Отец Оргазмий (Лирика / эротическая)

   Так назвали его девчушки-хохотушки, местные, из садоводства, после близкой встречи одной из них с этим странным человеком. Ну, а потом слух быстро разошёлся по всем окрестностям - в сельской местности слухи быстро расходятся.
   Этот мужичонка поселился в своём дачном домике невдруг. Сначала просто приезжал с сыном и дочкой на лето, да ещё свою старую бабушку загружал на сезон, да жена его при нём проживала, да его родители наезжали, да и её родичи часто наведывались. Потом строиться мужичонка начал - дети росли, места мало, домишко ветхий. Построил за несколько летних сезонов дом: двухэтажный, по три комнаты на каждом этаже, плюс большая зимняя веранда - красота! Жаль, бабушка не застала... А маме с папой деревенские прелести не особо нужны в старости оказались. Да и остальных прелести эти прельщали только на летний сезон, ну что с них возьмёшь - дачники...
   Но он делал своё дело, воплощал задуманное: провёл воду, соорудил душ, отопление поставил серьёзное помимо печного, и в одну прекрасную зиму в город не уехал: отправил туда своих выросших чад вместе с их мамой, а сам остался.
   Скучно зимой в деревне? Это кому как. Работу свою городскую он уволил, и стал заниматься тем, чем всегда баловался в свободное время: сочинительством. Да не простым, а на исторические темы, что оказалось востребовано. Видимо, когда сегодняшний день читающую публику мало радует, то находит своё отдохновение эта публика во дне минувшем. Дело за малым: вкусно написать и иметь возможность вкусно продать. У нашего героя и то, и другое получилось.
   Зимними долгими вечерами пристрастился он не только к писанию, но и к чтению. Впрочем, читать он любил всегда, однако городская суматошная жизнь, погоня за хлебом насущным и прочая суета до книг допускали редко. А тут, загородом, спокойствие предрасполагало к чтению, к размышлениям, что вкупе с необходимым трудом по жизнеобеспечению дало приятные душе и уму результаты.
   Книга Книг, Библия, читалась им всю жизнь в той или иной степени. Русская классика также стремила к размышлению о Вечном. Но он не понимал Христианства, хотя где-то в глубине души веровал. Вроде, особо не грешил, сквернословил разве что часто, но как без этого в России-матушке проживёшь? Не убивал, не крал, а если и прелюбодействовал - то только в мыслях, да и скажите мне: кто не желает Этого в бОльших количествах и в лучших качествах, нежели даёт нам Бог?
   Так и жил он: в ладу с самим собой и природой, с творчеством и любовью к людям, но с любовью на определённом расстоянии, ибо вблизи люди мало привлекали его; в чём, собственно, я его более чем понимаю.
  
   Соседская девушка-студентка зашла на огонёк внезапно: поссорилась со своим парнем, маме с папой на глаза попадаться не хотелось, и решила на несколько дней затихариться на даче: решение правильное, учитывая повсеместный идиотизм её сверстников по пристрастию к другим видам забытия. Но печка не растапливалась, что-то случилось с электропроводкой - в общем, если б не сосед - пришлось бы либо замерзать, либо возвращаться в город, что было нежелательно крайне.
   Несмотря на позднюю осень, её вкусная попа была обтянута короткой джинсовой юбкой, а из-под задорной чёлки сверкали молодые весёлые глаза. Видимо, расставание с любовью в этом возрасте бывает столь же трагично, сколь и быстропроходяще: печка весело затрещала, коротыш в проводке был ликвидирован в момент, и уже кокетливая соблазнительная хозяйка предложила попить чаю - а слегка одичавшие от длительного проживания в одиночестве мужики не всегда бывают адекватны: ему показалось, что она не просто наклонилась за стоявшей на полу банкой варенья, а специально подставила его взору свою аппетитную попу, да вдобавок как бы невзначай упёрлась ею в его бедро.
   Уже через минуту её сладкие губы пились его истосковавшимся по счастью ртом, а руки сами пошли гулять по наливающимися желаниями молодым грудкам. Руки гуляли долго, и маршруты этих прогулок расширились - попа оказалась не просто вкусной, а более чем отзывчивой на прикосновения, а уж все окрестности попы - и подавно...
   Крики оглашали опустелый дачный посёлок, крики сменялись стонами, а он всё не входил в неё: хотелось продлить это приторное наслаждение, эти вожделенные муки предстоящего счастья - когда ещё доведётся испытать ему такое?!
   Любились они до самого рассвета, а когда ноябрьское робкое солнышко зажглось на занавеске, то она, изнемождённая страстью, прильнула к нему, и прошептала на ухо:
   - Я запомню тебя навсегда, только если такое ещё раз у нас повториться, то с ума сойду в полном смысле слова. Давай это счастье оставим в нашей памяти, и больше не будем, ладно?
   Он не возражал. К чему? Ведь счастье не бывает вечным, может, она права в том, что лучше оставить этот пик, эту Джомолунгму отношений именно в памяти, не принижая высоту бытом и мелочами?
  
   С женой они не разводились, а просто как-то со временем разошлись. Простое русское слово - разошлись: то есть встретились когда-то, потом пошли по жизненному пути вместе, и прошли немало, но - всему, видимо, в этом мире положен конец; теперь идут порознь. Других женщин параллельно жене у него не наблюдалось, а в юности - гулёной он не был, и потому можно сказать, что плотских утех до сих лет почти и не познал, а тут - ТАКОЕ...
   Грех это или не грех? И что есть грех? Долго думал он после той бурной ночи, да и раньше, признаться, о грехе как таковом задумывался. Но ответ - не на всё бывают в жизни ответы.
  
   Продавщица магазина в соседней деревне была женщиной скромной, но весьма соблазнительной - такое часто бывает, что доставляет самим соблазнительным скромницам немало душевных переживаний. В тот день, когда ближайший магазин был закрыт на переучёт, а нашему герою потребовалось купить ржаного хлеба местной пекарни, ибо без хлеба он есть не мог в принципе - так бабушка-блокадница воспитала, равно как и выбрасывать еду он не мог по тому же принципу воспитания... Так вот, в тот день продавщица магазина в соседней деревне стояла заплаканная и посему привлекательная для мужского полу ещё больше. Но окрестный мужской пол был либо пьян, либо на работе, да и с женским полом в деревне было не густо, потому покупателей почти не было.
   Наш герой прогулялся до этого магазина, и, обрадованный тем, что без еды не останется, увидел это сексуальное чудо в слезах, и тут же поинтересовался причиной слёз.
   - Грузчик напился, сволочь, а мне мешки с ящиками одной не перетаскать...
   Наш герой без слов ринулся в подсобку, и уже через полчаса все мешки да ящики были перетасканы, а на заплаканных глазах соблазнительной продавщицы заблестело солнце.
   Что может быть прекрасней счастливых женских глаз? Редкие посетители, которые натыкались на запертую безо всяких объяснений дверь, недоумённо пожимали плечами, и уходили восвояси - в деревне всё просто.
   Они любили друг друга прямо в подсобке - не романтика, а просто тут и настигло их чувство: любовь тоже бывает минутной, искра возгорается иной раз молниеносно; впрочем, искры имеют обыкновение тут же и гаснуть.
   Он запомнил слова той, недавней, и решил - каждой женщины ему будет по одному разу, не более. Произошло - и произошло. И каждый раз - чтобы Джомолунгма, чтобы не ниже, но и не принижать последующими возможными встречами. О чём и сообщил осчастливленной продавщице, а та как ни странно согласилась.
  
   И это было только начало. В скорости приехала ещё одна девушка, от той, первой: увидев светящиеся глаза подруги, не могла не выпытать причины столь резкой перемены - подруга оказалась доброй, и поделилась, поскольку, как мы уже знаем, с самого начала решила с героем нашим больше не встречаться.
   Якобы заблудилась, якобы забарахлила машина, а нельзя ли у Вас погреться... Уж что-то, а ПОГРЕТЬ - в этом деле во вкус входят не долго, и много ЭТОГО не бывает, и чем больше ЭТИМ занимаешься, тем больше хочется, и это - правильно.
  
   Уж не за страдания ли мои земные Господь при жизни решил вознаградить меня тем, что я в жизни своей молодой упустил? Уж не сделал ли Он меня орудием в руках Своих по осчастливливанию женщин? Ну, да - в руках, про Член Господень мы, прости Господи, не слышали... Да и при чём тут член? Он получал удовольствие от полузакрытых женских глаз, от тёплого женского тела, от стонов женщин, от их содроганий и освобождения от желаний. Он ласкал их, доводил до исступления, до криков - до полного излияния страсти из тела, до окончательного просветления. Да и не только одно тело он любил, отдаваясь всею душою, души женщин его тоже испытывали оргазм, такое тоже бывает. Его никто этому не учил - Оно пришло само, будто Свыше.
  
   С той осени жизнь нашего героя заметно изменилась. Он стал не просто совершать свои ежедневные прогулки по окрестностям, а уже делал это с одной определённой целью - искал женские глаза, хозяйку которых можно было бы осчастливить.
   Нет, далеко не каждый день находилась такая, а с зимою и вовсе почти поисчезали: оно и понятно - снег, холодно, ночь длиннее дня; зато с весной...
   ...Но принципу своему - с каждой не заводить отношений, с каждой всего один раз, с каждой - Джомолунгма, не ниже, этому он не изменял.
  
  
   Буйство радости продолжалось многие годы. Он старился, но ни дух его, ни сила его не ослабевали. По-прежнему писал он книги свои, всё также обитал на даче, куда приезжали к нему его дети погостить, а потом и внуки.
   Привычек своих не менял, и жил в радость Господу, себе и тем уже многим, с кем сводила его судьба - однако не более одного раза.
  
   Но всему в мире этом приходит конец, как было замечено раньше, да и не мною одним замечено было...
   Тело его было погребено, как и завещал он, под соснами над обрывом, с видом на Финский залив, невдалеке от любимого его леса, на продуваемом всеми ветрами месте. И камень положили со словами молитвы, придуманной им самим:
  
   "Сестры мои! Да пребудьте в счастии! Но только помните: счастие - в вас самих! Уповайте на Господа, но помните слова Его: "Будьте как дети". Радуйтесь жизни, и радуйте других. Не прелюбодействуйте, но и не сдерживайте чувств ваших. Любите и будьте любимы! Да ниспошлёт вам Господь утешение не в толстых членах, а в душевном отношении к телам вашим. Да будет вам счастие. Аминь!"
  
   P.S. Мне историю эту рассказала одна деревенская женщина, нестарая ещё - да и бывают ли женщины старыми? Она не просто любила меня, а будто священнодействовала, словно пытаясь избавить не только тело моё от накопившейся страсти, но и душу мою врачуя нежностью и лаской. Чуть было не написал слово "любовь"... Но что мы знаем про Любовь?