«Сегодня в пять часов вечера мне исполнится двадцать лет. Да, да уже двадцать лет. Пять годков не брал в руки эту тетрадь и за это время уже очень многое поменялось. Родители мои погибли год назад в авиакатастрофе, а родственников других у меня нет. Я закончил музыкальную консерваторию, но, увы, никто меня на работу не берёт, никому в этой стране талантливые люди без денег не нужны. Поэтому днём играю на скрипке в переходе, так сказать, зарабатываю на хлеб, хотя бы чёрствый, а по ночам пишу идиотские рассказики в бесплатную газету, ту которую суют каждый вторник в почтовый ящик, этим зарабатываю на масло, хотя бы просроченное.
Вот, к примеру, вчера вышла эта газетёнка с моим рассказом «Ада из ада», у которого нет даже окончания - это бездарность; я музыкант, а пишу литературные произведения вместо нот, прочтите это и вы сразу поймёте, что жизнь (А вообще что такое жизнь?) моя не удалась:
«Вечер. Старый уличный фонарь освещает бетонные ступени, ведущие на огромное крыльцо мрачного, с решётками на окнах здания, со стен которого слезает белая краска. Бешеный ветер, чеканя шаг, срывает жёлтые листья, похожие на звёзды в ночном небе, кричит от одиночества, призывая дождь, в общем, не даёт спать. Дряхлеющая, железная кровать скрипит, будто скрипка, по которой возит смычком человек, не умеющий на ней играть. Душа с небом плачут в унисон…
Крупные, голубые глаза девушки следят за тенями на белом, словно альбомный лист, потолке. Она не может уснуть, что-то терзает её внутри.
Часы пробили три часа ночи. На улице и в душе девушки всё стихло. Давайте аккуратно пройдём в комнату, чтобы не разбудить нашу героиню, и посмотрим на потолок, там не обычные тени – это сон, который видит сейчас Ада. Присмотритесь хорошенько и Вы заметите: широкое поле; дети, которые играют в мяч, смеются и радуются жизни; стог сена, за которым, укрывшись от всех, плачет девочка с голубыми глазами. «Чем же она так расстроена?» - спросите, дорогие читатели, а я вам с удовольствием отвечу, начнём по порядку:
Вдали от шумного города, за глухой стеной леса, раскинулась деревня с пугающим названием – «Ведьмина усадьба». По преданию, которое передаётся из поколения в поколение, в этих местах, ещё до революции, жила колдунья (ведьма, как звали её односельчане), имя которой Ада. Она занималась чёрной магией и никогда, ни при каких условиях не помогала людям, а они обходили её дом стороной, боясь проклятий.
Время бежало, словно река в той усадьбе; ведьма умерла, успев лишь сказать: «Мой дар перейдёт девочке с голубыми глазами, которая родится в этой деревне через много-много лет, в морозное утро».
Улетали года, цепляясь за снежные хлопья, капли дождя, тополиный пух; менялся облик мира, страны, городов, деревень и, конечно же, нашей усадьбы, которую никогда не найти на карте страны и уж подавно на карте мира. Строились новые дома в пугающем месте, рушились, отжив свой век, старые; появлялись молодые семьи; коренные жители, почти все, погибли на Первой Мировой Войне, а их дети на Второй.
На окраине деревни стоял «дряхлый, старый, больной дом», в котором было уютно и всегда пахло пирогами, а за окном, нарушая покой улицы и народа, бушевала вьюга – королева всех русских зим. Шёл январь тысяча девятьсот шестьдесят пятого года; четвёртого числа, в шесть утра, в «умирающем доме» раздался детский крик – появилась на свет чудная, голубоглазая девочка, которую назвали странным, не русским по происхождению именем – Ада.
Утром вновь начал ломиться в палату дождь, но девушка не собиралась просыпаться. Так что с вашего позволения я продолжу свой скучный, никчёмный и, наверное, никому не нужный рассказ о детстве нашей героини.
Шло лето. На улице было спокойно, ласточки летали высоко, а это значит, что ничего не предвещало дождя. В это время трёхлетняя Ада играла в песочнице возле дома, а родители огребали сено в поле, когда неизвестно откуда стали плыть по небу и сталкиваться друг с другом, словно корабли в море, чёрные, как сажа, тучи. Дождь. Вспышки молний мелькали в разных краях небес; девочке становилось страшно, и она заплакала вместе с небосводом.
Если бы я был художником, то непременно написал на холсте «Ведьмину усадьбу» именно в таком, ужасающем и терзающем людские души, виде.
Как и положено матери, она побежала уводить в дом своё брошенное, вымокшее до нитки чадо. Не успев сделать несколько шагов до ребёнка, случилось страшное происшествие…
Ада проснулась от громких разговоров людей в белых халатах. Они вели разговор возле двери, ведущей в комнату девушки. За ранее прошу у Вас прощения за то, что не удержался и подслушал весьма интересную беседу двух мужчин:
- Она долго не проживёт, я в этом уверен. С такими болезнями, которые уже не вылечить и с больной душой сразу забирают на небо. Простите меня за такую горькую, неприятную правду, но это лучше чем ложь, согласитесь? – спросил человек в белом халате.
- Да, да, да. Но что мне делать? Я не могу, приходя к ней, видеть голубые глаза, из которых бегут слёзы, словно капли дождя по стеклу, которые мне шепчут: «Помоги, спаси – умоляю». Мы с ней прожили почти пятнадцать лет, она стала для меня единственной и неповторимой, заменила мне всех родных, которых я никогда не видел, потому что вырос в доме, где таких же как я было более тысячи, где убивали все мечты и надежды, где никогда никого не любили. Я был страшно рад счастливому билету, который мне позорно бросила в ноги судьба, но я благодарен ей за это. Убежав из дома сирот, скитался долго по свету, встречал добрых, отзывчивых, но и очень страшных, мерзких, отравленных деньгами людей. Я вскоре пришёл, как мне показалось, в заброшенную деревню, залез в дом и остался на ночь. Мне было всего пятнадцать лет, именно в этом месте я познакомился с Адой, которая была мне ровесницей, которая втайне от своей семьи носила мне еду на завтрак, обед и ужин. Я благодарен ей за то, что не дала мне погибнуть в то не простое время. А сейчас она умирает на моих, воспалённых от слёз, глазах, но я не могу ничего сделать, не могу ничем помочь, мне стыдно смотреть ей в лицо, трогать её руки. Уже научился за этот поганый год лгать, смотря в небесно-голубые глаза. Каждый день говорю Аде, что скоро всё кончится, что мы вместе поедем домой и что будем счастливы как и прежде, что обнимет нас и поцелует Сашка – наш сын, которого подарило нам небо, и в этот момент фотограф запечатлит на веки дружную семью, но я понимаю, что этого уже не случится. Ада попросила меня сказать Александру, что мама уехала в другой город по работе и скоро вернётся. Она просто не хочет, чтобы сын видел мать, которая одной ногой уже на небе. Простите меня за то, что я вас задерживаю, просто мне надо было вылить всё, что накопилось – я высказался, и мне стало легче. До свидания, надо опять идти позорно врать и дать хоть какую-то надежду моей родной Адочке. – прошептал, захлёбываясь слезами Марат.
- Завтра зайдите ко мне, у меня будет очень важный разговор. Сегодня я не вижу смысла расстраивать вас ещё больше. До завтра, у меня впереди десять палат с больными похожими на Аду. – Тревожно сказал врач.
Доктор ушёл, а Марат долго смотрел ему вслед, пока из палаты под номером четыре не вышла со слезами на глазах Ада. Сказав, что всё слышала, она упала на колени и ещё сильнее зарыдав, произнесла: «Прости за то, что я тебя мучаю, но потерпи немного, скоро моя душа улетит, а пока навещай меня, старую ведьму. Ради Бога».
После этих слов она поднялась с пола, поцеловала сухими губами мужа и потихоньку ушла в свою палату, похожую на камеру, в которой стояла лишь железная кровать и раковина с краном, из которого не течёт вода уже несколько лет.… А Марат, постояв ещё немного, зашёл к Аде, которая лежала на койке и уже спала. Муж сел рядом, поцеловал жену, оставил продукты, конверт и ушёл…
На этой печальной ноте, мы вернёмся в палату Ады и посмотрим, что же случилось с ней во время грозы.
Анна, так звали мать Ады, не успела сделать шага три, от силы, до дочери, как разряд молнии пронзил девочку. Слёзы, горькие слёзы начали капать из глаз матери, она подошла к телу Ады, подняв его, молила о помощи. Когда все родные собрались, девочка очнулась, и глаза её стали расширяться, она зашептала: «Я – зло, любовь – это смерть, смерть – это волшебство и я буду его дарить каждому, кто меня попытается втоптать в грязь, кто попытается меня сравнять с дерьмом. Я – повелитель смерти, это моя дорога». Тишина, лишь только ужас на лицах родных пробежал с каким-то шорохом. Прошло пять минут, подошёл доктор, но он увидел вполне здорового ребёнка и, не зная, что посоветовать, ушёл. С тех пор девочка, как только начинается гроза бежит во двор, не обращая на возгласы родителей, к песочнице и повторяет те же самые слова: «Я – зло, любовь – это смерть, смерть – это волшебство и я буду его дарить каждому, кто меня попытается втоптать в грязь, кто попытается меня сравнять с дерьмом. Я – повелитель смерти, это моя дорога».
Прошло два года. Ада стала довольно мудра и рассудительна не по возрасту, со своими сверстниками не общалась, сторонилась их, была молчалива и замкнута, (в ней зрела коварная ведьма).
Пролетело ещё пять лет. С каждым днём юная колдунья становилась всё краше и краше, мудрее и мудрее. Как-то раз её обидели деревенские пацаны, ну, как обидели – пошутили, не очень удачно, сказав девчонке: «Ты Ада и ада», но она была очень злопамятна и уже владела различными колдовскими приёмами: посмотрит учителю в глаза, тот ей пятёрочку в журнал и ставит; заболеет кто-нибудь из родных, она проведёт рукой над их телом, они и выздоравливают. А тут из-за какой-то дрянной шуточки она посмотрела обидчику в глаза, тот и помер в свои двенадцать лет. Ребята, родители, да и все односельчане, конечно же, догадались, что его Ада извела, (о её даре слышали), и стали ненавидеть и презирать девочку. От этого она тогда плакала, укрывшись от всех, но эти слёзы делали её только сильнее и сердце «Ады из ада» превращалось в лёд.
Вот и прошло ещё пять лет. Родители, несмотря ни на что, души не чаяли в Адочке, (она была единственным ребёнком в семье обычных работяг). И тут в один из прекрасных летних дней, в одном из дряхлых домов жестокая красавица встретила огонь, который растопил её сердце. Ада влюбилась в этот огонь (им был приятной наружностью, её ровесник по возрасту, мальчик с рыжими волосами, которого звали Марат) и приворожила его одним страстным и жгучим взглядом.
Да, это была искусственно созданная любовь, которая привела к рождению сына, к убийству родителей, к побегу из тюрьмы, к смене имён, к расстройству психики, к больнице для душевнобольных, к суициду, к смерти…»
Да уж, надо было такую глупость сочинить, а они, эти редакторы, зачем-то её выпустили. Вот так погибают таланты – гениев при жизни не печатают, не слушают, вместо них показывают ложные идеалы, а после смерти восхваляют. Бешеный и безумный мир, а в нём миллионы жизней. Я только сейчас понял, что жизнь – это борьба за место под солнцем, но как жаль, что это место любо покупают за деньги, либо передают по наследству, либо войной оккупируют его».
