Он украл её потому, что ранее друг его, Генка Арефьев, продал другую картину, маленький этюд, где просто был изображён фрагмент морского берега, обозреваемый из воображаемой рыбацкой лачуги, типа как если бы Александр Грин написал об этой лачуге своём Зурбагане...ну, у каждого художника есть свой Зурбаган типа, да.
Когда Генка сказал ему небрежно, по-пьяне:"Знаешь, я продал твою картинку"...означало, что он продал не его картинку, а картинку свою, которую он ему когда-то подарил...
Он же был единственным настоящим другом Генки...учеником, который превзошёл учителя, но учитель был силён в своей первобытной сущности, а ученик...он был художником ещё до учителя и никто, повторяю, никто не мог сравниться с ним в той сфере, где он просто превосходил...даже и не думайте вникнуть, всё равно не получится, да.
А ученик тогда был безумно влюблён, а она просто всё это наблюдала, когда Генка и её любимый мужчина просто напивались коньяком и пиздели, как два сапожника, хотя сапожником был в этом случае Генка, а друг его нет.
Он слишком был рафинированным даже для Генки, учителя своего, и на нём лежала печать Господа, о чём Генка однажды сказал ей:" Брось его! Он - художник от Бога! А ты...ты же тоже балуешься живописью...брось его! Ты не знаешь сколько энергии он потратит на тебя, когда он должен созидать, творить, а не ебаться!"
Она была намного моложе его друга...девочка можно сказать...промолчала девочка тогда, а вот друг его не промолчал:"Ты что же? Хочешь, что бы я всю жизнь был одинок и никто не любил меня?"
Так он сказал. А Генка его послал на хуй после двух бутылок коньяка, что они выпили в тот роковой вечер, а когда друг его и она пошли туда, куда их послал Генка, то рухнуло в его мастерской, что просто отгорожена была фанерой от остального помещения худфонда, зеркало и разбилось это зеркало на мелкие куски.
Генка побелел и остановился в своих буйных проявлениях, а друг его ушёл и хреново ему было в тот вечер тоже...зеркало разбилось...художники суеверны, блядь!
Ну, там настоящая любовь у них образовалась и после того вечера друг не стал приходить к Генке. А у Генки радостное событие произошло. Мастерскую ему, наконец-то, дали. И не отгороженную фанерой, как раньше, а в домике подвал, в центре города.
42 ему стукнуть должно было вскоре, радовался жирный Генка и печалился...друга единственного вдруг потерял, а друг его был сложным человеком, да.
Генка Арефьев...он чего-то располнел очень...ну, его жена не любила готовить, а он не любил свою жену, а готовить очень любил, и пожрать тоже, соответственно...располнел красавец-мужчина, располнел...а зверюга он был для дамского полу...они его боялись, когда пьяный был...рычал он и бросался на баб...ну, кому-то из них это даже и нравилось, да.
А однажды Слава Яковлев, скульптор, взял и Генке памятник в Севастополе соорудил.
Был такой заказ, на урны художественные в городе.
Вот Слава и спроектировал до хуя всяких смешных композиций, где в медные кованые рты всяких персонажей можно было мусор всякий бросать, а один из его персонажей был точной копией Генки: толстячок бородатый, с раззявленным ртом...только одет тот толстячок был в средневековые одежды, что Генке очень даже бы к лицу его бородатому были, а так...Генку все, кто его знал, узнавали в тех толстячках-урнах. А было их два на весь город Севастополь. Один маленький, типа метр двадцать, а другой, на клумбе напротив гостиницы "Севастополь" - побольше...монументальный размер типа, да.
Вообще-то памятник при жизни не каждому художнику дождёшься, а тут рраз и две штуки сразу, только без надписи кто такой.
Между прочим, как народ чуял. Никто и никогда в рот Генки не бросал даже ни единого фантика, но Генка обиделся по-любому.
А когда ему исполнлось 42 года, 16 марта, хуй знает какого года, но лет 30 назад, то он праздновал свои эти годы в новой мастерской...буйно, как всега, праздновал...и только спрашивал у одной рыжей еврейки Люды:"Ну как там этот, лысый?"...это он о друге своём непримиримом спрашивал, а потом с ним вдруг слyчился инсульт и его через оконце подвальное "скорая" вытаскивала...двадцать метров от горбольницы...10 метров от дома, где жил его друг...2 часа от смерти...умер он в ту ночь и всё, да.
А лысый молодой друг плакал, когда рыжая еврейка рассказывала ему о том как Генка...но что было поделать?
Вот он и украл ту хренову картинку, масло, картон...у Генки не было средств, чтобы на холсте писать свои шедевры...всё как-то картоном грунтованным обходился, а ведь это были ШЕДЕВРЫ, блядь!
Однажды просто с очередной выставки картины вернулись...ну, так, просто отчётная хуйня...и стояли те картинки в холле худфонда, а среди них и генкина , очень даже посредственная картинка в рамке дешёвой затесалась..." Весна в Севастополе", собственность библиотеки..хрень на постном масле, но...ничего у друга больше не осталось от Генки.
Взял и спиздил он ту картинку...нах она ему, художнику от Бога, была нужна? Память о друге, с которым не примирился в этой жизни, и всё.
А потом, уже дома, понял: хуйня такая случилась...это же не просто картинка голимая, а собственность государственная, но было уже поздно что либо менять.
И взял он и повесил эту картинку на картоне грунтованном у себя в спальне, чтобы входящие не видели, а он мог на память о друге смотреть.
А там такое развернулось! ОбЪявления на доске обЪявлений:"Кто взял, прошу вернуть анонимно!"...это жена генкина нелюбимая, что картины его начала скопом за бесценок продавать направо и налево.
Расследование даже ментовское произвели...государственную собственность спиздили однако, ха.
Ни хуя не дознались, но все на друга генкиного почему-то подумали и даже в глаза ему говорили, но он хуй сознался.
И прошло много лет...все уже позабыли эту историю, а хуле там о какой-то картинке пиздострадать столько лет? Многие даже рады были, что Генка перестал маячить на их художественно-отточенном горизонте...не вписывался он в эту структуру, ох и не вписывался, блядь!
И вдруг!
Притащился однажды один айзер, что женился на русской ещё в худ.институте, а она его в Севастополь привезла...в общем, притащился он, падла, в дом того друга генкиного потому, что хату кооперативную в том районе получил, и приняли они его, как соседа и брата по-разуму, но тот айзер и в спальню заглянул по-хамски , и увидел он то, что никому не проектировалось увидеть. И воскликнул он злорадостно:"Это же Арефьев!"
Айзер тот промышлял всякими картинками типа ЦК КПСС и прочую хуйню на гора ремесленно гнал, и приветствовали его коммунистически настроенные, а он с того хлеб с маслом жрал и даже семёрку новую без очереди взял, но жаба его давила на друга генкиного...а что? Мы разве не знаем про Моцарта и Сальери, да?
В общем, сразу во всём худфонде о картинке забытой все вдруг заговорили, а один влиятельный там заслуженый художник, который у распределения благ коммунистических стоял и айзера даже в Союз Художников засунул по-мафиозному потому как тот жопу ему вылизал, срать неоткуда было, очень заинтересовался русскими ворами, ха...и в гости к другу генкиному напросился ни с того ни с сего, да.
- Мать, я пропал.
- Почему?
- Этот к нам в гости в субботу хочет. С женой. А она мне уже сказала, что помнит картину Арефьева, типа "берег моря, дома, и всё в снегу"...
- Но она же не видела эту картину? И он не видел...ясно, что айзер напел.
- Что с того? Они нас уроют, да.
- Не уроют!
- Ты думаешь? Завтра они к нам на ужин.
- Завтра они увидят...мою картину...берег моря, говоришь? И всё в снегу?
- Они так сказали.
- Будет им берег моря и всё в снегу.
- Ты????
- Я! А помнишь Богаевского? Как он картину, которую фашисты ему на экспертизу прислали? Он её за ночь скопировал и состарил, крокеллюры сделал на ней на газовой горелке, и представил эту копию как оригинал...помнишь такой фильм об этом был?
- А ты...чего? Сама...ты???
- Я! А хуле? Генка твой довольно примитивный художник. Я тоже так могу...помнишь? Он говорил, что я недостойна тебя? Что тоже живописью балуюсь? Ну, так я и побалуюсь, да.
- Ленка! У нас всего ночь и день в запасе! Успеещь?
- Я-то? За час тебе мою версию нарисую! Завтра, не бзди, будет тебе Арефьев. Давай мне картонку грунтованную...стандарт же.
Утром Ленка села за работу. На стуле, покрытом клеёнкой, стоял стандартный лист грунтованного картона. Точно такой по размеру, как и картинка Арефьева.
А на другом стуле - картинка генкина для образца.
На его картинке - берег моря, а на том берегу два баркаса, и на возвышенности домa c черепичными красными крышaми, а из-за домов деревья миндальные в цвету, хотя март месяц и снег неожиданный.
А Ленка сделала несколько по-другому. Берег моря, да...баркасов нет, а вместо них сети рыбацкие на том берегу на растяжке, а между домов тех верёвки с разноцветным бельём, тоже розовых оттенков до фига...Арефьев, ни дать, ни взять!
Мазки его крупные, мастехиновые...стиль примитивно-нарочитый...только вместo масла, гуашь густозамешанная...а хуле? Всё высохло скоро...хуй кто отличит гуашь такую густую от масла на растворителе без лака...не блестит, да.
Приходит тот заслуженный к ним на ужин и в спальню с женой сразу шасть! Типа квартиру новую посмотреть...ну, так в те времена принято было, что гости мебель приходили смотреть и лезли во все закоулки надо и не надо.
И первые его возгласы:"О! У тебя Арефьев тут?"
- ПомилуЙте, Имярек, это моя жена типа так живописью балуется."
- ???
- Ну, Ленка моя, выросла на рыбацком берегу. Ностальгия у неё, знаете ли, да.
Потом стало известно из непроверенных источников, что айзеру тому заслуженный дал такой пизды...а тот, с пеной у рта доказывал, что спизженный Арефьев у друга его висел, но заслуженному и самому было стыдно, что баловство жены художника за признанного после смерти гения принял...ну и дал же он ему пизды, я вам доложу, да.
Их семья распалась через много лет и Ленка уехала за-границу.
A тайна, как она спасла от позора своего бывшего мужа, уже никому не интересна.
Приём Богаевского...вот как бывает, да.
