у меня он единственный – глаз,
по двору ходит чёрная кошка
цветом шерсти для всех напоказ.
Кроме кошки – обычное дело –
тесно людям в пределах двора:
кто-то месит песочное тесто,
кто-то рубит с похмелья дрова.
Дети бегают, скачут, горланят,
а старухи на лавке гурьбой –
впробормот метко сплетнями ранят
тех, кто горд и доволен собой.
В гараже под сурдинку, неспешно
дует пиво в три глотки братва,
балагурят и дразнят потешно
беспородного старого пса...
Меж столбов провисают верёвки,
полдень сушит исправно бельё:
чьи-то майки, носки, распашонки –
чья-то бытность, а чьё-то быльё.
Вот вспорхнули полы у халата
на соседке, чей возраст дозрел,
треугольник исподнего кванта
я единственным глазом узрел.
Так вбирает пытливое око
хронологию каждого дня –
входят кадры в него однобоко,
мозг фиксирует их навсегда.
Глаз моргнёт и слеза в подоконник
рваной кляксой воткнётся и влёт:
– Всё проходит,- мне кто-то напомнит.
Всё проходит... и жаль, что пройдёт.