Мигель Анхель Астуриас
Помните, да, как Достоевский начинает свои «Записки из подполья»?.. Я, говорит, человек больной... я человек злой... непривлекательный я человек... Нет, классно, классно... мне понравилось. Пробивает как-то, и... вообще. Я сестру недавно просил, она читала. Нормальный такой рассказ, подноготный. Силён, конечно, Фёдор Михайлович человека разложить на составные, ни чего не скажешь. Правда слюнтяй этот его начинает там в некоторых местах юлить некстати, распинать вроде как себя, сопли жевать, сюсюкать... а я, как первые строчки-то услышал, так и подумал: о! вот это точно про меня – больной и злой. Да. Больной и злой. Безо всяких там дальнейших рассуждений. А больной и злой я знаете почему... о-о, ребятки!.. время есть?.. а то могу поведать... У меня-то времени навалом. Это раньше я был такой весь занятой и недоступный, а теперь... Кстати, кто-нибудь знает, нет?.. бывают ли слепцы... ну... те, что от рождения, я имею ввиду... хоть немного злы на то, что они слепы? А? Или все они такие: ой, да ладно, нас это ничуть не парит, нет, мы принимаем и любим себя такими, какими нам выпало быть и... блин, нечего скулить, давайте возьмёмся за руки и будем веселиться, и брать от жизни в полной мере?.. Нет, я, почему интересуюсь... Вот я слепой, так? Не от рождения, а... так уж вышло. Был, был зрячий до сорока трёх лет и тут вдруг – бац! – не удачный трах с одной сослуживицей и прощай оба глаза до самой смерти. Что? Не знали про такие инциденты? Я тоже не знал, пока сам не влип по полной программе. И главное... как пошло всё это, как глупо, как... до ужаса тривиально получилось... А теперь как проснусь, так сходу чуть ли не на все стены от тоски и злости готов прыгать. Глазами хлопаю, а света белого не маю. Вот так-то. А иной раз думаю, может, просто надо подольше на солнце смотреть? Лучи как-нибудь там прожгут всю эту... слепоту, и всё станет как прежде?.. В парке сижу, если – слышу – никого рядом нет – очки снимаю и прямо в солнце глаза втыкаю, прямо в самое солнце их, и сижу. Долго так могу сидеть. Пока чьи-нибудь шаги не послышаться. Ну, или там... звонок чей-то велосипедный начнёт поблизости лязгать... я очки сразу – хлоп – на место. Значит, хватит пока... пока отставить терапию.
А потом опять...
Ладно.
Теперь, собственно, про секс, повлекший за собой незрячее моё убожество.
Да, трахался я напропалую и до женитьбы и после, тут уж ничего не поделаешь – такова моя, как говорит сестра – кобелиная сущность. Да, как бобик - то там, то тут, то так, то эдак. Нет, не без разбора – лишь бы вставить, а... у баб, кстати, тоже нюх на хорошего кобеля отменный! А в связи с глобальным опидорашеванием мужского населения Земли, на ёбких кобелей спрос из года в год неуклонно растёт, между прочим - да-да, тут и статистика, и опросы, и хитрые тесты, и велеречивые предсказания, хотя... общая картина для истаскавшегося человечества, как всегда не утешительная. Но это ладно. Может, как-то и с пидорасами сдюжим. Я теперь вот о чём. Случилась у нас на фирме очередная чистка кадров. Экспедиторов-то у нас редко когда трогали, а вот бухгалтерию там, завскладом, или отдел комплектации – это обязательно. Ну, потому что дрязги, сговоры, пересуды, контакты по интересам... а руководство фирмы оно ведь как? Оно не дремлет! И всегда прочно стоит на страже своих интересов. Чуть какой откуда сквозняк не хороший унюхают так сразу – «Вы знаете, мы тут посоветовались и решили...» Словом, у нас было как у всех порядочных фирм: низы шуршат – верхи довлеют.
Я был экспедитором. Фирма занималась оптовой и мелкооптовой продажей детского питания и средств по уходу за ребёнком до школьного возраста. Фирма называлась «Парис». Почему «называлась»? Фирма и сейчас есть... и процветает, я думаю... это меня там нет. А почему «Парис», это я и по сию пору не знаю. Видать название понравилось. Не знаю. Ну, короче говоря, я был экспедитором, и дела мои шли в гору. Авторитет среди пацанов у меня был как у Макаренко. Все ж водилы там младше меня. По 25 – 30 лет максимум. А я матёрый, с опытом, и есть, что рассказать и посоветовать. Они меня слушали... А, да! Случилась, значит, плановая чистка. Двух девчонок из бухгалтерии подвинули – отпустили, так сказать, на вольные хлеба, мерчендайзер Славик, был под вопросом, но потом его всё-таки оставили. Потом стали приходить претендентки на вакантные места. Свежая кровь всегда вызывает повышенный интерес. Ну конечно. И дело и без дела – парни стараются как можно дольше и чаще поторчать в офисе. Посмотреть. Потом бесконечные разговорчики в гараже на излюбленную тему: - А у той, рыжей, видели, да? – У-уу, да-а! Я б там побыва-а-ал. – Ага. Да ты б там умер, щуплый, ха-ха-ха!.. – А у той, что с хвостом, заметили? У неё прямо на коленке родинка! – Ну да? – Да точно. - А может это козюля была? Ха-ха-ха!.. – Интересно кого оставят?.. – А мне та, что с большими сиськами понравилась. – Да тебе лишь бы литраж побольше, телок! Ха-ха-ха-ха!..
Я лично никогда не практиковал секс даже с самыми хорошенькими и готовыми пойти на всё ради крепкого пистона сотрудницами. А таких было не мало. И поползновений всегда хватало. Да, я поролся как бобик и был всегда на изготовке, но... у меня было правило: с кем работаю, с тем - ни-ни.
Ну да.
Это правило работало на меня исправно до того самого момента, пока я как-то раз ни приехал в офис за отсрочками, и прямо в дверях чуть не столкнулся с Ириной. Ну да, я тогда, конечно ни малейшего понятия не имел, как её зовут... просто я... чуть не сбил её с ног... А она от неожиданности ойкнула, испугалась... выронила сумку... я кинулся эту сумку поднимать... чего-то там стал балагурить, в общем... хи-хи, ха-ха, «простите» - «да ничего, бывает...» Корче, так и познакомились. Оказалось, что Ирина благополучно прошла хитроумное собеседование, и ей предложили место главного бухгалтера. Главного! Вот так сразу! Ты смотри, подумал я тогда, а ведь это не так-то просто в нашей тесной песочнице. Ну да что. Яйца от этой Ирины у меня, конечно с пол-оборота подвело. Брюнетка. 25-27 лет, не больше. Улыбка нежная и чуть-чуть с вызовом. Грудь и ноги открыты взору ровно настолько, чтобы не давать повода напрягаться себе подобным и неизбежно пробуждать слюноотделение у мужиков. Ну и само собой вся из себя ухоженная, ароматная, свежая...
Недели две-три я честно обламывал неопадающий стояк и как мог переключал мозг с проработки возможных вариантов съёма на всякие безделицы. Но у меня это сложно. Я если запал, то всё... мне надо непременно своего добиться. Жена у меня к сексу не ахти, не разделяет как-то... влезешь – на, нет – ну и ладно. А у меня-то прямо бзик!..
И я ни то чтобы добился... то есть никаких специальных усилий ни я, ни Ирина к трепету первого намёка практически никак не приложили. Всё как-то... само собой... даже странно... нет, можно было и хату снять, или в машине поелозить... но... Ай, да, короче... ей надо было в торгово-промышленную палату попасть. Срочно. А офисный водила где-то с заменой масла завис. А тут я – приехал за бонусами для клиентов. Ну и только было собрался выходить, слышу: - Сергей Викторович, а вы не подвезёте меня до торгово-промышленной палаты. – Подвезу, - говорю, - отчего ж не подвезти. А самого от её голоса так и разбирает всего, так и опрокидывает. Короче, съездили мы, она уладила там какие-то дела, повернули в обратную, а она мне и говорит: - А может, кофе? Я говорю: - О’кей. А где желаете? Она говорит: - А вы сильно заняты? – Да вообще-то, - говорю, - надо бонусы по клиентам развести, но их не много, справлюсь. – Ну, вот и отлично, - говорит. – Тогда ко мне. Не возражаете? И адрес продиктовала. Я как лет в пятнадцать, помню, - аж так и затрясся весь. Ну думаю, ничего от одного раза не будет. Просто кофе и всё. Ну, короче, приехали к ней. Она оказывается, ещё какую-то папку дома забыла, так что, говорит, вот, кстати, её и прихвачу. Ну, суть да дело, кофе она сварила – сидим на кухне, пьём. Разговариваем. Хорошая у неё хата, кстати, уютная. Всё так... со вкусом. Обстоятельно и вообще. Мне понравилось. Ну, одну чашку выпили, другую... я говорю: - Надо бы ехать. Она: - Да, пора. И пошли. В прихожей стали обуваться, и тут меня прямо как кипятком обдало – схватил я её – там, здесь, - юбку задрал, блузку настежь... целую её... шепчу чего-то... ну, кино, короче!.. а у неё тоже – зуб на зуб не попадает, скулит... я там прямо в прихожей первый пистон ей и поставил. Отлично получилось. Я всё как надо про неё угадал. И темп, и паузы, и силу...
И – да, наши встречи стали регулярны.
Встречаться Ирина предпочитала у себя. Я был не против. Она год как в разводе. Сын Сашка у мамы с папой на каникулах, так что - пороться, пороться, пороться...
Но это она была в разводе, а её бывший так не считал. Оказывается, он был повёрнут на ней клинически и безнадёжно. Реальный псих. Убийца. Он действительно когда-то отсидел за двойное убийство, потом вышел, наладил блинный бизнес, познакомился с Ириной, и всё у них было отлично, хлопотно, уютно... родился сын, потом вдруг старые дружки, а с ними и попойки, карты, стриптизёрши... ну, всё как по хрестоматии «О трудных судьбах и бытовых курьёзах». Но я-то был не в курсе обо всех этих подробностях. Ну, был мужик и был. И ладно. И бывает. Теперь свободна, и сама себе хозяйка...
Ага.
И вот, очередной раз, возносясь к небесам и проваливаясь в тартарары от самого затяжного на моей памяти минета, то и дело поглядывая во влажный сумрак роскошных Ирининых глаз, я не смел и подумать, что вот-вот разразится НЕЧТО.
Он прямо так меня и принял, её бывший, с обслюнявленным концом - убойным хуком справа. Внезапность – вот второе имя этого полоумного крепыша. Оказывается он только тем и занимался, что выслеживал Ирининых ухажёров и мочил их по-чёрному. Я был четвёртый на его счету.
Потом, благодаря следствию, многое встало на свои места и прояснилось. Например, то, что он ещё и бывший спецназовец ко всему прочему... по идее он тогда мог бы и член мне отрезать, но... член остался, - полный порядок. А вот глаза... Мне один дружище как-то раз рассказывал такую историю. Зачин у истории обычный – муж вернулся из командировки. Ну, вернулся и вернулся... небольшой кипеж, туда-сюда – жена в слёзы, любовник растерян, жмёт к причинному месту вспотевшие ладони, а муж спокойно ему так и говорит: «Да ты это... не бойся, я тебя бить не буду. Ты сейчас у меня уксус пить будешь...» Ясно, да? Уксус!.. И, значит, пошёл на кухню за уксусом. Ну, тут любовник этот, недолго думая о возможных вариантах и последствиях, окошко настежь и брык солдатиком, в чём мать родила во двор, с четвёртого этажа и дёру. На поломанных, кстати, щиколотках, но... ушёл-таки, молодчик.
В общем, когда Ирина в тот раз опустилась на колени и приступила, я откинулся на спинку кресла, и уже обозревая сквозь потолки и крышу тысячи радужных миров, надеялся лишь на то, что полёт мой будет дольше обычного. А в это самое время бывший муж, бывший спецназовец, бывший зэка, прыгнул с подъездного козырька на балкон второго этажа, и легко преодолевая земное притяжение, наладил коварный подъём...
От хука справа я не отключился, хотя челюсть, как с квёлых петель съехала в сторону и разорвала голову дикой болью. Я решил оприходовать парнишку вазой. Дотянулся, схватил, замахнулся... и на! – он мне под дых!.. на! – ещё!.. ещё!.. ещё!.. Ирина визжит, в угол жмётся... а этот на мне уже как на тренажёре – тырц..! тырц..! тырц!.. Короче я так и отключился, ни разу не дотянувшись до противника...
Сначала было темно и больно. Потом боль стала куда-то отступать, улетучиваться и вот, я очутился вроде как в какой-то проспиртованной и очень уютной банке – как эмбрион в анатомическом музее... ну, во всяком случае, мне так почему-то казалось. Покой, уют и безмятежность – вот что накатило на меня, стало ощутимой частью меня – и я слился с прочной субстанцией материнского начала Вселенной... А в реальности то была просто кома.
Этот тип очень серьёзно встряхнул мне голову и в реанимации я провёл без малого три недели. Лицо моё, можно сказать, исчезло. Просто фиолетово-кровавый пузырь образовался на его месте.
Потом я пришёл в себя и начались долгие реабилитации-операции и прочая медицинская мутотень, в ходе которой мне так и не смогли вернуть зрение.
Ну что ж, спасибо хоть лицо на место поставили, и кости удачно срослись.
Ирине тоже досталось. Переломы рук, множественные ушибы, разрывы внутренних органов, выдранный клок волос...
В общем, этот тип сделал нас никудышными инвалидами, а сам, с легкой руки судмедэкспертов и адвокатов - после многочисленных тестов и освидетельствований попал не на этап, а на принудительное лечение.
Про Ирину с тех пор я больше никогда ничего не слышал. А вместе со зрением у меня пропали и жена с детьми, и работа и вся-вся-вся прошлая жизнь. Правда, иногда ещё снится... кое-что. И там, в незамысловатых, но зрячих перипетиях мне хочется оставаться всё дольше и дольше...