им был по жизни.
Не опущен на сцене занавес, мораль его игры осталась сущим.
В него, как в зеркало окна, своё, увидев отраженье,
вошла поэзия стенать свою судьбу и пригрешенья.
Переумножив эту мочь, он пил её в себе раз...
Пятый.
И ночь пришла, так в эту ночь он стал на Вечности распятым.
Чудесных глаз не долюбил, перестрадал и в упоенье
тогда... Он выбился из сил и стал для всех одним
мгновеньем.
Его моля о лучшей доле, в Её желаниях оттаяв,
переотчаял ветер поле на растерзание отдав их.
Но рык теснён, пригублен песней и опрокинут до признаний,
ему в тиши и вкупе тесно и перевёртыш мирозданий -
Он перегордыш, полубог - тобой в тебе подчас разжатый
до зрелищ смога, где он смог "быть" первым и "не быть" десятым.
И на Большой - его Каретной, всё так же… Голуби воркуют
и жизнь всё та же, без поветрий. Себе хотят всегда такую.
Всё также солнечно,
всё - так же... Мир соткан, создан, однозначен
и связан местом, не иначе.
Он нам поёт, а ива плачет...
Стихи по осени кочуют.
Мир твой.
Всё также - не врачуем.
... Уйдут друзья, оставят место над опечаленным предгорьем,
закружит осень тонны листьев на недописанных надгробьях,
освоит жизнь свод новых правил на неосвоенных высотках
и песни будут,
их оставил нам ты,
а попросту - Высоцкий.
