Связь без обязательств. Люди сходятся на короткое время, затем расходятся, люди ничего друг другу не должны. Нередко встречающийся тип отношений, не хуже всякого другого.
"Ищу попутчицу для поездки на неделю в Червинию, покататься на лыжах в середине марта. Расходы пополам," - такое объявление Борис разместил в интернете на горнолыжном сайте за два месяца до отпуска. Предварительно им были забронированы в отеле номера, от которых, впрочем, можно было еще отказаться.
Ему нравились горные лыжи, и отпуска он брал в основном зимой, чтобы съездить в Альпы. Жена разделяла это его увлечение, и до случившегося семь лет назад развода они проводили время в горах вместе. После развода какое-то время он ездил в лыжные отпуска один. Но иногда он чувствовал себя там неловко. Сидя вечером в одиночестве за своим столом в ресторане отеля и глядя на нарядно по спортивным меркам одетые пары или семейные группы, вспоминающие прошедший день, он ощущал себя здесь лишним, выпадающим из сообщества лыжников. Он слегка завидовал парам и группам, внутри которых праздновались маленькие спортивные успехи текущего дня и обсуждались планы на следующий.
Вместе с тем ему нравилось жить одному, и стремления изменить свой повседневный уклад он не испытывал.
Борису уже случалось договариваться о совместной поездке, поместив в интернете объявление о поиске попутчицы. Сложности при этом возникали прежде всего оттого, что сам он покинул Москву еще в начале девяностых годов и с той поры жил в Германии, а возможные попутчицы отзывались главным образом из России. Чаще всего эти проблемы удавалось решить, так что в последнее время он обычно находил общество для лыжных отпусков. Иногда они с попутчицей селились в отеле в разных номерах, иногда - в одном; в какой-то степени это влияло на их со спутницей дальнейшие отношения, но главной его целью в таких поездках оставались лыжи, а обстановку, в которой проходил отпуск, он относил к второстепенным деталям.
В этот раз он выбрал для катания Червинию, место на границе Италии со Швейцарией, где высоко расположенные лыжные трассы подходили для катания под уже хорошо пригревающим мартовским солнцем.
Когда до отъезда оставалось всего три недели, у него завязался на сайте диалог с одной москвичкой, проявившей интерес к предложению:
- Сколько вас и на какое время вы едете?
- Пока я один, собираюсь поехать на неделю в марте.
- Национальность вашу можно узнать?
Вопрос о национальности его озадачил:
- После отмены пятого пункта в паспорте меня о национальности никто так напрямую не спрашивал, - в этом месте сообщения Борис поставил два смайлика, выражавших улыбку и озабоченность. - Но национальность, конечно же, не секрет: я еврей.
- Это хорошо. Я тоже еврейка. Гражданка Израиля. Хотя сейчас живу в Москве.
И чего ей так важна этническая сторона? – подумал Борис, - Какое значение имеет национальность твоего недельного партнера по отпуску? Может, мужа себе приглядывает? Ясно, что для многих его соплеменников брак с неевреем считался неприемлемым. Сам он относился к тем неправильным евреям, которые редко вспоминают о своей принадлежности к избранному племени. Размещая свое объявление, он вообще не смотрел на попутчицу как на возможную будущую жену. Было бы хорошо наладить за время отпуска какие-то отношения на будущее. Но если не получится - тоже ничего страшного. Однако гражданка Израиля - это даже интересно. Наличие в биографии у москвички периода эмиграции означало еще и схожесть судеб, еще одну область общих интересов. В остальном же речь шла о связи на неделю безо всяких обязательств.
- Вообще-то меня Борисом зовут.
- Жанна.
- Я могу обращаться на ты?
- Да, можешь, конечно.
- Какой у тебя уровень катания?
- Не могу назвать себя профи, но по несложным красным трассам спускаюсь.
Нормально. Сам он ездил на горных лыжах давно и в общем неплохо, но мог покататься и с лыжником среднего уровня.
- По-моему там довольно много трасс на любой вкус. Думаю, ты смогла бы найти для себя подходящую без труда.
- Как добираться из Москвы в эту Чертинию?
- Червинию.
- Ну да, в Червинию?
- Из Москвы туда самолетом надо. Ближайшие аэропорты - кажется, Милан и Турин. Или можешь в Штутгарт прилететь и отсюда со мной на машине до места доехать.
- Что у тебя за машина?
- Обычная. Для двоих места в ней в любом случае хватит, - Борис про себя улыбнулся. - Я забронировал двухместный номер в отеле, посмотри ссылку. Как тебе?
- Годится. Прикольно: уже и отель готов.
Когда он в последний раз пользовался в разговоре словом «прикольно»? - Кажется, в студенческие годы.
- Сейчас для меня будет большой удачей, если мы договоримся вместе провести отпуск. Времени осталось немного, я уже начал бояться, что на объявление никто не отзовется и придется ехать одному.
- У меня такая же байда. Тоже оставила тут объявление, и несколько раз планы накрывались медным тазом. Да вот две недели назад договорилась с ребятами из Питера в Австрию двинуть - и тут дочь заболела. Пока дочка поправлялась, они уже уехали. Теперь вроде порядок. И с дочкой, и вообще. Да не волнуйся ты, все будет как надо, съездим с тобой.
- Я тоже надеюсь, что съездим.
- У тебя скайп есть? Подключайся, пообщаемся там, можно будет увидеть друг друга, - предложила Жанна.
Через пять минут после настройки скайпа на мониторе показались контуры ее лица. Изображение было на редкость нечетким. Единственное, что сумел определить Борис, - это то, что у потенциальной спутницы были, кажется, светлые волосы.
- Обычно я выгляжу лучше, это я не выспалась сегодня, - немедленно сообщила Жанна.
Господи, да какая разница, как она там выглядит. Женщины...
В тот же вечер он сохранил за собой номер для двоих, отказавшись от брони двух одноместных номеров в том же отеле.
Удачно все складывается, - заключил Борис, - теперь, похоже, будет с кем кататься и проводить время в отпуске.
Решив поехать вместе, они общались иногда вечерами в интернете. Между прочим Жанна сообщила, что в Москве у нее свое дело, которое отнимает много времени вечерами. Московские дела его будущей спутницы интересовали Бориса мало. Однако за два дня до отъезда любопытство взяло верх, и он решил узнать поподробнее, с кем предстоит отправиться в отпуск. Поиском в интернете он, слава богу, владел свободно.
Итак... Имя, фамилия... Семьдесят восемь тысяч ответов в яндексе... А если мы еще имя в скайпе зададим?... Всего два ответа... Да, это она. Но тут о ней ничего нового... А только по имени скайпа?... Ого, полторы тысячи ответов... Она... Опять она... А другая фамилия тут почему?... Псевдоним, надо думать. Здесь она Жанна Гортези... Ничего себе. Довольно неожиданно...
"Салон на Мясницкой Жанны Гортези... Филиалы на Алексеевской и на Волгоградском проспекте... Уникальная система обучения. Жанна Гортези, член Международной федерации астральной сексологии, использует строго индивидуальный подход в обучении искусству астрального секса, завоевавшему миллионы поклонников по всему миру. Мы ждем вас парами, группами или в одиночку. Группам свыше 4 человек предоставляется скидка. Если вы пришли к нам один или одна, сотрудники салона помогут вам найти партнера, с которым ваше астральное сексуальное влияние друг на друга будет оптимальным... Стриптиз-шоу с 20 часов... Комфортабельные и уютные приватные номера, где вам никто не помешает... Время работы... Цены... Гостевая книга... Отзывы в прессе..."
Да там еще много интересного!...
"Телевизионная программа "За закрытой дверью". У нас в гостях Жанна Гортези..."
"Каждую третью пятницу месяца в 0 часов 30 минут - "Сексуальный канал", ведущая - Жанна Гортези..."
"- Жанна, в начале интервью вы признались, что не ведете счет своим мужчинам.
- Я подсчитывала когда-то, сколько их было, но на третьей сотне сбилась со счета, а после четвертой бросила это занятие. Классики астральной сексологии проповедуют примат чувственности над арифметикой..."
Борис не пытался догадаться, что такое астральная сексология. Он сомневался в том, что кто-либо, включая и саму Жанну, смог бы дать ей внятное определение. Тем не менее телевизионные посиделки с участием астральной сексологини имели место как минимум в двух передачах для публики, имеющей за спиной не очень обременительный багаж прочитанных книжек.
Хорошо, что там еще о ней?... Ах, ну да, конечно, живой журнал... Бог ты мой, какой активный блоггер она здесь...
В основном блог потенциальной попутчицы в ЖЖ был посвящен ее сексуальным приключениям. Борис полагал, что рассказы и женщин, и мужчин о своих любовных и сексуальных успехах соответствуют действительности процентов на десять. Но и десятая часть описанного в ее блоге интимного опыта выглядела внушительно.
«Вот и собрался покататься на лыжах», - озабоченно подумал он, укладываясь спать в этот вечер много позже обычного...
Но так или иначе все уже обговорено, отпуск оформлен, номер в отеле забронирован, билет на самолет из Москвы куплен, автобаны между Штутгартом и Червинией изучены, и вот Борис уже на месте. Прибыл он сюда в неважном настроении, поскольку заправляя в Базеле машину, задел на выезде ограждение, получив на лакированном бампере своей Ауди царапину сантиметров в двадцать длиной. Если смотреть на машину спереди справа, царапина сразу бросалась в глаза. Ремонт по возвращении домой займет несколько дней, в течение которых на работу придется добираться поездом. Да и трем-четырем сотням евро, в которые это обойдется, он нашел бы лучшее применение.
Однако ощущение начинающегося отпуска позволило быстро забыть о досадном происшествии, тем более что через полтора часа после Бориса прибыла из аэропорта Турина и Жанна, его лыжная подруга на неделю. Попутчица оказалась живой круглолицей блондинкой. Только слегка отвисающая нижняя губа говорила о ее афишированной перед Борисом национальной принадлежности. Приехавшую из России в ней выдавала отороченная мехом и отделанная блестками спортивная куртка, эффектная, но непрактичная.
Подобие поцелуя при встрече: прикосновение щеками, сначала одной, затем другой. Борис не привык к этому относительно недавно вошедшему в обиход ритуалу, но иногда, как в этой ситуации, находил его подходящим и удобным.
С сумками Жанны в руках они подошли к своему номеру. Перед соседней дверью посреди чемоданов стояла семья, состоящая из полного мужчины, женщины лет сорока и девочки дошкольного возраста. Взрослые с озабоченным видом безуспешно пытались найти место в замке, куда следовало вставить карту, открывающую дверь в номер. Поиски слота для карты сопровождалось обсуждением на каком-то незнакомом Борису языке. Такую же проблему с замком сам он решал полтора часа назад, когда поселялся в свой номер.
- Карта здесь никуда не вставляется, ее нужно приложить к прямоугольнику над ручкой двери и немного подержать, - подсказал он по-немецки.
Его совет помог, на двери зажегся маленький зеленый огонек, и дверь, поддавшись нажиму, открылась. Мужчина повернулся к ним и что-то сказал с вежливой улыбкой.
- Я не понимаю, - покачал головой Борис.
- С таким акцентом, как у вас, говорят по-немецки у нас в Бельгии или в соседней Голландии, поэтому я решил, что мы из одних мест, - перешел на немецкий глава семейства и добавил: - Тут такая непривычная система с замком. Спасибо за помощь.
- Не за что, пустяки. Мы живем в соседнем номере. Нет, мы не голландцы, мы из России.
У бельгийца едва заметно приподнялись брови, он пожелал своим новым соседям приятного вечера и прошел с чемоданами в свой номер. За ним последовала с девочкой и супруга, одарив перед этим Бориса и его спутницу милой улыбкой.
Номер, куда он зашел вслед за Жанной, она нашла приемлемым. Его чемодан стоял у стены уже пустой, свои вещи он успел разложить по шкафам и ящикам до ее приезда.
- Я пока без тебя обустраивался, выбрал себе ту кровать, что ближе к окну. У тебя нет возражений?
- Да ради бога.
- Распаковывай вещи, а я пока схожу куплю что-нибудь попить. Ты что пьешь?
- Минеральную воду. Лучше с газом.
- Если хочешь воспользоваться сейфом, я ввел туда код два-четыре-шесть-восемь, - он показал на сейф рядом с кроватью, где уже лежали его бумажник, мобильный телефон и ключ от машины.
- Здесь только один сейф?
- Конечно. Больше одного сейфа в номере не бывает.
Жанна повертела в руках портмоне и после секундного колебания опустила его в одну из своих багажных сумок.
Начинало темнеть, и Борис, оставив спутницу распаковывать вещи, отправился искать напитки.
О том, что ему известно о попутчице больше, чем она сама о себе сообщила, он предпочел не рассказывать. Хочет сохранять свое мнимое инкогнито – на здоровье.
Улаживание дел с арендой лыж и покупкой абонементов на подъемники заняло больше времени, чем предполагалось, поэтому ужин в этот день оказался поздним, и к себе они вернулись, когда жизнь в отеле уже затихла.
- Что это? – едва пройдя в номер, Жанна остановилась и прислушалась.
Напрягать слух было излишне. Из-за стены из соседнего номера, куда поселились сегодняшние бельгийцы, раздавались звуки, которые у них на родине назывались богатырским храпом. Казалось, под окнами отеля с короткими интервалами работал трактор.
- Однако, пепел Клааса стучит в сердца наших бельгийских соседей довольно шумно, - изумленно отметил Борис. – Еще немного, и у нас стекла в окнах начнут дрожать из-за них.
И уже обращаясь к Жанне:
- Ты сама-то ночью не храпишь?
- Нет. А ты? – Мне еще в Москве было интересно.
- Кажется, нет.
- Нормально. Мне нужно набрать полстранички текста на компьютере, прежде чем лечь.
Полстранички так полстранички. Зная ее любовь к живому журналу, он тоже включил свой ноутбук, повернув его обратной стороной к сидящей рядом Жанне, и заглянул на ее страничку в ЖЖ. Так и есть: появился новый пост о начале лыжного отпуска. Забавно читать выложенные в сети тексты, когда автор вводит их, находясь на расстоянии вытянутой руки.
О своем попутчике Жанна написала так: «Договорилась с плюгавеньким русскоговорящим евреем из Германии».
«Зараза!» - беззлобно подумал Борис, выключая компьютер...
Женщина в соседней комнате не спала. Рядом гремел храп ее мужчины, но он давно уже не был для нее помехой сну, к нему она привыкла еще в первые месяцы их совместной жизни. Несмотря на ужасную усталость, никак не удавалось уснуть. Как только она закрывала глаза, ей виделась лента дороги. Автобаны, пробки, стоянки для отдыха – все эти однообразные картины, иногда сменяющие одна другую, снова и снова возникали перед ней. На скольких пеажах посреди платных дорог им приходилось сегодня протягивать в окошко кредитную карточку? На пяти или на двадцати пяти? Тысяча километров от Гента до Червинии, подумать только. Может, зря они решили добраться до места за один день вместо того, чтобы в середине пути переночевать в Дижоне? Каково было маленькой Лотте вставать сегодня утром в четыре часа? Не по ее годам такая нагрузка. Сейчас спит в кроватке напротив окна, устала, бедняжка. Глубоко спит, совсем ее не слышно.
Впрочем, какие-то звуки все же слышны... Нет, это не со стороны Лотты... Какой-то женский голос... Похоже, это из-за стенки. Это из соседнего номера. Там еще поселилась русская пара, такие странные, на русских не похожие... Тонкие перегородки между номерами здесь в отеле. Будто и стенки между нами нет... Ну вот, еще громче... Бог мой, да это... Ужас... Какое счастье, что малышка Лотта спит крепко и ничего не слышит...
С интервалом в одну-две секунды из-за стены отчетливо доносились женские стоны. Сомнений в природе этих звуков не возникало. В промежутках между всхрапываниями лежащего в комнате мужчины стоны из соседнего номера слышались все отчетливей, чаще и громче. В какой-то момент они по силе стали сравнимы с громовым храпом в комнате. Когда звуки из-за стены почти превратились в крики, мужчина проснулся. Он прислушался, тихо хохотнул и повернул голову к жене:
- Как бурно стучит пепел Клааса в сердца этих русских. Еще немного, и у нас стекла в окнах начнут дрожать из-за них.
После чего принял прежнее положение, и через полминуты храп возобновился. Тем временем стоны за стеной начали затихать и вскоре прекратились. Женщина придвинулась к мужу, плотно к нему прижалась и, наконец, заснула.
Когда на следующее утро Жанна с Борисом спустились к завтраку, ресторан был почти полон. Разговоры на полдюжине европейских языков сливались в один монотонный гул.
- По-русски здесь разговаривают не реже, чем на любом другом языке, - заметила Жанна, присаживаясь за их столик.
- Это место должно быть популярно среди русских горнолыжников. Здесь не так дорого, как в Церматте, хотя район катания тот же.
- Мы сегодня собирались съездить на лыжах в Церматт, - донеслось на русском языке из-за спины Бориса.
Он обернулся. Позади него за столиком в одиночестве сидел парень лет сорока в спортивной куртке с эмблемой Газпрома. Сообщение о предстоящей поездке в Церматт было адресовано им.
- Если хотите, присоединяйтесь к нам, - продолжил их русский сосед, отставив на край стола пустую чашку из-под кофе. – Можно у вас салфетку попросить? У меня закончились.
Борис протянул газпромовцу стаканчик с салфетками. Он начал привыкать к мысли, что среди гостей отеля много соотечественников.
- Спасибо за предложение, но, может быть, завтра покатаемся вместе или в другой день. А сегодня мы хотели бы позаниматься с тренером.
У них уже была договоренность поездить с одним тренером с утра и с другим - во второй половине дня. Катался Борис вполне прилично, но первые день-два лыжного отпуска предпочитал ездить в обучающей группе, чтобы вспомнить имеющиеся навыки катания и, возможно, приобрести новые. Так же они со спутницей поступили и в этот раз.
Первый тренер оказался красавцем-итальянцем, сразу вскружившим голову его лыжной подруге. К концу занятия у Бориса не отложилось в памяти, что именно этот тренер объяснял или показывал. Больше его обеспокоило, что Жанна, оказывается, ездит "плугом", то есть использует примитивную технику спуска, которой обучают первый раз вставшего на лыжи новичка и от которой начинающий лыжник как можно быстрее должен отказаться. Езда плугом означала, что кататься со своей подругой Борису или не придется, или будет неинтересно. Надежд на то, что спутница воспримет даваемые тренером уроки и освоится с более продвинутой техникой катания, было, увы, немного: она ничего не слышала из его указаний и только пожирала загорелого красавца восторженными глазами. Впрочем, особо ценных советов тот и не давал, тренерские достоинства уступали его достоинствам как мужчины.
Второй тренер, Марио, оказался полной противоположностью первому. Это был худощавый обильно покрытый морщинами житель гор на вид лет семидесяти, сумевший сохранить в свои годы пышную седую шевелюру. В этом случае роли поменялись: уже не Жанна сверлила тренера глазами, а он ее. Марио быстро указал Борису на незначительную ошибку в технике катания и предложил поездить в одиночку, чтобы сам он мог полностью сосредоточиться на обучении его слабо катающейся спутницы. Борису было видно, что этот козел Марио просто хочет остаться на горе вдвоем со своей ученицей. Но он и сам хотел по-настоящему покататься, не останавливаясь через каждые сто метров в ожидании едущей плугом подруги. А с другой стороны, их отношения - это связь без обязательств, и если она не против, пусть остается с тренером.
Дальнейшее Борису стало известно из вечернего рассказа Жанны. После того, как он их оставил и отправился на лифте наверх, Марио сообщил, что он замечательно делает массаж и вечером мог бы выкроить время и показать это свое искусство. Затем он начал выяснять, способна ли Жанна наставить мужу рога и доводилось ли ей это делать ранее (Бориса с Жанной он, разумеется, считал мужем и женой). Иными словами, Марио вел беседу, которую обычно и положено вести с подопечными лыжному тренеру.
Несмотря на своеобразную манеру обучения Марио, спустившийся через два часа к месту встречи с подругой Борис обнаружил некоторый прогресс в ее управлении лыжами и нашел, что она готова завтра поездить по более интересным трассам.
Вечером в живом журнале своей спутницы он обнаружил запись о том, что вот, мой-то дурачок еще и лыжи мне таскает от отеля к подъемнику и обратно. В самом деле, в первый день катания она попросила Бориса помочь донести ей лыжи, на что он... Ну... Если женщина просит... Однако после такой записи – таскай, подруга, сама свои лыжи. Не переломишься. На следующее утро Жанна слегка удивилась, не поняв, отчего Борис не заметил протянутые ему лыжи перед тем, как отправиться от отеля к подъемнику.
На этот раз Борис решил, что они поднимутся повыше, до высоты трех с половиной тысяч метров, на место с красивым названием Плато Роза. Когда они соскочили с кресел подъемника, перед ними открылась живописная панорама сияющих на солнце снежных склонов, местами перерезанных лыжными трассами. Справа в темно-синее небо врезался сверкающий снегом треугольник Матехорна, самого высокого пика в горном массиве. А налево уходила средней сложности "красная" трасса, по которой с Плато Роза разноцветным потоком отправлялись вниз лыжники, группами и поодиночке. По этой трассе они и начали спуск.
Вначале Жанне удавалось управлять лыжами, затем они стали слушаться ее меньше и, наконец, добравшись до относительно крутого места, она отказалась съезжать нормальным образом. Проехавший немного вперед Борис обернулся и с ужасом обнаружил, что подруга спускается совершенно постыдным способом: сняв лыжи и сунув их подмышку, Жанна съезжала по крутому участку, просто сидя на снегу и соскальзывая. Впоследствии выяснилось, что этот вид спуска оставил результат в виде легких повреждений ее спортивных брюк. Зато достойной платой за стресс явилось повышенное внимание проезжавших мимо лыжников, ибо каждый спускавшийся непременно останавливался и спрашивал, что случилось и не требуется ли помощь. Несмотря на необычность и неудобство такого спуска, находиться в центре внимания Жанне нравилось.
- Доедем до лифта, спустимся на нем, с меня на сегодня хватит, - попросила Жанна, добравшись, наконец, до пологого места. Было видно, что испытанный на крутом участке страх не оставил ее и не позволит сегодня кататься дальше.
Они спустились до верхней станции подъемника и на гондоле добрались почти донизу. Затем, доехав по уже начинающему таять на солнце снегу остаток трассы, недельные попутчики вернулись в отель.
Здесь Жанна быстро закрылась в ванной, а Борис посмотрел в живом журнале отклики на описание ею своего отпуска. Посетители ЖЖ высказывали восхищение лыжными подвигами, описанными его подругой ранее, и удивлялись ее бесстрашию при занятии таким опасным видом спорта.
К третьему дню их совместной жизни в отеле стало уже традицией, что свободное от катания время Жанна проводит по большей части в постели. Вот и сейчас она выпорхнула из ванной комнаты, юркнула под одеяло и, подхватив с тумбочки телефон, быстро набрала номер:
- Привет! Как жизнь?... А сами как?... И чего?... А вообще что нового?... Ну так ты ей скажи... А она?... Ну, блин! Туда что, поехать нельзя?... Вот пусть и съездит... А чего он говорит?... А ты скажи ему, чтобы съездил... Ну и что, пускай поедет, когда она там будет... Нет, сначала пусть договорится, а потом поедет... Может, она не на месте, пусть позвонит сначала... А если нет, то ехать не надо...
Борис понимал, что у Жанны оставались в Москве какие-то работающие заведения, дело, но было странно, что сотрудники там не могут без нее решить простейших текущих вопросов или что она, находясь в отпуске, не доверяет им их решение.
Необходимость слушать чужие телефонные разговоры его раздражала, поэтому когда бизнес-вумен, закончив давать указания, начала набирать новый номер, Борис поторопился отправиться в душ. Здесь обнаружилось, что Жанна забыла спустить воду из ванны. Впервые такое с нею случилось еще в день приезда. Пустяки, бывает, - подумал он тогда. Ему было нетрудно повернуть рычажок и привести все в порядок. То же самое случилось и на второй день, когда они после катания вернулись в номер. Разгильдяи они там в Москве - промелькнуло у него тогда при повторении процедуры спуска воды. И вот сейчас это повторилось снова.
Он вернулся к своей подруге-попутчице, уже успевшей положить телефон на тумбочку:
- У нас что, всю неделю вода в ванной будет стоять?
- Да брось, - с улыбкой отозвалась Жанна из кровати, - я уже двенадцать лет живу с прислугой.
- Мне пофигу, с кем ты живешь. Поднимайся и иди убирать за собой.
Вряд ли этот грубый ответ вырвался у него спонтанно, произвольно. К этому вечеру у Бориса уже созрело чувство, что следует продемонстрировать свое неприятие легкого отношения к жизни, когда твои обычные повседневные дела должен выполнять кто-то другой, потому что тебе лень, недосуг, нет желания помнить.
Подруга приподнялась на кровати, на ее лице проступили красные пятна.
- Со мной уже много лет так никто не разговаривал, – сбиваясь заговорила она после недолгой паузы. – Ты просто многого не знаешь, когда мне тут свистишь про ванну и остальное.
- Я знаю о тебе много больше, чем мне бы хотелось, - возразил Борис.
Она допила остатки минеральной воды из стоявшей на полу рядом с кроватью бутылки и, слегка успокоившись, продолжила тоном родительницы, разъясняющей бестолковому сыну-школьнику использование винительного падежа:
- Ты лучше усвой, что на меня работают двести человек. А ты мне тут - про не спущенную воду. Прикинул бы лучше, что можешь сейчас, сию минуту быть посланным к чертовой матери! Что я, если надо, могу себе позволить пойти и снять другой номер!
И затем с досадой, уже обращаясь к себе:
- Дурочка! Ввязалась в авантюру... Захотела побыть неделю простой девочкой...
Видимо, в своей обычной повседневной московской жизни Жанна относила себя к девочкам непростым, сложным.
Борис не в первый раз сталкивался с таким положением, когда ему считавшиеся на родине успешными бывшие земляки называли количество своих сотрудников, намекали на миллионы за душой и на то, что они в действительности могут себе позволить. Эту распальцовку он относил к изъянам постсоветского воспитания. Ему не нравились выражения «может себе позволить», «могу себе позволить» и некоторые, им подобные. В этом смысле с частью соотечественников у него имелись лингвистические противоречия, как когда-то у диссидента Синявского - с советской властью.
Вот уже много лет Борис жил в мире, отличном от того, который окружал Жанну. Это был мир с иной системой ценностей, с иными отношениями между людьми, иными критериями оценки их достоинств и недостатков. Принадлежностью к этому миру он дорожил и считал вхождение в него одним из главных достижений своего переезда в Германию.
Ему вспомнился коллега Вилли, вместе с которым они сидели на работе в соседних комнатах, решали общие задачи и ходили обедать и о котором он через несколько лет случайно узнал, что тому принадлежат восемьдесят процентов акций какой-то фирмы в Лондоне с капитализацией в девяносто миллионов.
- Прошу прощения за форму ответа. Но видишь ли, для меня неважно, сколько у тебя сотрудников и есть ли у тебя прислуга. Я не хочу этого знать, я не хочу об этом помнить, я не хочу и не буду этого учитывать до конца нашей лыжной недели. Все эти замечательные вещи остались у тебя в Москве, и ты вернешься к ним, когда прилетишь туда снова. А здесь ты моя попутчица, я твой попутчик, мы вместе проводим лыжный отпуск. Мы с тобой находимся тут только в этом качестве, и количество твоих сотрудников не играет здесь никакой роли. Если тебе такое положение не подходит - можешь перебраться в другой номер.
И после паузы добавил:
- Хотя мне бы этого не хотелось.
В другой номер Жанна не переселилась, но два часа после этого они не разговаривали. За это время Борис успел принять, наконец, душ и купить в супермаркете минеральной воды и колы. Вернувшись, он услышал:
- Я сегодня перенервничала, съезжая на заднице. Из-за того утреннего стресса так и получилось.
- Ерунда, это я среагировал слишком резко. Сколько у нас осталось времени до ужина, сауну посетить успеем?
В подвальном этаже отеля находились бассейн, сауны разных видов и зал отдыха, где играла тихая успокаивающая музыка, а со спрятанных в стенах ламп лился неяркий рассеянный свет на стоящие в два ряда шезлонги. Обычная традиционная сауна в отеле была небольшой. Когда Борис в первый день после катания зашел туда, она была так заполнена, что найти свободное место в тот раз оказалось непросто.
В этот вечер, зайдя в сауну, он застал там только одного посетителя, лежащего на верхней полке. Тот повернул голову к вошедшему и поздоровался по-русски, как со знакомым. Это оказался сидящий по утрам за соседним столиком газпромовец. Они уже обменялись с ним парой слов накануне.
- Добрый вечер, - ответил Борис на приветствие, - Как покатались сегодня?
- Неплохо, итальянскую сторону осваивали. Там рядом с вами бадейка стоит, не плеснете полковшика на камни?
Борис подобрал деревянный ковш, зачерпнул немного воды и осторожно полил сверху на раскаленную печку. Лицо обдало обжигающим паром.
- А вчера в Церматт ездили, - продолжил сосед. - Интересно: машин там нет, вагончик в виде паровозика отвозит в Церматт и обратно. Нехорошо только, отстаю я; вся группа катается лучше меня, им приходится останавливаться и меня ждать, - речь газпромовца была ровной и добродушной.
- И большая у вас группа?
- Вчера ввосьмером катались, сегодня шестеро. Вообще-то я один сюда приехал, а перезнакомились мы, пока летели из Москвы и улаживали в Турине дела с трансфером. Часть народа в этом отеле живет, часть в другом, поближе к подъемнику, я заходил к ним туда как-то. У вас за спиной градусник висит, не подскажете, сколько показывает?
- Показывает, что хорошо тут протоплено, девяносто два градуса сейчас. А что касается лыж, так, может, и я смогу с вами покататься? Завтра, например? Вы как-то предлагали, но тогда у нас были иные планы.
- Думаю, ребята будут не против. Я спрошу, - благодушно ответил газпромовец, поднимаясь с полки и прихватывая полотенце.
- Спросите. Можете при этом добавить, что ваш знакомый – отличный парень и что зовут его Борис.
- Михаил, - бросил уже из дверей сосед, покидая сауну.
Возможность покататься с русской компанией оказалась кстати. Подруге после приключившегося накануне необычного спуска было необходимо поездить с тренером: Борису она теперь не доверяла.
Когда на следующее утро группа из шестерых человек подошла к подъемнику, он уже поджидал их там.
- Ну и как, берем Бориса с собой? - спросил Михаил.
- Русские своих не бросают, - со смехом процитировала в ответ маленькая миловидная блондинка, защелкивая крепления. - Присоединяйся, - обращение на "ты" здесь, видимо, подразумевалось само собой.
Встав на лыжи, они пристроились в хвост короткой очереди к лифту.
Группа русских состояла из шести человек. Помимо блондинки Светланы и вчерашнего любителя сауны Михаила, туда входили Светланина подруга Галина и три приятеля из Подмосковья: Вадим, Константин и Сергей.
На кресельном подъемнике рядом с Борисом оказались Галина со Светланой, Михаил и Вадим, а Константин с Сергеем подсели на следующий ряд кресел лифта.
- Ну что, Миша, берешь меня в жены? - обратилась Галина к Михаилу, безуспешно пытаясь придать лицу серьезное выражение.
- Нет, Миш, ей замуж нельзя, она замужем, бери лучше меня, - подключилась Светлана.
- Ну и что же, что замужем. - возразила Галина. - Ради такого перспективного жениха можно мужа и поменять. Не впервой.
Галина со Светланой с трудом сдерживали смех, да и сидящий рядом с Борисом Вадим, забавлялся, слушая их беседу. Михаил же, надев на лицо сосредоточенное выражение, изучал поверхность покрытых снегом скал, мимо которых проплывал их ряд кресел.
Борис вполголоса спросил у Вадима, в чем дело и чем Михаил дал повод для подтрунивания. Вадим не стал таиться и ответил в полный голос:
- Вчера после ужина мы сидели в баре у Светы с Галей в отеле. И там Михаил неосмотрительно упомянул, что ему часто звонят из банка с предложениями вложить куда-то деньги, что такие крупные суммы без движения держать нехорошо, не принято, не положено. Со вчерашнего вечера это стало у нас главной интригой: что же там такое у него на счету, насколько завидный он жених?
- А сам Михаил не рассказывает?
- Пыткам мы его не подвергали, а без них не раскрывается.
- Ты в самом деле не женат? - обратился Борис уже к Михаилу.
- Был когда-то женат, - подал, наконец, голос Михаил, оторвавшись на секунду от изучения снежного пейзажа.
Галина, убедившись, что Михаила не удается вогнать в краску, потеряла к нему интерес, и, достав из внутреннего кармана куртки айфон, стала быстро на нем что-то набирать, а Вадим со Светланой занялись выбором трасс на сегодня. Обсуждение у них продлилось недолго, поскольку кресла вскоре пришли на верхнюю станцию, откуда после череды спусков и подъемов они добрались до вчерашнего злополучного Плато Роза, которое теперь навсегда запомнится Жанне.
Здесь Светлана, только соскочив с кресла лифта, устремилась влево, в сторону швейцарского Церматта. Затем начал спуск Вадим, а за ним двинулся и Борис. Остальные из русской группы поехали следом. Борис опасался, что потеряет на склоне новых знакомых, но этого не случилось: замечательным ориентиром служили белые волосы двигающейся впереди с непокрытой головой Светланы. Вадим обогнал выделывающую ровные дуги Светлану и вскоре скрылся впереди за поворотом, а Борису без труда удалось принять предложенный группой темп. Быстро выяснилось, что новые знакомые обладали одинаковым с ним уровнем катания. Только Михаил, как он и признался накануне, слегка отставал.
Темно-синее небо без облаков, ослепительное солнце над заснеженными пиками, широкая ухоженная трасса. "Только бы это не кончалось" - эта мысль возвращалась к Борису снова и снова.
Каждые пять-десять минут передние в группе останавливались и поджидали остальных, после чего движение возобновлялось.
Прокатавшись так до середины дня, лыжники сделали остановку, расположившись за столиком снаружи у стоящего рядом с трассой бревенчатого ресторана, предагающего туристам отдых, еду и напитки.
- Снова минестроне? - предложил Костя.
Как выяснилось, итальянский овощной суп минестроне пользовался у москвичей особой популярностью, его заказали почти все. Только Вадим, видимо, проголодавшийся за время катания больше других, попросил гуляш. Борису минестроне в этих краях тоже нравился, но в этот раз в нем проснулось приобретенное еще во времена жизни на родине стремление делать не как все, и он взял себе легкий яблочный штрудель.
Разговор за столом то возникал, то снова прекращался, но в общем шел вяло. Галя, первой покончив с едой, занялась своим айфоном, затем откинулся от пустой тарелки Сергей и, перешагнув через скамейку, отправился в ресторан что-то там искать. Борис откинулся назад, закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Минут через пять его вывел из нирваны голос Вадима:
- Кейфовать, конечно, приятно, но трасса нас ждет. Пора ехать.
Борис открыл глаза. Лыжники, как и он, медленно выходили из кратковременной полудремы, опускали ноги в тяжелых ботинках со скамейки вниз. От ресторана бодрым шагом возвращался Сергей, видимо, отыскавший в ресторане нужное ему помещение. Расплатившись, они поднялись из-за стола и направились к оставленным лыжам.
Послеобеденное катание проходило так же, как и в первой половине дня. Вадим, как обычно, уходил вперед, а развивающиеся в двадцати-пятидесяти метрах впереди светлые волосы едущей без шлема и шапки Светланы служили Борису прекрасным ориентиром. Через час группа добралась до самого дальнего доступного для катания пункта Ротхорн, после чего начался обратный путь. Во время короткой остановки перед последним спуском Борис позвонил Жанне, которая, как выяснилось, уже вернулась после катания, и предложил ей присоединиться к запланированной русской группой традиционной выпивке после катания - apres ski:
- В конце спуска рядом с лифтом столики стоят, мы хотим посидеть там немного. Хочешь подойти?
- Сколько вас там?
- Включая меня, семеро. Не знаю, правда, все ли останутся пить пиво.
- Ну хорошо. Я только что из ванны вышла, мне обсохнуть надо. Через полчаса нормально будет подойти?
- Вполне. Ждем тебя.
Он отключил телефон, сунул его в карман и пустился догонять уже скрывшуюся за поворотом русскую группу.
Михаила, как обычно, отставшего, он догнал довольно быстро. Остальных обнаружил рассаживающихся за столиками рядом с лифтом, когда уже закончил спуск.
- А Костя где? - спросил он, подходя вместе с Михаилом к начинающей вечерний релакс компании.
- В отель заторопился. Живот у него заболел, - рассмеялась в ответ Галя, подняв голову от айфона.
Из дверей кафе показался с подносом официант, слишком смуглый для того, чтобы его предки были уроженцами Италии или Швейцарии.
- Умирает старушка-Европа. Если дело и дальше так пойдет, скоро окончательно арабы с пакистанцами ее завоюют, - прокомментировал появление официанта Сергей, подставляя лицо солнцу.
У Бориса по лицу проскользнула едва заметная улыбка: если место твоего обитания является старушкой - это как, хорошо или плохо?
- Косте сейчас замена прибудет, подруга обещала подойти, - сообщил он, присаживаясь за столик и вытягивая ноги. - А вот, кстати, и она. - В самом деле, показавшуюся из-за угла Жанну в ее искрящейся на солнце куртке было сложно с кем-либо спутать.
Борис представил подругу своим новым приятелям, а большего и не требовалось: через три минуты Жанна помнила уже всех по имени, а еще через две вся группа выслушивала ее восторженный рассказ о безответном чувстве к красавцу-тренеру.
Тем временем к столику подошел смуглый официант. Борис по-немецки заказал дрожжевого пива. Остальные назвали, что им требуется, на английском. Правда, с заказом возникли проблемы, когда очередь дошла до Сергея и выяснилось, что с чужими языками дело у него обстоит хуже, чем у других. Он попытался объясниться с помощью жестов, но обслуживающий их уроженец теплых стран понять Сергея не смог. Жанна быстро пришла ему на помощь, легко и бегло переведя на английский язык высказанное желание Сергея получить бокал красного вина.
- Откуда у тебя такой хороший английский? - удивленно спросил вполголоса Борис сидящую рядом подругу.
Та равнодушно пожала плечами:
- Пожил бы с мое в Израиле - тоже так говорил бы...
Совместное их обитание в одном номере постепенно наладилось, за первые дни совместной жизни они сумели в какой-то мере привыкнуть друг к другу. Правда, нахождение спутницы днем одетой в постели под одеялом не соответствовало представлениям Бориса о нормах повседневной жизни, но с этим он, сделав над собой не очень большое усилие, сумел смириться. Больше его раздражала необходимость слушать ее телефонные разговоры, как он считал – по пустякам. Почувствовав это, Жанна сократила их количество, а когда они все же случались, уходила разговаривать в ванную.
В свою очередь она смеялась над его привычкой гасить свет, выходя из номера отеля. А когда он по утрам убирал постель, на ее лице была написана нешуточная борьба с желанием покрутить пальцем у виска.
В отеле Борис с Жанной завтракали, легкие обеды устраивали на горе, а для ужина выбирался какой-нибудь из ближайших ресторанов. В одном из таких заведений гостей обслуживал русский официант. Его голос заполнял весь зал ресторана. Борису показалось, что эти без остановки льющиеся заученные фразы он уже слышал когда-то, двести лет назад:
- Как вам понравилась рыбка, что передать повару? Такую рыбу ловят только в Адриатическом море у берегов Италии, а сегодня она сделана по особому рецепту. Кроме нашего ресторана, так готовят только для Сильвио Берлускони... Что же вы помидорчики не доели, оставили? Их нам привезли специально из Тосканы... Желаете еще водочки? Вы уже уходите? Как жаль... Спасибо за чаевые... После закрытия ресторана у нас в нижнем этаже работает клуб со стрип-баром. Не желаете посетить? Все русские были очень довольны нашим клубом. О нем оставлены самые восторженные отзывы.
Парень был даже не говорлив, уместнее было бы назвать его болтливым. При этом он был очень ухожен, чисто выбрит и, казалось, только сегодня побывал в парикмахерской.
- Какой он суперухоженный. Такой вид имеют нетрадиционно ориентированные в сексе, - предположил Борис.
- Да нет, он просто холуй.
Точность оценки заметно подняла Жанну в его глазах.
Между тем информацией о стрип-баре она всерьез заинтересовалась. Она дала понять, что более охотно посетила бы свингер-клуб, но за неимением поблизости таковых готова сходить и на стриптиз. Это несколько озадачило Бориса, поскольку такие шоу он мог при желании посмотреть и у себя в Штутгарте, да и к числу их любителей себя он не относил. Здесь же бар открывался только в одиннадцать часов вечера. Полуночные развлечения должны были нарушить их обычный распорядок с подъемом в отеле в семь утра, и завтрашняя спортивная программа оказалась бы скомканной. Возникла идея отправить подругу туда одну: в конце концов, у них связь без обязательств, он не должен сопровождать ее повсюду. Нет, пожалуй, все же неудобно одну отправлять. И они отправились вместе. Походом на стриптиз Жанне удалось без труда заинтересовать катающихся вместе с Борисом русских. Пошли все, за исключением Кости, который в этот день ездил на экскурсию в Турин и теперь отсыпался, не имея сил на такие поздние посиделки.
- Дыра дырой, - охарактеризовала Жанна заведение, взглядом знатока оглядев из дверей обстановку в стрип-баре.
Примерно в том же духе высказался и зашедший следом Вадим:
- Не похоже, что нас здесь сегодня ждет праздник.
Пять-шесть девок с откровенно скучающими лицами лениво шевелились вокруг шестов. Правда, одна слегка выделялась из прочих попытками креативного подхода к делу, демонстрируя что-то гимнастическое на полу.
Подошла грудастая официантка и, глядя в сторону, положила на стол список напитков с ничего не говорящими Борису экзотическими названиями. Он ткнул наугад в какую-то строчку со словом Karibik, но когда наполненные стаканы появились на столе, для него оказалось невозможным определить, который из них соответствует его заказу. Притянув к себе ближайший сосуд с содержимым синего цвета, Борис покосился на подругу и ему показалось, что рядом с ним кто-то другой, до этого момента незнакомый. Такой возбужденной, как сейчас, он видел ее впервые. Оказавшись в этой привычной для себя обстановке, Жанна преобразилась. Глаза блестели, рот был полуоткрыт, а взгляд прикован к крутящейся на полу стриптизерше.
Горящие глаза спутницы зародили у Бориса некоторые подозрения, и он предложил:
- Кажется, тебя к женщинам потянуло? Может, закажешь себе приватный кабинет с девкой на полчаса?
Звезда астрального секса ненадолго погрузилась в себя, после чего засомневалась:
- Не уверена, стоит ли. Вряд ли она мне все вылижет как положено.
Решив так, она, вместо того чтобы уединиться с понравившейся ей стриптизершей, уверенным жестом подозвала ту к себе и заказала танец на столе. Девка оказалась одной из тысяч разбросанных по просторам Европы русскоговорящих тружениц ночной жизни. Она наметанным взглядом определила в Жанне главную в группе по части вечернего визита и далее руководствовалась ее указаниями. Спутница невзначай оказала Борису услугу, представив его как своего немецкого друга. Стриптизерша вздохнула с деланным сожалением:
-Увы, немецкого языка я не знаю.
Он тоже вздохнул, с облегчением: не зная языка, та не станет приставать к немецкому другу.
С началом танца на столе Жанна стала возбуждаться все больше. В какой-то момент она позволила девице стянуть с себя блузку, после чего, оставшись в чем-то необременительно-полупрозрачном, попыталась изобразить со стриптизершей страсть. На взгляд Бориса, получилось не очень убедительно.
Затем стриптизерша поползала еще по столу, прижимаясь к мужчинам из их компании разными частями своего крупного тела, знавшего лучшие времена. Блондинка Светлана и ее подруга Галя от контактов с нею отказались, объяснив свое поведение тем, что им больше нравятся мужчины.
После того, как девица удалилась, за столом завязался короткий спор на тему ее возраста:
- Да что вы рты-то поразевали, барышне явно под сорок, - заявила Галя.
- Ну нет, сорок - это слишком. За тридцать - да, но до сорока еще далеко, - возразил Сергей.
- Не под сорок, а, возможно, уже и за сорок, - поддержала подругу Светлана, - ты что, складок на животе не видел?
- Нет, - присоединился к дискуссии Михаил, - сорокалетние так не выглядят. Да и на вид тоже на сорокалетнюю она не тянет.
- Ты не на те места смотрел.
- Обернись, взгляни, она сейчас рядом с шестом в зеркале отражается, где там складки?
- Напомнил ты мне про зеркало, - оживилась Светлана. - Три месяца назад получила я права и в первый же день снесла боковое зеркало у другой машины. Загляделась на него: такой же "Чероки", как мой, и цвета того же, и парень внутри сидел, на моего бывшего похожий. Вот так заглядевшись, своим боковым зеркалом его зеркало и задела. Совсем оно у него отвалилось, а мое еще болталось на чем-то. Отъехала я, встала где-то метров через сто, меня всю трясет. Возвращаюсь - а его уже и следа нет. Надо думать, решил с блондинкой не связываться, - со смехом заключила Светлана.
Борис вместе с другими не засмеялся, рассказ его не развеселил.
- Я сам до сих пор вспоминаю, как две недели назад на проспекте Мира какая-то дура на полном ходу решила завернуть налево из правого ряда в полуметре у меня перед носом, чуть бампер не задела, - вступил в разговор Вадим.
В воспоминаниях Бориса проплыл его собственный поцарапанный бампер, и Светланина история показалась ему еще менее смешной. Потягивая через трубочку свое синее зелье, он попытался сменить раздражающую его тему и заявил тоном, уместным в академической дискуссии:
- Полагаю, при обмене впечатлениями недостаточно раскрыта тема сисек. Вначале сам я предположил, будто они у стриптизерши силиконовые из-за их подозрительно правильной формы. Но во время ползания по столу шрамов от вживления имплантантов замечено не было. Думаю теперь, что ошибся и грудь у девицы на самом деле природная.
Тут уже подала голос Жанна:
- Неважный ты специалист по этой части. Это раньше операции делали со шрамами. А сейчас силикон так вживляют, что на груди почти никаких следов не остается. Я же там трогала, мяла. Там все твердое внутри.
В спор за вакантное место лучшего знатока женской груди вступил Михаил:
- Естественная грудь тоже может быть твердой на ощупь. Серж, рядом с тобой коктейль бесхозный стоит, передай мне, пожалуйста.
- Грудь без силикона может быть твердой, но не настолько, - возразил Сергей, подвигая Михаилу стакан. - Там же силикон чувствовался на ощупь.
Разговор принял правильное направление...
Как и ожидалось, после визита в ночное заведение Борис с Жанной много позже обычного вернулись в номер и на следующее утро проспали все на свете. Едва успев к завтраку, у подъемника с лыжами они оказались только в половине одиннадцатого. При расставании с остальными участниками стрип-похода о встрече на следующее утро договорено не было. Поэтому теперь о том, чтобы отыскать их группу на одной из многочисленных трасс, расположенных по обе стороны итальянско-швейцарской границы, не могло быть и речи. Они покатались вместе по простым пологим склонам и надолго задержались во время паузы за столиком на солнце у одной из многочисленных разбросанных по горе хижин, предлагающих еду, напитки и отдых. В отель вернулись рано и после душа и приведения себя в порядок отправились, пока еще светило солнце, побродить по живописным улочкам деревни, где жили.
Рядом с подъемником они заметили сидящую за столиками свою компанию и завернули туда поздороваться. Их приятели только что закончили катание и в лыжном обмундировании, расстегнув стягивающие клипсы на ботинках, поджидали заказанные напитки. В числе других присутствовал и Костя, который до того с Жанной в течение недели не встречался: то ездил в Турин на экскурсию и отдыхал после нее, когда они ходили в стрип-бар; то просто не оставался на apres ski, когда она принимала в них участие.
Костя задержал взгляд на Жанне, затем приблизился к Борису и полушепотом спросил:
- Твоя подруга на телевидении не выступает?
- Кажется, выступает. Но лучше тебе спросить об этом у нее самой.
- А фамилия у нее... ээээ... - Костя назвал псевдоитальянский псевдоним Жанны.
- Да. Кажется.
"Приплыли", - с досадой подумал Борис.
Впрочем, ничего страшного. Случалось переживать потрясения и посерьезнее.
Десятью минутами позднее он узнал, что Костя связан в России с одним из каналов местного подмосковного телевидения, что Жанна ему известна из телепередач про ее астральную хренотень и что он решил воспользоваться случаем и организовать ее выступление у себя на канале.
Когда они, расставшись с лыжной компанией, продолжили свой путь по окрестностям, Борис с игривым выражением лица заметил подруге:
- В телевидении мелькаешь в ночных передачах для пэтэушников, популярна у себя в Москве.
- Брось, это Костя просто пошутил так. Или за мной приударить попытался.
- Не похоже, чтобы Костя был из шутников. Ничего, медийные фигуры всегда при желании в сети нетрудно найти. Интернет - великая вещь. Вот вернемся в отель...
- Меня-то ты в сети вряд ли найдешь. Если бы даже у меня и была публичная жизнь, проходила бы она под другим именем.
- Жанна Гортези, магистр астрального секса. Можно подумать, - это большой секрет...
У спутницы округлились глаза.
- И живой журнал ты ведешь под своей ненастоящей якобы итальянской фамилией, - продолжил Борис. - Как ты полагаешь, кто там в теме о поездке в Червинию с самого начала допытывался о «плюгавеньком русскоговорящем еврее из Германии»?
- Это был ты??
- Могла бы об этом давно догадаться.
- А почему ты только сейчас об этом говоришь!? Почему сразу не сообщил, что тебе об этом известно!!?
- Во-первых, ты не так чтобы спрашивала. А во-вторых, я упомянул как-то об этом. Что знаю о тебе больше, чем хотелось бы...
Дальнейшая речь Жанны наполовину состояла из междометий и коротких восклицаний, не всегда приличных. Фразу "Бляааа!... Ну ты меня сдеееелал!" он слышал в течение вечера не менее восьми раз.
Спустившись, после ужина в подвал, где хранятся лыжи, Борис встретил там Костю. Константин, слегка смущаясь, спросил, не будет ли тот против, если он попросит у Жанны номер ее телефона.
Борис милостиво разрешил...
Он лежал в полуметре от равномерно дышащей во сне подруги. Мысли его вертелись вокруг подходящей к концу недели отпуска. Стали они с Жанной близкими друг другу? - Вряд ли. Ну разве что в очень малой степени. Он вдруг с удивлением осознал, что в течение всего времени знакомства ни он ее, ни она его ни разу не назвали по имени, обращаясь друг к другу только как «ты».
За неполную неделю Жанна переняла от него правило с улыбкой благодарить официанта, оставлять тапочки снаружи сауны и правильно стелить полотенце внутри нее.
Сам Борис внял советам Жанны не использовать после бритья слишком много одеколона, более внимательно относиться к оставлению чаевых и учел пару ее замечаний интимного характера.
Сошлись двое ненадолго, слегка обогрели друг друга и разошлись снова.
Останется еще что-нибудь от этой связи без обязательств, когда они разъедутся по домам? – Кто знает...
К большому сожалению любого отдыхающего, отпуск не бесконечен. Вот и пришел вечер пятницы, Борис с Жанной откатались все положенные дни. Погода выпала солнечной, отношения между ними худо-бедно наладились - в общем, со всех сторон им повезло.
Последний совместный ужин в ресторане.
- Ну и как, довольна ты прошедшей неделей?
- Вполне. Только таких отпусков надо за зиму три-четыре проводить.
- Кто бы спорил. Если на три-четыре хватит денег и свободного времени.
- И то, и другое – не вопрос.
- Могу только позавидовать.
- Все завидуют. И только. Казалось бы: классная баба, прикинутая, с положением, с баблом, все при ней. А мужики долго не задерживаются.
- Странно. В моем понимании ты должна была иметь успех у себя в Москве. Мне-то самому с самого начала было ясно, что надолго с тобой ничего не получится. Слишком большие между нами различия: книжки мы с тобой в детстве читали разные, к жизни относимся по-разному, общаемся в разных кругах и с разными людьми. Не говоря уже об имущественной разнице; о том, что вот я сейчас сижу и прикидываю: в десять раз она меня богаче или в двадцать.
- Продолжай прикидывать, - Жанна улыбнулась уголком рта. - Мужикам из моего круга больше нравятся секретарши, чем такие, как я. А на тебя я с первого дня рукой махнула.
- Я-то тебе чем не подошел? - Борис не успел решить, следует ему придать лицу изумленное или обиженное выражение. В итоге ему не удалось ни то, ни другое.
- Такой мне не годится. Мне не умный муж нужен. Мне нужен муж для мебели, как обстановка в доме.
- Шофера, охранника взять в мужья для мебели - не подойдет?
- Для этого надо совсем перестать себя уважать.
- Тогда не говори своим потенциальным женихам про мебель. Распугаешь, - теперь уже у Бориса уголок рта дернулся наверх.
- Ерунда. Был случай, договорилась с одним. Тоже, как ты, в Германии живет. Живет с мамой, как и положено в нормальной еврейской семье. Приезжаю к нему в Бремен – там семейный праздник. Никто у них не работает, все на пособие какое-то живут, но столы от яств ломятся, в общем все как надо. Он меня маме как невесту представил, а она уже дальше – всей родне. Чтобы посмотреть, что он из себя представляет, съездила с ним в Гамбург в свингер-клуб. Я там за день под четырьмя мужиками оказалась. Он ничего, нормально отреагировал, спокойно.
- И что там не получилось?
- Да в постели он слабеньким оказался. Мне такой и для мебели не нужен.
- А окажись он в мужском смысле достойным – может, все равно не захотел бы из Германии в Москву переезжать?
- Да кто бы стал его спрашивать...
Борис рассмеялся.
- А ты тетка ничего оказалась, колоритная.
- Ты тоже мужик нормальный, - улыбнулась Жанна. - Если бы еще не твой немецкий педантизм. Он иногда приводил меня в бешенство.
- Я живу в Германии, здесь надо было переиначить голову на немецкий лад. Иначе не сможешь полюбить эту страну, не сможешь жить среди немцев.
- Я прожила три года в Израиле, там такого нет.
- Должно быть, жители Израиля больше похожи на русских, чем немцы.
- Ты не представляешь жителей Израиля. Допустим, заходишь ты в лавку купить печенья. Тебе там не просто продадут печенье, с тобой еще и побеседуют: «Вам нравится наше печенье? У вас дома, наверное, такого печенья не делают. Откуда вы приехали, такая худенькая? Что вы говорите, как же не худенькая, куда смотрели ваши папа с мамой? Вам надо побольше кушать. Возьмите вот булочку, да намажьте ее как следует маслом. А что у вас сегодня на ужин?»
- И тебе такие разговоры, я вижу, понравились, - улыбнулся Борис.
- Я их обожаю. Хотела бы на старости лет купить домик где-нибудь в Нетании, воспитывать внуков и общаться с такими продавщицами печенья. В вашей Германии ничего похожего не встретишь.
- Да, у немцев диалог у кассы в супермаркете выглядит так: «С вас столько-то. – Пожалуйста, возьмите. – Спасибо. Вот сдача и чек. – Спасибо. – Пожалуйста. До свидания. Приятных выходных. – Спасибо. И вам того же. – Спасибо.» - И это не преувеличение. Три или четыре «спасибо» произносятся у кассы каждый раз. При этом между покупателем и кассиром происходит соревнование в лучезарности улыбок. И стоящие позади не нервничают, а ждут, когда до них дойдет очередь выполнить этот ритуал.
- Как можно так жить?
- Так вполне можно жить. К этому привыкаешь годами, зато потом на всякое отклонение от такого поведения смотришь как на изъяны в воспитании.
- Бедняга! Как же ты в Москву приезжаешь? Тебе там все кругом должны казаться невоспитанными.
- В Москве по-другому. Приезжая туда, давно уже чувствую себя туристом. В Москве я уже не свой, я там гость, там приходится подстраиваться под имеющиеся правила поведения. Правда, удается это мне быстро, за день-два после приезда.
- А Германия тебе своя?
- В Германии я чувствую себя дома. Считаю эту страну своей.
- А она сама тебя своим считает?
- Тут сложнее. Приехавший из России в Нью-Йорк или Чикаго через два года жизни там начинает называть себя американцем. Перебравшийся в твой Израиль считает себя израильтянином через три месяца после приезда. Я же никогда не смогу назвать себя немцем. Хотя и ощущаю, что эта страна мне принадлежит.
- У тебя и вправду все слишком сложно. В моем случае с Израилем ясно: я еврейка, я люблю эту страну, я хотела бы провести там остаток жизни.
- Но тем не менее живешь в Москве.
- Дела, бизнес. Приходится делать не то, что хочется; жить не там, где хочется; говорить не то, что хочется и не то, что думаешь.
Борис вспомнил просмотренные в сети эпатажные телевизионные выступления астральной сексологини и добавил:
- Вести себя не так как хочется, играть на людях придуманную роль.
- Видишь, ты и сам все знаешь...
Путь до отеля по освещенным вечерним улицам они прошли умиротворенными, идя молча под руку и являя встречавшимся прохожим вид милой отпускной семейной пары.
Утро субботы. Жанне предстоит ехать в аэропорт Турина, а Борису на машине из Италии через Швейцарию добираться до Штутгарта. Его вещи уже погружены в багажник Ауди. Две ее сумки стоят перед входом в отель. Они ждут автобус трансфера, он задерживается. Жанна звонит в транспортную фирму, и ей отвечают, что автобус в пути и скоро будет. Знаем мы эти скоро. Скоро у них - это через полчаса.
От стоянки отъезжает Мерседес с красными бельгийскими номерами. За рулем сидит автор громового храпа из соседнего номера. Он и сидящая рядом жена с улыбками машут им на прощание руками как хорошим знакомым. Они машут и улыбаются в ответ.
Борис вспоминает, что не оставил на столе, где они завтракали, пять евро в качестве благодарности за хорошее обслуживание. Оставив подругу снаружи и пройдя в зал для завтрака, он кладет мелкую купюру на стол и возвращается.
На площадке перед отелем никого нет. За те несколько минут, что Борис ходил к их столику, автобус, наконец, подошел, Жанна погрузила вещи и отправилась в аэропорт. Наверное, водитель постоял бы еще, попроси она его подождать две-три минуты, пока он вернется, чтобы попрощаться.
Но стоило ли? При связи без обязательств?
