мои серебряные струны.
Уже судьба грозит
не издали рукой.
И все становится ясней:
не вечен старый мир подлунный,
но прежде сам я, спору нет,
не вечен под луной.
Звенит московского дождя
ночная песня над Арбатом. –
Чтобы ее перевести
всех слов не хватит нам. –
Она созвучна всей земле,
рассветам чистым и закатам,
и колыбельным родникам,
и пушкинским стихам.
У каждой капли свой мотив,
свой путь, начертанный паденьем,
любви особая печаль своя… И наяву
Я с этой музыкой земной
навеки связан вдохновеньем,
я этой музыкой дышу
и музыкой живу.
Гремит Москвы победный хор,
несется песня сквозь столетья.
И живы все мои друзья,
и жив наш командир.
Наивен, кто поверить мог,
будто способен постареть я,
сменить на старческий халат
бумажный мой мундир!