и пошла на кухню.
Алла опять закурила сигарету и начала ходить взад-вперед по комнате. Она проснулась сегодня раньше обычного, настроение у нее было отвратительное... На пороге комнаты появился Владислав Андреевич. Вот как раз-то его и хотела видеть Алла в это утро.
Она быстро подбежала к нему:
– Ты был с ней?
– С кем? – сделал удивленное лицо Влад. Этот вопрос застал его врасплох.
– Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Ты провел ночь с этой...
– Алла, родная, зачем ты набрасываешься на меня, словно коршун? Успокойся и послушай меня внимательно, – он взял ее за плечи и усадил на диван. – Во-первых, это неизбежно произошло бы рано или поздно, и ты это знала.
– Да, я знала, но не предполагала, что она так быстро тебя окрутит.
– Аллочка, осталось несколько дней до отъезда. Мы вчера долго говорили с Элис перед тем...
– Перед тем, как она затащила тебя в постель, – с нескрываемой злостью сказала Алла.
– Ну, зачем же так грубо? – Влад был несколько шокирован.
– А как еще это назвать, любовь? – ехидно посмотрела на него Алла.
– Нет, – сказал Влад. – Но, просто так бывает... все мы люди грешные, не можем иной раз устоять перед соблазном... Она была так нежна, так искренна со мной... Представляешь, она, оказывается, училась в школе, где я одно время преподавал пение. Она призналась, что, как и многие девчонки в ее классе, была влюблена в меня.
– Прекрасно. Что и требовалось доказать. Девочка повзрослела, и ей удалось, наконец, овладеть предметом своей страсти.
Алла встала с дивана и подошла к окну.
Влад взял со стола кусочек колбасы и съел его.
– Да, - сказал он, – Элис призналась, что любит меня. На что я ответил, что не могу и никогда в будущем не смогу ответить ей любовью на любовь. Она отнеслась к этому спокойно и сказала, что сделает все, что в ее силах, чтобы я был счастлив. Она даже пообещала, что сама подаст на развод, и мы останемся друзьями, а также поможет нам с тобой устроиться на работу. Хорошую работу в Америке найти нелегко, а у Элис там много друзей.
– Ничего не понимаю, – удивилась Алла, – ей что, делать нечего, к чему эта игра в благородство? Здесь что-то кроется, она не такая уж бесхитростная, как хочет казаться.
– Ты права. Человеку свойственно преследовать какие-то свои цели.
– И что же она требует взамен за свою благотворительность?
– Она просит только одного, чтобы я позволил ей любить себя, – сказал Влад. – Я для нее был запретным плодом, и теперь она хочет вкусить этот плод, отдаться любви без остатка, насладиться всей прелестью этого чувства. Словом, мы заключили договор, по которому все оставшиеся до отъезда дни я буду безраздельно принадлежать ей. В Америке наш брак будет носить фиктивный характер.
Алла подошла к Владу, взяла его за галстук, Влад имел привычку даже к завтраку выходить в аккуратно наглаженной рубашке и при галстуке, и притянула его к себе:
– Ответь мне на один вопрос, это просто женское любопытство, тебе было хорошо с ней?
– Не скрою, я... – начал было Влад, но тут же замолчал.
В комнату быстрым шагом вошла Элис:
–  Доброе утро,  господа!
–  Ты опаздываешь к завтраку,  –  Алла сделала вид, будто поправляет Владу галстук, а потом отошла от него и уселась за стол.
– Извините за опоздание.  Просто, мне было так  хорошо, что не хотелось вылезать из постели,  – Элис подошла к Владу. – Доброе утро, капитан! – она нежно поцеловала его в губы.
– Тем не менее, завтрак остывает, – напомнила Алла.
Влад взял свою принцессу под руку и подвел ее к столу.
Завтрак и вправду уже успел немного остыть. Но, несмотря на это, Влад и Элис за обе щеки уплели овсяную кашу, а потом взялись за бутерброды.
У Аллы, похоже, не было аппетита. Она поковырялась ложкой в каше и отставила тарелку в сторону. А потом выпила немного кофе и закурила сигарету.
– Алла Андреевна, что-то  вы сегодня неважно выглядите, – заметила Элис.
– Пожалуйста, прошу без комментариев в мой адрес, – раздраженно сказала Алла.
– Простите, я не хотела вас обидеть, – извинилась Элис. – Просто у меня сегодня шикарное настроение и, вероятно,  поэтому я не совсем соображаю, что говорю.
– И чем же вызвано твое  шикарное настроение? – поинтересовалась Алла.
Элис улыбнулась:
– Влад вам еще не говорил о том, какую волшебную ночь мы с ним провели?
– Говорил.  И меня крайне удивляет такая поспешность. Разве нельзя было подождать до свадьбы?  
– Нет, это совершенно невозможно, – сказала Элис. –  Наша свадьба, и вы, Алла Андреевна, тоже в курсе, – это  так,  проформа, фикция, брак по расчету, не более того. Мы с Владом сможем быть счастливы только, пока свободны.  Я, как мотылек, хочу взлететь высоко-высоко и сгореть дотла в сказочном огне любви. Алла Андреевна, вы любили когда-нибудь?
– Я...  совершенно не намерена отвечать на твои вопросы, – сказала Алла, и было заметно,  что этот вопрос застал ее врасплох.  –  Моя личная жизнь ни в какой степени тебя не касается.
Влад,  видя,  что уже заметно потеплело, решил вмешаться в разговор, дабы избежать очередного конфликта:
– Девочки, вы опять начинаете выяснять отношения. Перестаньте, пожалуйста. Постарайтесь быть терпимей, что ли, друг к другу...
– Правильно, капитан, – весело сказала Элис, – к чему портить друг другу настроение, тем более в такое прекрасное утро! – она подошла к Владу и присела к нему на колени. – У вас очень красивый брат, Алла Андреевна,  у него сильные, ласковые руки, он так нежен и неутомим в любви, что можно умереть от счастья в его объятиях.  – Элис обняла Влада и  взлохматила ему волосы.
Алла резко встала из-за стола, опрокинув стул:
– Ну, хватит?  Что ты себе позволяешь?
– Вы,  наверно, просто завидуете, Алла Андреевна? –  американская принцесса продолжала обнимать своего капитана.
– Нет, ее поведение переходит уже всякие границы!  –  Алла со злостью  отшвырнула ногой стул в сторону.  – А ты, брат мой,  сидишь, как пень, и позволяешь этой наглой девчонке играть с тобой, как с куклой!  Где твое мужское достоинство, в самом деле?
– Алла... Ну, зачем ты так? – промямлил Влад.
Элис поднялась с уютных колен своего капитана и встала перед Аллой, глядя на нее в упор:
– Алла Андреевна!  Ну почему вы относитесь ко мне так недоброжелательно?  Я никак не могу понять. Должна же быть какая-то причина.  Вы не просто испытываете антипатию ко мне,  вы буквально ненавидите меня.  Почему?  Скажите откровенно.
– Настанет время,  – сказала Алла, – и я отвечу тебе на этот  вопрос. И ты горько пожалеешь, что задала его.  А сейчас у меня нет другого выхода, как просто удалиться, чтобы не видеть тебя.
Алла резко развернулась и быстрым шагом вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Что ж, я подожду, я терпелива! – крикнула ей вслед Элис.
А потом она посмотрела на Влада, который продолжал сидеть на стуле со взъерошенными волосами:
– Капитан!  А ты что мне скажешь? Как жаль, что ты тоже  меня не любишь.  Но и не ненавидишь, хотя бы...  И на том спасибо.
И Элис опять уселась к нему на колени и пригладила его волосы.
– Девочка моя, – голос Влада звучал как-то неуверенно, – я очень виноват перед тобой... Мне не следовало...
– Только не надо никаких оправданий, – весело сказала Элис и приложила свой палец к его губам, – будь мужчиной. Ты ведь не можешь утверждать, что не испытал даже крошечной крупинки счастья сегодня ночью?  А впрочем, не отвечай мне, не стоит. Не нужно слов, они подчас бывают так пусты и бессмысленны... –  Элис вдруг быстро соскочила с колен Влада, помчалась в другую комнату и вынесла оттуда гитару. – Смотри, что я нашла сегодня утром в углу твоего кабинета. Она была такая пыльная, такая одинокая, и я поняла, что хозяин жестоко предал ее.  На, возьми, возьми же ее в руки, –  Элис протянула Владу гитару, – я тысячу лет не слышала твоего голоса.
Влад взял гитару в руки и нежно провел пальцами по струнам:
– Элис, я давно забросил музыку.
– Я в курсе, – сказала она. –  Ты променял это занятие на другое.  Его формула проста: товар – деньги  и опять товар, а потом опять  деньги...  И так можно до бесконечности, пока не надоест. Это у вас называется бизнесом. Но я прошу вас,  господин бизнесмен, немного поработать по совместительству певцом, как в старые добрые времена.  Прошу вас, маэстро.
И Влад ударил по струнам.
Элис сидела и слушала, подперев руками лицо.
– Спасибо, капитан, – сказала Элис, когда Влад закончил  петь. – Красивая песня...  Только немного грустная. Скажи, ты скучаешь о своем сыне?
– Признаться,  очень, – откровенно ответил Влад. – Мне не хватает его. Я долго не мог смириться с тем, что она увезла сына. Она запретила мне приезжать, тем самым отрезав доступ к моему мальчику.
– Это было для тебя двойной потерей. Её ты тоже очень любил.
– Не скрою, да.
– И ты решил покончить с жизнью, – сказала Элис, – ты взял лезвие и полоснул по венам...
Влад отставил гитару в сторону:
– Не думал, что ты так жестока...
Он отвернулся от нее. На глазах у него заблестели слезы.
– Прости меня, – сказала Элис, – пожалуйста,  прости.  Я, действительно, иногда перехожу границы допустимого. Ты сердишься?...  Не отвечаешь?  Значит, обиделся...  Ну что ж, может это и к лучшему. Чем больше ты выявишь во мне отрицательных качеств, тем легче тебе будет развестись со мной в Америке. Кстати, сколько времени?
– Половина первого, – проворчал Влад, взглянув на часы.
– Черт.  Мне кажется, я опаздываю.
– И куда же ты собралась?
– В ресторан, – сказала Элис. –  Я решила встретиться со школьными друзьями и покутить на прощанье.
– Разумеется за твой счет, – со злой иронией в голосе сказал Влад.
– Ну и что в этом плохого?
– Ровным счетом ничего. Благотворительность – твое хобби.
– Ладно. Мне пора. К ужину меня не ждите, я припозднюсь,  – Элис схватила свою сумочку и быстрым шагом вышла из комнаты.
Оставшись один, Влад  принялся ходить взад-вперед по комнате. Чем бы заняться? На глаза ему попался какой-то журнал. Влад взял его в руки, пролистал и бросил на диван. Читать не хотелось. Закурить что ли?  Но и сигареты не доставили ему особого удовольствия.  Настроение было вдребезги  испорчено. Влад подошел к столу, посуда и остатки завтрака были еще не убраны. Он уселся за стол и пододвинул к себе тарелку с овсяной кашей, с той самой кашей, которую за завтраком не стала есть Алла. Каша, вполне естественно, за это время уже успела остыть и потеряла всякую привлекательность. Однако, это не остановило Владислава Андреевича. Он со злостью схватил ложку и принялся есть.
Как раз за этим занятием и застала его Алла.
Тихо войдя в комнату, оглядевшись по сторонам – ей не очень-то хотелось опять наткнуться на эту нахальную американскую гостью – Алла остановилась за спиной Владислава Андреевича.
– Ты что не наелся за завтраком? – удивленно спросила она.
– Не наелся, – с полным ртом каши пробурчал Влад.
– А куда ты подевал свою принцессу, если не секрет?
– Она ушла в ресторан, на встречу со школьными друзьями, вернется поздно.
– Отлично, – Алла пододвинула стул и уселась рядом с ним. Не без труда вырвав у него из рук ложку и отодвинув подальше тарелку с остатками каши, она повернула лицо Влада к себе и начала осыпать его поцелуями. Влад испуганно отстранился от нее. – Почему? – обиделась Алла. – Что с тобой?  Впрочем, я задаю глупые вопросы. Все предельно понятно. Это же так естественно. Зачем тебе я,  когда ты провел ночь с этой...  Все верно...  Она молода, в ней столько огня, страсти, темперамента. Она дала тебе в эту ночь все, о чем только может мечтать мужчина. Я даже не буду пытаться  спрашивать тебя, в чем она превосходит меня в постели.  У меня не хватит сил выслушать твой ответ...  – Алла внимательно посмотрела на Влада. – Однако я вижу, что у тебя нет ни малейшего желания разговаривать со  мной...
– Это не так, – сказал Влад. – Просто,  американская принцесса, как ты ее называешь, несколько минут назад изрядно испортила мне настроение...
– Да что ты говоришь?!  – воскликнула Алла. – Не может быть! А мне казалось, что вы счастливы. Я даже слышала из своей комнаты, как ты пел для нее.  А ты ведь уже с прошлого года не брал в руки гитару. Стало быть, не мне одной приходится пить валерьянку после общения с ней. Так?  И чем же она тебя задела?
– Не будем об этом, – Влад встал из-за стола и уселся на диван.
Алла устроилась рядом в привычной удобной позе.
– Ты знаешь, – сказала она, – лучшее средство от испорченного настроения – это заняться любовью.
Она крепко обняла Влада и начала страстно целовать его в губы...
В комнату незаметно вошла Элис. На улице пошел дождь, и она вернулась за зонтом. Влад и Алла не услышали, как она вошла.  Элис, увидев их на диване в весьма пикантном положении, остановилась у дверей, спряталась за портьеру и начала за ними наблюдать, оставаясь незамеченной.
– Прости, Алла, – Влад с трудом освободился от ее цепких объятий, – я не в состоянии сейчас этим заниматься.
– А я в состоянии, – решительно сказала Алла, – я хочу тебя.  Я имею на это право, в конце концов. Мне надоело прикидываться твоей сестрой. Я твоя жена, несмотря на то, что мы в разводе.  Но это вынужденное, временное явление.  Мы добьемся всего, что задумали, уедем в Нью-Йорк, ты постараешься поскорее отделаться от нее, и мы с тобой снова вступим в брак. И будем счастливы вдвойне. Я права?  Скажи, что будет именно так.
Она смотрела на него, и глаза ее горели ярко и страстно.
– Да, разумеется... – Влад провел рукой по её щеке. –  Просто необходимо немного подождать. И потом, нужно быть осмотрительными, нельзя поддаваться эмоциям. Элис может вернуться раньше, встречу могут вообще отменить. И тогда, есть вероятность, что она застанет нас вместе, а это провал. Такого она нам не простит.
– О! Брось, – сказала Алла. – Ты слишком осторожничаешь. Она, наверняка, уже взяла такси и  укатила в ресторан. И вернется очень поздно, как и обещала. Так что, у нас в запасе уйма времени, давай не будем тратить его попусту. И потом, я соскучилась по тебе,  по твоим ласковым рукам. Я не могу больше сдерживать себя,  я устала, и мне плевать на то, что ты был с ней. Я обожаю тебя. Обними меня, – она взяла его руки и положила их себе на талию. – Нам же было так хорошо вместе. Вспомни.
Даже самый сильный мужчина в руках женщины становится кусочком пластилина,  и она лепит из него все, что ей заблагорассудится. Влад жадно начал целовать ее.
Элис продолжала стоять за портьерой, наблюдая всю эту сцену.
– Пойдем, пойдем же скорее в спальню, там нам никто не помешает, – Алла соскочила с дивана, Влад незамедлительно последовал за ней, обнял за талию, крепко прижав к себе.
Элис вышла из своего укрытия. В комнате было тихо и пусто. Она подошла к стулу, на котором лежал зонтик. Элис приготовила его еще утром, но впопыхах забыла...  Она взяла зонт в руки. Машинально, не думая о том, что делает, она несколько раз открывала зонт, а потом закрывала его. Потом резко развернулась и выбежала из комнаты.  
Оказавшись на улице, Элис не стала ловить такси, решила пройтись пешком...
Она шла по городу. Дождь разошелся и хлестал ее по лицу своими крупными, тяжелыми каплями... Но Элис не открыла зонт:  плевать на прическу!  Плевать на все...
Она не осуждала его, своего капитана. К чему? Это же так естественно.  Америка - такая могучая, свободная страна...  Почему же он, этот красивый, элегантный мужчина, должен отказать себе в удовольствии прогуляться по великолепным нью-йоркским улицам?..
Элис даже понимала ее, Аллу Андреевну, эту властную,  циничную женщину, которая – ну чем она хуже других – тоже имела право на счастье...
Счастье. Но какой ценой?!
Элис шла пешком до самого ресторана. Она опоздала к назначенному часу и намного. Но, как ни странно, ее все ещё ждали.
Первым делом она отправилась в туалет,  чтобы хоть немного привести себя в порядок. Элис посмотрела на себя в зеркало. На кого она похожа? На мокрую курицу,  на кого же еще. Элис быстро скинула с себя промокший до нитки плащ, высушила, как могла, волосы под сушилкой и сделала макияж.
С друзьями она пила шампанское, произносила тосты, била на счастье посуду, танцевала...
А после ресторана они всей компанией отправились гулять по городу. Дождь перестал. Улицы были чистыми, а воздух свеж.
Элис не виделась со своими друзьями очень давно, почти с самого окончания школы. Поэтому разговоров было предостаточно...
Вернулась она домой уже под утро.  Тихонечко проскользнув в свою комнату, она бросилась на постель и проспала до самого вечера.
А вечером она вышла к ужину,  как всегда веселая,  обаятельная и вела себя так, будто ничего и не произошло.
Она так решила. Пусть все остается пока так же, как раньше. Угодно этим господам разыгрывать гнусную комедию, изображая из себя брата и сестру, что ж, пожалуйста, сколько угодно, тем паче, это у них неплохо получается. Хорошие актеры, ничего не скажешь... А она, Элис, пока подождет и  даже подыграет им...
Остались прежними даже ее отношения с Владом. Только вот, когда он прикасался к Элис своими сильными руками и сжимал ее в своих ласковых объятиях, ей почему-то становилось очень больно...  Эта боль придавала еще больше шарма...
Она ощущала себя маленьким мотыльком, который летит на огонь,  зная, что это опасно и можно опалить себе крылышки, но все же...
Время пролетело быстро.  До отъезда остался один день... Всего лишь...

* * *
Владислав Андреевич сидел на диване и читал газету. В комнату вошла Алла.
– Алла, –  Влад отложил газету в сторону, – тебе не кажется, что с Элис в последнее время что-то происходит?
– Что именно? – равнодушно поинтересовалась Алла.
– Такое впечатление, будто она переживает какой-то кризис.
– Я не замечала ничего необычного в ней, – сказала Алла. – И потом у меня совершенно нет времени в последние дни, все дела, касающиеся отъезда, полностью на мне. Ты даже пальцем не хочешь пошевелить для того, чтобы помочь.
– Алла! Ты же знаешь, я никудышный организатор. Я буду только путаться у тебя под ногами и мешать.
– Еще бы, куда более интересно наблюдать за настроением твоей невесты.
– Но пойми, – Влад встал с дивана и подошел к Алле, – с ней действительно что-то творится. Она старается этого не показывать, прикрываясь маской веселости и беззаботности...  Я никак не могу понять, в чем дело. Может быть, ты попыталась бы  поговорить с ней, как женщина с женщиной.
– Я?! – расхохоталась Алла. – Ты соображаешь, что говоришь? Прямо так она мне и выложит все начистоту, жди как же.  Да она просто пошлет меня ко всем чертям, или заморочит мне голову, как умеет это делать. В результате я ничего  не добьюсь и, кроме того, мне придется что-нибудь пить от давления. Так что, извини, ничем помочь тебе не могу.  Разбирайся сам со своей принцессой. Ты ее узнал намного ближе, чем я.
– Оставь свои пошлости, Алла! – разозлился Влад. – Ты отчетливо осознаешь, впрочем, как и я сам, что мы с тобой в грязи по самые уши...
– Опять совесть замучила?
– А тебя разве нет? – Влад с силой схватил Аллу за плечи. – Ты чувствуешь себя комфортно в этой грязной луже, куда мы сели по доброй воле?  Я, к примеру, начинаю задыхаться. Иной раз мне бывает так тошно, что хочется выть.
– Что же тебе мешает? – Алла с трудом освободилась от его сильных рук. – Выходи по ночам на балкон и вой на луну, сколько влезет. Впрочем, что я говорю, тебе же некогда по ночам. А днем луны, к сожалению, не видно. Видимо,  придется сдерживать эмоции, брат мой, ничего не поделаешь.
– Алла, почему ты разговариваешь со мной в таком тоне?
– Да потому, что хватит ныть, надоело.  Сегодня последний день нашего пребывания на милой сердцу родине.  В час тридцать за нами приедет такси, а в четыре ноль-ноль мы  уже будем сидеть в уютных креслах самолета.  А дальше жизнь закрутится по-новому. Короче говоря, у меня все готово к отъезду.  Осталось собрать чемоданы, но этим я займусь вечером, а сейчас мне необходимо отдохнуть.
– Сегодня ночью эта квартира опустеет, – грустно сказал Влад. – Ты полностью рассчиталась с Елизаветой Петровной?
– Даже больше положенного. Она уже забрала все свои вещи. Привет тебе передавала, кстати.
– Елизавета Петровна не одобряет нас.
– Ее мнение ни в какой степени меня не касается, – раздраженно сказала Алла, – впрочем, как и твои угрызения совести. Я ни за что не отступлю теперь. Довольно эмоций!  Мы живем в жестоком мире...
Хлопнула входная дверь. В комнату вбежала Элис с бутылкой шампанского в руке.
– А вот и я!  – весело сказала американская принцесса. – Вы, наверное, уже соскучились обо мне.  Я только что из ресторана.
– Это видно невооруженным глазом, – сказала Алла.
– Да, я была в ресторане, – Элис с трудом удерживала равновесие. – Я была в ресторане со своим лучшим другом юности, мы с ним вместе  учились в музыкальном училище.  А сейчас он преуспевающий бизнесмен. Представляете, он признался мне в любви и предложил выйти за него замуж. Заманчивое предложение, правда?  А я ответила, что он, к сожалению, опоздал, у меня уже есть жених, мой капитан... – она подошла к Владу и протянула ему бутылку шампанского. – Открой, пожалуйста, шампанское, капитан, у тебя это неплохо получается.
– Ты не допила в ресторане? – сказала Алла. – Мне кажется, это лишнее, тем более, что нам нужно готовиться к отъезду.
– А мне кажется, – весело возразила ей Элис, – что одна бутылка шампанского нам не  помешает. Я хочу произнести тост.
Влад открыл бутылку и разлил шампанское в бокалы.
Элис взяла в руки бокал.
– Может быть, мои слова кое-кому покажутся банальными, – сказала она, – но я хочу поднять этот бокал за родину. Я очень люблю ее. Люди, живущие в этой стране, - сильные по своей натуре. Мне кажется, если они захотят, то, в скором времени, сумеют превратить страну в могучую, красивую державу. Надо только верить в лучшее и верить в самих себя.  За Родину.
– Остается только крикнуть:  «Ура!»  и поднять знамена, –  со злостью прокомментировала эту речь Алла.
– Вы циничны до крайности,  Алла Андреевна, – сказала Элис. – Вы без малейшего сожаления покинете родину, потому что ненавидите эту страну.  И ненавидите ее за то, что она, бедная моя родина, как корабль, вышла в открытое море. А на море штормит и множество рифов вокруг...  Крысы первыми бегут с корабля, так уж заведено.
Алла поставила на стол свой бокал, подошла к Элис и с размаху ударила ее по лицу.
Влад со злостью разбил об пол свой бокал,  схватил Аллу за руку и с силой швырнул ее на диван.
– Что ты делаешь?  Что с тобой? – закричала Алла. – Мне же больно!
Влад склонился над ней и грубо взял ее за подбородок:
– Больно?  А ей не больно?
– Влад, успокойся, – Элис взяла Владислава  Андреевича за руку. – Зачем ты так?  Я не хочу, чтобы мужчина поступал не по-мужски из-за меня. Недопустимо поднимать руку на женщину,  даже если она тысячу раз не права.  Алла Андреевна женщина и,  притом, твоя родная сестра.
– Сестра?! – в ярости заорал Влад. – Черт возьми! Да не...
– Что не? Продолжай, –  Элис смотрела на него в упор.
– Не...  Не выбираем мы себе родственников, к сожалению, – Влад налил себе полный бокал шампанского и залпом выпил его.
– Браво, капитан!  –  расхохоталась Элис. – Ты молодец.  И сестра у тебя замечательная. Только вы с ней совершенно не похожи друг на друга. Но так бывает в природе, не переживай.  И, вообще, ребята, давайте жить дружно. Сегодня последний наш день в этом городе.
И Элис накинула плащ и выскочила из квартиры.  На улицу!  На свежий воздух!  А они...  Пусть себе выясняют свои отношения, сколько хотят, эти комедианты. А ей хотелось еще раз пройтись по городу, подышать на прощание родным воздухом...
И Элис гуляла по улицам города до самого вечера.  А куда ей было спешить?  Чемоданы у нее уже были собраны...
Где-то около часа ночи Элис тихонечко прошмыгнула в квартиру. Первым делом она заглянула в кабинет Владислава Андреевича. Он сидел за своим столом и что-то читал. Элис не стала отрывать его от этого занятия.
Она хотела было пройти к себе в комнату, но, проходя мимо гостиной, заметила свет. Элис заглянула в  гостиную. Она увидела Аллу, которая упаковывала вещи. Некоторые предметы упрямо не желали влезать в чемодан,  Алла нервничала.
– Через полчаса за нами приедет такси, – сказала Элис. – Влад сидит у себя в кабинете и почему-то читает.  А у вас, я вижу, вещи в чемодан не помещаются.
– Не твое дело, – Алла с трудом попыталась затянуть молнию, но у нее это плохо получалось.
– Ну, зачем же так грубо? – Элис присела на корточки рядом с чемоданами. – Может, я вам помогу.
– Как-нибудь обойдусь без посторонней помощи.
– Ну, предположим, – улыбнулась Элис, – не такой уж  я  и посторонний человек для вас. Не так ли? Вы сестра моего будущего мужа.  И, стало быть, в скором времени мы с вами породнимся.
– Легче застрелиться, чем иметь такую родню, как ты, – Алле удалось наконец-то справиться с упрямой молнией.
– Да? Так за чем же дело стало? – Элис подошла к коллекции оружия, висевшей на стене. Эту коллекцию было решено оставить какой-то там племяннице для того, чтобы она распродала ее и выслала им в Америку деньги. – Посмотрите, какой у вас шикарный выбор!  – Элис сняла со стены пистолет и показала его Алле. – Симпатичный пистолетик, правда? Я,  конечно, не очень разбираюсь в оружии, но мне он понравился.
– Хочешь вывести меня из себя,  – на редкость спокойным тоном сказала Алла, – не получится на сей раз, дорогая.  Я постараюсь собрать последние капли моего терпения. И, прошу тебя, не играй с пистолетом, он, кажется, заряжен. Мы с Владом одно время часто выезжали за город и брали с собой пистолет, пострелять по мишеням. Насколько я помню, в нем еще остались пули.
– Представьте, я тоже одно время обожала стрелять в тире. И стреляла очень даже метко. Правда, вот по живым мишеням никогда не пробовала, – Элис вытянула вперед руку с пистолетом и сделала вид, будто прицеливается в Аллу.
Лицо Аллы заметно побледнело.
– Будет лучше, если ты повесишь пистолет на место, – Алла старалась говорить спокойно.
– Да ладно!  Он уже  там  зависелся, бедный. Соскучился по человеческому прикосновению.
– Тогда отдай его мне, так будет надежнее.
– Что, боязно становится, Алла Андреевна, когда перед вами человек с пистолетом в руке. А если еще при этом учесть сложившиеся между нами отношения, то совсем, наверное, мурашки по коже, а?
– Нет, Элис, я не боюсь тебя,  – голос Аллы звучал твердо.
– И правильно делаете, – Элис опустила руку с пистолетом. –  Я не смогу, пожалуй,  выстрелить по живой мишени, даже если эта мишень вы. Возьмите, - она протянула Алле пистолет.
Алла взяла из рук Элис пистолет и положила его на диван.
– За что ты меня так ненавидишь? – спросила Алла.
– Аналогичный вопрос я могу задать вам, только вы все равно на него не ответите правду, - сказала Элис.
– Почему ты так думаешь?
– Я знаю.
Алла грустно улыбнулась:
–  Что ты можешь знать обо мне,  ты, самоуверенная девчонка.  Тебе просто повезло в жизни больше других, тебе достался лакомый кусочек. И, наевшись вдоволь, ты возомнила себя человеком, который вправе судить других.  Но ты  забыла одну простую истину:  сытый голодного не разумеет.  Неужели, ты думаешь, что оставшись здесь, в этой стране, ты была бы счастливее?
– Не знаю... – сказала Элис. – Теперь я уже ничего не знаю... Давайте я вам лучше погадаю, Алла Андреевна.
– Мне?
– Да. Дайте мне вашу руку,  скажу вам всю правду, что было, что будет, что у вас на сердце, какая печаль, какая забота не дает вам покоя. –  Элис взяла ее руку и перевернула ладонью вверх.
– Нет. Не хочу, чтобы ты мне гадала, не хочу, – Алла вырвала у Элис свою руку.
– Почему?  – удивилась Элис. –  Боитесь, что разгадаю какую-нибудь вашу тайну?  
– Мне нечего бояться, – сказала Алла. – Но ты, наверняка, не умеешь гадать. К чему зря тратить время.
– А если я вам докажу обратное, что вы на это скажете? Давайте все же попробуем. Попытка не пытка.
– Какая ты настырная...  Ну, хорошо, давай, давай посмотрим, на что ты способна, Элис, - Алла протянула ей свою руку.
Элис принялась внимательно изучать ее ладонь.
– Вы, Алла Андреевна, – сказала она, делая вид, будто читает по руке, – человек с сильным, волевым характером. Вы всегда знаете, чего хотите от жизни. В вас преобладают жестокость и эгоизм. Но где-то в глубине вашего существа, словно закованное в железо, притаилось сердце. И оно живет по своим законам, как отдельное суверенное государство. А в нем, с некоторых пор, поселилась любовь, которая не дает ему покоя. Бедное сердце, оно бьется, страдает под железной оболочкой...
– Очень оригинальная версия, ничего не скажешь, – рука Аллы слегка дрогнула, но голос звучал спокойно. – А если ты еще назовешь мне  имя моего возлюбленного, то я просто буду вынуждена поверить в твои способности.
– Вам придется поверить, – сказала Элис, – потому что я назову имя.
– Что ж, я вся внимание, – Алла постаралась придать своему лицу одно из самых беззаботных выражений. – Только боюсь, ты промажешь.
– Нет, Алла Андреевна, – улыбнулась Элис, – я зачастую попадаю в десятку, а в данном случае и подавно. Его зовут Владислав Андреевич.  Это мой будущий муж.
– Что? – Алла вырвала у нее свою руку. – Что ты сказала?  Но это же смешно, девочка моя. Не отрицаю, я люблю своего брата, но любовью сестры, чистой и непорочной.
– Довольно притворства, Алла Андреевна! – сказала Элис.  – Вы любите его любовью страстной, любовью настоящей...
– Ты отдаешь себе отчет?
– Да. Он вам не брат.
– Не брат?  Ничего не понимаю. А кто же тогда?
– Человек, не имеющий с вами никаких родственных связей. До недавнего времени он был вашим мужем. Но, так потребовали обстоятельства, вы развелись. И на данном этапе вы с ним просто любовники.
– Элис, что ты говоришь?
– Я говорю правду. Неужели у вас не хватит сил признать, что я права?
Алла схватилась за сигареты. Зачастую, когда она нервничала, у нее, как назло, не зажигалась зажигалка.
Элис достала из кармана свою зажигалку и помогла Алле прикурить. А потом и сама закурила. В комнате нависло молчание.
Элис уже пожалела об этой своей новой выходке. К чему?  Не лучше ли было оставить пока все, как есть.  Уехать в Америку... Там она бы чувствовала себя более защищенной... Ей стало очень одиноко в этой чужой квартире... Но...  Она любила играть с огнем... И ненавидела ложь и подлость.
– Ну что ж, Элис, – сказала, наконец, Алла, докурив сигарету. – Да.  Ты  права.  И я не буду все отрицать и выкручиваться из этой ситуации. Незачем.
– Браво, Алла Васильевна! – воскликнула Элис.
– Как ты меня назвала? – хрипло спросила Алла.
– Вашим настоящим именем.
Элис говорила правду. Буквально на днях она случайно наткнулась на уже полностью оформленные визы и паспорта Аллы и Влада.  Всеми  организационными вопросами занималась Алла.  Поторопившись по своим делам, она оставила документы на столе в гостиной. И Элис из чистого любопытства заглянула в них. Впрочем, для нее не был особым открытием тот факт, что у родных брата и сестры, каковыми они себя называли, были разные отчества...
Алла, чьей царственной осанке и изящным манерам могли бы позавидовать многие женщины, стоя посередине комнаты, опустив руки, напоминала теперь растерянного, обиженного ребенка, который долго и тщательно строил пирамиду из кубиков, но одно неосторожное движение – и все кубики рухнули.
– Кто тебе обо всем рассказал? – спросила Алла.
– Никто, – ответила Элис. – Я прочитала это по вашей руке.
– Вздор! –  разозлилась Алла. – За кого ты меня принимаешь, за дуру?  Рассказывай свои сказки кому-нибудь другому. Только два человека знали  об этом,  Влад и Елизавета Петровна. Кто из них?  Отвечай!
– Вы хотите знать, кто вас предал, – сказала Элис. – Вы подозреваете двоих.  Но они оба не предавали вас. Напрашивается вывод - это был кто-то третий.
– Третий?  Это исключено.
– Нет, я знаю, что говорю.
– Тогда назови его.
– С удовольствием, – улыбнулась Элис, – это дождь. Обыкновенный дождик, который капает с неба.
И Элис, как щедрый художник, который не жалеет красок для своей картины, в мельчайших подробностях описала тот самый дождливый день, когда она вернулась за зонтиком и спряталась за пыльной портьерой.
– Ты подглядывала за нами. Как это низко! – процедила сквозь зубы Алла.
– Вы так полагаете?  – Элис посмотрела на нее в упор. – А лгать и лицемерить это, по-вашему, не низко, не подло? И самое отвратительное, что вы втянули Влада в эту грязную игру.
– Владислав – взрослый человек, – сказала Алла, – и пошел на это совершенно сознательно.  Я еще раз подчеркиваю, что тебе повезло в жизни, тебе не довелось испытать то, что испытали мы с Владом:  неопределенность, отчаяние, ненависть, обиду...  Поверь, все это поневоле делает жестоким даже самого хорошего человека. Мы все в этой стране включились в процесс выживания. Иначе нельзя. Попробуй расслабиться на секунду - и тебя тут же растопчут...
– А, может, это лучше?  – Элис смотрела на Аллу честным, открытым взглядом. – Лучше погибнуть, чем пройти по живому и дойти до цели по уши в чьей-то крови?
– Нет! Тысячу раз нет! – закричала Алла. – Такой вариант меня не устраивает.  Не для того мы появляемся на свет, чтобы ни за что пропасть, уступив кому-то дорогу.  Пусть в крови, в грязи, но только выбраться из этого омута, а там отмоемся.
– А вы не думаете, что кровь смывается с трудом?
– Плевать.
– А я не хочу жить по-звериному!  – сказала Элис. – И не допущу, чтобы вы окончательно загубили жизнь Влада. Я люблю его.
– Но он не любит тебя, детка, – Алла провела рукой по щеке Элис, этим жестом как бы показывая свое превосходство над ней. - Пора бы уже усвоить это раз и навсегда. Он может быть счастлив только со мной. Ты же для него всего лишь ступенька, по которой ему необходимо подняться наверх. Если даже он немного увлекся тобой, если ему было неплохо с тобой в постели, то это ровным счетом ничего не значит. Каждому мужчине время от времени необходимо развлечься. Но это несерьезно, пойми.
– Это ваш коронный и единственный козырь, Алла Васильевна,  – сказала Элис. – Он меня не любит. Я знаю.  Любовь – это чувство, которое нельзя воспитать в человеке, нельзя навязать насильно. Любовь обитает где-то вокруг нас, парит над нами. Но наступает момент, и она, словно пуля, вылетевшая из невидимого ружья,  вонзается нам в сердце и  остается там. Но мы не погибаем от этой пули, наоборот, нам становится очень хорошо, весь наш организм перестраивается и начинает жить по-новому...  А попробуйте вытащить из сердца пулю любви. Попытайтесь. И вы увидите, что сделать это невыносимо трудно, и каждое усилие  причиняет адскую боль. Сердце начинает сопротивляться, бороться, отстаивая изо всех сил свою непрошенную гостью...  Там, в Америке, мне казалось, я даже была в этом уверена, что мои чувства к Владу несерьезны,  что это скорее ностальгия, чем любовь. Но я не могла не приехать к нему.  И все время, с самого приезда, я беспрестанно сражаюсь сама с собой. Я пытаюсь вырвать эту несчастную «пулю» из своего сердца.  А она не поддается, выскальзывает и углубляется все дальше и дальше...  Правда, был момент, когда я была почти уверена, что мне удастся,  наконец, от нее избавиться. Это было тем дождливым днем, когда я вернулась за зонтиком...   И увидела вас в его объятиях. Мне стало тошно. Захотелось выбежать на свежий воздух. Но я приказала себе:  «Стоять».  Я решила, что это самый подходящий момент для того, чтобы возненавидеть его. Мне казалось, что только ненависть сможет вытеснить из моего сердца любовь. Но, вопреки всем законам логики, я полюбила его сильнее прежнего...  Не понимаю, зачем я  все это говорю вам, Алла Васильевна?
– Не понимаешь? – глаза Аллы сверкали злостью и ненавистью. – Нет? А я понимаю. Ты хочешь, чтобы я сдалась без боя. Не получится, детка. Ты хочешь, чтобы я уступила тебе дорогу. Но нет!  Я всегда буду стоять у тебя на пути.
– Короче, вы объявляете мне войну, – улыбнулась Элис. – Отлично. Я готова сразиться с вами. Только не сейчас. Я устала и хочу оставшиеся до отъезда минуты провести без вас.
– Что же ты собираешься предпринять?
– Пойти к себе в комнату, сесть на чемодан и, как водится, посидеть «на дорожку».
– Я не имею ввиду сегодня, – разозлилась Алла.
– А! Я понимаю, – Элис старалась держаться непринужденно, – вас беспокоит, не изменю ли я  намеченный план действий?  Нет. Уверяю вас, я буду играть в открытую. Мы уедем в Нью-Йорк, сыграем там свадьбу, затем через короткий промежуток времени разведемся. Я, как и обещала, помогу ему и вам найти работу. А дальше...
– А дальше он вернется ко мне, – Алла сказала это тоном, не терпящим никаких  возражений. Но вот глаза.  Они выдавали ее, в них  было столько страдания, боли...  Она ведь прекрасно понимала, что не так уж молода, а Влад...  Мужчина в любом возрасте хорош...  Но сдаться. Уступить без боя этой  наглой девчонке. Нет!  Это не в ее характере. – Он разведется с тобой, девочка, и вернется ко мне, – сказала Алла.
– Вы в этом уверены?
– Разумеется.
– А я нет, – тихо и спокойно сказала Элис. – Он не любит вас. Это простая привязанность, не более того.
– Но это же смешно! – расхохоталась Алла неестественным смехом. – Да что ты можешь знать о нас? Он погибал, когда я его встретила. Он был не человеком, а тенью, прозрачной, но чертовски красивой тенью того, прежнего Владислава Андреевича. Ему было все равно, жив он или уже нет. А у меня тогда было все:  муж, шикарная квартира, машина, дача, открытые визы в США.  Предел мечтаний.
– И вы отказались от этих прелестей ради какой-то тени?
Лицо Аллы стало серьезным и каким-то очень красивым. Ей не хотелось больше лицемерить. Ей хотелось быть откровенной с Элис и, прежде всего, с самой собой.
– Меня словно током ударило, – сказала Алла, – когда я его впервые увидела, бледного, потерянного в жизни человека. Это было на вечеринке у моей подруги. Я сама пригласила его на танец... Почувствовав прикосновение его рук, ощутив на себе его дыхание, я поняла – это серьезно. Любовь взяла меня в плен, и я даже не пыталась сопротивляться. Я принесла ему в жертву все, что имела. Мы начали с нуля и шаг за шагом поднимались вверх. Он, как ребенок, заново учился жить...  
– А вы, как любящая мать, учили его ходить, думать, говорить так, как вам этого хотелось, – Элис смотрела в упор на Аллу. В данный момент она была сильнее своей соперницы. – Вы, Алла Васильевна, добились больших успехов, вы воспитали себе послушного ребенка. Но наступит момент, он повзрослеет и поймет, что вы для него ни что иное, как просто хороший друг, надежная опора... И будет весна...  И захочется ему любви,  настоящей, огненной, страстной!  И он наплюет на то, что вы для него сделали. Он скажет вам: «Прости, Алла.  Я не могу иначе».  И уйдет, – Элис говорила грубо и с вызовом. Она видела, как каждое ее слово больно хлещет соперницу. Элис не было ее жаль...
Алле действительно было больно. Как раненная в самое сердце птица, Алла опустилась на диван и поджала под себя ноги:
– И куда же он пойдет?  К тебе, может быть?
– А кто его знает, – сказала Элис. –  Но вас он не любит.
– Замолчи сейчас же! Или...  –  Алла  стукнула рукой по дивану.  Что-то неприятно холодное почувствовала она под своими пальцами. Пистолет. Ну, конечно же!  Она же собственноручно положила его на диван. Алла взяла пистолет в руку. – ...  Или я убью тебя! – она встала с дивана и направила пистолет на Элис.
– За что? – Элис побледнела, но старалась говорить спокойно. – За то, что я сказала вам то, в чем вы сами боялись себе признаться?
– Если ты не заткнешься, я буду стрелять!
– Давайте!  Стреляйте,  Алла Васильевна! Я не боюсь вас. Мне все равно,  буду я жить или нет. Только вы этого не сделаете. Вы не сможете, второй раз в своей жизни, отказаться от счастья увидеть огни Нью-Йорка.  Сколько лет, долгих лет вы мечтали об этом... – эта бравада была лишь прикрытием. На самом деле Элис стало страшно. Она больно ударила свою соперницу и теперь может получить ответный удар из наставленного на нее пистолета.
Но, похоже было, что Алла блефовала. Глаза ее сверкали яростью, но рука заметно дрожала.
– Я ненавижу тебя! – прохрипела Алла. – Как бы мне хотелось умыться твоей кровью,  избавиться от тебя раз и навсегда.
– Нет ничего проще, – сказала Элис, – нажмите на курок и все!  Что слабо?...
Раздался выстрел.  Элис вскрикнула и упала на пушистый ковер. Она посмотрела на свои руки, на них была кровь. Алла склонилась над ней, и Элис провела рукой по ее лицу. На лице Аллы Васильевны остались следы крови.
В комнату вбежал Владислав Андреевич:
– Что?  Что случилось?  Кто стрелял? – он оттолкнул Аллу и бросился к Элис. – Элис!  О, боже! Что с тобой?  Ты ранена?  Элис!!
– Ничего особенного. Успокойся, прошу...  – Элис прижалась к его плечу.
–  Алла!  Почему?.. –  Влад протянул к Алле руки. – За что?  Что она тебе сделала?  Скорую помощь!  Алла!  Надо же вызвать скорую помощь. Слышишь? Какой номер?  Не могу сообразить...  Какой номер?.. Ах, да, ноль три!  Ноль три.  
Влад осторожно опустил Элис на ковер и бросился к телефону.
Алла молча стояла посередине комнаты с пистолетом в руке. Перед ней на полу были расставлены упакованные чемоданы.
– Все. Дозвонился! – закричал Влад,  снова вбегая в комнату. – Они уже выехали...  Да как же это, Элис, милая моя, родная?! – Влад опустился перед Элис на колени и обнял ее. – Прости меня. Это я...  Я во всем виноват. Я не должен был допускать этого фарса.
– Не вини себя, капитан,  – сказала Элис и нежно потрепала его волосы. – Ты здесь ни при чем. Помнишь, я говорила,  что хочу, как мотылек, сгореть дотла в сказочном огне  любви... Помнишь?  Все очень просто, капитан. Маленький мотылек опалил себе крылышки... У мотыльков жизнь короткая...  
– Нет!  Нет!  – закричал Влад. – Слышишь!  Не говори глупостей!  Ты  должна жить, Элис. Ты должна жить!  Только потерпи, потерпи немножечко.  Скоро приедут врачи.   И все будет хорошо.  Все обойдется... Только потерпи, Элис...
– Влад, – Элис сделала над собой усилие, приподнялась и  дотянулась до  красивого лица своего капитана, – поцелуй меня на прощание... – попросила она.
– Не говори так, девочка, не говори, – по щекам Влада  катились слезы.  Он прикоснулся губами к ее губам.
– Не плачь, капитан! – улыбнулась Элис. – Я люблю тебя.  Прощай...
Она упала ему на руки.  Он подхватил ее, но...
– Нет!  Нет!  Это жестоко!  Я не верю!...  –  Влад склонился над американской принцессой и зарыдал.
Алла, все это время стоявшая посередине комнаты с пистолетом в руке, опустилась на колени возле упакованных чемоданов.
Звонок в дверь.  Никто не сдвинулся  с места.  Еще звонок.  Затем стук...
Дверь оказалась открытой...
В комнату вошел таксист:
– Господа!  Такси вызывали?..

2000 г.