[img size=320]http://www.grafomanam.net/poems_images/251144.jpg[/img]
Ночью вчера, задремав очень рано,
В грёзах увидел я Юстиниана.
В мантии длинной, обшит соболями,
Так говорил он, сверкая очами:
«Русь дорогая, тебя ли я вижу?
Что с тобой? Ты не уступишь Парижу.
Есть учрежденья в тебе мировые,
Рельсы на Невском, суды окружные;
Чтоб не отстать от рутины заморской,
Есть в тебе даже надзор прокурорский,
То, что в других образованных странах.
Есть и присяжные...в длинных кафтанах.
В судьи учёных тебе и не надо,
Судьям в лаптях ты, родимая, рада.
Им уж не место в конторе питейной -
Судят и радят весь мир на Литейной.
Вечно во всём виноваты дворяне,
Это присяжные знают заране:
Свистнуть начальнику в рожу полезно,
Это крестьянскому роду любезно.
„Вот молодец, — говорят они хором. -
Стоит ли думать над этаким вздором?“
Если ж нельзя похвалить его гласно,
„Он сумашедший! — решат все согласно. -
Но ненадолго ума он лишился,
Треснул — и тотчас опять исцелился!“
Публика хлопает, и в наказанье
Шлют её вон, — под конец заседанья.
Злы у вас судьи, но злей адвокаты;
Редко кто чешется: все демократы!
Как я любуюсь на все эти секты,
Я, написавший когда-то пандекты.
Как бы министры мои удивились,
Знавшие весь „corpus juris civilis“,
Если б из дальней родной Византии
Ветер занёс их на север России.
Там, в Византии, сравнённый с Минервой,
Законодатель считался я первый;
Здесь же остаться мне первым уж трудно:
Здесь сочиняет законы Зарудный!»
Смолк император при имени этом,
Словно ужаленный острым ланцетом,
И, в подтвержденье великой печали,
Слёзы из глаз его вдруг побежали.
Чтоб усыпить его силой целебной,
Дал я прочесть ему «Вестник Судебный»,
Сам же прочёл об урусовском деле, -
И, к удивленью, проснулся в постели.
Видно, недаром всё это виденье!
Было ужасно моё пробужденье:
Солнце в глаза уж смеялось мне резко,
От мирового лежала повестка,
И осторожно, как некие воры,
В спальню входили ко мне кредиторы.
14 ноября 1869