Мне снова вручили постельное бельё, одёжку и указали номер блока.
Автобус двигался в юго-западном направлении. Араб неспокойно попросил меня объяснить, что происходит, и куда нас везут?
- Точно, не в аэропорт. Надеюсь, что не обратно в тюрьму Винчестера. Хотя и направляемся в ту сторону.
Тип из Эстонии, услышав о знакомом ему Винчестере, тоже обеспокоился.
- Чо, обратно в ту тюрьму? – спросил он меня таким тоном, словно это я инициатор нашего переезда.
- Откуда мне знать! Мы едим в ту сторону. Тебе надо было возвращаться в Швецию. Сейчас бы не парился здесь, - раздражённо ответил я ему.
- Мне некуда в Швецию. У меня денег - ни копейки, - проворчал тот.
- Тогда уж лучше – домой в Эстонию, чем вот так, - ворчал я, следя за дорогой.
- Дома у меня проблемы. Туда мне пока нельзя. А здесь, постоянно курить хочется!
- Удивительно, что они принудительно не депортировали тебя.
- Потому что, мне люди подсказали, и я попросил убежища, - неуверенно сообщил мне попутчик.
- Понятно. В стране ты теперь задержишься на какое-то неопределённое время. Но едва ли они выпустят тебя до рассмотрения твоего дела, - предположил я.
- Адвокат, сказал, что возможно и выпустят, - заявил он с вопросительной интонацией.
Я промолчал. Об адвокатах я мог бы много рассказать ему.
- Как ты думаешь? – доставал он.
- Думаю, что спустя месяц-два, они рассмотрят твоё заявление о предоставлении тебе убежища. Если ты ничего убедительного не предоставишь им по сути своего прошения, то тебе откажут в убежище, и депортируют. А до этого подержат в закрытых центрах. Теперь ты можешь со всеми вопросами обращаться к своему адвокату.
- Блин! Курить хочется, - отреагировал тот на всё услышанное.
- Ты думаешь, нас возвращают в Винчестер? - снова обратился ко мне араб.
- Не думаю. Но новое место будет хуже предыдущего отеля, - отвечал я, поглядывая в окно.
Меня и самого уже беспокоила перспектива возвращения в тюрьму Винчестера. Мы стабильно продвигались в этом направлении.
Я постучал в перегородку, отделяющую нас от полицейских. Один из них обернулся на стук, открыл окошко, и сквозь решётку спросил;
- *What? *Что?
- Простите. Куда мы едим? – как мог, вежливо поинтересовался я.
- Haslar, - коротко ответил тот, и задвинул прозрачную перегородку-окошко.
Пассажиры вопросительно смотрели на меня, ожидая объяснения.
- Куда?! – спросил меня араб.
- Хаслар. Насколько я знаю, это отвратительное место. Хуже тюрьмы! – ответил я, лихорадочно соображая, как долго ещё они могут оформлять мои выездные документы?
- Но почему? Мы же не против нашей депортации, и мы уже были возле аэропорта, - требовал объяснений араб.
- Полагаю, в том центре возле Хитроу, содержат кратковременно, перед отправкой. Подобно отелю для транзитных пассажиров Они выяснили, что наши документы ещё не готовы, и решили подержать нас пока в другом, отдалённом месте, - отвечал я арабу и себе.
Араб что-то объяснил своему земляку. Они неспокойно заговорили на своём языке.
- Ты бывал в этом месте? – вдруг обратился ко мне, до сих пор молчавший, пятый, чёрный пассажир.
- Не бывал. Но слышал, что условия там плохие. После двухместных номеров с телефоном и кабельным телевидением, новое место может показаться нам адом, - ответил я.
Все умолкли. Каждый задумался о своём.
Я решил, что надо побеспокоить их, иначе обо мне могут и вовсе позабыть. Вспомнились шутки миграционных служащих о нерасторопности чиновников украинского консульства. Якобы, закрывающих посольство и дружно отъезжающих на футбольные матчи, поддержать Киевское Динамо, когда те играют в Англии. Сейчас меня не смешила такая картина.
Вскоре стало ясно, что мы направляемся не в Винчестер, хотя и кружим где-то в том же графстве Хэмпшир. Указатели подсказали о городке Gosport, в котором я когда-то бывал. По некоторым внешним признакам я определил, что мы совсем близко к побережью. Наконец, остановились. Снова тюремные ворота и глухой высокий забор. Автобус въехал на территорию, похожую на войсковую часть. Нас пригласили выйти и пройти в помещение. Не было сомнений, что это приёмная. Процедура нашего оформления проходила так же, как в тюрьмах. Служащие были выряжены в форму сотрудников исправительной системы НМР. Я бегло оглядел информацию об этом заведении.
HMP HASLAR
Address:
Immigration Removal Centre Haslar
2 Dolphin Way
Gosport
Hampshire
PO12 2AW
Tel: (02392) 604000
FAX: (02392) 604001
GENERAL DESCRIPTION
Haslar was originally built as an army facility. Since the Prison Department took over its use it has been a Young Offender Detention Centre, a Young Offender Institution and is now an Immigration Removal Centre.
LOCATION
Immigration Removal Centre Haslar is situated in the town of Gosport in Hampshire.
Хаслар изначально был построен, как армейское подразделение. С тех пор, как это было передано департаменту исправительной системы, здесь стал центр содержания малолетних преступников. Затем, - миграционный центр перемещения.
Мне снова вручили постельное бельё, одёжку и указали номер блока. Один из служащих призвал нас следовать за ним. Мы шли вдоль коридора, и он указывал нам, где и что здесь находится.
Приостановившись в коридоре, я отметил странно стоящих под стенкой нескольких парней-бездельников в казённой одежде. Они внимательно рассматривали нас - новеньких, надеясь встретить знакомого или земляка. Я интуитивно определил двух-трёх из них, как русскоговорящих. Эстонский беженец кинулся к ним с просьбой о табаке. Я пошёл далее к своему блоку. При входе в казарму, сначала попал в просторную гостиную с телевизором. Там я приостановился и осмотрелся вокруг. Чёрный трепался по телефону. Есть связь с внешним миром, подумал я.
Далее, через дверь попадаешь в спальный барак. Нечто, напоминающее купейный вагон без дверей. В каждом купе – по три кровати. Я приостановился, рассматривая нумерацию ячеек, пытаясь отыскать своё место в этом вагоне. Сзади меня возник высокий, неуклюжий парень и обратился ко мне.
- Давай сюда. Здесь свободно, - указал он на первое купе.
Я взглянул на него. По виду и говору, определил в нём украинца с западных областей, которых, особенно много в Англии. Это был один из тех парней, что стояли в коридоре. Похоже, эстонский беженец за порцию табака, дал им ориентировку на всех вновь прибывших.
- Мне прописали другое спальное место, - ответил я.
- Ерунда. Здесь народ свободно тусуется в пределах барака, - пояснил он.
Я прошёл в его купе. Из трёх коек занята была лишь одна. Он присел на неё.
- Занимай любую из этих, - указал он на свободные места.
Я присел. Время пошло.
- Ты откуда? – не терпелось новому соседу поговорить.
- Украина. Южная.
- Я тоже. Только – западная, - ответил он. – Меня звать Игорь.
- Сергей. Много здесь наших?
- Есть несколько человек. Сегодня задержали? – спросил он меня, как новичка.
Похоже, он был готов оказать мне товарищескую поддержку, зная, как чувствует себя задержанный нелегал.
- Задержали меня почти пять месяцев назад, - ответил я, соображая, о чём я хотел бы расспросить его.
- Где же ты был всё это время? – удивился он.
- Последние три дня – в новом миграционном центре возле Хитроу.
- А остальное время?
- В тюрьмах.
- Ничего себе! И как там?
- Боюсь, что получше, чем в этих бараках с общим туалетом, - заметил я. - Только здесь не закрывают. Дверей и вовсе нет. Можно ходить и общаться с товарищами, - рассеянно размышлял я вслух.
Сосед слушал и внимательно рассматривал меня.
- Самоубийства здесь часто случаются? – добавил я перца любопытному соседу.
- Я не знаю! - честно ответил Игорь, вытаращившись на меня.
- Ладно. Тогда проверим, как здесь работает радио ФМ, - начал я раскладывать по полкам свои вещи. – Надеюсь, библиотека здесь имеется?
- Есть. И уроки английского, если захочешь, - отвечал Игорь.
- Может у тебя, случайно, и телефон украинского консульства есть? – вспомнил я, чем хотел заняться в первую очередь.
- Конечно, есть. Я звоню туда почти каждый день, - оживился сосед.
- Ожидаешь документы для депортации? – уточнил я.
- Да. Уже полтора месяца жду, - чётко отвечал Игорь.
- Должны быть скоро готовы, - предположил я вслух, и прикинул, что мои – тоже могли бы уже приготовить.
- Давно в Англии? – поддерживал я разговор с новым соседом.
- Пять лет.
- Нелегально? – удивился я.
- Имел визу на месяц, а далее - как все.
- И убежище не просил?
- Не. Тогда и так было неплохо. Работу нашёл, комнату арендовал, и был вполне доволен. А позже, и жена подъехала, - выложил свою историю Игорь.
- Где ты функционировал все эти пять лет?
- Всё время – в Лондоне.
- Жена сейчас там?
- Нет. Она несколько месяцев назад уехала домой. Там проблемы возникли.
- Понятно. Как же тебя выловили?
- Рано утром наш дом посетили миграционные работники с полицией. И нас, с вещами – в автобус. Затем - в обезьянник. Там нас отсортировали; кто с паспортом – в аэропорт, у кого нет документов – в центры содержания.
- Кто-то настучал им о вашем доме, - предположил я.
- Я даже знаю – кто, - удивил Игорь своей уверенностью.
- Кто-то из своих земляков?
- Да. С нами же в доме проживал. Некий Гриша из Львова. Он когда-то попросил убежище, но ему ничего там не светило. Сидел в Лондоне, работал нелегально, пока есть хоть такая возможность. А однажды, Гриша, по пьянке, рассказал, что работал он в бригаде, которая делала ремонт в доме, где хозяином оказался какой-то перец из Хоум Офиса. (Home Office – МВД).
Он там пару недель работал. Сначала, он якобы боялся, что тот может сдать их, как нелегальных работников. А затем, с его слов, оказалось, что заказчик – классный чувак, который всё понимает.
Спустя некоторое время, мы, по приходящей почте и прочей его суете, узнаём, что нашему Грише, вдруг, пожаловали статус беженца. Он получил новые документы и разрешение на работу.
Все ребята, кто хоть как-то пытался добиться этого в последние годы, говорят, что в случае с Гришей – что-то тёмно и нечисто.
- Когда вас накрыли дома, не заметил ли, как он подсказывал полиции, где, кого и что можно найти в доме?
- Когда нас всех построили, его не оказалось. Я понял, что его дома не было в это раннее время. Бывает, когда на работу далеко добираться, приходится рано выходить из дома. Но у него тогда постоянной работы точно не было. Лишь от случая к случаю подрабатывал.
- Связывался с ним по телефону?
- Да. Просил его пересылать сюда мою почту. Какие я могу претензии ему предъявить? Но все соседи по дому, считают, что это он наши скальпы сдал. Отрабатывает свой легальный статус.
- Насколько я знаю, они стимулируют подобное сотрудничество. Вашему Грише повезло встретиться с работником Home Office. Он мог регулярно сдавать ему нелегалов, а тот мог содействовать Грише легализоваться в стране. Гриша свой шанс не пропустил. Возможно, кроме своих соседей, ему пришлось и других товарищей сдавать, - предположил я.
- Возможно, он теперь будет делать это регулярно, как внештатный сотрудник Хоум Офиса, - добавил Игорь.
- Как осведомитель. Стукач, говоря простым языком. Это явление всегда было и есть, - уточнил я.
- Ему – вид на жительство, а кому-то – депортация, - вздохнул Игорь.
- Если точно знать, что это оно подсуетилось перед местными властями, то таких уродов, не грех отстреливать, - поддержал я его упавший дух.
– Чо-то мне христианское правило – прощать и подставлять щеку, последнее время, – не по душе, - добавил я в качестве оправдания перед случайным собеседником.
*Once that you've decided on a killing
First you make a stone of your heart
And if you find that your hands are still willing
Then you can turn a murder into art. /Sting/.
*Коль уж однажды ты решился на убийство
Прежде всего, сделай своё сердце каменным
И если чувствуешь, что руки по-прежнему чешутся
Тогда обрати убийство в искусство.
- Для начала, надо выбраться из этой дыры, - не поддержал мою агрессию Игорь. – Хочешь позвонить в украинское консульство? – напомнил он о моём намерении, и стал отыскивать в записной книжке нужный телефон. – Этим бюрократам надо постоянно напоминать о себе, - ворчал он. – Хорошо, если ты присоединишься к нам. На мои звонки они уже реагируют, подобно автоответчику, - выписал и подал он мне записку с лондонскими телефонными номерами: 020-722 90 689. 020-724 38 923.
- Коктейль Молотова – вот, в чём нуждаются украинские чиновники! – принял я записку.
- Что за коктейль? – не понял Игорь.
- Это я о своём. Полагаю, в этом консульстве – сплошь блатные детки пристроены. Сейчас они неторопливо представляют здесь наши интересы. А затем, будут получать супер пенсии заслуженных работников министерства иностранных дел.
- Ну чо, пойдём, позвонишь? – пригласил меня Игорь.
- Идём, - согласился я.
Телефон оказался свободен. Я набрал первый номер и приготовился к тому, что включится автоответчик, куда я и солью свою неприязнь кучмовским прихвостням.
Однако, трубку подняли, и ответил молодой мужской голос по-английски.
- Посольство Украины в Лондоне. Могу ли я вам помочь?
- Могу ли я говорить с вами по-русски? – отозвался я тоже на местном языке, по-прежнему ожидая повода, чтобы сказать какую-нибудь дерзость.
- Да, пожалуйста, - вежливо предложил парень, перейдя на русский.
Я был приятно удивлён.
- Я ваш согражданин без паспорта. Сергей Иванов, - замешкавшись, назвал я своё имя. - Предполагается, что вам присылали мои данные для выдачи мне временного удостоверения личности, - начал я излагать суть моёй озабоченности.
- Да, Сергей Александрович, - снова удивил меня парень из консульства. – Запрос на вас давно отправлен. В ближайшие дни должен прийти ответ. Как только мы получим подтверждение от МВД, сразу же сделаем для вас временный документ, и передадим его миграционному ведомству, - вежливо разъяснял он.
- На всякий случай, с сегодняшнего дня я нахожусь в центре перемещения Хаслар, - нелепо добавил я, понимая, что ему совершенно побоку, где я находился вчера или буду сегодня.
- Хорошо, Сергей Александрович. Спасибо за звонок. Если у вас возникнут вопросы к нам, звоните. Всего доброго, - вежливо закончил он разговор.
Трубку повесили. Игорь вопросительно смотрел на меня, ожидая, что я скажу.
- Сказал, что как только, так сразу, - пожал я плечами.
- Мне так говорят уже почти два месяца, - улыбнулся Игорь, заметив мою растерянность.
- Местные миграционные церберы так и говорили мне, что процедура изготовления проездного документа в украинском консульстве длится в среднем пару месяцев. Надеюсь, нам осталось ждать максимум - одну-две недели, - рассуждал я.
- А с кем ты говорил? – поинтересовался Игорь.
- Какой-то молодой, вежливый парень.
- Знаю, - махнул рукой Игорь. Он там на этом телефоне сидит.
- Во всяком случае, они знают о нас и что-то обещают. Мы будем напоминать о себе, - рассеянно отвечал я.
Я пытался вспомнить, когда миграционные чиновники сфотографировали меня и обещали отправить мой запрос в украинское консульство? Мне захотелось побыть одному, подумать. Я, сославшись на нужду, отправился на осмотр барака.
Проходя вдоль вагона, я невольно наблюдал интернациональную жизнь в открытых купе.
Мелькнула компания африканцев, собравшихся, подобно тараканам, в одной ячейке.
В воздухе почуялся устойчивый запах восточных благовоний, а с запахом послышалась и музыка Индии. Другое купе было набито индусами. Все с кружками и довольными физиономиями. Чаепитие.
Группка китайцев азартно играли в домино, и отвратительно громко покрикивали на своём лающем языке.
Добравшись до конца барака, можно было пройти в туалет, душевую и умывальник. Оглядев места общего пользования, я невольно вспомнил службу в Советской Армии. Всё это содержалось в относительной чистоте, но было отталкивающе казённым, изношенным и старым.
Вернувшись в своё купе, Игорь пригласил меня в столовую на обед. Народ потянулся на выход.
Продвигаясь лабиринтами коридоров, под присмотром надзирателей, мы прошли в столовую.
Просторный зал, заставленный длинными армейскими столами. Едоки брали разносы и становились в очередь к раздаче. Продвигаясь вдоль кормушки, берёшь себе хлеб, чай, салаты. Далее, на раздаче, арестанты в белых халатах и колпаках, раскладывали в тарелки горячие блюда. Можно было что-то выбрать. Один из работников показался мне знакомым. Я присмотрелся и распознал в нём своего бывшего соседа из Заира. Он стоял за прилавком, в форме кухонного работника и уверено орудовал черпаком, раздавая горячие обеды.
Приблизившись и подав ему пустую тарелку, вместо заказа, я приветствовал его.
- Привет, Лумумба!
- Сергей! – узнал он меня. – Ты отказался от депортации?
- Нет. Это Её Величество отказывается отпускать меня. А ты? Не желаешь возвращаться в Заир? – поинтересовался я.
- Я согласен на депортацию, но во Францию. Так как я приехал в Англию оттуда, - коротко ответил он. – Мы ещё поговорим, - обещал он, кивнув на очередь, собравшуюся за мной.
Игорь, следовавший рядом, удивлённо наблюдал за нашей беседой.
- Ты шо, знаешь его? Откуда? – спросил он, как только мы закончили говорить.
- Когда-то сидели в одной камере.
- Ты и в Африке сидел?! – не отставал Игорь.
- Нет, это он - в Англии сидел в тюрьме. А я - вместе с ним. Неделю в одной камере, - объяснился я.
Вернувшись с полными разносами в зал, мы огляделись в поисках свободного места. Какой-то парень махал Игорю рукой, приглашая нас за стол рядом с ним. Мы направились к нему.
- Саша! - приветливо представился он мне, как только мы расположились за одним столом напротив него.
- Сергей, - ответил я. И понял, что Саше не терпится поговорить со мной.
- Откуда?
- Украина, - сосредоточился я на пробе обеда.
- Откуда именно? – не унимался новый знакомый.
- С юга. А харчи здесь похуже, чем в тюрьме, - сообщил я им.
Парни лишь пожали плечами. Выбора не было.
- А я из Приднестровья. Бендеры, - знаешь?
- Конечно. Кстати, ваш президент Игорь Смирнов – мой земляк. Когда-то он работал главным инженером Новокаховского машиностроительного завода. Теперь завод – на металлолом, а он – президент непризнанной республики. Новый мировой порядок.
Кстати, а с каким паспортом ты сюда заехал из республики Приднестровье?
- С молдавским, - отмахнулся Саша от неприятного вопроса.
- Не хочешь возвращаться в солнечную Молдову? – поинтересовался я его планами.
- Отсюда и в Молдову захочешь вернуться! Но пока нет паспорта, приходится ждать.
- Кстати, всех твоих земляков недавно отправили, а тебя, почему оставили? – поинтересовался Игорь.
- Потому что, они настоящие молдаване. А я – русский из Приднестровья, - объяснил Саша.
- Просто надо регулярно названивать в консульство и напоминать о себе, - советовал Игорь.
- Это вы можете в своё консульство в Лондоне звонить каждый день. А молдавского консульства в Великобритании нет. Ближайшее представительство – в Бельгии. Не очень-то назвонишься. Да ещё и ответит какой-нибудь молдавский урод, и корчит полное непонимание русского языка. Отвечает на французском или молдавском. Вот и разговаривай с ними. Ущербная страна, и чиновники такие же! Я просто выбросил свой молдавский паспорт, - разошёлся русский Саша без паспорта.
- Саша, надо было упаковать молдавский паспорт в пластиковый контейнер и прихоронить где-нибудь на острове. Под старой могильной плитой, на одном из лондонских кладбищ. И записать себе; координаты могилы, имя усопшего, дату рождения и смерти.
Сейчас бы, вместо дорогих и бесполезных звонков молдаванам в Бельгию, ты бы лишь сделал заявление местным миграционным бобикам, и дал бы им кладбищенский адрес. Спустя два-три дня, тебя бы самолётом, бесплатно отправили в Кишинёв, - поддерживал я разговор.
- Так тебе, Саня, хуже, чем нам - украинцам! Нам хотя бы вежливо отвечают в консульстве. И что-то обещают, - заметил Игорь.
- Ему даже похуже, чем русскому в Украине, - добавил я. Просто – Tombstone! (могильная плита) – Сегодня я звонил в украинское консульство и был положительно удивлён. Парень вежливо разговаривал со мной английским и русским языком, - гордился я Украиной, пережёвывая казённые британские харчи.
- Если бы я знал… То ещё в советские времена остался бы в соседней Одессе, - ворчал Саша.
- В советское время, в Одессе тебя бы пропиской затрахали, - предположил я.
- Для начала, временной студенческой пропиской обошёлся бы …
- Саша, о чём мы сейчас говорим, сидя в этой тюремной столовой под присмотром британских церберов?! В какое время и где ты учился в Одессе? – поинтересовался я, на всякий случай.
- Первая половина 80-хгодов. В инженерно-строительном институте.
- Знаю. Во всех ваших общежитиях побывал. В это время мы могли там встретиться. Ты в каком общежитии жил? На ул. Дидрихсона, наверное?
- Ничего себе! Серёга, ты откуда сюда прибыл? – выразил своё удивление Саша, оторвавшись от тарелки.
- Саша, боюсь, времени у нас здесь будет предостаточно, чтобы всё рассказать друг другу, - вздохнул я.
- Надеюсь!
- Надеешься на бессрочное заключение здесь? – хмуро вставил своё замечание жующий Игорь.
- Та не, надеюсь поговорить. Перенестись мысленно с берега Ла-Манша на пляж Чёрного моря, - пояснил Саша Игорю, едва понимающему, о чём мы говорим.
- На пляж «Дельфин», с рюкзаком сухого вина «Ркацители» и плавленым сырком за 14 коп. – предположил я тему будущих разговоров.
- И колбасой «Докторской» за 2 руб. 20 коп. – добавил Саша
- Саша, тебе, с твоим молдавским паспортом надо теперь в ином направлении копать, - вернулся я в настоящее время. – Я слышал, что румыны выдают свои паспорта гражданам Молдовы, кто желает. И жителям приграничных с Румынией районов Черновицкой области – тоже. Румыны всё ещё претендуют на возвращение им довоенных территорий Бессарабии и Северной Буковины. С их паспортом тебе будет комфортней путешествовать.
- Предлагаю перейти в казарму, и за чаепитием обо всём поговорить, - жизнерадостно призвал нас Саша.
- Точно! Мы засиделись здесь. Сделана отметка на стакане, засыхает плавленый сырок! - встал я из-за стола.
Разносы с грязной посудой отнесли и подали в окно посудомойки.
- Точно, как в одесской студенческой столовке, в брежнёвские времена, - оценил я обед.
- Серёга! Нам песня строить и жить помогает! – повеселел Саша. – Прошу всех на чай!
- Времени у нас валом. Продолжим заседание в чайной? – согласился я.
- Идём в мою келью. Я теперь там один, - пригласил Саша. – Не считая храпящего негра за фанерной перегородкой, - добавил он.
У выхода из столовой стоял хмурый надзиратель в форме, присматривая за порядком.
- Thank you for the dinner, sir! – поблагодарил я, проходя мимо служивого.
- You’re welcome, - ответил тот, даже не взглянув на меня.
Выйдя лабиринтами в центральный коридор, Саша указал направление. Игорь встретил кого-то и оставил нас.
Барак, в котором прописали Сашу, ничем не отличался от нашего.
- А здесь не так густо заселено, - отметил я тишину пустого барака.
- Демографическая обстановка постоянно меняется. Сегодня - пусто, завтра - густо. Скоро все вернутся после обеда, – пояснил Саша.
Его купе находилось в конце вагона. Из трёх мест, занято было лишь одно.
- Присаживайся, - пригласил Саша, включив электрический чайник.
Пока закипала вода, Саша скрутил себе сигаретку и закурил. Я залил чай в пакетах, в пластиковых стаканах.
- Здесь всё, как в тюрьмах, кроме камер и режима, - заметил я.
- Там держат народ в закрытых камерах? – поинтересовался Саша.
- Определённое время – в камерах. Но это обеспечивает тебе личное время и покой. Здесь же, все 24 часа – коммуналка.
Мимо нашего купе медленно прошёл огромный негр.
Мы тихо сидели, попивая горячий чай. Саша аппетитно курил. Время текло.
Несколько минут спустя, послышались шаркающие тяжёлые шаги негра. Он возвращался из санузла. В соседнем купе за фанерной перегородкой жалобно заскрипела кровать.
- Скоро захрапит, - прокомментировал Саша, кивнув в сторону соседнего купе.
- Мы допили чай и заварили кофе. Саша докурил свою самокрутку. За перегородкой захрапел Кинг Конг.
- Можно позавидовать. Чётко функционирует! Принял порцию пищи. Туалет. Крепкий сон. Так он и королеву здесь переживёт, - шутил я.
- Если они оставят его здесь на всю его оставшуюся жизнь, то он и остров переживёт, - добавил Саша. – Он не проснётся даже когда эта часть острова уйдёт под воду.
Вскоре с обеда вернулась группа китайцев, которые расположились, где-то в середине барака. По стуку костяшек, я понял, что они будут состязаться в домино. Далее последовали непрерывные гавкающие голоса и громкий стук.
- Так китайцы забивают козла, - пояснил Саша шумы.
Сосед за перегородкой не слышал ни нас, ни китайцев. Он смотрел свои сны и храпел громче, чем мы разговаривали.
- Сейчас время прогулки. Можно выйти погулять на свежем воздухе, - сообщил Саша.
Мы вышли из купе. Кинг Конг продолжал переваривать пищу, не меняя ритма и тональности храпа. Китайцы стучали, орали и курили. Я бросил взгляд на их собрание и с ужасом представил, что скоро все товары в мире будут производиться этими людьми в Китае, и они станут народом № 1.
На прогулки выпускали на большое травяное поле, или во внутренний дворик с асфальтной площадкой. В зависимости от количества арестантов, желающих погулять.
Просторное поле ограничивалось высоким забором, сразу за которым – берег канала Ла-Манш. Это было очевидно.
Порывы ветра заносили запахи и звуки моря. Морские птицы кружили и пронзительно покрикивали. Своими звуками они напоминали мне китайцев, играющих в домино. Возможно, где-то неподалёку, есть песчаные пляжи. Летом здесь должно быть хорошо, а сейчас, сырой холодный ветер не позволял расслабиться. За забором медленно проползла верхушка судна. По видимой части я определил, что это некий грузовой пассажирский паром, какие я видел в Саутхэмптоне.
Вечером, после ужина я обещал заглянуть к Саше на чай. Но застрял в своём купе, разговорившись с Игорем. Я понял, что ему неинтересно, когда мы с Сашей говорим о чём-то своём – советском и южном.
Он воспринимал наши разговоры почти также, как мои короткие дилогии на кухне с бывшим сокамерником африканцем, в момент получения пищи.
- Ты каждый раз называешь его по-разному, - заметил Игорь после ужина. – Я не могу запомнить все клички, на которые он отзывается.
- В обед я назвал его Патрисом Лумумба. А на ужине – Мобуту. Сесе Секо Жозеф-Дезире Мобуту, - напомнил я.
- Какие-то людоедские клички!
- Ты почти верно заметил. В Украине у нас свои людоеды. Ты, кстати, откуда?
- Волочиск. Хмельницкая область. Дома меня ожидает масса сложных вопросов, вздохнул Игорь.
- Жена? Кивнул я на приколотый лист с портретом, какие обычно наспех рисуют уличные художники.
- Да, - коротко и как-то невесело ответил Игорь.
- Она знает, где ты сейчас?
- Уже знает.
- Ей не понравилось в Лондоне?
- Как сказать? Пока оба работали, всё было неплохо. Последнее время не было постоянной работы, стали возникать мелкие бытовые тёрки. Она решила ехать домой, так как дочку надо было подготовить и отправить в школу. А теперь из дома новости повалили – одна, хуже другой.
- Как обычно. Если уж не везёт, - открывай ворота, - комментировал я.
- Представляешь, почти все годы моего пребывания в Лондоне, большую часть заработанного я регулярно передавал своим родителям. Хотел купить квартиру. Мамка, по моему поручению, начала что-то подыскивать…
И вот, жена, вернувшись домой, сообщает мне, что у моей мамки возникли какие-то проблемы, в связи с покупкой квартиры. Я начинаю звонить родителям и задавать им вопросы. Чувствую, что мамка уклоняется от этой темы, а батя что-то не договаривает. Затем, звонят мне из дома, и сообщают, что мамка умерла.
Сначала думал лететь домой. Но меня отговорили. После похорон стал чаще звонить бате. И от него дознаюсь, что мамка внесла деньги на покупку квартиры в строящемся доме. Но женщина, заключившая с ней договор, оказалась аферисткой.
Агентство недвижимости заявляет, что такая сотрудница у них никогда не работала. А договор с печатями, где упоминается их агентство – поддельный и не имеет никакого отношения к ним. Саму женщину найти пока не могут.
Отец говорит, мамка, как поняла, что потеряла все мои сбережения, так и угасла.
- Возможно, надо было жене поручить покупку квартиры, - вставил я.
- С женой - свои сложности. Точнее, с тёщей.
- Понятно. Может, сходим в гости к Саше на чай? – предложил я.
- Боюсь, что уже поздно. В это время все должны находиться в своих бараках. Такие правила. С утра снова можно будет перемещаться по всей территории, - пояснил мне Игорь, и включил чайник.
- Возможно, для тебя сейчас самое время вернуться домой. Отца поддержать и в остальном разобраться, - предположил я.
- Как сказать!
- Не хочешь домой?
- Я здесь обо всём подумал. Для меня - лучше оставаться в Лондоне. Деньги свои я едва ли верну. Мать тоже моим приездом не воскресить. С семьёй – напряг.
- Но придётся вернуться домой. Поэтому, ищи положительные моменты, которые можно извлечь из своего возвращения. Ты пять лет не видел ребёнка!
- Это ребёнок жены от первого брака. Но думаю, что корень моих семейных проблем не в наших недоразумениях с женой или в ребёнке, для которого я теперь - едва знакомый дядя.
- А в чём?
- Тёща.
- Известное явление.
- Но у меня – особый случай!
- Хочешь рассказать мне о своей тёще?
- Представь себе, Сергей. Возможно, пребывание в течение пяти лет на острове, было моим убежищем и спасением. Ты можешь не верить мне, а я в это верю, - интригующе начал Игорь.
- Ты о том, что уж лучше нелегально жить и работать в Лондоне, но быть подальше от тёщи?
- Типа того. Слышал о том, что можно наслать на человека порчу, и кончить его?
- Слышал. Тот чёрный на раздаче в столовой – кое-что знает об этом.
- Моя тёща тоже что-то знает об этом. Точнее, её подруга практикует это.
- И что же? Ты оказался объектом их практик?
- Думаю, что так.
- Можешь рассказать подробней? – заинтересовался я.
- С самого начала тёща была не особо довольна тем, что её дочь связалась со мной. Постоянно искала к чему бы придраться и выразить своё недовольство мной.
- Вы жили все вместе?
- Слава Богу – нет! Но она часто навещала нас. Типа, я к дочке и к внучке прихожу.
Так вот, я стал замечать за собой некоторые странности, которых раньше не бывало. Ну, выпить с приятелями я любил. Но я всегда знал свою норму и без труда контролировал себя. А тут, вдруг, началась какая-то чертовщина! Провалы в памяти, отключение контроля поведения…
- В сочетании с приёмом алкоголя? Или в трезвом состоянии? – перебил я его.
- В основном, эти странности меня стали посещать в нетрезвом состоянии. Я сам стал замечать свою уязвимость в этом состоянии, и все друзья это заметили. Когда я трезвый – всё понимаю. Однако, не могу отказаться от употребления, и остановиться во время не удаётся. А заканчивается всё провалами в памяти и нелепым поведением, чего раньше никогда не бывало.
К примеру, друзья рассказывали мне, что я пил, пока не вырубался, да ещё и порывался прыгать с балкона. Если бы не друзья… А я ничего не помню! И посторонние говорили, что раньше за мной никогда ничего подобного не замечали.
- Игорь, все эти странные перемены в твоём поведении могли быть следствием регулярного употребления алкоголя, - предположил я.
- Возможно. Но это другое. Мне не давали покоя появившаяся иная тяга к алкоголю, неспособность останавливаться, провалы в сознании и неконтролируемые шаги к самоуничтожению. Всё это свалилось на меня, как-то вдруг. Меня понесли какие-то неведомые силы в одном направлении; алкоголь, потеря памяти, попытки самоуничтожения.
- И ты связываешь это с тёщей и её подругой шаманкой?
- Я ездил к другим шаманам, которые не знали ни меня, ни мою тёщу. И просто говорил им, что мне хреново последнее время. Что они ни делали надо мной, постоянно выдавали один диагноз; сильная порча на смерть. Шаманят две тётки, одна насылает, другая ассистирует ей.
- И, конечно же, шаман предложил тебе пройти курс лечения у него, - вставил я.
- Серёга, я обращался не к одному специалисту. Все нарисовали мне ту же картину. Все они, понаблюдав меня, советовали уехать подальше от этих людей.
- Так ты оказался на острове. И как ты себя здесь почувствовал? Некоторые африканские специалисты считают, что здесь тоже полно духов, способных свести человека с ума.
- Я знаю. Об этом потом поговорим. А здесь, я просто запрягся в работу, и всё в моей голове восстановилось на свои места. И употребление алкоголя тоже стало контролируемым.
Только за время пребывания здесь жены, нервы снова дали о себе знать. Но я быстро успокоился после её отъезда. А затем, посыпались новости из дома. Арест. Теперь здесь завис.
- Скоро вернёшься домой. И останавливайся у отца, это будет вполне естественно. Держись подальше от своей тёщи, если уж ты так уверовал в её пагубное воздействие. Насколько я понял, без своей жены ты тоже сможешь обойтись. Зачем тебе лезть туда, где тебя не хотят, - советовал я.
- Всё это я умом понимаю. Сто раз всё передумал за пять лет в изгнании. А вот, где-то внутри, тлеет какая-то бесовская тяга к жене. И знаю же, что там, где она, там и тёща обязательно будет. И что ничего хорошего из этого не получится.
- Умом понимаешь – уже полдела. Осталось собрать свою волю и сделать правильные шаги. Если почувствуешь дома, что тебя снова бесы посещают, делай паспорт и беги оттуда, - советовал я, а сам отмечал безволие Игоря.
Хотел спросить, зачем он прицепил портрет женщины, которая, возможно, подпаивала его каким-нибудь зельем? Но промолчал.
- И отсюда хочется выбраться, и домой возвращаться боязно. Там – сплошные проблемы, а я отвык от этого гадюжника, - подвёл итог Игорь.
- У тебя, случайно, тёщиной фотографии здесь нет?
- Нет! Я же не мазохист. А что ты задумал?
- Можно было бы обратиться к моему заирскому приятелю. Может быть, он со своими земляками поколдовали бы против твоей тёщи, размышлял я вслух. – Ты уверен, что твоя жена в этом не участвует против тебя? – кивнул я на портрет, который, после всей этой истории, начал раздражать меня. – Возможно, она из Лондона подвезла своей мамочке свежий материал для работы с тобой.
- Что ты имеешь в виду? – напрягся Игорь.
- Привезла ей что-нибудь из твоих личных вещей, свежие фото. Ну, знаешь, как собакам, надо дать что-то понюхать, так и шаману – материал для установления контакта с жертвой.
- А хрен её знает! Во всяком случае, всё у меня здесь было хорошо до её приезда. А как приехала, и то не так, и это не так. И после её отъезда, - сам видишь, где я сейчас.
Я лишь снова взглянул на дурацкий портрет, который он сам же повесил над своим спальным местом, как икону. Мне захотелось сменить тему.
- Так что ты хотел сказать о местных английских духах? Похоже, тебя они приняли хорошо, и защитили от украинской порчи, - хохмил я.
- В Лондоне, одно время я жил в районе Acton, по соседству с одним странным парнем. Он, кстати, из твоих краёв, из Николаева. Некий Толя Подмазко, я звал его – Пирамида.
- Тоже – шаман?
- Нет. Повёрнутый на всяких аномалиях. Выписывал литературу, экспериментировал с пирамидой.
- И что с ним? Крыша съехала?
- Однажды, на какой-то работе, он познакомился с чёрной подругой. Стали они встречаться и обнаружили общие интересы.
- Чёрно-белый секс? – вставил я.
- Про секс – не знаю. А вот про шаманство она ему много всякого рассказала. Толя однажды сказал, что ему интересно и страшновато с ней.
- И что вышло из их афро-украинского романа?
- Однажды, она пригласила его на вечеринку к своим землякам. Так он говорит, это был некий шаманский шабаш. Сначала они по очереди выступали, обменивались опытом. Затем, хором пели какие-то молитвы или заклинания. Затем последовали ритуальные танцы. А он там – один белый козлёнок. Перепугался наш Толя, как бы его не применили в качестве жертвоприношения. Одинокий нелегал из Украины в огромном мегаполисе – находка для приехавших из Африки, тоскующих без работы шаманов-людоедов.
- И чем всё закончилось?
- Сбежал он оттуда. Показалось ему, что их танцы вокруг беленького гостя – это предварительный ритуал, подготовка жертвы. Больше не встречался с ней. Испугался, что она может приделать ему что-нибудь. Повесил крест на шею, молился и не отвечал на её звонки.
- Ты ему рассказывал свою историю с тёщей? Может быть, его африканская подруга закодировала бы тебя от тёщиной порчи?
- Нет, ему я этого не рассказывал. В то время у меня всё было в порядке. А затем, он съехал на другой адрес и мы потерялись. Остался лишь его старый адрес. Если написать ему, то хозяйка дома, возможно, передаст.
- Если он интересующийся парень, тебе следовало бы поделиться с ним своими наблюдениями.
- Я же говорю, когда мы общались, у меня не было подобных жалоб. Я уже начал и забывать о тёще. А сейчас сижу здесь, прокручиваю в памяти все события и начинаю чувствовать, что этот украинский вирус сидит где-то во мне.
- Рассказал бы обо всём его чёрной подруге, одолжил бы у жены фото любимой тёщи, и дали бы заработать африканским шаман. Возможно, сейчас не сидел бы здесь и вести из дома получал бы иные. Может, сходим на приём к моему заирскому приятелю? Я вижу у него здесь немало земляков, и на свободе много. Но ему понадобится что-нибудь от твоей тёщи, - рассуждал я вслух.
- Откуда.
- А может, познакомим заирских каннибалов с твоей жёнушкой? - взглянул я оценивающе на её портрет. – У тебя, наверно, и фото её имеется или ещё какие-нибудь мелочи.
- Не! Не надо. На тёще ещё можно было бы поэкспериментировать, - неуверенно отказался Игорь.
- Напрасно, я думаю, твоя жена сотрудничает с тёщей и повитухой против тебя, - предположил я.
Игорь ничего не ответил
- Жаль. Это скрасило бы наше однообразное пребывание здесь. И африканским друзьям дали бы на табак заработать.
В бараке неподалёку послышалось хоровое пение. Я умолк, вопросительно взглянув на Игоря.
- А вот и наши африканские соседи. Молитва перед сном, - пояснил Игорь.
Хор звучал всё интенсивней. Страсти накалялись. Когда богослужение африканской коммуны достигло кульминации, из других ячеек послышались крики недовольства.
- *Shut up! *Заткнитесь!
- Сейчас начнут швырять тапочки и прочие предметы в их купе-храм, - комментировал Игорь, заваривая чай.
Я прошёлся вдоль барака и сделал беглый осмотр происходящего. Африканские братья, теснясь в одном купе, завершали своё богослужение, не реагируя на грубые выкрики. Немного далее, в индусском купе было также многолюдно. У этих тихо мурлыкала музыка и продолжалось чаепитие. В других купе – кто-то спал, кто-то играл в карты, пили чай, читали, молились.
Я прошёл в душевую. Окна были приоткрыты, чтобы проветрить помещение. Обследовал решётки. Глухо, как в тюрьме. И всё же здесь был не такой строгий режим и контроль, как в тюрьмах.
Я стоял в тишине у открытого окна, вдыхал прохладный, влажный воздух и желал себе поскорей оказаться дома. В своей холостяцкой квартире.