Да всю жизнь мечтала. "Ночь в музее-2" и все такое. Писать статьи к диссертации в преддверье белых ночей не хотелось, я была рада улизнуть из прогорклого домашнего мирка.
"А как одеваться, под заморский фикус или костюм кактуса тоже сойдет?" - язвлю. "Костюм Евы тебе ничего, фиговый лист найдем!", вопит на том конце обрадованная Нинка.
Из молоденьких студентов я оказалась самой переспелой грушей. Нервничающие начинающие гиды получали зеленую ленту на руку и бейдж, дающий право бесплатного прохода в музеи города с черного входа. Неискушенные волонтеры зубрили нацарапанный на бумажках текст речевки, из 15 листов которой я помнила что-то про растения мангровых лесов с навесными корнями, пряничную пальму, которую нельзя есть не сломав зубик, и замечательную траву бамбук, растущую не только в зоне роста, но и на узлах. В общем, я надеялась, что удастся не раскрыть рта.
Халявные бейджи, греющие мою мотивацию, распределялись так: первая группа волонтеров забирала десять драгоценных карточек и убегала смотреть часть городских музеев (не все культурные заведения работали до утра). Остальные вели экскурсии в своем музее и следили за сохранностью растений. Потом группа возвращалась и передавала бейджи товарищам. Никто не надеялся посетить все 60 музеев за ночь - максимально пять-шесть. Бейдж давал право посещения каждого музея лишь однажды.
Замешкавшись в процессе деления на подгруппы, я поняла, что наша половина уже разбежалась по музеям, а я глупо торчу посередине зала со своей карточкой. Отпросившись у добродушной смотрительницы, побежала выполнять программу личного культурного развития.
В ту ночь я сильно разочаровалась в очередной идее массового культурного просвещения. Оголтелые школьники, безбашенные студенты, галдящие туристы наводнили ночной Питер.
Администрация города удачно сдвинула Ночь музеев на неделю позже европейской, совместив ее с вечерами выпускников петербургских школ, неделей моды "Дефиле на Неве" и массовыми туристическими кампаниями для иностранцев. В результате картина была следующей: в каждом музее присутствовала примерно треть (не будем умалять бесценные цифры) подлинных ценителей искусства, другая треть зашла удовлетворить плотские интересы (в туалет, попить, поесть, отдохнуть до открытия метро на скамейке для просмотра шедевров, пообжиматься в углу), оставшейся части было в принципе уже все равно*. Представитель последней категории, к слову, мирно уснул в нашем Саду под сенью то ли пряниковой, то ли какой другой пальмы и храпел так, что девочка лет пяти вцепилась в маму и громко спросила:
- У дяди в носу комар?
Мне удалось посетить близлежащий музей авангарда и лофт-проект "Этажи". Затем фортуна, смеясь, ограничила кредит моей везучести.
Халявный бейдж волонтера работал слабо. Смотрители городских музеев неохотно пропускали с черного входа, выдавая скептическое:
- Волонтё-о-оррр?
Половина экскурсий добровольцам не полагалась - платите, господа!
Но интересное только начиналось.
Городские власти обещали решить вопрос с общественной развозкой. После равносильной Макдональдсу очереди в Музей Воды сил оставалось мало. На практике оказалось, с учетом неработающего метро и отсутствующего хваленого транспорта, исправно работали только собственные конечности, которые принесли меня с Дворцовой набережной на Петроградскую сторону.
Придя на работу к пол-второму ночи вместо обещанных двенадцати, я столкнулась с тем, что иностранцы вежливо называют misunderstanding (непонимание). На меня накинулась девочка-куратор сада, мол, я подвела уже уехавшего домой волонтера, оставшегося без бейджа. Мои извинения в расчет не приняли. "Забавно", - подумала я и устало плюхнулась на свободную скамейку. Вокруга кипела ночная жизнь, посетители прикалываясь щупали грибы с микологической выставки и заливисто кричали друг другу:
- Гляди - кукуруза 1921 года!
Школьники щупали засушенные листы растения:
- Ого, конопля! - обзывая южноамериканскую пеньку.
В момент незабываемого счастья-проваливания в здоровый сон, я ощутила, как на плечо опустилась рука:
- Девушка, вы тут волонтер? Экскурсию проведете?
А черт! Это бейдж меня выдал. Речевку напрочь забыла, пришлось врать на ходу.
Так вдохновенно я еще не обманывала никого в жизни. Пожилой посетитель и его жена едва успевали за скороспелыми латинскими названиями "пер аспера эд астра" и "амур эт тусис нон селатур"**, восхищенно записывая некоторые из них в блокнот. "Такие петунии выращивают только на гибридно-селекционной станции под Выборгом", "Эти тыквы были тайно вывезены из индейской резервации в Латинской Америке". Дама с розовыми волосами нервно поправляла очки. В конце экскурсии она не выдержала:
- Мы ботаники из Московского НИИ растениеводства.
Было поздно чего-то бояться. "Отлично, коллеги! Приятного сотрудничества...", энергично тряся руку исследовательницы, я хотела поспешно удалиться, когда заметила, с каким ужасом смотрит на меня наша куратор. Еще бы, чего хотела, я ж социолог!
К пяти утра броуновское движение вдоль засушенных ветвей и листьев сошло на нет, я разбудила сонного товарища (того, что уснул под пальмой); он сладко потянулся (мне бы так!) и пробормотал:
- Я автостопом... из Барнаула!
Прикольный оказался чувак, мы с ним покурили на лестнице. Еще я поиграла в карты с реквизитором музея Степанычем и мне даже повезло подслушать телефонный разговор Веры Петровны, смотрительницы музея:
- Студентов в качестве волонтеров нам больше не присылать! ... Толкают дичь посетителям, мать их!..
Добрая оказалась женщина, я бы на ее месте и не так ругалась.
Утреннее метро работало превосходно; я разомлела в вагоне, меня окружали также клюющие носом влюбленные парочки, атмосфера настраивала забросить нахрен диссертацию.
Войдя домой, я нечаянно задела вешалку, она жутко загремела. На шум проснулась мама, которая сочувственно спросила, отметив мои круги под глазами:
- Наработалась, бедняжка?
- А то! - с чувством произнесла я и завалилась спать в своей комнате.
Сквозь сон я почувствовала, мама подошла и вынула из моих волос листок то ли кориандра, то ли магнезии... то ли фиг знает еще чего.
-----------------------
* К слову, после аналогичного эксперимента с ночной работой на 300-летие Петербурга руководство "Эрмитажа" отменило свое участие в Ночи музеев. В злополучную ночь иностранцы радостно делали снимки уснувших в обнимку с мраморными статуями пьяненьких граждан.
** Через тернии к звездам. Любовь как и кашель неизлечима.