– Одиночество это когда ты сидишь в темной комнате, смотришь в огромное окно на серый город с редкими огоньками, сверкающими по верхушках башенок и исходящих от тусклых окон. Одиночество это когда ты понимаешь, что есть только ты в пустой комнате и пустота вокруг, и эта пустота заполняет все, проникает в тебя, заползает в самые отдаленные уголки сознания, оседает свинцовой тяжестью в душе и давит, душит, прижимает все сильнее. Одиночество это ты и холод. Мороз по среди лета, остуживающий самые горячие мысли. Холод вызывающий дрожание, ручьем растекающийся по венам во все органы и части тела, взъерошивающий волосы на руках, мурашками бегая по коже, вызывая гусиную кожу. Холод мешающий думать. Холод, который греет только сигарета и алкоголь в стакане, когда ты думаешь, что только они тебя понимают. Одиночество это тоже тление сигареты – смотришь, как медленно из чьего-то труда получается горстка пепла и немного отравляющего удовольствия. Вино в бутылке, наполняет душу желанным теплом, впитанным от солнца виноградом по ложбинах между гор солнечных Апеннинских гор. А сладкий вкус напоминает, что еще есть в мире что то приятное, приносящее удовольствие и облегчающее свинцовую тяжесть тоски.
Немного помолчав, провела по щеке, под левой щеки салфеткой, еще раз окинув взглядом на город, продолжила…
– Одиночество это только ты и больше никого. Ты только представь, сколько людей ежедневно выходят из домов этого серого города, сколько возвращается, скольких я встречаю прохожих на улице. Ты только представь сколько судеб проходят мимо меня, ты только представь… И не в одной судьбе не впутана я. Моя судьба проходит мимо всех, я наверное просто не существую, раз меня никто не замечет. Одна! Как гордо и больно звучит. Ты, наверное скажешь, что я сильная раз могу так все переносить, все перетерпеть, не упасть к кому-то к ногам с мольбой принять и обогреть. Но ты даже не представляешь, как мне чертовски хочется быть любимой, желанной, идти домой зная, что там вечером постель нагреется не только теплом моего тела, а утром колючая, щетинистая мордочка уткнется в мою шею с поцелуем. Как его губы будут мне, что то не разборчиво шептать на ухо, ну и не важно что не слышно, ведь мы оба будем в такие моменты пусть не понимать, ощущать. Ощущать, ты представляешь как это чудно. Ведь если ты чувствуешь любовь другого человека, выходит как аксиома, не нужно подтверждения ни подарками, ни словами, все просто не опровержимо.
Вздохнув тяжело…
– Какие только не бывают красочные мечты в минуты отчаянья. Я в твоих глазах, наверное совсем раскисла, размокла. Я только могу представить, как я жалка сейчас с размазанной тушью, с потупившимся взглядом в окно… Ты только не обижайся, что не смотрю на тебя, мне просто легче говорить, смотря на это безмолвие за окно. Его спокойность и серость облегчает мне тоску, мне думается, что просто я одна на всей земле и как последняя представительница рода человеческого, мой удел одиночество. Посмотри на небо. Видишь звёзды? Я на них гляжу с детства и ощущаю их одиночество, ты только пойми, их много, но они стоят поодиночке, и только занимаются альтруистическим расточительством энергии для обогрева своих планет. А их свет вдохновляет поэтов, лириков, художников, просто влюбленных людей, создавать что то прекрасное в литературе, живописи, делать самые красивые признания в любви… И здесь, любовь прекрасного - порождает любовь к прекрасному.
Минутная пауза… молчание с привкусом чердачной пыли.
– Я совсем наверное тебя измучила своим нытьем? Я конечно изливаю свою душу, но не хочу и переполнить чашу твоего терпения. Ты просто пойми, у меня нет никого кроме тебя, ты единственный, кто меня понимает и в любую минуту готов выслушать и поддержать, не жалея ни времени, ни сил.
Она потянула руку с сигаретой, что бы сделать затяжку, но давно истлевшая сигарета лишь сыпнула горсту пепла на пол, а давно остывший фильтр лениво упал на пол из разжатых пальцев.
– Ну вот и ты меня покинула, моя терпкая подруга. – С насмешкой сказала она.
–Боже, какая тишина вокруг, никакой звук не нарушает этой тишины, лишь холодная тьма напоминает о завтрашнем тепле и свете солнца. Может завтрашний день мне подарит, что то новое, что перевернет мой мир, разрушит моё одиночество.
Она поднялась, шатнулась от алкоголя и нервного истощения и направилась к спуску в мир, который она ненавидит… Уронив взгляд в угол чердака она сказала с натянуто – прекрасной улыбкой:
– До свидания, спасибо что выслушал мой крик души, мне даже как то полегчало.
Ушла… Грациозная, печальная, откинув одну руку на стену сопровождающую лестницу старого детского садика…Напевая…
– Прощай мой друг, прошептал с распоротым брюхом плюшевый мишка в углу чердака. – Он даже попытался помахать ей в след, но наполовину оторванная ватная лапа не дала ему это сделать.
Александр Михайличенко 16.03.12