Парижские зарисовки (Зарисовки)

                                                                                                           «Париж – это праздник, который всегда с тобой»
                                                                                                                                        Эрнест Хемингуэй
                                                                                                                        
                                                                                                                                  I

       Хочу честно признаться моим Уважаемым Читателям: Ваш покорный слуга вовсе не горел желанием посетить один из красивейших городов Мира. Во-первых, меня угнетала мысль о том, что вновь необходимо куда-то тащиться – и тащить пару необъёмных сумок, - в чём моя супруга была весьма непреклонна, так как, по её мнению, в межсезонье необходимо иметь набор одежды на все времена года – как будто у нас есть что-то… кроме межсезонья; во-вторых, как обычно, именно в эти дни поднакопились кое-какие дела, которые было желательно решить как можно быстрее, и, в-третьих, на кой чёрт мне какой-то Париж, когда я и так живу в одном из самых красивейших городов нашей планеты – неповторимом Санкт-Петербурге, который всегда нравился мне не менее других, и который тоже, как Рим и Москва, стоит на семи и более холмах. Но с другой стороны этот тур предоставила нам наша любимейшая дочь, которой были сделаны значительные скидки как самой аккуратной и постоянной клиентке, хотя от этой фирмы она побывала только в Греции.
       Спорить с моей супругой совершенно бесполезно – легче улететь на Марс, и поэтому мы начали собираться. Впрочем, собиралась только супруга, а я преспокойненько сидел у компьютера и занимался своими делами, так как в далёких поездках мне предоставлялась роль только главного носильщика. Поэтому я не терял времени даром и ежеминутно копил силы.
       В назначенный день мы вышли к автобусной остановке за три часа до начала посадки. Каждый из нас занимался своими непосредственными обязанностями: я тащил сумки, а жена руководила движением, обдумывала план действий и напоминала обо всех ошибках, совершённых мною за последнюю четверть века.
       Спустя час мы прибыли в Пулково-2, где я поспешил побыстрее освободиться от поклажи, то есть встал в очередь к столику в числе первых. После того как мы освободились от багажа – три огромных пакета можно было уже не считать, - Вашему покорному слуге удалось приобрести журнал «Судоку» и тем самым повысить себе настроение на всё время полёта. После трёхкратного обшаривания одежды нас, наконец, препроводили в самолёт, где мы поспешили занять свои законные места.
       В последний момент к нашем ряду в буквальном смысле подлетел всклокоченный человек лет сорока пяти и вежливо попросил нас пропустить его на своё место. Со словами «извините», «пардон», «премного благодарен» и тому подобное он уселся на своё место и судорожными движениями развернул огромную газету. Я сразу же окрестил его Вошкой. В его половой ориентации сомневаться практически не приходилось, так как вычурные движения, покашливание высоким тембром и постоянное прикосновение мизинцем до уголков рта сразу же напомнили мне женщину высших слоёв российского общества, продвинувшихся до данного положения из базарных «леди» или продавщиц самого популярного отдела гастронома только одним путём – удачным замужеством.
       Вошка постоянно толкал меня локтем и листал свою газету буквально каждые пять секунд – в том, что он не успевал прочесть и строчки, я нисколько не сомневался. Как только самолёт закончил рулёжку, мой сосед принялся усердно и судорожно креститься и закончил свою утреннюю мессу только после того, как лайнер достиг девятикилометровой высоты. Но и после этого Вошка шелестел газетой… не переставая.
       Моя супруга минут пять не могла остановиться от судорожных всхлипываний – таким образом она предпочитала смеяться до слёз. Естественно, она потешалась над Вашим покорным слугой, которому достался такой искромётный непоседа… если так можно выразиться. Жена испытывала истинное удовольствие, что так свойственно всем людям, родившимся под знаком Близнецов – они всегда любят посмеяться над любым человеком, но крайне не терпят, когда смеются над ними.
       Не прошло и пяти минут, как я углубился в разгадывание судоку и полностью перестал обращать внимание на своего соседа справа. Это помогло мне необыкновенно полезно провести время. Я и не заметил, как пролетело три часа. Очнуться от сказочного мира кроссвордов меня заставил бурный восторг моего соседа – как только наш лайнер коснулся колёсами взлётной полосы знаменитого аэропорта Шарля де Голля, Вошка предпринял попытку вскочить со своего кресла, забыв, что он пристёгнут, и принялся громко аплодировать, пискливо выкрикивая: «Браво! Браво! Слава командиру нашего корабля!!!». И только после этого «настоящий» мужчина полностью угомонился, мгновенно впав в глубокую прострацию.

                                                                                                                     II

       Честно признаться, из всех предыдущих событий аэропорт Шарля де Голля произвёл на меня, как на мужчину, самое благоприятное впечатление. В отель мы ехали около полутора часов. Поездка была более чем удручающей, так как мы продвигались по таким улицам, каких у нас в России… завались и даже больше - естественно, я напоминаю Вам о качестве нашего асфальта и прилежащих к маршруту обшарпанных переулках. По улицам прогуливались одинокие мужчины, так похожие на наших родных, российских бомжей. Оказывается французы одеваются значительно хуже нас и не обращают на это никакого внимания. Правда, позже я имел удовольствие видеть людей данной нации, одетых значительно лучше… мягко говоря.
       Наш «выдающийся» отель имел громкое название «Бельгия». На табличке, вывешенной перед входом, золотыми буквами было выведено: Отель «Бельгия», гранд комфорт.
       Хозяином, портье, официантом и швейцаром являлся один и тот же человек – месье Терье. Он оказался милым, подвижным и жизнерадостным человеком лет шестидесяти пяти - семидесяти, наделённым прекрасным чувством юмора, не лишённого тактичности. На вопрос моей супруги о предоставлении одеял, месье Терье мило расхохотался и на ломаном русском популярно объяснил ей, что «холодно» лечится одним способом: рюмкой хорошего коньяка и добропорядочным супружеским сексом. Глубоко сомневаюсь в том, что моя жена смогла перевести это правильно, но Ваш покорный слуга перевёл данный совет моментально и поэтому, кашлянув, усмехнулся в кулак. Смеяться открыто было совершенно невозможно, так как Вы, думаю, ещё не забыли, что моя дражайшая половина была Близнецом.
       Ради истины необходимо признать, что одеяла хозяин нам всё-таки принёс и, галантно раскланявшись, просил на него не обижаться, так как это была всего лишь шутка. Увидев одеяла, моя супруга моментально простила месье Терье всё и даже просила его «иногда заходить в гости». Помнится, она даже подарила месье Терье пару тульских пряников, полчаса объясняя тому, что же означает город Тула, пока я не сказал всего два слова:
       - Месье Терье, - улыбаясь, произнёс Ваш покорный слуга, показывая на окно, - это Париж. А вот это (и указал пальцем на пряники) - Тула.
       Хозяин мгновенно заулыбался и, вскинув руки к груди, прокричал:
       - Пух-пух!!! Самовайры!
       Я кивнул и показал большой палец.
       Оказывается, наш добросердечный хозяин уже успел побывать в России по приглашению свои русских, как он выразился, «Тьёварищиеф» и посетил такие города как Санкт-Петербург, Москва и даже Пермь с Екатеринбургом. Здесь он поднаторел в русском языке и на уровне Эллочки Щукиной по прозвищу «Людоедка», знакомой моим Уважаемым Читателям по знаменитому произведению «Двенадцать стульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова, весьма прилично объяснялся со своими русскими клиентами.
       Милый месье Терье проводил нас в номер, находящийся на третьем этаже, и, галантно раскланявшись, тактично ретировался.
       Номер оказался вполне обычным, похожим на все номера в советских гостиницах провинциальных городов шестидесятых годов: небольшая комнатка размерами три на четыре метра с отдельным входом в совмещённый туалет, душевую и умывальник; пустые стены с одним небольшим оконцем, как в квартире у знаменитого д Артаньяна и двустворчатым шкафом… без дверцы. Картину дополняла старенькая деревянная двуспальная кровать, заправленная синим покрывалом.
       Самым удивительным было одно обстоятельство: горячая вода присутствовала постоянно. Но самым большим потрясением для нас оказалось то, что некипяченую водопроводную воду из-под крана дают пить даже детям в яслях. Поэтому во все походы по городу мы постоянно брали с собой литр этой замечательной французской воды. Вода действительно была вкусной, практически без запаха и удивительно чистой.
       В первую парижскую ночь мы спали замечательно, несмотря на то, что напротив нашего окна, буквально в двадцати метрах, находился шумный ночной гей-клуб, рассказ о котором у нас ещё впереди. Видимо, хороший сон объяснялся вполне обычным обстоятельством: мы здорово устали за этот день, принесший нам множество открытий.

                                                                                                                     III

       Утром мы узнали ещё об одной замечательной новости: наш отель находился в ста метрах от известного кабаре «МУЛЕН РУЖ», что в переводе на русский язык означает «Красная мельница». В разные годы в этом кабаре выступали самые знаменитейшие люди планеты: Далида, Азнавур, Мишель Мерсье… Любил бывать здесь и знаменитый свободный французский художник А. де Тулуз-Лотрек. Этому заведению оказала честь и английская королева, и многие видные политические деятели разных стран. Не обошёл стороной «Мулен Руж» и наш любимый шансонье, если так можно выразиться на французский лад, Владимир Семёнович Высоцкий, который после этого вместе с другом не забыл поплевать с Эйфелевой башни «на головы беспечных парижан».
       В настоящее время там давали представление под звучным названием «Феерия». Около центрального входа стояла значительная очередь из пятидесяти-шестидесяти китайцев, жаждущих лицезреть самый настоящий канкан. Оказывается, билеты раскупили на три месяца вперёд, поэтому путь туда был нам практически заказан. Да, там не толпилась толпа перекупщиков билетов, как это распространено у нас в России, готовых предложить Вам билет за пятьсот евро. Но мы не огорчились, так как успели просмотреть всю историю этого славного заведения и составили о нём своё собственное мнение.
       Бульвар Мулен Руж оставляет двоякое впечатление. Во-первых, всё то, что связано со словом «красный» у французов означает «проституция». Действительно, мы сразу же заметили несколько красивых, вызывающе одетых девиц, всем своим видом указывающих на принадлежность к одной из самых древнейших профессий. Но сам бульвар был великолепен: прекрасная аллея, состоящая из роскошных каштанов, замечательные магазинчики и кафе, усеявшие все первые этажи, замечательные газоны, сияющие изумрудной травой и многочисленные мамы и папы, катающие детишек в разноцветных колясках.
       Моё внимание сразу же привлекли три небольших, красивых, серых ларёчка, расположенных вдоль бульвара. Оказывается, это были бесплатные общественные туалеты. В них было очень чисто и опрятно. Нам рассказали, что ночью в них иногда спят даже бомжы, так как там тепло, сухо и уютно. И так по всему Парижу: все госучреждения, улицы и магазины оборудованы бесплатными туалетами. Мне пришлось полностью согласиться с парижанами, так как в российском мегаполисе такое мероприятие, как посещение туалета, весьма нередко является самым главным и необходимым.
       В моей голове сразу же промелькнули ярчайшие моменты из истории моей родины. На 55-летие нашей славной Победы Ваш покорный слуга находился на Красной площади, где ему «посчастливилось» наблюдать незабываемое зрелище: около пятисот славных ветеранов стоят в очереди в платный в туалет в пять рядов, и это уже не говоря об остальных наших почтенных гражданах, рвущихся за предоплату проскочить туда же… без очереди. Но не будем о грустном, хотя…
       В двухстах метрах от кабаре «Мулен Руж» располагается общеизвестное кафе «Маэстро», в котором собираются наши соотечественники, мечтающие осмотреть вершину Монмартра, на которой находится площадь художников и знаменитая базилика Святого Сердца. Путь туда довольно непростой, но наш очаровательный гид Александра всегда вовремя даёт нам отдышаться, рассказывая почти о каждом здании, попадающемся на нашем славном восхождении. Мы увидели и знаменитый дом певицы Далиды, и минеральные источники, кстати, тоже бесплатные, памятник человеку, проходящему сквозь стену, замечательную мельницу, утопающую в сирени, и прекрасные ажурные балконы многих оригинальных зданий…
       О балконах Парижа, пожалуй, стоит рассказать пару слов отдельно. Оказывается, каждое здание Парижа имеет свои особенные балконы, на которых ажурный рисунок больше никогда не повторяется. На них Вы никогда не найдёте лыж или старого холодильника, чем часто грешат мои соотечественники (в том числе и я) – они чисты, как голубое небо, сияющее над этим прекрасным городом. В одном месте мы увидели даже многоэтажное здание, скрытое за великолепной ажурной решёткой. Все здания покрыты белым кирпичом, и поэтому город выглядит светлым, праздничным, нарядным, тёплым и приветливым. Почти все балкончики очень маленькие, предназначенные только для цветов и одного человека, но и это тоже о многом говорит… без слов.
       …Перед входом на знаменитую площадь художников нас предупредили о том, что в Париже практически существует только один вид криминала – это кражи. Поэтому все наши женщины тут же передвинули свои толстые дамские сумочки поближе к сердцу и принялись пристально наблюдать за всеми, попадающимися навстречу мужчинами. Но это было почти невозможно, так как, во-первых, все месье были одеты весьма посредственно, а во-вторых, ни один француз не мог пропустить мимо себя красивую женщину, не окинув её тёплым пристальным взглядом…
       Кстати, скажу вам честно, что за всё время пребывания в этом славном городе я так и не встретил хотя бы одну красивую женщину, немного растопившую мой холодноватый взгляд. На шестой день я всё-таки её встретил и тут же указал на неё… моей супруге:
       - Люда, посмотри, какая красивая парижанка. А как мило шпарит по-французски, словно поёт.
       Подойдя поближе, мы узнали, что эта милая продавщица парфюмерного отдела оказалась… Оксаной из Ростова. Мне было приятно вдвойне: во-первых, за всю неделю я впервые встретил красивую женщину, а во-вторых, она, к счастью, тоже оказалась моей соотечественницей – естественно, это между нами, так как по внешней красоте (уже не говоря о глубоком аналитическом мужском уме) моя жена тоже может дать фору любой женщине Земного Шара.
       Поднявшись на смотровую площадку, мы залюбовались базиликой Святого Сердца Парижа и великолепной панорамой самого города. Весь Париж был перед нами, как на ладони: и великолепные дворцы, и многочисленные узкие переулочки, и благоухающие сады и парки, и лента голубоватой Сены, одетая в гранитные берега, и поблёскивающая вдалеке Эйфелева башня. А сам белоснежный храм Святого Сердца с изумрудными статуями сиял перед нами во всей своей красе. Правда, в этот момент мне почему-то захотелось испить холодненькой родниковой водички, так как день был довольно жаркий – около 32 градусов по Цельсию. Иначе говоря, захотелось где-то присесть или как у нас теперь говорят – кинуть кости.
       Но не тут-то было. Я сразу же вспомнил об одном парижском обычае, на котором моя супруга не преминула оступиться уже через несколько минут. Чтобы посидеть в кресле на улице, необходимо вначале что-нибудь заказать хотя бы на «пару рупий» - даже стакан минеральной воды. И после этого Вы можете спокойно восседать в мягком кресле в течение неограниченного времени. А найти деревянные скамеечки в Париже – это большая проблема (каменные или железные в парке - это, пожалуйста).
       Подойдя к одному из кафе, жена решила проверить свою сумочку и немного отдохнуть. Ничтоже сумняшеся, она села в плетёное кресло, глубоко вздохнула и занялась своим любимым делом – отыскиванием нескончаемых предметов женского туалета в своей необъятной дамской сумочке.
       Буквально через пару секунд из кафе выбежал хозяин и мило спросил нас о том, что мы намерены заказать. Супруга оглядела шустрого француза удивлённым взглядом и неопределённо пожала плечами. Хозяин кафе тут же попросил её встать и взглядом указал на бордюр дороги, который был в полном её распоряжении.
       Но «взять за рога» мою милую жену было не так-то просто. Она тут же смилостивилась надо мной и разрешила выпить Вашему покорному слуге пару кружек прекрасного, свежего, бочкового пива. К несчастью она совсем не знала о двух весьма распространённых здесь вещах: во-первых, что это пиво очень дорогое, а во-вторых, на улице сидение стоит в два раза дороже. Когда же хозяин принёс ей счёт, моя супруга была возмущена до предела. Ещё бы, отдать шестнадцать евро за две кружки пива было верхом её терпения – кстати, 250-граммовая бутылка трёхзвёздочного французского коньяка стоит всего 8 евро. Счёт она, естественно, оплатила, но… русские женщины просто так не сдаются. Ежедневно проходя мимо этого кафе, она непременно садилась на несколько минут в плетёное кресло и на крики выбегавшего хозяина непременно отвечала:
       - Ах ты, собака жаднючая! Я заплатила тебе за пиво пятьсот рублей, а ты мне после этого посидеть не даёшь!!!
       Глядя на её спокойное, словно высеченное из гранита лицо и возмущённые жесты, ошеломленный хозяин моментально стихал, несколько секунд тупо смотрел на «рашен медам» и, обречённо взмахнув рукой, уходил в прохладную тень своего любимого заведения.

                                                                                                                     IV

       Каждое утро мы выпивали дымящуюся чашечку кофе с французским рогаликом и устремлялись вниз, к знаменитому зданию Гранд Опера. Здесь скапливалась основная масса русских туристов, терпеливо поджидающая своих всезнающих гидов. Гиды иногда опаздывали, но всегда весьма толково объясняли своё опоздание всем присутствующим.
       С этого известнейшего всему Парижу места то и дело отъезжали туристические автобусы, развозящие любопытных россиян к городам Нормандии, в Версаль, в замок Тюильри, в Лувр, к Собору Парижской Богоматери и Латинскому Кварталу, к Собору Инвалидов с известной могилой Наполеона, к погребу знаменитых вин, где Вас обычно угощали суррогатом, похлеще нашего, и так далее. Но самым прискорбным – именно для нас с супругой – было то, что экскурсия на знаменитое русское кладбище Сент-Женевьев де Буа была… отменена.
       Но мы не унывали и решили, во что бы то ни стало, посетить наших знаменитых и несчастных соотечественников, отменив экскурсию в винные погреба и к могиле Наполеона. На это пришлось потратить целый день. Подробно опросив нашего добродушного месье Терье и задав ему пару сотен вопросов по поводу предстоящего маршрута, мы с супругой всё-таки совершили этот исторический поход.
       Сначала мы устремились к ближайшему метро. Надо признать, метро в Париже очень дорогое – одна поездка обходится приблизительно в сто двадцать русских рублей. Вагоны французского метро уступают нашим; в них тесно и некомфортно. Стоит войти в вагон 5-6 новым пассажирам, как начинается толкучка. Наши вагоны намного шире и просторнее. Все станции похожи друг на друга, но положительные моменты всё-таки присутствуют. Во-первых, все пассажиры предельно вежливы; во-вторых, на электронном табло перед дверьми всегда высвечивается нужная остановка, и нет необходимости ежеминутно смотреть на схему и слушать диктора, слов которого, как и у нас, почти всегда невозможно различить; в-третьих, вагон движется значительно бесшумнее.
       Проехав около десяти остановок, мы сошли с электропоезда, под руководством вежливого парижанина пересекли мост над Сеной и очутились на станции Аустерлиц. Наш знакомый парижанин не покинул нас до тех пор, пока электричка не тронулась с места. Перед этим я спросил у него (естественно, жестами):
       - Вам тоже в ту сторону? – на что он добродушно рассмеялся и на пальцах показал нам, что как только он проводит нас, ему необходимо снова переходить мост. Этот жест гостеприимства оставил в наших душах неизгладимое впечатление.
       А вот двухэтажные электрички (RER) дадут нашим фору. Здесь просторно, уютно и очень комфортабельно. Поезда движутся быстро и бесшумно – средняя скорость передвижения почти 80 км/час. Каждая станция высвечивается на табло, как, кстати, и каждая пропускаемая.
       Спустя двадцать пять минут мы сошли в знаменитом – для русских – местечке Сент-Женевьев-де-Буа и подошли к автобусной остановке. Оказывается, нам предстояло проехать ещё около трёх километров до самого кладбища. Но это были уже пустяки. Правда, необходимо признать, что день был очень жаркий – около 32 градусов жары. Вход на кладбище весьма запоминающийся, а после прохождения ворот Вы сразу же наталкиваетесь на огромную схему кладбища, которая Вам ни о чём не говорит, так как все обозначения написаны – почему-то – на французском языке.
       Думаю, большинство моих Уважаемых Читателей уже прекрасно обо всём знает. Решусь только напомнить Вам некоторые детали, так как более подробное описание наверняка заняло бы несколько дней… или сотен страниц моего повествования.
       На кладбище находится около 7000 русских могил. Среди них известные русские писатели, знаменитые учёные, артисты, художники, государственные и политические деятели, лица царской фамилии, представители Белой Гвардии и духовенства.
       Кладбищенская церковь Успения построена по проекту архитектора Альберта А. Бенуа в новгородском стиле с псковской звонницей и воротами. Освящение было проведено 14 октября 1939 года… Архитектор Альберт Бенуа, кстати, похоронен на этом же кладбище.
       Сразу же хочу оговориться и напомнить моим читателям об одном маленьком нюансе, который наверняка пригодится всем, кто в недалёком будущем решится посетить данное кладбище. Мы с супругой около двух часов искали одну могилу, ради которой, собственно, мы сюда и ехали – это могила нашего прекрасного земляка Ивана Алексеевича Бунина, замечательного русского писателя, лауреата Нобелевской премии. А она оказалась совсем недалеко от центрального входа. Если встать спиной к церкви и по центральной аллее отойти от металлических ворот на расстояние 60-70 метров, то справа в первом ряду и окажется эта самая вожделенная могила. Само надгробие очень простое, как, впрочем, и белый крест, возвышающийся на два метра.
       Я не буду перечислять фамилии многих известных Вам людей, а заострю Ваше внимание только на некоторых, могилы которых нам удалось отыскать.
       Во-первых, почти сразу же я наткнулся на могилу очень любимого мною художника Фёдора Михайловича Коровина (1888 – 1964 гг.). Особенно мне нравится его картина «Портрет дочери», профиль которой удивительно напоминает мне свою собственную дочь. Кстати, портрет с таким же названием (и не менее знаменит) есть и у нашего прекрасного художника Нестерова, лицо дочери которого также напоминает мне портрет собственной. Удивительные всё-таки у нас дочери…
       Величественна общая могила фамилии Ростовых, возведённая из красного мрамора. Хороши памятники Великому князю Гавриилу и графу Татищеву.
       Прах сестёр Марины Влади, супруги нашего любимого Владимира Семёновича Высоцкого, тоже покоится на данном кладбище.
       Здесь же покоится и Ольга Борисовна Столыпина - супруга преобразователя сельского хозяйства, премьер-министра царского правительства, Петра Аркадьевича Столыпина, убитого в 1911 году. Думаю, не открою Вам тайну, напомнив о том, что данный политический деятель особо почитаем Никитой Сергеевичем Михалковым, нашим прославленным кинорежиссёром и киноартистом.
       Удалось найти могилу и главного редактора журнала «Континент» Виктора Платоновича Некрасова – талантливого писателя, журналиста и сценариста.
       А вот могилу Дмитрия Мережковского и его супруги Зинаиды Гиппиус не помешало бы немного подправить. Наше правительство, кстати, уже заплатило 700 тысяч евро за аренду земли, но это только долг за прошедшие годы, а на будущее будет необходимо раскошелиться вновь.
       Весьма оригинальна могила нашего знаменитого танцора и хореографа Рудольфа Нуриева (Нуреева): его могила покрыта металлическим ковром, на оригинале которого он любил готовиться к своим выступлениям. Огорчает только два обстоятельства, связанные с его удивительно разносторонней жизнью: во-первых, он был геем, а во-вторых, умер от СПИДа, заразившись, возможно, именно от своего любовника.
       Очень хотелось найти могилы наших славных военачальников – к примеру, Ивана Антоновича Деникина. Но, оказалось, его прах уже перевезли в Москву, как и прах нашего великого баса Фёдора Ивановича Шаляпина. Не удалось найти могилу и графа Юсупова и ещё многих-многих других… кроме могилы Софьи Фёдоровны Колчак – вдовы знаменитого адмирала Российского флота, Верховного Правителя России, предводителя Белого движения, Александра Васильевича Колчака. Но прекрасная общая могила нашим казакам во главе с генерал-лейтенантом, атаманом Всевеликого Войска Донского, Африканом Петровичем Богаевским несколько скрасила моё огорчение. Оригинален и ансамбль могил донским артиллеристам, русской гвардии, генералу Дроздову и Дроздовцам, генералу Кутепову, генералу Алексееву и Алексеевцам.
       Впечатляет памятник участникам Белого движения: он имеет вид каменного конуса с аккуратным крестиком на верхушке; сам конус лестничнообразно суживается к вершине, подобно каскадному водопаду, а обрамляет данное сооружение девять мраморных столбиков, соединённых между собой единой металлической цепью – своеобразная маленькая египетская пирамидка.
       Очень красивы и ухожены могилы русского духовенства, что также произвело на меня очень приятное впечатление.
       Оригинальна могила-камень нашего кинорежиссёра Андрея Арсеньевича Тарковского с удивительной надписью: «Человеку, который увидел ангела». Совсем недалеко находится могила прекрасного поэта-барда и писателя Александра Аркадьевича Галича.
       Проходя мимо могилы какого-то Зиновия Пешкова, я совсем упустил из виду, что здесь покоится прах приёмного сына Максима Горького, дипломата и французского генерала, командира знаменитого Иностранного Легиона, почётного кавалера большого ордена Французского Легиона, которым за всё время его существования было награждено всего 5740 человек. Рядом находится могила членам Иностранного Легиона.
       Склонили мы головы и перед могилой участникам французского Сопротивления – И.А. Кривошеина, узника нацистских и советских лагерей С.Т. Морозова и графини Оболенской Веры Аполлоновны, обезглавленной фашистами в 1944 году в берлинской тюрьме Плотцензее.
       А вот общая могила, посвящённая тридцати двум тысячам моих соотечественников, воевавших в рядах фашистской армии, меня почему-то не тронула даже после того, как я узнал, что после войны большинство из них было передано союзниками Советскому Правительству и вскоре расстреляно.
       Очень хотелось найти могилу Ивана Ильича Мозжухина, корифея мирового немого кино, но это, к великому сожалению, нам почему-то не удалось. Значит, не судьба. С этим человеком у меня связано очень много тёплых воспоминаний. Я очень люблю творчество французского писателя Ромена Гари. Этот человек удивительной судьбы и настоящий мужчина, единственный, удостоенный двух премий Буккера. То, что ему предсказала его любимая мама, абсолютно всё сбылось: он стал и юристом, и офицером, и знаменитым французским лётчиком, воевавшим с фашистами под предводительством генерала Шарля де Голля, и Генеральным Консулом Франции, и знаменитым, всемирно известным писателем. Правда, вопрос о его национальности до сих пор не снят, хотя лично Ваш покорный слуга всегда относился к национальному вопросу резко отрицательно – космополиты мне больше по душе. В его самом знаменитом произведении «Обещание на рассвете», посвящённом любимой матери, он неоднократно упоминает о том, что его отцом являлся именно Иван Ильич Мозжухин, с которым Гари встречался несколько раз, будучи ещё ребёнком. Но многие литературоведы считают это обыкновенной мистикой. А почему бы, собственно, и нет, раз это так нравится человеку. Будем считать, что так оно и было. Значит, в какой-то мере он является и нашим земляком. А этот факт из биографии знаменитого французского писателя нам, россиянам, всё-таки приятен.
       Несмотря на то, что многие могилы, которые нам хотелось бы увидеть, были не найдены, мы возвращались в свой отель в приподнятом настроении, с чувством выполненного долга не только перед своими знаменитыми соотечественниками, но и перед своей многострадальной Родиной. Непосещение этого кладбища мы не простили бы себе никогда.

                                                                                                                     V

       Мы медленно поднимались к отелю по одной из знакомых улочек, когда возле нас притормозил новенький «фиат». Открылась форточка дверцы водителя, и восторженный голос громко прокричал:
       - Ооо!!! Руссо туристо! Ия всэгда узнаю рюсских. Как я коворю по-русски? Карашо?
       Мы ответили, что весьма недурно.
       - Ви понимайте, я замэститель директора фирьми, который називается «Модья Италии». Мэня зьёвутся Франческо. У меня, здэсь, да, новие модели кюрточка и питжачка. Вёт она. Караша?
       У моей супруги моментально загорелись глаза. Она схватила протянутые водителем вещи и принялась внимательно их рассматривать.
       - Володя, посмотри! Это же настоящий хлопчатобумажный костюм и прекрасная замшевая куртка.
       В ответ я только весело усмехнулся. С такими лихими ребятами я уже неоднократно встречался на Казанском вокзале в Москве. Подходит, к примеру, к Вам весёлый, жизнерадостный паренёк Вася и торжественно объявляет, что Вам здорово повезло, так как Вы являетесь миллионным покупателем данной фирмы. Эта фирма делает Вам огромный подарок, необходимо только оплатить 10% от всей суммы этого щедрого дара. Во время этой захватывающей тирады, паренёк размахивает набором различных вещей – от набора расчёсок до немецкой машинки для стрижки волос – и говорит, что всё это богатство стоит всего-навсего две тысячи рублей… вместо положенных пятнадцати. После вручения «почти бесценного» (во всех смыслах) дара и получения Ваших денег, паренёк крепко пожимает Вам руки и быстро исчезает. Клянусь Вам своей матерью, что Вы не найдёте в этом пакете ни одной вещи хоть сколько-нибудь годной к употреблению. Говорят, что некоторые доверчивые люди после нескольких таких встреч открывают у себя дома даже «музей антиквариата» подобных даров.
       - ТА-та, эйто настоящий хлёпка, 100%, - радостно поддакивает «Франческо». Ви будять довольный. Только заплатить мне мало-мало евро… напрымьер, 200 евро. Понимаетье, не хватает на дорога, обратно… в Италия.
       Самое интересное состоит в том, что данный прохвост день-деньской раскатывает по огромному Парижу на новом личном автомобиле и постоянно просит несколько сот евро на бензин, якобы, доехать до Италии. Думаю, за это время он мог бы вполне доехать и до Владивостока… что весьма недалеко от истины.
       Людмила Евгеньевна – позвольте мне ненавязчиво представить свою жену – начинает что-то смекать своим русским аналитическим умом и тут же запихивает вещи обратно в форточку. Я ухохатываюсь. Франческо в гневе что-то бурчит и быстро отъезжает в сторону.
       …Не проходит и дня, как к нам подъезжает второй такой же «итальянец».
       - Ооо! Я всейгдя узнавайть руссо турристо! Браво!.. Брависсимо!!! Я заместитель генеральный тиректор фирма «Моды Италия»…
       На этот раз моя супруга уже во всеоружии. Она в гневе произносит только пару фраз, после которых мой лоб покрывается испариной, хотя я один год проработал на заводе и частенько слыхивал и не такое. «Итальянец» дрожащими руками хватается за рычаг коробки передач и, изрыгая тысячу проклятий на чистейшем русском, с дымом из-под колёс устремляется вниз по улице. На этот раз мы ухохатываемся уже вдвоём.
       …Мы стоим на площади Юстиции. Жарко… Солнце немилосердно обжигает наши северные тела. Я достаю из пакета великолепную французскую водопроводную воду и подаю бутылку супруге. Она с наслаждением отхлёбывает из неё несколько больших глотков, глубоко вздыхает и благодарно смотрит на меня. В этот момент к её ногам наклоняется какой-то прохожий, поднимает кольцо из «жёлтого» металла и на чистейшем французском начинает её что-то объяснять.
       Подходя к этому месту, я прекрасно видел, что вокруг нас ничего не валялось, даже ржавой гайки, уже не говоря о золотом кольце. Моя жена берёт кольцо и внимательно его рассматривает. Француз пытается что-то мне объяснить, но я уже прекрасно его понял.
       - Люда, он хочет за это «утерянное тобой» кольцо только 20 евро.
       Люда уже поднаторела в таких делах и поэтому кидает французу это кольцо точно ему в грудь. Молодой человек нисколько не огорчается и, весело усмехнувшись, бодро отходит от нас.
       - Смотри, смотри, - толкаю я её в грудь через несколько минут и показываю в сторону молодой девушки, которая внимательно осматривает то же золотое кольцо. Возле неё стоит наш знакомый француз и что-то настойчиво ей объясняет. Мы молча усмехаемся и трогаемся в путь.
       Около Эйфелевой башни шныряют темнокожие продавцы брелков этой знаменитой исторической знаменитости, пытающиеся всучить вам этот сувенир за 2-3 евро. Правда, через несколько дней Вы узнаёте о том, что этот знаменитый брелок можно приобрести бесплатно в любом магазинчике, если Вы осчастливите продавца покупкой, стоящей больше 10 евро.

                                                                                                                     VI

       Я стою на маленьком балкончике нашего номера, покуриваю «трофейные» сигареты «Голуаз», так любимые мамой Ромена Гари, и с интересом наблюдаю за ситуацией, возникшей на противоположной стороне улицы. Как я Вам уже говорил, там находится популярный гей-клуб, возле которого сегодня обосновались несколько красивых проституток. Они просят «огонька» у симпатичных молодых людей, проходящих мимо, и всегда провожают их остроумными шутками и весёлым смехом.
       Неожиданно из гей-клуба выходит симпатичный молодой человек лет тридцати. Проститутки окружают его стеной и в шутку, обнимая, принимаются того целовать. Молодой человек в страхе от них отбивается и что-то лопочет высоким тенорком. Через несколько секунд из клуба выходит ещё один молодой человек в пиджаке и… белой юбочке. Он что-то резко кричит и, размахивая… дамской сумочкой, разгоняет развеселившихся девиц. После этого он осторожно обнимает первого молодого человека, и они, нежно воркуя, медленно поднимаются к бульвару «Мулен Руж». А я продолжаю весело смотреть на симпатичных проституток, периодически попыхивая «Голуаз». А ведь красивые девчонки, чёрт меня возьми. И что только эти парни находят друг в друге?
       …Мы прилетели в Париж в пятницу. Нам относительно не повезло, так как в соседнем гей-клубе именно в эти дни – пятница, суббота, воскресенье - веселье продолжается до самого утра. Но на следующий день нам не повезло значительно больше, так как до шести утра внизу раздавалась только русская брань, мягко говоря, оч-ч-че-ннннь длинная песня «Ой, мороз, мороз» и постоянный звон разбивающейся стеклянной тары. Оказывается, сегодня наши выиграли у канадцев со счётом 5:2. Всё сразу же встало на свои места… кроме ребят из гей-клуба и проституток, которые, прижимаясь к стеночке дома, быстро проскакивали «русский участок» тротуара и с выпученными от страха глазами покидали наш «тишайший» переулок.
       А наш переулок действительно один из самых тихих. Машины владельцев личного транспорта аккуратно припаркованы к тротуару в 20 см друга от друга. Меня это очень удивляет, так как у нас на расстоянии меньше метра не припарковаться. Вот подъехал ещё один «Пежо». Нет, ему явно не удастся поставить свою машину к бордюру или, как любят говорить в Питере, - к поребрику. Но посмотрите, что он делает. Увидев, что у задней машины прорезиненный бампер, водитель «Пежо» осторожно подталкивает задний автомобиль на полметра и спокойно встаёт в ряд.
       А паркуются парижане действительно здорово. Позже я вышел и осмотрел бампер обеих машин – я не заметил ни одной царапины. Ездят французы тоже очень здорово: по всем правилам, обязательно пропуская пешеходов, не нарушая скоростного режима и здорово лавируя на узких улочках. Вы можете мне не поверить, но за неделю нашего пребывания в Париже я не заметил ни одного поцарапанного автомобиля, уже не говоря о ДТП.
       То же самое могу сказать и о французском асфальте. Он подобен граниту. Когда я спросил у своего хозяина отеля о том, когда производился последний ремонт дороги в нашем переулке, наш славный месье Терье удивлённо вскинул свои лохматые чёрные брови и, немного подумав, ответил на ломаном русском:
       - За последние двадцать лет я этого не припомню.
       Да, здесь действительно не ездят по тротуарам, не ломают машинами кустов и клумб, не носятся на бешеной скорости по улицам, заранее рассчитав сумму будущего штрафа и не сшибают людей на пешеходных переходах. Но такой артистичности, как у наших водителей, молящих сотрудника ГИББД пощадить их, я не видел пока больше нигде.

                                                                                                                    VII

       Могу сказать честно: мой Питер не так красив и многообразен, но он почему-то ближе и дороже. Да, у нас тоже есть прекрасные места: старый Петербург, знакомый нам по Васильевскому острову и Невскому, Обводной канал и канал Грибоедова, неповторимый и удивительно красивый Спас на Крови, насупившийся Исаакий, к которому уже не одно столетие с двух сторон спешат на конях два Первых – Пётр и Николай, Эрмитаж, Русский музей, моя родная Военно-Медицинская Академия имени Сергея Мироныча Кирова, великолепные разводные мосты и Ростральные колонны, парадные Дворцовый и Биржевой мосты и сотни маленьких неповторимых мостиков, обязательно имеющих своё историческое название и… предназначение, Петропавловка с её знаменитыми 152-миллиметровыми гаубицами М-10 (которые с 2002 года заменили на новые), выполняющими каждодневный полуденный выстрел, и гордым собором Петра и Павла, где находятся гробницы всех русских царей, начиная с Петра Первого, и даже знаменитая «Аврора» с Владимиром Ильичом, продолжающим гордо стоять на Финляндском в недавно простреленном вандалами пальто – кстати, уже «залатанном» местными сталеварами…
       Конечно, многообразие и величие Парижа поражает, но наша природа и «дым Отечества» всё-таки слаще и приятнее. Увиденная на тротуаре проржавелая гайка или обшарпанный фасад какого-то старого здания с голубой табличкой, возвещающей о том, что «данная сторона улицы более опасна при артналёте», напоминают мне и о блокаде, и о 125 граммах хлеба, так прекрасно описанных в знаменитом дневнике нашей бессмертной Танечки Савичевой, погребённой на Пискарёвском, и о Кировском заводе, и о том, что на Париж за всю войну упало только пять бомб, а на мой любимый город - несколько сотен тысяч.
       Любой заросший тупик или грязный пустырь мне почему-то дороже этого парижского великолепия. Недаром же наш прекрасный поэт Иосиф Бродский так бредил умереть именно на Васильевском. Нет, всё это всасывается именно с молоком матери. Нам бы только суметь всё это сохранить и успеть передать своим непутёвым детям.
       Возле знаменитого оперного театра Гранд Опера мы как-то встретили одного нашего соотечественника, бывшего «афганца», работающего охранником какого-то важного государственного учреждения. Сам он, кстати, родом из Нижнего Новгорода. А «кстати» - это потому, что сам я родом оттуда же, только вот был Ваш покорный слуга в этом волжском городе всего пять раз, да и то проездом (пока мы с отцом служили, наша армия не подпускала нас к Нижнему ближе, чем на тысячу километров). Но когда моя жена сказала ему о том, что Париж несравним даже с Питером, он был очень огорчён… мягко говоря. Оказывается, и у нас есть тактичные молодые люди. В этот момент – по его закаменелым скулам – мне показалось, что он вот-вот готов послать мою несравненную… очень-очень далеко – согласно русскому обычаю.
       Но, как оказалось, французская привычка иногда сдерживаться и улыбаться при любых обстоятельствах привилась и у нашего земляка. «Ну, что вы, - мягко произнёс он несколько секунд спустя, обращаясь к моей жене, - вы только вспомните какой у нас неповторимый Санкт-Петербург (и это говорит нижегородец!). Разве можно сравнивать эти города. Наш…». И тут он замолчал и посмотрел на нас таким взглядом, который могут понять только россияне. Спустя мгновение мы, все трое, почувствовали какой-то комок в горле и одновременно улыбнулись друг другу. Прощаясь, он произнёс:
       - Вот… Через неделю еду к родителям, в Горький… Не могу дождаться этого часа… Благодарю вас за разговор. Вы придали мне сил на эту неделю. Теперь я точно увижу Родину… До свидания… и удачи вам.
       Домой и только домой. На пятый день меня охватила такая тоска по Родине, что я уже не мог восторженно смотреть на «однообразные», но великолепные улицы нестареющего Парижа и горел только одним желанием – как можно быстрее попасть домой.
       Мне уже надоели все улицы, которые я успел осмотреть за это время. Приелось буквально всё: и бомжи, одетые в неряшливую серую одёжку, и великолепные бульвары, и весьма узнаваемые проститутки, стоящие вдоль домов знаменитого бульвара «Мулен Руж», и бесконечные магазинчики, от которых начало поташнивать, и знаменитые французские фонтаны, включаемые только на несколько часов…
       Вызывала уважение только площадь генерала Шарля де Голля, бодро шагающего навстречу сгорбленному Черчиллю, спешащему в тени деревьев к экс-французскому президенту с противоположной стороны улицы с вечно дымящей в зубах гаванской сигарой. Так и казалось, что знаменитый англичанин сейчас остановится и, взглянув на небо, вспомнит о глоточке своего любимого армянского коньяка «Ани», доставляемого ему с далёкого Советского Союза.
       Совершенно не понимаю, как наши соотечественники могли жить здесь несколько недель, месяцев, лет и даже десятилетий. В это мгновение мне стало нестерпимо их жаль. Нет, оказывается, понятие Родины – это не одни пустые слова. Очень приятно, что хотя бы на старости лет Боженька дал мне это прочувствовать на собственной шкуре.

                                                                                                             ЭПИЛОГ

       Всего одна неделя в Париже. Она пролетела как какое-то виденье, но… не сказка. На следующее утро я сразу же полез копаться в своём родном «Форде», жена принялась высаживать розы на клумбу под нашим балконом, а ещё через день я пошёл на дежурство в госпиталь. А какой воздух!!!... И пусть он пропитан парами вечно разведённого бензина, запахом весенней сирени и прошлогоднего силоса, приносимого свежим весенним ветерком со знаменитого совхоза Детскосельский, но всё это было моё - родное и близкое.
       А каждым вечером, в двадцати метрах от моего окна, начинает заливисто петь наш российский соловей. Поговаривают, что даже у самого лучшего супостатовского певуна всего шесть «коленец». А у наших – иногда до шестнадцати. Вот так-то. И так во всём.
       Как говорят: увидеть Париж и… Нет, пожалуй, это слишком рановато, так как «нас ждут ещё дома дела». Привет, соотечественники! И не мечтайте о загранице. И хотя после этого путешествия моя жена часто повторяет слова очень любимого мною Эрнеста Миллера (Хемингуэя), гласящие о том, что «Париж – это праздник, который всегда с тобой», Ваш покорный слуга всё-таки придерживается другого мнения. У нас намного лучше – это уж точно. Проверено на личном опыте – поверьте бывалому человеку. //www.grafomanam.net/previews_images/dir_5367.jpg[/img]