Замерзнуть в аду (фантастика / мистика)

Сашка упаковал обожженные вазы, помог формовщице, выключил печь. Работа на сегодня закончена, но до свидания со Светой осталось еще хороших три часа, причем обещала она зайти прямо сюда, на участок. И Сашка, от нечего делать, взял из бочки с обрезками комок формовочной массы, принялся лепить.
На подоконнике в каптерке выстроилось уже немало керамических поделок: верблюд, олень, еж, тюлень, обнаженная женщина, ящерица, несколько неизвестных науке монстриков. Чего бы сегодня сыпровизировать? Настроение было еще на одного монстрика, к тому же Сашка недавно смотрел «Дикий мир будущего» и не то, чтобы сильно впечатлился — обыкновенные какие-то там были зверушки. Ну, сухопутные осьминоги, ну, тропические птицы, которые из антарктических буревестников получились, ну, последнее на свете млекопитающее-грызун, ну, ненормально большие насекомые. А хотелось странного.
Вот, например, летучие мыши. В фильме они превратились в каких-то крылатых шакалов, однако все равно летали. А Сашкино воспаленное воображение соорудило из летучей мыши много более странного зверька — перепонки на крыльях исчезли, но пальцы остались длинными, и зверек на этих пальцах ходил, как паук. Задние же лапы стали «руками». Даже название сконструровалось из двух комиксных персонажей — Бетмена и Спайдермена — спайдербэт, паук – летучая мышь, то есть.
Сашка приступил к делу. Голову и туловище слепил из одного куска. Особенно постарался над головой — сделал ее по возможности похожей не летучемышиную, с приплюснутым носом. Уши вылепил длинные, кривые, со скругленными концами — загляденье, теперь кто угодно спайдербэта с летучей мышью ассоциирует. Туловище получилось чуть меньше головы, ну да ладно, сойдет. Теперь — пальцы-ноги. От мысли раскатать длинные колбаски и согнуть Сашка отказался — пальцы должны быть суставчатыми, так что вылеплял каждый сегмент по отдельности. Потом подрезал концы, склеивал жидкой глиной, подравнивал ножиком. Поприделывал мощные когти. Когда набралось пять пальцев, соединил основания и как следует подравнял. Приклеил еще один короткий, толстый и кривой сегмент — как бы плечо с предплечьем, — левая кисть готова. Приступил к другой конечности, поглядывая на уже сделанную — они же должны быть симметричны. Все, вылеплено. И ровно получилось, не придерешься.
Сложнее всего пришлось с «задними руками». Сашка вынужден был сделать их тонкими, а то некуда уже тулить на спайдербэте. Управился, хотя и не сразу — левую пришлось два раза переделывать, правую — три. Особенно плохо когти получались, в конце концов оставил пальцы «задних рук» без когтей.
И аккуратно склеил все вместе жидкой глиной. Монстрик удался, даже, можно сказать, жизнеспособным выглядел.
Надо было еще глаза добавить и какие-нибудь подробности, вроде гребня по хребту. Однако пришла Света, так что Сашка забыл про монстрика. Даже Свете не показал.
За ночь спайдербэт высох, а глаз-то нету, не доделал Сашка. Выковыривать их в сухой глине опасно — можно нечаянно разрушить изделие, так что взял тонкую кисточку и нарисовал глаза керамической краской. Великоваты, зато — умные. Ну и хорошо, а то почему, если спайдербэт, то обязательно сразу тупой? Загрузил его в печь вместе с вазами, включил нагрев и занялся остальными делами. Много их: загрузить в мельницу глину, шамот и стеклобой, отвезти упакованные вазы, привезти глазурь.
Это случалось, когда Сашка болтал с формовщицей Людой — пятидесятилетней теткой, всегда державшейся так, будто все видела и все на свете знает. Обсуждали последние политические новости, когда печь — большой, обитый жестью куб, — вздрогнула. Сквозь слои теплоизоляции и огнеупоров просочился противный звук бьющегося. Потом — печь опять вздрогнула.
Что могло случиться, лещадка треснула? Плохо — лещадки, ребристые керамические пластины, которые использовали наподобие полок, чтобы загружать печь вазами в несколько «этажей», были в дефиците. Но почему печь тряслась? Даже если бы все сразу загруженные вазы обрушились, от этого она не пошевелилась бы — тяжелая, зараза.
Сашка быстро посмотрел на амперметр. Стрелка покоилась на нуле — опять нагревательная спираль порвалась. Снова день потерян. Правда, факт печетрясения остается загадочным.
А тут еще и сквозь отверстие в печной двери потянулись струйки дыма. Черного, к тому же сладковато-вонючего.
— Ты че, кота туда сунул?! — строго вопросила Люда.
Сашка даже растерялся:
— Кота?..
Видимо, на лице Сашки было написано что-то, что заставило Люду объяснить:
— А кого же еще?! Будто я не знаю, чем оно воняет! Когда на заводе один придурок в конвейерную печь кота сунул, точно также воняло!
— Да не совал я никаких котов!
— А чего тогда воняет?!
— Откуда я знаю! Может… крыса… Может — крыса в вазу залезла, и…
— Воняет, как кот тогда… — несколько успокоилась формовщица. — А почему печь тряслась?
— Ладно, откроем — увидим, — несколько неуверенно решил Сашка.
Заглянул в печь через дырочку. Вместо раскаленной, сюрреалистически-красной ребристой поверхности вазы, которой можно было любоваться буквально вот полчаса назад, увидел только багровую муть. Точно, обрушились вазы.
Занялись оставшимися делами, Сашка неуверенно поглядывал на датчик температуры. С одной стороны, рискованно открывать горячую печь, с другой — хочется посмотреть, выяснить…
— Ну чего стоишь, — возмутилась Люда. — Открывай, смотри… что там за крыса.
— Там все красное, тут у нас топка будет. Может — завтра?..
Это Сашка оттягивал неизбежное. Ясно было — ничего хорошего не обнаружится.
Все-таки отложили до завтра.
Хорошо, что сегодня не было назначено свидания Свете — Сашка распереживался из-за печетрясения. Даже спал плохо и завтракал без аппетита.
А когда утром пришел на участок, сразу, не переодеваясь, открыл печь. Привычно дохнуло жаром, но, к тому же еще дымом и вонью — той самой, вчерашней. И — водопадом посыпались осколки ваз.
Безрадостная картина: на дне печи — неровная куча осколков, так и не ставших годными к продаже вазами, но это еще и не беда. Жалко, безусловно, Людину работу за два дня с лишним, ну да ладно — осколки в шамот пойдут, он тоже нужен. А настоящая беда — проволока нагревателя вся изорвана, торчит со стенок гротескными завитушками. И огнеупорные стенки глубоко выщерблены в трех местах. Хорошая была печь…
Сашка в расстроенных чувствах побрел в каптерку, достал сигареты. А курить не хотелось. Совсем. Наоборот — противно было. Даже касаться фильтра пальцами, не говоря уже о том, чтобы губами. От мысли о затяжке и вовсе затошнило.
Странно. Должно быть, вонь из печи отбила охоту курить. Интересный эффект, вдруг этим дымом можно лечить никотиновую зависимость?
Кстати, о вони, надо бы проветрить мастерскую. Сашка открыл все окна, впустил холодный и сырой ноябрьский воздух. Еще раз с тоской посмотрел в печь и принялся выгребать уже немного остывшие осколки. В одном месте они были пересыпаны каким-то странным бурым пеплом — вправду крыса? А почему пепел бурый, а не серый? От людей серый получается — Сашка как-то видел по телевизору кадры из крематория. Кстати, там температура повыше была…
В принципе, не все безнадежно — порванную нагревательную проволоку придется перетягивать, ничего не поделаешь, а выщерблины небольшие, их вполне можно замазать, благо есть чем. А как насчет лещадок? Без них тоже работы не будет, а новые достать проблематично. Стал разгребать осколки внимательнее.
Верхние лещадки действительно разбились, однако на дне лежали две старые, но еще годные, можно их наверх приспособить. Правда, на дно тоже лещадки нужны… Сашке удалось выложить их из осколков старых. Потом и выщерблены подмазал — все, натянуть новую спираль, и можно работать.
Кстати говоря, уцелел спайдербэт. Даже еще красивее стал после обжига — удачно дал усадку, суставы на пальцах-ногах обозначились, когти заострились. И в глазах появилась не только мудрость, но и печаль. Сашка на всякий случай сфотографировал монстрика мобильным телефоном с разных ракурсов.
Позвонил в офис фирмы — рассказал, что спираль порвана, и надо новую натягивать. На том конце провода незнакомый женский голос вальяжно протянул, что ничего в технике не понимает и пришлет мастера, который обязан сгоревшие печи ремонтировать, потому что ему за это деньги платят.
Пришла Люда, глянула на кучу черепков, на изорванный нагреватель и в конце — на Сашку. Так, как будто он был виновником всех Людиных бед. За работу принялась, стуча гипсовыми формами по столу особенно громко. Даже пробормотала под нос, но так, чтобы Сашка услышал:
— Как можно было крысу проглядеть…
— А почему вы уверены, что это крыса была?
— Так ты же сам сказал!
— Я только предположил. И вы считаете, это крыса нагреватель порвала? При девятьсот пятидесяти градусах? А при нагреве крыса тихо сидела, так что ли? Или у нас уже огнеупорные крысы завелись?
— А что еще?.. Может, она взорвалась!
— Крыса взорвалась? Два раза подряд?
— Может и два раза! Сперва голова взорвалась, потом — задница.
— Хм… Кстати, тут пепел какой-то был, вот смотрите.
Люда посмотрела, и вынуждена была признать:
— Нет, от кота другое оставалось… непонятно.
Потом пришел, тряся пивным пузом, мастер Куликов. Лучше бы кого другого прислали — этот из настоящих профессионалов, которые все знают, все умеют и ничего не делают.
Посмотрел он в печь и раздраженно спросил Сашку:
— И что же ты такое туда сунул?!
— Вазы, — ответил Сашка, пожав плечами. С неожиданным для самого себя спокойствием ответил.
— Раз что-то взорвалось, значит — не только вазы!
Похоже, он пытается свалить вину за ЧП с печью на Сашку. Самого Куликова никто пока не обвиняет, это он так, превентивно, на всякий случай. Скажем, затянет с ремонтом, тут и пригодится, чтобы гнев начальства переключить.
А Сашка опять повел себя необычно, не как всегда — вместо того, чтобы возмущенно оправдываться, холодно посмотрел Куликову в глаза и спокойно спросил:
— А откуда вы знаете, что это был именно взрыв?
— Что?!
— Я, например, не знаю, что здесь было, хотя присутствовал, когда печь сломалась. А вы откуда-то знаете.
Куликов открыл рот и через пару секунд закрыл. Понял, что на него самого может свалиться подозрение, да не в чем-нибудь, а что сознательно навредил — бомбу в печь подсунул. Продался конкурентам.
Раздраженно повернувшись к печи, Куликов зло забормотал:
— Все перетягивать надо… Нихрома на вас не напасешься!
— У нас что, нет нихрома? — это Сашка произнес тоже совершенно спокойно. Тем не менее, с намеком, что это Куликов все запасы нихрома пропил.
— Да есть у нас нихром! — а вот это было сказано с возмущенным оправданием. — Так… не напасешься же! Если… так…
Сашка красноречиво хмыкнул, имея ввиду, что запас на то и запас, и, если нагреватели в печах время от времени не перетягивать, тогда запас не нужен. Спросил:
— Тогда почему вы его не принесли? — и опять обвинение в саботаже.
— Я все равно должен был посмотреть!
— В результате только зря потратили время.
У Куликова, как ни странно, не нашлось, чем оправдаться. Так и ушел, пробормотав раздраженно, что за нихромом. И уже не вернулся, вместо него пришел другой мастер, Игорь. Он и занялся ремонтом, Сашка помогал. Естественно, возник вопрос, что же произошло в печи, Игорь предположил:
— Напряжение скакнуло так, что аж все проволока поплавилась, а потом скрутилась и вазы опрокинула.
Объяснение ничем не хуже любого другого, так почему бы его не принять? Сашку сильнее волновало не что произошло с печью, а что произошло с ним самим, с Сашкой? Изменился же, явно — во-первых, бросил курить, причем совершенно неожиданно, не планируя. Во-вторых, не умел раньше Сашка осаждать Куликовых одним только взглядом и тоном голоса, представить себе не мог, что кто-то умеет подобное. Вон и Люда поглядывает уже без враждебности, зато с удивлением, интересом и даже страхом. И не без уважения.
Печь отремонтировали, проверили, Сашка загрузил вазы для глазуровочного обжига — завтра меньше работы. Полчасика поскучал, слушая аудиокнигу, тут и Света пришла.
Свидание сегодня тоже не совсем обычно прошло. Сначала-то ничего особенного — встретились, поцеловались, попили кофе в студенческой забегаловке, направились к Сашке. Но почему-то не обычной дорогой, а крюконули вдоль набережной. И там случилась еще одна странность — закат. Обычный закат, средней красочности, но на Сашку подействовал с небывалой мощью — ошеломил, привел в восторг, поверг в шок — и все одновременно. Постепенно оно нарастало: солнце приближалось к горизонту, а Сашка сначала просто поглядывал на запад, потом уже глаз отвести не мог, потом и вовсе замер, забыв обо всем на свете. Не отрываясь, даже не моргая, впитывал зрелище заката каждым нервом, как будто энергией заряжался… как будто утолял сильную жажду.
Так и стоял неподвижно, пока солнце не скрылось полностью. Заря тоже действовала, но слабее.
По счастью, Света тоже решила полюбоваться закатом и стояла рядом с Сашкой, ничего не говоря. Во всяком случае, ничего, на что надо отвечать — Сашка мог и не услышать. Он же тогда и о Свете забыл. Вообще ничего не замечал, разве кто-то закрыл бы от него закат — тогда, пожалуй, заметил бы. И неизвестно, что бы сделал.
После заката быстро пришел в себя. Точнее — ошеломление и восторг прошли, оставив умиротворение и тихую радость. Тоже не у всех и нечасто бывает, но все-таки в пределах нормы настроение.
Добрались до Сашкиной квартиры, тут тоже все пошло не как всегда. Когда Сашка Свету раздел до пояса, то взялся ласкать ей не грудь, как до сих пор делал, а почему-то спину. Свете понравилось, аж изогнулась вся. Или потом — проникнув в Свету, Сашка изобрел на ходу какой-то странный рваный ритм. Свете и это понравилось, очень. Сашка сегодня действовал неторопливо, вдумчиво, с расстановкой и гораздо менее трепетно, чем раньше. Получил и доставил гораздо больше удовольствия.
И второй результат, или, если хотите, побочный эффект, — они настолько увлеклись, что Света едва не опоздала домой. Сашка проводил подругу, по дороге мило болтали о всяких пустяках. На обратном пути заскочил в супермаркет, пытаясь понять, чего больше хочется на ужин — пельменей, вареников или макарон с сосисками? И неожиданно для самого себя купил замороженное слоеное тесто, а дома соорудил по случайно подслушанному краем уха рецепту пирожков с сырно-луковой начинкой. Никогда в жизни ничего не пек (вазы не в счет, их не пекут, их спекают), духовка уже больше года стояла закрытая, с тех самых пор, как квартиру снял. Однако — получилось очень вкусно, даже оставил несколько пирожков, чтобы Люду и Свету угостить, похвастаться.
Уже улегшись в постель, Сашка наконец-то задумался: что же с ним такое происходит? Ведь происходит что-то: и курить бросил, и Куликова на место поставил, и на рассвет неадекватно смотрел, и в сексе новые умения проявились, и в кулинарии. Изменился Сашка, стал… нет, не более опытным — опыт, это в первую очередь знания на основе лично пережитого, не Сашкин случай. Более зрелым? Тоже не то. Скорее — более развитым, или даже — более чувствительным. И в то же время — хладнокровнее стал, спокойнее. Изменение личности получается, между прочим — признак, что не все слава богу с мозгом. От сифилиса бывает, если не долечиться. А у Сашки от чего? Сифилис он не лечил, не успел еще им заразиться, по голове Сашку не били, наркотиками не балуется с роду… От стресса, что ли, мозги переклинило? А по времени-то совпадает: печетрясение еще каким стрессом было, и как раз тогда курить расхотелось. Что теперь со своим поврежденным мозгом делать? К врачам идти? А к каким? Наверное, имеет смысл начать с терапевта. Только это же придется день потратить… нет, еще хуже — в родной город ехать, по месту прописки, то есть с работы надо отпрашиваться, а уже два дня ничего не обжигал, кроме осколков ваз и спайдербэта. Можно в частную клинику обратиться, но там, наверное, дорого.
Вероятно, стоило порыться в Интернете, найти адреса клиник и расценки… а прежде всего — поискать насчет изменения личности. Особенно от стресса — насколько это опасно, как лечить, надо ли вообще лечиться. У Сашки-то изменения явно к лучшему, нет желания выздоравливать. Впрочем, повреждения мозга и не вылечишь — все знают, что нервные клетки не восстанавливаются.
Порыться в Интернете можно было и прямо сейчас, однако так хотелось спать, что уснул. Проснулся хорошо отдохнувшим и в безоблачном настроении, на завтрак приготовил не омлет с сыром, как обычно, а горячие бутерброды и вареные всмятку яйца. То есть, снова изменения собственной личности проявились. И тоже — к лучшему.
По дороге на работу Сашка обнаружил, что ему не очень хочется идти по врачам. Не то, чтобы страшно — «новый» Сашка свои страхи контролирует, не то, чтобы лень — «новый» Сашка натуре деятельная… лечиться не хочется — вдруг вылечат? «Новый» Сашка нравился самому себе гораздо больше старого, хотелось остаться «новым», развитым.
А поработать сегодня не дали — вызвали к начальству на ковер. Сашка только успел включить печь и взялся чистить отстойник (давно пора, но уж больно работа грязная), когда позвонили из офиса, и уже знакомый женский голос сообщил, что вызывает Алексей Владимирович —самое высокое начальство в фирме.
Уж не с печетрясением ли связано? Уж не Куликов ли сплел против Сашки интригу? Мог же вину за внеплановый ремонт свалить на того, кто с печью работает. Раз работает, значит отвечает, против танка не попрешь. Вероятно, не надо было вчера так уж откровенно противоречить Куликову, а теперь — жди неприятностей. Судя по тому, что рассказывают работяги про Алексея Владимировича, он делает подлости просто из любви к искусству. Конечно, нельзя верить всему, что думают подчиненные о начальства, но Алексей Владимирович кажется как раз таким человеком, которому все равно, за счет чего компенсировать убытки. Уволить не уволят, зато штрафонуть за поломанную печь могут. А у Сашки и без того два дня потеряно — заработок-то сдельный, процент от каждой вазы.
Впрочем, можно еще как-то отбрехаться-оправдаться. Держать себя уважительно, но с достоинством и без подобострастия, насмешливо не признавать свою вину в печетрясении, выставить убытки незначительными — ну, пришлось потратить сколько-то нихрома на ремонт, однако, если нихром не тратить, тогда зачем держать его запас на складе? Хорошо бы выяснить ненавязчиво, кто же это под Сашку мину подводит, и как следует спрыснуть интригана грязью. Скажем, если интриган — Куликов, то рассказать, как он явился без нихрома, и, в конце концов, так ничего и не ремонтировал, Игорю пришлось.
Да, если уж на то пошло, этот вызов на ковер можно рассматривать не как угрозу, а как возможность: показать свои знания, профессионализм, заинтересованность делом, добрый характер и так далее. Произвести впечатление, ведь какой бы ни был начальник самодур, дураком он быть не может, раз сумел из кустарной мастерской в гараже целую керамическую фабрику вырастить, а значит — должен ценить перспективные кадры. Если Сашку оценит, можно и на карьеру надеяться, долю в бизнесе, не всю ведь жизнь обжигать то вазы, то сервизы, то похоронные урны, да на съемных квартирах жить. Надо расти над собой, выбиваться в люди. Кстати, это не только карьеры касается, к примеру, когда выпадают в мастерской свободные часы, надо их не на спайдербэтов тратить, а, скажем, учить английский. Или, хотя бы, серьезную литературу читать — не повредит. Впрочем, с глиняными поделками тоже окончательно завязывать не стоит — как-никак творчество. Только надо серьезнее к ним подойти, ответственнее, чтобы действительно произведения искусства получались, повыше детсадовского уровня.
С этими полезными для души мыслями Сашка добрался до офиса. Поздоровался с секретаршей, глянул в зеркало на дверце шкафа — выражение лица уважительное, но без подобострастия, как и планировал, — и вошел в высокий кабинет.
Шеф был не один. Более того, второй присутствующий Сашкиного начальника затмевал, хотя тот гораздо массивнее и сидит на самом видном месте, а второй — так, ближе с краю. Вероятно дело в том, что шеф смотрел на него как суслик на удава.
Глянув на шефова гостя, Сашка сразу подумал: «полковник разведки». Уж так показалось: аккуратный, подтянутый, но без скованности, лицо волевое, мужественное, но без жесткости, внушает одновременно доверие и уважение. Притом, что внешность, вроде бы обычная — среднего роста, среднего сложения, возраст от тридцати до семидесяти. И еще чувствовалось: врать, недоговаривать, давить на жалость, угрожать — все это с «полковником» бесполезно и даже вредно, только честность будет записана в актив.
Сашка поздоровался, Алексей Владимирович посмотрел в его сторону, чуть приосанился, посмотрел в сторону «полковника», опять просел, и сказал подрагивающим голосом:
— Это к тебе… из отдела по борьбе с терроризмом… насчет позавчерашнего взрыва у вас в печи…
Ого, насколько дело серьезное. Не ожидал. И в то же время, им там что, делать уже нечего, кроме как печетрясения расследовать? Даже захотелось уточнить — отдел чего представляет «разведчик», зоопарка? А может — цирка?
«Разведчик» представился. Александр Олегович Ткач, тезка. А звание — действительно полковник, значит дело серьезное, государственного уровня, если не международного. Со взрывом в печи разобрался бы и капитан.
Александр Олегович вежливо предложил Сашке присаживаться и повернулся к Алексею Владимировичу:
— Нам с Александром предстоит конфиденциальный разговор.
Шеф понимающе кивнул два раза, торопливо встал, едва не опрокинув кресло, и быстро вышел из собственного кабинета размашистым шагом. Что же его так напугало? Сейчас Сашка узнает… А страшновато общаться со спецслужбами.
— Итак, расскажите о позавчерашнем взрыве, — спокойно и доброжелательно попросил Александр Олегович.
Сашка, пожав плечами, рассказал. Чего там: загрузился и включил нагрев как всегда, уже почти закончился обжиг, когда вдруг печь тряхнуло два раза. А вчера открыл — вазы перебиты, нихром изорван.
— Нихром? — удивленно поднял брови Александр Олегович.
— Ну… на самом деле сплав Корнилова, нихромом мы его просто так называем… для краткости.
— Хм. А проволока была именно изорвана? Не перерезана, не перекусана, не расплавилась, не перегорала?
— Трудно сказать… там подгорели кончики.
— А где остатки проволоки?
— В мусоре. А куски, что подлиннее, Игорь унес. Можно будет посмотреть.
— Может и посмотрим. Странно, что сплав Корнилова подгорел, ведь температура была, насколько я понимаю, не выше девятисот пятидесяти градусов?
— Ну да… странно.
Александр Олегович задумался на несколько секунд. Потом посмотрел Сашке в глаза и спросил:
— Вы загрузили в печь только вазы? Больше ничего не могло туда попасть?
А ведь врать бесполезно… да и не нужно:
— Еще спайдербэта загрузил.
Взгляд Александра Олеговича стал красноречиво-вопросительным.
— Ну, это… — замямлил Сашка. Потом догадался: — Давайте, я вам его покажу.
Достал мобильник, потыкал в кнопки.
Александр Олегович смотрел на фотографию спайдербэта довольно долго, секунд пять. Пробормотал себе под нос с оттенком недовольства:
— Все бы ничего, да главное, что не в первый раз, — и обратился к Сашке: — Мой вопрос покажется очень странным. Среди ваших предков не было колдунов?
Ого, какой странный вопрос… Впрочем, судя по виду полковника, тот и сам в колдовство не верит, просто знает несколько труднообъяснимых фактов, вот и проверяет версии на всякий случай.
Сашка ответил:
— Да вроде не было. Сперва крестьяне, потом — техническая интеллигенция. Кузнецы еще были, наверное.
— Кузнецы?
— Ну... у прабабушки фамилия была Коваленко, а это же от кузнеца, вроде… от слова «ковать».
— В старину кузнецы считались колдунами. А после взрыва в печи не появилось ничего постороннего?
— Нет… то есть — да! Появился пепел какой-то… порошок такой, коричневатый.
Александр Олегович даже нахмурился. Пробормотал с неудовольствием:
— Демон… — и стал рассказывать:
— По утверждениям колдунов существует очень много способов вызвать демона. Самые простые из них — назвать истинное имя демона или же создать изображение истинного облика демона. Похоже, что вам удалось второе. Если вы согласны поверить в этот бред…
Ничего себе, версии у спецслужб. Аж смех приходится сдерживать, аж язвительные замечания почти вырываются. И полковник явно хочет поскорее с бредовой версией разобраться и перейти к действительно важным делам. А вдруг — на самом деле не бред?..
Полковник смотрит молча, ждет чего-то. Сашка решил подыграть:
— И он что… ну… сразу сгорел?!
— Возможно. Однако, если это тот демон, о котором я думаю, он не мог погибнуть, вероятнее всего — сменил форму. Стал бестелесным, телесная форма действительно не приспособлена для существования в печи.
— И что, вырвался?
— Нет. Его остановило железо. Ведь ваша печь обита жестью?
— Ну… да… Ее из сушилки переделали, так-то обычно поверх теплоизоляции никакой жести не надо… стало быть, когда я открыл печь, то демон сбежал — и бог с ним?
Полковник чему-то улыбнулся — вероятно, случайному каламбуру «бог с демоном». Серьезно объяснил:
— Существование в бестелесной форме крайне неудобно для демонов, они предпочитают создавать тела или вселяться в чужие. Точнее — не вселяться, а присоединяться к чужой личности, а со временем поглощать ее. Кажется, дело в том, что таким образом демону гораздо легче адаптироваться к новым условиям. Быстрый способ сбора информации. — Полковник вздохнул, покачал головой, подняв брови — мол, вот такие бредовые версии приходится проверять. И спросил официальным каким-то тоном: — После того, как открыли печь, вы не замечали изменений в самом себе?
И снова врать нельзя, правду говорить приходится, да не какую-нибудь, а пугающую:
— Ну… да. Изменился я… курить вот бросил… и не только.
— Расскажите, как вы бросили курить.
— Да что там… просто вдруг расхотелось, и все… даже не расхотелось — вообще противно стало, даже прикасаться к сигаретам…
Сразу после этих слов Александр Олегович резко встал. Когда спокойно сидящий человек подхватывается, это само по себе значит, что произошло или прозвучало что-то важное. А сейчас и вовсе странное случилось: Ткач изменился. Из «полковника разведки» превратился в совсем другое существо… в «ангела». Как-то так легко и естественно, что Сашка трансформации не заметил, хотя смотрел прямо на тезку. Как будто отвел глаза на полсекунды, и этого времени хватило. Сидел мужчина в сером костюме и голубоватой рубашке, при галстуке, а когда встал, то перед Сашкой оказался… оказалась личность неопределенного пола в белом. Действительно не поймешь, мужчина или женщина — красивое, очень правильное лицо и тем, и тем отлично подойдет, а тело скрыто под свободным… одеянием, не похожим на приписываемую ангелам рубаху до пят, скорее — пижама или кимоно. И еще — личность как будто светилась. Не излучала ничего видимого, однако выглядела очень чистой, яркой… потусторонней. Точно — ангел.
Сашка был здорово ошарашен, потому не сразу уловил смысл сказанного ангелом:
— Вы одержимы демоном.
А голос-то женский. Ангельский, но все равно женский — нормально это для ангелов? Они не то бесполые, не то сплошь мужики…
— Ты… вы… ангел?! — просипел Саша.
— Да, я посланник, — спокойно согласилась личность.
Что? Ах да — «ангел» это «посланник» на каком-то языке.
Сашка немного пришел в себя, попытался разобраться хотя бы в собственных ощущениях. Сон, глюки, реальность? На реальность очень похоже, даже ангел не кажется в ней лишним…
А бывший полковник терпеливо ждал. Видимо — пока дойдет до Сашки про одержимость.
Ладно, допустим — дошло:
— То есть этот демон… он ко мне вроде как подселился, что ли?
— Не просто подселился. Он воздействует на вас.
— Да? Ну да, конечно… сам бы я курить не бросил… но выходит, что он мне зла не желает… ничего плохого не делал…
— Пока что не делал. Пока что вы не являетесь одним целым, но со временем демон поглотит вашу личность полностью.
— Да?! А… он и сейчас здесь?..
— Сейчас он затаился. Думаю, он даже не слышит нашего с вами разговора, только ощущает мое присутствие. Вы должны чувствовать, что изменения вашей личности исчезли.
Сашка действительно чувствовал, что он уже не «новый», а старый — неразвитый, нечувствительный, неуверенный в себе. Курить хочет, сильно… Выходит, что последние сутки он не был собой, кто-то другой занял Сашкино место.
— Впрочем, демон может начать действовать в любой момент, — рассказывал ангел. — Даже прямо сейчас. Он напуган, а потому опасен.
— И что же мне делать?
— Я могу избавить вас от демона. Однако для этого нужно ваше согласие.
Сашка хотел немедленно согласиться — напуган был — однако что-то остановило, откуда-то взялись сомнения… в частности: если ангел действительно посланник, то легко догадаться, чей, тогда зачем ему расспросы затевать? Ведь тот, кто послал ангела, всеведущий. И зачем ему, всемогущему, согласие Сашки, чтобы изгнать демона?
Уж не демон ли сомнения внушает? Едва осознав саму возможность, Сашка торопливо выкрикнул:
— Да, я согласен!
И в следующее мгновение кабинет исчез. То есть, на самом деле, Сашка исчез из кабинета, так и не поняв, что случилось — не то упал, не то взлетел, не то переместился… Есть направления вверх, вниз, вперед, назад, в стороны, целая уйма промежуточных — все они были известны, легко воспринимались. И вот, обнаружилось еще одно, о котором Сашка не знал, не воспринимал его, даже представить себе его не мог до этого мгновения.
Само перемещение было очень коротким, почти неощутимым, и все равно показалось, что расстояние проскочил огромное, космическое.
А потом совершенно ошарашенный Сашка обнаружил себя висящим в полной темноте. Не в невесомости — сила тяжести была и очень приличная, явно больше стандартной раза в полтора-два, однако Сашка не чувствовал под собой поверхности.
Будучи и так наполовину в шоке от встречи с ангелом, демона внутри собственной личности, «скачка» в новом направлении, Сашка поначалу вовсе впал в ступор. Потом — испугался и ввалился в панику. Дергаться начал, заорал. Ни к чему это не привело, все также висел в абсолютной темноте, а вместо крика получился сдавленный сиплый стон. Настолько странный, что Сашка даже успокоился. Немного. Попытался хотя бы чуть-чуть разобраться в ситуации — темно, как в затонувшей подлодке. Холодно, хорошо, что одет по-ноябрьски, только расстегнул куртку, когда зашел к шефу в кабинет. Дышать тяжело, как будто воздух вязкий — или это от испуга? Может быть, но больше похоже, что атмосфера таки другая. Тихо, только и слышно, что дыхание. Но больше всего смущало, что Сашка не чувствовал, на чем лежит. Принялся шарить под собой руками — вроде бы есть что-то упругое, как будто струя воды навстречу ладони бьет, или, может быть, пресловутое фантастическое силовое поле. Даже удалось перевернуться и приподняться. С трудом — тяжесть, да и «поле» оказалось очень скользким… может, что-то с чувством осязания случилось? Да нет — прикосновения одежды к телу воспринимаются привычно. Тем не менее, принялся ощупывать себя снаружи — все нормально, куртка, лицо, волосы осязаются как всегда. Начало пробирать, и Сашка на ощупь застегнулся — получилось с первого раза, от чего даже немного взбодрился — все-таки, хоть и очень маленькая, но победа. И снова начал нервничать, паниковать. И задыхаться — густой воздух не ладил с учащенным дыханием.
Попытался успокоиться, по крайней мере — дышать ровнее. А как тут успокоишься, если черт-те что происходит, наиболее правдоподобная версия — психиатрическая. Сначала ангелы мерещились, потом вообще сплошные глюки пошли…
Донесся очень тихий перестук, как будто крупное насекомое или паук ползет по треснувшей елочной игрушке или расстроенному струнному инструменту, вроде арфы. Только благодаря абсолютной, ватной тишине и было слышно. Однако звук становился громче, то есть — оно приближалось, а Сашка его даже не видел. Посветить бы, но зажигалки нет, потому что курить бросил… Мобильный! Торопливо выпутал телефон из недр одежды, ткнул наугад кнопку, чтобы засветился экран — надо же, какой яркий свет — и принялся шарить лучом в направлении звука. Высветилась неопределенного цвета муть, и вверху, и внизу, где неосязаемая поверхность, и вдали. Однако источник звука удалось нащупать лучом быстро — это оказался… спайдербэт. В точности такой, как Сашка вчера из печи достал, того же размера — с паука-птицееда. Только не цвета обожженной глины, а жемчужно-серый и как будто полупрозрачный. Передвигался, перебирал пальценогами, спайдербэт ловко, но неторопливо, и — то вверх, то вниз, как будто у невидимого поля-поверхности есть неровности или волны.
Осознав, что перед ним не кто-нибудь, а настоящий демон, Сашка снова испугался, едва не запустил в тварь телефоном. Но решил обождать.
А сайдербэт остановился шагах в пяти, уставился на Сашку умными и печальными глазами. И вдруг послышался со стороны демона голос — низкий и скрипучий:
— Ты зря поверил Властелину, — с сочувствием, между прочим, прозвучало.
— К-кому?!. — ошарашено переспросил Сашка.
— Тому, кто предложил тебе помощь. Властелин — всевышний этого мира.
— Этого?! — о том, что Сашку занесло в какой-то другой мир, он уже предположил, но вот всевышний — неужели бог? — То есть это… Властелин этот в наш мир ко мне явился?! Лично?!
— Нет. Ты общался с Властелином через посланника, ангела. Посланник — не отдельная сущность, а часть пославшего, как будто удаленный терминал.
— То есть я… общался с богом напрямую через ангела… как будто по телефону, да?
— Да, похоже. На самом деле общаться с богом просто. В вашем мире для общения с Создателем, вашим всевышним, достаточно как следует прислушаться к себе. Даже некоторые насекомые вашего мира способны общаться с Создателем.
— Надо будет попробовать, — ошарашено пробормотал Сашка. И тут же понял, что сначала надо будет в свой мир вернуться.
Демон тоже понял:
— С Властелином ты не сможешь так говорить. И ты не сможешь вернуться в мир смертных самостоятельно. Тебе потребуется помощь особых сущностей. Или же сущность, вызванная в мир смертных, может взять тебя с собой.
— Так, подожди… давай разбираться с самого начала. Мой мир — мир смертных, и за главного там Создатель, а здесь у вас за главного Властелин… как этот ваш мир называется?
— Мир демонов.
— То есть — ад?
Демон ответил после паузы:
— Можно сказать и так.
— То есть… Властелин — дьявол?!
— Скорее адский бог.
— Ага… ладно… Значит, бог — все-таки не один?
— На самом деле есть только одна высшая сущность, а Создатель, Властелин и боги других миров — всего лишь разные ее аспекты. Они не враждуют между собой. Если бог отправляет посланника в другой мир, то не должен нарушать законов другого мира. В нашем случае Властелину требовалось твое согласие, чтобы разделить нас, потому что Создатель подарил смертным свободу воли. И отделить меня от тебя в мире смертных было уже невозможно, я слишком прочно слился с тобой. Властелин перенес нас сюда, а здесь я был немедленно отторгнут. Ты же согласился… Ты зря поверил Властелину.
— Да уж, обманул он меня… А чего он вообще влез? Ты что — особо ценный демон, которого и отпускать нельзя?
— Я не слишком ценный, однако Властелин не отпускает никого.
— Ага… ладно. Блин, я-то думал, что это демонам доверять нельзя, а ангелам можно, а тут…
Экранчик телефона погас. Сашка торопливо нажал кнопку, чтобы снова засветился, потом подумал, что заряд аккумулятора имеет смысл экономить. Глянул на индикатор заряда… а телефон-то в сети! Как такое возможно?!. Однако «зеленая колбаса» индикатора быстро укоротилась до нуля. Остаточное явление, скорее всего — мобильник не сразу сообразил, что сети уже нет. Бывает.
Спайдербэт взялся воспитывать:
— Ты поверил Властелину, потому что слишком мало знал. Ты был уверен, что твой мир — единственный, что есть только один всевышний, что все демоны злы и опасны.
— А вы, стало быть, белые и пушистые, — Сашка все еще был напуган, однако вполне доброжелательно настроенный демона почему-то внушал оптимизм.
— Ты не знаешь сущности демонов. Есть сущности совершенные, самодостаточные, они хорошо себя чувствуют в тех мирах, где обитают. А есть несовершенные, демоны. Им чего-то не хватает в их мирах, того, что есть в других. Мы и появляемся таким образом — отсутствие чего-либо в каком-то из миров нарушает равновесие и является движущей силой для возникновения новых сущностей. Потребность чего-либо в чистом виде, вот, что такое демон. Некоторые демоны действительно опасны — это те, кому требуется доставлять мучение или удовольствие, разрушать или создавать. Но большинство из нас безобидны, недостающим для нас является мелочь, иногда — смехотворная. Запах нефти, хруст песка, искусственный свет.
— А ты?..
— Мне требуется созерцать закат.
— А-а-а…
У Сашки была целая куча вопросов, все — животрепещущие, он растерялся, не зная, какой задать. Демон сам продолжил:
— Я благодарен тебе за рассвет.
— Ну… пожалуйста. Не думал, что демоны могут… благодарность испытывать.
— Это свойство смертных. Но я был смертным, тобой, и перенял многое. Не только язык и память.
Надо же, какой добрый, хороший и честный демон. И покладистый, Сашка его в печи сжег, а он: «Спасибо за рассвет».
— Так ты поможешь мне выбраться? Вернуться домой? — против Сашкиной воли в вопросе прозвучали умоляющие нотки.
— Я постараюсь помочь. Только я могу не очень много… А тебе в этом мире будет трудно выжить.
— Да уж… не выжить.
— Вероятно, со временем ты приспособишься, твое тело изменится. Ты сможешь видеть, как я.
— Да? Хотелось бы надеяться… Я тут вообще ничего не понимаю… вот что это тут внизу? Подо мной?
Демон задумчиво ответил:
— В вашем языке нет подходящих слов. Это вещество в особом состоянии, в вашем мире вещество может быть твердым, жидким, летучим и плазмой — всего четыре состояния. У нас их девять. Поверхность под тобой в одном из тех состояний, которые в вашем мире отсутствуют, потому кажется тебе такой странной. Возможно, со временем твое тело изменится, и ты сможешь правильно воспринимать мир демонов.
Сашка отчетливо понял: врет демон, что тело изменится. Не хочет расстраивать. Не становилось Сашке лучше, наоборот — от тяжести болели мускулы и суставы, подташнивало, пробирала дрожь от холода, побаливало в груди, кашель назревал. Не выжить Сашке в мире демонов. А что будет с его бессмертной душой интересно? Спросить, что ли? Спросил:
— А если я здесь не выживу, то… что со мной будет… потом?
Холоднее стало от такого вопроса. Да еще и демон ответил:
— Не знаю.
Сашке захотелось сменить тему — лучше думать, как от смерти сбежать, чем о том, что будет после нее:
— А зачем вас вызывают в другие миры?
— У нас есть определенные способности, у каждого свои. И если эти способности нужны кому-то в другом мире, то для нас открывается путь туда… это как бы способствует равновесию. Всеобщему равновесию — зачастую демоны сильно нарушают равновесие в отдельном мире. Вызвать демона можно только в мир, где есть то, что требуется демону, для этого нужно провести определенный ритуал.
— Ага, истинный облик изобразить или истинное имя назвать — да?
— Это самое простое. Потом вызвавший демона получает над демоном определенную власть. Он может отослать его обратно, просто отдав приказ.
— То есть, я тоже мог тебя просто отослать?
— Нет, мы были одним существом, и перейти между мирами могли только вместе.
— А как вообще узнают… истинные имена демонов, или облики, или ритуалы эти?
— Как правило, вызов осуществляется через Властелина, это он сообщает истинные имена или подробности ритуалов. Зачастую истинное имя демона произносит посланник Властелина в том мире, куда вызывают демона, так что Властелин же и отсылает демона обратно. Но в любом случае, Властелин контролирует каждый вызов демона. Кроме случайных, как у тебя, и сама возможность случайных вызовов беспокоит Властелина. Демонам ведь хочется остаться в том мире, где есть недостающее, а Властелин не желает нас отпускать и терять власть. Для него контроль над вызовами демонов — своего рода выгода, возможность распространить свою власть на другие миры, хотя бы частично. А если вызов произошел случайно, если вызвавший не знает, что у него есть власть над демоном, то у демона есть шанс сбежать от Властелина. Некоторых Властелину так и не удается вернуть — было несколько случаев, что истинный облик демона получался в результате естественных процессов, например, когда расплавленный камень попадал в воду. То есть, вызов был, но демона никто не вызывал, ни у кого нет над ним власти. Или же вызвавший может отказаться от власти добровольно — но я не знаю подобных случаев. Еще демон, которого вызвали, может взять с собой другого демона, но я сомневаюсь, что кто-либо решится на подобное — мы слишком боимся Властелина.
— Ну так… если тебя опять вызовут, ты возьмешь меня с собой?
— Маловероятно, чтобы меня вызвали скоро, — печально ответил демон. — До сих пор меня вызывали только дважды. В первый раз очень давно — колдун перепутал истинные имена демонов. А второй раз — ты вызвал меня сегодня, и тоже случайно.
— Раз два раза уже вызвали… бог любит троицу.
— Ваш бог. Создатель.
— А ваш Властелин, значит…
Тут Сашка закашлялся. Ему становилось все хуже — не приспосабливалось тело. Когда кашель утих, потекло из носа теплое и липкое, Сашка достал мобильник посветить — не кровь ли? Кровь. Однако очень быстро сворачивается, быстрее, чем в родном мире. Может все-таки меняется организм? А вдруг — нет? А вдруг Сашка так изменится, что уже и вернуться домой не сможет? Случайно глянув на экран мобильного, Сашка обнаружил… что телефон только что был в сети! Показалось? Или можно было домой позвонить? Бред. Впрочем, ситуация и так вполне бредовая.
— Как тебя зовут? — спросил Сашка спайдербэта. Тот ответил — издал трель из щелчков.
— Это твое истинное имя? — уточнил на всякий случай Сашка.
— Да.
— И как такое можно произнести? Ну, чтобы тебя вызвать?
— Существуют другие способы. Кроме того, это смертным твоего мира трудно произнести мое имя, сущностям и созданиям других миров гораздо легче. Впрочем, случайно вызвать демона… почти невозможно. Я подозреваю, что ты меня тоже вызвал не случайно. Может быть, мой истинный облик подсказала тебе память предков.
— Ага, колдуны-кузнецы. Может быть. А почему ты явился не сразу, как только я вылепил спайдербэта?..
— Мне нравится это слово. Дело в том, что у сырой фигурки соответствие было недостаточным. Близким, но все же его не хватало. Достаточным оно стало, когда фигурка дала усадку при обжиге, изменила форму. Не знаю, можно ли это считать случайностью… не уверен.
— Да не хотел я, чтобы ты в печи оказался! Извини… А тот пепел… это от тебя? От твоего тела?
— Да.
— И ты был вот таким, как сейчас? Спайдербэтом?
— Нет. У меня были крылья, потому что любоваться закатом лучше всего с высоты. Но там в печи… Мне показалось, что я купаюсь в закате. Ощущение было слишком острым, и я предпочел… покинуть тело.
— Так тебе не было больно?
— Нет.
— А мне вот сейчас… не очень.
— Мне тоже. Для меня мучительно осознавать, что я не могу увидеть закат.
— Здесь их не бывает?
— Здесь никогда не светит солнце.
Сашка не удержался, чтобы не хихикнуть — «там, где никогда не светит солнце» это в заднице. Удачно демон пошутил, даже если и непроизвольно.
И тут же снова стало тоскливо. Слишком слаба надежда выжить…
— Этот ваш Властелин и вправду хуже дьявола… Здесь же только демоны живут? И все мучаются, так?
— Да.
— Не повезло тебе с богом… а наш-то Создатель… вот, почему он меня не защитил? Или ему все равно? Предупредил бы хотя бы, что не всем ангелам можно доверять!
— Создатель даровал вам свободу воли. А если бы вы знали все, то вы были бы не свободнее, чем крысы в лабиринте. Ваши решения были бы предопределены.
— Хорошо тебе рассуждать! Я бы предпочел знать все заранее…
— Зачем? Чтобы делать меньше ошибок, принимать верные решения? Не забывай, что ты мог общаться с Создателем напрямую.
— Прислушаться к себе… да, наверное… но этого я тоже не знал!
— Я общался с демонами, которые побывали в других мирах. Их рассказы не обязательно были правдивыми, однако… Меня вызывают!
В последней реплике прозвучало невероятное, запредельное изумление.
— Я с тобой! — торопливо засипел Сашка.
И снова испытал чувство взлета-падения-рывка непонятно куда на астрономическое расстояние.
И первое, что обнаружил в следующий миг, — легко дышать. Кроме того — тяжесть исчезла, под спиной — твердая поверхность. Вокруг светло… относительно светло, довольно густой сумрак на самом деле, однако видно над головой побеленный потолок и стеклянный светильник. Слышится явственный храп, снизу пробивается киношно-ужастиковая музыка, сбоку — далекий шум автомобиля. И — запах человеческого жилья. Родной мир.
Сашка с неожиданной, уже успел отвыкнуть, легкостью сел, осмотрелся. Шкаф, книжные полки, стол с компьютером, кровать, а в кровати лежит на боку наполовину укрытая одеялом и растрепанная со сна Света с вытаращенными глазами, отвисшей челюстью и мобильником в руке. Светино лицо освещено экранчиком мобильного очень ярко, как прожектором. Наверное, глаза Сашки уже частично адаптировались ко мраку мира демонов. Ничего, адаптируются обратно. Будем надеяться.
— Ч-что?.. — хрипло прошептала Света. Потом быстро и тоненько добавила:
— Я сплю?
Сашка вздохнул заговорил тихо, чтобы не разбудить Светиных родителей или кто там храпит:
— Понимаешь, Светлячок… вот, ты наверное, сказки про демонов читала… ну, фентези, там… Так вот, там почти все — вранье. А остальное — правда.
Света продолжала таращиться секунд десять. Потом моргнула, опустила руку с мобильным, перевела взгляд за спину Сашки и спросила:
— А это кто? — в ее голосе скрежетнули нотки ревности.
Сашка обернулся — и тут же захотелось одновременно двух вещей: спрятаться под кровать и выпрыгнуть в окно прямо сквозь стекло. Потому что увидел все того же ангела, посланника Властелина. Быстро выбрать между «под кровать» и «в окно» Сашка не смог, так и сидел целую секунду, пялясь на ангела… нет, никакой это не ангел. Во-первых, не «светится». Во-вторых, поза не ангельская — сидит на полу, расставив ноги. В-третьих, выражение лица не ангельское и не божественное. Что-то потустороннее есть, однако подойдет такое лицо скорее демону, сильно обрадованному и, в то же время, крепко озадаченному.
Да и зачем Властелину в уже «засвеченном», знакомом Сашке, облике ангела появляться? Он и другие обличья легко принимает, того же «полковника».
— Спайдербэт?! — обратился Сашка к «ангелу».
— Да, — ответил демон ангельским голосом, — матрица моего крылатого тела еще не восстановилась после печи, а эта матрица была все еще активна после использования ее посланником Властелина, вот я и выгляжу, как его посланник.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Света с нотками паники.
— Я тоже не понимаю главного, — покладисто согласился демон. — Я не могу понять, кто меня вызвал. Как будто бы я сама себя вызвала!
Ух ты, так спайдербэт дама, не демон, а демоница. Сашка попытался разобраться, почему ему нравится этот факт, и понял: вчера он делил Свету со спайдербэтом, они втроем сексом занимались. А секс с двумя женщинами кажется Сашке менее экзотичным, чем с женщиной и мужиком. Более привлекательным.
— Тише, — прошептала Света, — родителей разбудишь. И что мне с вами делать теперь…
— Под кроватью пересидим, — предложил Сашка.
— Это точно не вы меня вызвали? — спросила демоница Свету.
— Это я тебя вызвал, — сообщил Сашка.
— Нет, не ты, — твердо возразила демоница. — Или?..
— Понимаешь, я там посмотрел на мобильник, смотрю, а он в сети. Такое возможно?
— Да! — обрадовалась демоница. — Время от времени между мирами открываются переходы — и для демонов, которые отправляются на вызовы или возвращаются, и просто так, случайно. А через переходы могут проникать и радиоволны, в обоих направлениях. То есть — и мобильная связь устанавливается. А ты передал Свете мое истинное имя, да?
— Ага. Я его сперва записал на диктофон, а потом — отправил эсемэской, как звуковой файл. Оно сначала в исходящих лежало, пока связь не появилась…
— Это было имя?! — очень удивленно прошептала Света. — Мне объяснят в конце концов, что происходит?
— Объяснят, — твердо ответил Сашка. — Попозже.
Он достал мобильник — полюбоваться вещичкой, спасшей жизнь, а может и душу. Странно, на экранных часах все еще позднее утро, а вокруг — явная ночь.
— В наших мирах время идет по-разному? — спросил Сашка демоницу.
— Да, в мире демонов медленнее.
Надо же. А ведь проблемы могут быть у Сашки на работе — печь-то он не выключил. Люда, в принципе, должна была выключить сама, но могла и не догадаться. Тогда наверняка снова сгорел нагреватель, хотя не так, чтобы весь нихром менять, парой скруток обойдется. И вазы пережглись, теперь только в шамот и годятся. Впрочем, может быть и удастся выкрутиться — наврать шефу, что его антитеррористический полковник на важное задание забрал, о котором и распространяться Сашке нельзя, потому как секретное. Еще и хорошо, что ночь успела наступить, и Сашка с демоницей возникли из воздуха в Светиной квартире, а не посреди улицы или в офисе, где Света работает.
Сашка шмыгнул носом. И горло побаливает... сообщил недовольно:
— Похоже, я простудился. Холодно у вас там… в мире демонов.
Демоница неожиданно улыбнулась:
— Простудиться в аду, это как порезаться в авиакатастрофе.
А ведь права. От адского бога спасся, по сравнению с этим о сгоревшей печи и думать не стоит.
— Получается, что я действительно сама себя вызвала, — с тихим восторгом зашептала демоница. — Я теперь свободна, и Властелин потерял надо мной власть! Никто не может меня вызвать!
— Странно, что Властелин… не воспрепятствовал, — пробормотал Сашка. Беспокоил его этот вопрос.
— Да, твой план был глуп. Потому и сработал. Властелин наверняка знал, что ты задумал, однако у тебя все еще оставалась дарованная смертным свобода воли. Кроме того… против глупости даже боги бороться бессильны.