История Светофора (Сказки / детские сказки)

– Светофор, почему ты меня забрал из сказки про Кикимору и Мавку? Она же не закончилась, – спросил Димка, когда Светофор наконец-то захотел поговорить на эту тему.
– Не закончилась. Зато ночь закончилась, – пояснил Светофор. – Если бы я тебя не вытянул, ты бы мог застрять там надолго. А, может быть, и вообще навсегда. И тогда тебя самого пришлось бы спасать.
– Но я отправлялся туда, чтобы помочь Кикиморе, – расстроился Димка. Выходит, все было зря…
– Совсем не зря, – улыбнулся Светофор. – Не волнуйся, у тебя все получилось. И даже больше, чем ты ожидал.
– Кикимора вернулась домой?
– Кикимора вернулась в свое болото.
– Но почему?
– Она сама так захотела.
– А где же она была?
– Отправилась тебя спасать к Мавке, хотя могла и умереть по дороге. За это ее простили, Морской Царь разрешил ей вернуться домой. Но она сказала, что останется со своим мужем Болотяником и его подданными. Она счастлива, что все так получилось.
– А Мавка?
– Старается быть такой, как ты ее учил.
– Значит, я их больше не увижу?
– А тебе хочется?
– Мы же подружились. А друзей всегда хочется видеть. И у Мавки такой красивый лес. Там столько деревьев, я таких даже на картинках не видел. Огромные-огромные. Я бы хотел, чтобы мама и папа их тоже увидели. И Алиска, и Юрка. И ты, Светофор. Ты же никогда не видел леса, – спохватился Димка. – Я тебя обязательно с собой возьму. А там так хорошо: птицы поют, зверушки бегают, жучки разные ползают. А на полянке солнышко светит, цветочки разные растут. Глаз нельзя отвести от всей этой красоты. Осенью листья красные, желтые, бурые, зеленые кружатся, падают. А мы их собираем и составляем красивые букеты. Или гербарий. Так интересно. Зимой снег кругом белый-белый, пушистый-пушистый: и на веточках деревьев и кустиков, и на земле. Такие высокие-высокие сугробы, а вокруг них заячьи тропинки. А иногда зайчика можно даже увидеть, как он бежит и к земле припадает. Быстрый такой, ни за что не догонишь. А весной снег начинает таять, прогалины выглядывают, а на них махонькие такие зеленые росточки. Потом они поднимаются и расцветают первые подснежники. Их так хочется сорвать, но мы не рвем. Папа говорит, что никогда нельзя нарушать красоту леса, и ломать ничего нельзя, а то Леший рассердится. Это правда? Леший злой?
– Нет, – вздохнул грустно Светофор. – Леший совсем не злой. Он справедливый. Никого никогда зря не наказывает. Никого никогда…
Из маленького красного глазика Светофора скатилась крошечная слезинка. Сначала одна, за ней другая, а затем Светофор, уже не стесняясь, заплакал навзрыд.
– Что с тобой, дорогой Светофор? Почему ты плачешь? Я возьму тебя в лес, обещаю. Не плачь.
– Димка, Димка, если бы ты только знал…
– Что «знал»?
– Как я хочу домой.
– Домой?
– Да, Димка, домой. Я же родился в лесу.
– Ты в лесу? – Димка даже на кровати сел от удивления, хотя перед этим уютненько устроился под одеялом. – Как ты мог родиться в лесу? Ты же… ты же Светофор.
– Да, теперь Светофор. Но родился я совсем не Светофором.
– Как? Разве ты не дежурил на перекрестке, как ты мне рассказывал?
– Дежурил. Но уже после того, как… Впрочем, если тебе так интересно, я думаю, пришло время рассказать тебе правду.
– Мне очень интересно, – подтвердил Димка и так и остался сидеть, чтобы ни одного слова не пропустить мимо ушей.
– Тогда я, с твоего позволения, начну, – похоже, Светофор хотел подбодрить себя этими словами, потому что начать ему было не так-то легко. – Как я уже сказал, я родился совсем не Светофором. Я родился в лесу. И очень хорошо знаю, каким бывает лес. Эх, Димка, ты так красочно его описывал, но ты и на сотую часть не представляешь всей его красоты. Ты столького не видел, а я бы так много мог тебе показать. Как медленно набухает почка, как белка достает лесной орешек из шишечки, как подснежник пьет воду, как дятел выискивает больное дерево, да мало ли что еще. Перечислять можно часами, и все равно ничего не расскажешь.
– Откуда же ты все это знаешь?
– Мой отец Леший. Да-да, – подтвердил Светофор, увидев изумление в широко раскрытых Димкиных глазенках. – Самый настоящий Леший. И я, когда вырос, стал бы Леший. Отец отделил бы мне часть леса, и правил бы я там всем на радость…
– Что же случилось? – решился спросить Димка, увидев, что Светофор пригорюнился и готов снова заплакать.
– Да как тебе сказать…
– Тебя заколдовала какая-то злая ведьма?
– Да нет, родной отец.
– Леший? Но ты же говорил, что он справедливый, и никогда никого не наказывает зря.
– А кто тебе сказал, что он поступил несправедливо? Я ведь был очень нехорошим, Димка. С самого детства, не успели еще веточки на моей голове пробиться, я уже норовил что-то сломать, сорвать, уничтожить. У Лешего же ведь обязанности какие: за природой следить, порядок в лесу поддерживать. Сухие ветки удалять, не давать сильным зверушкам малых истребить, вовремя подмечать, чтоб лесные жители границ не нарушали, людей зазря не обижали, лес прочищать, чтоб в непроходимые дебри не превратился, ну, и так далее. А я все делал наоборот. Ветки ломал живые, цветы топтал, зайцев выгонял, у волчат как-то щенков утащил, хотел их научить плавать, да и утопил по случайности, – Димкины глаза наполнились слезами. – Гнезда разорял, муравейники рассыпал, да мало ли что, все вспоминать не хочется. А один раз взял маленького зайчишку да и забросил в кукушье гнездо. Очень уж мне хотелось посмотреть, как кукушка испугается. А она взяла да и выбросила зайчишку из гнезда. Тот упал на землю и разбился. Тут уж батюшка мой окончательно осерчал да и выгнал меня из леса. А что мне оставалось делать? Я пошел в соседний лес к своему дядюшке. И начал там то же самое творить. Дядюшка сначала терпел, а потом не выдержал и пожаловался батюшке, попросил его: наведи, мол, порядок, а то сам за племянника возьмусь. А то что ж так, из своего лесу выпроводил, чтоб он у других бесчинствовал? Призвал тогда батюшка меня к себе обратно. Я уж думал, все, отделять меня будет.
– А зачем ты все это делал? – перебил Димка.
– Я же говорю, хотел, чтоб он отделил меня поскорее. Да и, если честно, нравилось мне мучить живое. Как-то радостно на душе становилось, что я такой сильный, все могу. Лешим же очень большая власть дана. Ты себе даже не представляешь, насколько большая. Они же кого угодно могут во что угодно превратить.
– Почему же они людей не наказывают, когда те леса вырубают?
– Почему не наказывают? Наказывают, только не сразу. Да и умирает Леший, когда его лес губят. А люди сами себя больше всего наказывают. Они же теряют не только красивый лес или полянку с цветами, погибает столько ценных лечебных растений, грибов, орехов, а чистый воздух какой в лесу… Но мы сейчас не об этом. Вызвал меня к себе батюшка и говорит: «Думал я, чадо мое разлюбезное, что на старости лет подмога мне растет, лесу радость, а выросло одно горе. Мы, Лешие, часть леса, часть природы, мы чувствуем, как все живое в лесу, потому и заботимся о нем, не обижаем. Но ты, видимо, только по виду Леший. Нет у тебя души. А ежели какая и есть, то не лесная, а человеческая. Вредительствуешь много, а пользы никакой. Не нужен ты такой лесу, да и тебе лес не нужен, не видишь ты его красоты, не чувствуешь его боли. Ступай к людям, живи с ними, грех искупай, лихом не поминай. Человеком я тебя делать не стану, в тебе и так человеческого слишком много. А пользу от тебя пусть люди получают. Может, и ты чему научишься. Пройдет сто лет, поговорим. Будешь вести себя, как подобает сыну Лешего, заберу обратно. Не поймешь ничего, останешься еще на сто лет таким же». Сказал он так, и в следующую секунду оказался я на перекрестке Светофором. Ничего понять не могу, чудища какие-то ездют вокруг, гудят. Я зажмурился, и еще страшнее стало. Визг какой-то крики, свистят. Приоткрыл я один глаз, начал осматриваться. Это потом мне соседние светофоры подсказали, как надо работать, а поначалу ужас что было.
– Ты же сам Леший. Зачем же ты дал себя заколдовать? – полюбопытствовал Димка.
– Я же еще несовершеннолетний. Кое-что могу, конечно, но мне батюшка должен был часть силы передать и научить ее пользоваться. Против него я и тогда бы не выстоял, потому что так заведено у Леших, что сын колдовать против отца не может. Так что и пытаться не стоило. А как я маленьким стал, я тебе правду говорил: ведьма заколдовала в отместку. Так что теперь отец, если и придет на то место, где меня оставил, то не найдет. Так и останусь на всю жизнь Светофором. Оно-то и ничего, я уже привык. Только когда про лес вспоминаю, домой хочется хоть на пять минут, увидеть, как там, вдохнуть полной грудью аромат сосен. Хотя какое там вдохнуть? У меня ж даже груди нет.
– Я возьму тебя в лес, не переживай. И отца твоего найду, попрошу, чтобы он расколдовал тебя. Расскажу, что ты исправился, что ты меня много чему хорошему научил, и больше ты не будешь обижать лес и его жителей. Ты же не будешь?
– Нет. Не буду. Только вряд ли из твоей затеи что-нибудь получится. Ты разве забыл, что меня дважды заколдовали. Как меня отец будет расколдовывать, если заклятие снять может только тот, кто его наложил?
– Не знаю, – призадумался Димка. – Но что-нибудь обязательно придумаю.
– Придумай, Димка. Мне очень нужна твоя помощь. Только завтра, а сегодня тебе уже пора спать.
– Спокойной ночи, Светофор.
– Спокойной ночи, мальчик Димка.