В детстве перед сном мы часто мечтали. И за мечтами о всяких интересных штуках, о прекрасных королевствах и дворцах, где полным полно всякой, всевозможной яркой, блестящей, цветной и светящейся прелести (а детские мечты невероятно быстро набирают оборот) присутствовало желание, чтобы при всем при этом счастье, обязательно присутствовала мама. Моя дорогая мама. И слезки, подкатываясь к горлу, выплёскивались прямо из сердца. И мы засыпали.
И мы просыпались. Просыпались в самой лучшей и в самой главной и в самой сильной и самой, самой стране в мире. И были счастливы, что повезло родиться именно в этом государстве, где все люди так счастливы и все вместе, и все народы дружат и мы все самые первые.
В одном промышленном городе…
Одной необъятного государства…
В начале восьмидесятых, двадцатого столетия…
Глядя на разные города страны, удивляешься, как же они похожи. Как близнецы, особенно своими быстрорастущими окраинами. Дворы новостроек в микрорайонах, кварталах, секторах, комплексах так просторны в отсутствии растительности. И многоэтажки. Типовые архитектурные решения. Различных видов прямоугольники, с множеством окон, за каждым из которых своя история.
И многолетнее состояние строительства. Грязные осени и вёсны. Мутные плескающиеся колеи строительных грузовиков. Сапоги, сменная обувь и металлические полукруглые ванны с распоряжением «Помой обувь» у входов в учреждения. Бесконечный процесс сооружения гигантских стен, наших дворов.
А летом подсыхает и хорошо. Только немного жарко.
Всегда чувствуется, как во дворы спускается вечер. Когда солнечный свет желтеет к концу дня. Слышатся голоса ребятишек разыгравшихся на верандах детских садов в ожидании родителей. Детские садики, двух этажные здания, с большими окнами. Гигантские игрушечные кубики. В любом городе детсады не с чем не перепутаешь. С площадками в своей аккуратности похожими на огородные грядки, с громоздкими деревянными машинами и скульптурами отдаленно похожими на Чебурашку и крокодила Гену. В садик, почему-то никогда не хотелось идти, особенно с утра. Откуда и привычка радоваться выходным.
Вечером оживают магазины, куда наспех по пути забегают хозяйки за свежим хлебом и молоком «пока не разобрали», у касс гастрономов образуются небольшие очереди.
Легонькая тоска по еще одному прожитому дню подступила бы к горлу, если сосредоточить на этом внимание.
Двор, с которого всё началось, на первый взгляд был похож на остальные. Хотя что-то, до стонущего позыва за грудной клеткой, делало его необыкновенно родным и близким. И расположение на склоне, и полисадик бабы Люси, куда невозможно пробраться незамеченным, из-за пристального контроля со стороны живности, двух котов и собаки, оживающих при любом приближении посторонних. И два мотоцикла, защитно-зелёный «Урал», похожий на фашистский из фильмов про войну, и популярный светло-синий «Иж». На них любой мальчуган мог испытать себя в роли отчаянного мотоциклиста, громко изображая рев «бешеной скамейки», как пренебрежительно об этих аппаратах отзывались немногие новоиспечённые владельцы «Жигулей» первых моделей, ещё итальянских. Или «Москвичей 412» как поговаривали с переделанными двигателями BMV. Много родных мелочей.
Но главное – лица соседей, приятно узнаваемые при случайных встречах через годы.
С самого края двора, где за качелями в тени немногих тополей-переростков стоят скамейки. Там молодежь по вечерам бесцельно учится общению между полами.
Вот на этих грубоватых, в несколько слоев покрашенных масляной краской конструкциях, из брусков и труб, расположился третьеклассник Ванюта. Светловолосый и внимательный. Множество веснушек на загорелом круглом личике. Он сосредоточенно выстругивал ручку рогатки, совсем не обращая внимания на проходящее мимо время. И что на него обращать внимание, да ещё на каникулах. Рукоять наконец-то получалась удобной и красивой. Ванюта весь был покрыт опилками и стружкой и вся территория вокруг, включая скамейку, несла на себе бремя производства орудия. Тут же еще двое ребятишек в шортиках, сидя на корточках, пристально наблюдали за процессом.
- И дальше теперь что? Нужен двойной жгут?- беспокоился младший Максимка. Всегда отстававший от Ваньки в идеях и потому пытался быть хотя бы причастным к процессу.
- Сам ты двойной жгут, - перебил задиристый Маратик, такой темный, что ладошки его казались светлыми, и складочки на них выделялись как темные нитки,- тут надо кожаный подкамник вшивать или леской или бечевкой, - со знанием дела рассуждал он,
Ваня, взглянув на пацанов вдумчиво и авторитетно шмыгнул:
- Хм…не а, не леской, нитка нужна капроновая и стянуть надо кого то просить, невозможно как крепко надо стянуть, может на «пятак» или в Сапожку в «Дом быта» сгоняем?
…Микрорайон обычно граничил со строением городского значения, Домом быта, Кинотеатром, Рынком, Дворцом культуры, Универмагом, или Парком, но всегда Центром такого микрорайона был Универсам и прилегающий к нему рыночек, так называемый «пятачок». Где летом ставиться желтая бочка, «корова» с надписью «КВАС», и бабули на импровизированных прилавках из фанерных ящиков, продают продукты производства своих огородов и подоконников. С автоматами газ.воды за три копейки и возможностью тут же а собой ополоснуть стакан. И сок в «бакалейном» разливали тоже в граненые стаканы из величественного аппарата-прибора состоящего и двух больших конусных колб…
- Сегодня может уже и закрылась Сапожка. Ну, если надо сгоняем. Велики выносить? – засеменил готовый на всё Максимка.
- Да придётся, - соглашался Ваня.
Дальше на не чем не занятой лысине двора, трое ребят постарше, устанавливали вторую вратарскую крепость. Заключительный этап работы по организации футбольного поля. Все измерения были уже произведены, расходный материал учтен и работа кипела. Блеск влажных спин, говорил об ответственном подходе к решению вопроса. Старший по возрасту и положению во дворе Колян, радовался приближавшемуся результату:
- Всё, теперь никого в очереди не надо ждать на этой коробке, ни с кем договариваться, хорошо, что Иваныч разрешил.
…«Коробкой» звалась спортивная площадка у школы, стянутая обязательным 200 метровым, овальным кольцом из асфальта с полосами на 100 метровки. С боку кольца обязательно нагромождались конструкции для уроков физкультуры, из пресловутых сваренных труб различного диаметра…
Приветствовал новые возможности и Димка Вахрушев, младший в своей семье, но самый проворный:
- Сами пусть приходят, и в очередь встают, ума всё равно не хватить поле нормальное устроить.
- Команды и тренировки по времени сделаем,- начинал свой конструктивный подход третий строитель, Серёжка ЦСКА, которого так прозвали за любовь к этой команде. Сам Серёжка тренировался и летом и зимой. И знал результаты всех хоккейных баталий по всему миру. И казалось, был лично знаком с каждым хоккеистом сборной СССР.
- Тебе б всё клюшки и шайбы, шлем вместо головы, волейбольное то поле, и ворота как в гандболе, - радуясь полученной рифме, подтрунивал над ним Димка, - Играть то в футбик или в 33 собирались...
- Ну ладно, что ты сразу то, в ганд-бо-ле, тактику то с командами могу обсуждать,- настаивал ЦСКА на своём видении использования площадки.
- Да все вместимся,- успокаивал их Колян, которому нравилась и Серёжкина посвященность и Димкина рассудительность в открывающейся перспективе.
Обыкновенный был бы день, как вдруг всю округу встряхнул острый женский вопль. Внутри совсем противно ёкнуло. Колючий холодок продёрнул по телу.
Дальше гулкая возня, со стороны первого подъезда. И уже вместе, женские визги, чьё-то рычание, грохот, звон стекла, будь-то упал посуденный шкаф. И стихло…
Страх непонимания отразился у всех на лицах.
Мелюзга боязливо оглядываясь друг на друга, потянулась на гул. Колян, с напарниками, а Сережка еще оставался с лопатой в руках, вглядывались в сторону источника этой внезапной тревоги. В сторону первого подъезда…
И первый подъезд, естественно находясь в начале дома, имел неестественно мрачную репутацию. При входе в него красовалась табличка, снятая кем-то с электрощитовой с изображением черепа и надписью: «Не влезай, убьет!». Множество неприятнейших историй случилось именно в этой части дома. Все помнили о страшном убийстве двух пенсионеров со второго этажа, на сберкнижке у которых вроде бы, по слухам скопилось огромное наследство. И все время пока работали оперативники на месте преступления, во дворе кучками стояли тетки в своих выцветших ситцевых халатах. В ожидании какой-нибудь кульминации или выноса тел или коротких комментариев участкового. Вспоминали обязательно жуткие истории из жизни своих родственников или соседей непременно имевшие летальный исход. Женщины как будь-то, получили законное освобождение от своих домашних обязанностей. И ведь, правда, всех дел не переделаешь, а опасность, с которой нужно разобраться, прямо в соседнем подъезде.
С пенсионерами на площадке проживают склонные к злоупотреблениям алкоголем Вахрушевы, имевших совершенно бесконтрольных трех сыновей, с Димкой младшим мы только что встречались. При полной свободе действий, братья, в любое время могли осуществить все, что приходило на ум. Так, после просмотра фильма Александр Невский, устроили совершенно агрессорское нашествие на нижние дворы и последовавшее за этим ледовое побоище, со шлемами, мечами, прорубью, разбитыми головами и ссадинами. Или имитация подвалов фашистского гестапо, где зверски мучили кошек. Или зимние катания, зацепившись и за бампер автомобиля, когда все водители в страхе оглядывались, не прицепилась ли ватага пацанов. Или отчаянная езда «на колбасе», выступе сзади трамвайного вагона, на достаточно высокой скорости и нужно соскочить до остановки, чтобы не втянуло под колёса. За такие проделки, конечно, имели и учет в детской комнате, и вызовы к директору школы. Хотя, по правде сказать, была организация одного положительного чемпионата между дворами по «клёку». Игра, в которой ребята, бросая палки – биты, стараются сбивать стоящие друг на друге две консервные банки. Вроде бы все здоровы остались, и ползимы ещё крики «клёк» слышались по микрорайону.
На четвертом этаже она, - красавица Ленка. Стройная и белокурая, самая красивая. Такая лёгкая и такая недосягаемая. Она могла так мило улыбаться. Так подмигивать своими синими огромными глазами. Её образ был пределом мечтаний. Ленка знала о своей силе и постоянно оставляла за собой свободу выбора. Частенько случались скандалы. Физ.рук, по шутливому требованию её, десятиклассницы пытался оставить жену с двумя детьми. А Андрей Маятников спортсмен КМСник, которого она обещала дождаться из армии, после получения письма о неверности невесты, хотел выброситься с крыши казармы, но к счастью был спасен старшиной. Но Ленка, не встретив в своих поклонниках ни ощущения бесконечной уверенности, ни состояния легкости, продолжала ждать принца, заигрывая со всей округой.
И выше на пятом, в однокомнатной, пребывал максимально отчужденно от всего общества, мрачный и бородатый Чередов. Говорили, что он из ревности зарубил свою жену и отсидел за это 12 лет. Видели его только раз в день вечером, возвращающегося с работы с авоськой, из которой виднелся продуктовый набор холостяка. С ним на площадке жила добродушно-приветливая семья, поженившихся кузенов, двоюродных брата и сестры. За свою с детства любовь, они находились под всеобщим осуждением и были отвергнуты всей родней. У них рос мальчик, продукт инцеста, довольно умный и преуспевающий в школе. Но какой-то нескладный – долговязый, в очках с толстыми линзами, со взлохмаченной чёлкой и с длинным носом с высоко открытыми ноздрями. Очень и очень добрый и щедрый. Особенно на списывания по самым сложным учебным программам по химии, физике и математике с геометрией. За что и находившийся на хорошем счету у одноклассников.
И в это весёлое сообщество вселился недавно освободившийся Мирон, вор рецидивист со стажем. Появившись, он тут же объявил, что с него хватит, достаточно уже отъездил и поотбывал. Годы не те и время другое, завяжет с прошлым и пойдет работать. Сказал, сделал. Устроившись на пив.завод сторожем, исправно посещал рабочее место. А по весне женился на моложавой санитарке из роддома Татьяне, приехавшей из деревни. В последнее время все видели Татьяну беременной счастливой и важной. А Мирон приговаривал, хорошо что в роддоме работает и умеет с детьми обращаться.
…И резкий гвалт этот, похожий на жесткий, стальной удар при сцепке грузовых железнодорожных вагонов раздался именно из первого. И скоро к всеобщему ужасу под козырьком этого подъезда показалась сутулая, сухая фигура Мирона. И на фоне отдалёно протяжных завываний Татьяны, стоял Мирон, молча и сердито прищурившись. Был он в белой майченке и вспузырившихся на коленях тришках. Жилистые плечи его были сплошь покрыты татуировками. На вытянутой руке бельевыми щипцами он держал огромную крысу, с окровавленной головой. Умирающие животное при этом шевелило в воздухе лапами. Мирон отбросил тварь к мусорному баку, от которого, испуганно вздрогнув, отбежал дворовый пес Верный.
- Щурей поразводили…- сопровождал отборными ругательными комментариями свои действия старый уголовник. Он достал папироску, привычно дунув в неё, закурил. И взгляд его упал на Коляна с товарищами. Мирон задумался. Затянулся кротко несколько раз и поманил согнутой ладонью пацанов.
-А, ну пожалуйте…уважаемые!- продолжал прищуриваться Мирон.
Те в нерешительности замешкались.
-Давай шевели сандалями!- занервничал в голосе он.
Ребята тяжело выдохнув: «Попали!», нехотя, подались на вызов.
-Потора-апливайтесь! Что в штаны наложили?- негодовал на нерешительность пацанов, многое повидавший зек.
Когда все-таки ребята подошли. Мирон поведал причину произошедшего «кипиша». Рассказ в его исполнении успокоил и насмешил ребят...
-Принимала моя Танька краля-королевна брюхатая, ванну. И фыть, тут как тут «щур», что за дела? Ну, та с перепугу визжать и ыть из ванны голая ломится, хоть и народу у меня как всегда полдома. А ну я в туалете бочонок поправлял, и от визгов этих с унитаза соскользнул, я за бочок, тот на меня так вместе с дверью вывалились, а Татьян-на орет и скачет, как только дитёнок не выскочил. Ну а я, падая, с баком и дверью, щура этого придавил наглухо. Вот воду перекрыл и прикидываю, не первый ведь это случай когда крысюги в законное человечье пространство вторгаются и такой бардак учиняют. Смекаете?! – тут Мирон пронзительно всмотрелся Коляну прямо в душу, что тому стало не по себе. Отводя взгляд, Коля почувствовал, как засеменило в груди.
-Это война! – заключил утверждая всем своим видом военное положение Мирон, -Так что либо они нас?! Либо мы их! А раз так, тому, кто больше вражья этого перебьет, ставлю флягу пива, сами знаете, где работаю!
Парни, ощущая лёгкость, что Мирон не собирается ни кого винить в своём беспорядке, расслабились и натужно рассмеялись. И призыв к военным действиям против наседающего врага, да ещё и с таким призовым фондом вызывал энтузиасткие настроения. Да фляга пива расценивалась как небывалая удача. Димка, бесшабашно уточнил только, объем фляги в 40 или 50 литров. И получив заверение о 50 литровой таре, все как то прямо серьезно задумались. Ванюта протиснувшись на гогот, продолжая уже шлифовать рукоять рогатки шкуркой, смело поинтересовался, всем ли можно принимать участие в войне. И получив твердое подтверждение самого Мирона, что всем, остановил производство своего орудия.
…В пору следует отметить, что в молодом микрорайоне города, с полгода как применили новую систему вывоза мусора. Раньше мусорка, сигналя, рано утром объезжала двор за двором. И все жильцы с ведрами собирались у своих подъездов. Опоздавшие могли выбирать, либо бежать со своими отходами за мусоровозкой, либо ждать следующего рейса. После такого посещения специализированного автотранспорта, места его стоянки определялись по кучкам не попавших в грузовик или выпавших из него предметов. Причем машина эта имела превосходный прессовочный механизм, отжимавший все соки. Вонь, это оборудование выделяло невообразимую, что долго ещё ощущалась в воздухе, вызывая тошнотные позывы. И вот, наконец то, эта устаревшая система была заменена на новую. Новую и работающую до сих пор с некоторыми усовершенствованиями, когда мусор собирается в отдельных контейнерах. Но вот с вывозом и санитарной обработкой случались сбои.
Техника была неопробованая. Её не хватало и не хватало специалистов по её обслуживанию. Места скопления не успевали опорожнять, и мусор лежал горами и неделями, разлетаясь при сильном ветре по всюду. И при частых поджогах всё равно не сгорал полностью, но зато отравлял сутками воздух. Вот эта благоприятная атмосфера позволила расплодиться огромному количеству крыс, уверенно занимавших пустующие пространство на мусорках, в подвалах, на чердаках и теплотрассах. Периодические рейды СанЭпидемстанции, с крысиным ядом, ситуацию меняли лишь временно. Ходили слухи, что крысы где-то откусили ребёнку пол уха, а где-то чуть не до смерти заели решившего отдохнуть после праздника мужичка. Кто-то писал жалобы в газету и ЖЭК. Но крыс оставалось полчище. Опять видели сотрудников СЭС, разбрасывающих отраву, что успокаивало, но меры эти, не влияли на ситуацию.
Колька не чувствуя конкуренции, вместе с Димоном и Серегой решили задачу несложной. Вооружившись штакетниками и перемотав лица майками, чтобы не резало запахами, отправились долбить крыс к ближайшей контейнерной, рассуждая по пути как поступить с пивасиком.
Ванюта же со своими малышами понимая физическое и возрастное преимущество группы Коляна, решили собрать не разъехавшихся по лагерям и бабушкам одноклассников, и поделится на группы. Одна под руководством самого Вани отправилась на свалку строительного мусора, и принялись заготавливать оружие, заточить прутья из арматуры, резать проволоку на пульки для рогаток и другие секреты военного искусства, другая с Маратиком тоже инициатором различных мероприятий, отправилась за народом, в соседних домах. Примерно через час около 30 мальчуганов ответственно вооружалось у той же стройки. Маленькие воины гордо и опытно демонстрировали друг другу вооружение. После коротких ориентировок, боевая группа вторглась на территорию врага.
Колян же с дружками свистнув ещё и пацанов со 157-го дома, подожгли помойку и били дубинами мышастых, разбегавшихся в непонимании столь внезапного проявления агрессии со стороны людей, до сего момента не особенно реагировавших на развитие крысиной цивилизации.
Смеркалось, безоблачное небо после жаркого дня багровело, предвещая зной и на завтра. Местами в квартирах повключали свет, где-то слышался телевизор. Вечерний свет в каждом окне отличался своей цветовой особенностью. Может на это влияла национальность жильцов, может возраст, может профессия. Силуэты различных людей, как в театре теней. Девчушечка переживала отказ в покупке куклы. Седеющий отец курил на кухне молча созерцая обстановку двора, болея за невыполнение плана на своём производственном участке. Паренек, радовался что в школе за добросовестную отработку каникул, ему доверили почётную обязанность быть «флаговым», мечтательно видел в дали как уже нёс само «Знамя Победы» на Красной площади. Бабуля, выпрямившись на секунду, удивлялась быстроте пролетевшего времени и постоянным переменам, глядела на шиферные крыши соседних разноцветных пятиэтажек-попугайчиков. Где-то хозяйка на балконе развешивала бельё, каждый раз прежде резко встряхивая, до образования на секунду, небольшого облачка влаги.
Девчонки доиграли «во дома» с одной стороны были рады представившейся возможностью спокойно устоять жилище, хотя в тоже время раздражало отсутствие внимания со стороны мальчиков, ещё и любопытно чем же они заняты все-таки все.
Мероприятие, как и любое новшество, набирало обороты. Под одобрительные сетования бабулек, завсегда сидящих на скамеечках, двор за двором втягивался в войну. И эта внезапная и непонятная подростковая активность, испортившая картину спокойного вечера, заставила нервничать участкового.
Майор милиции Виктор Семёнович Стрельников, имевший звание за выслугу добрых 20-ти лет гордо и с усердием выполнял свои обязанности участкого инспектора. Он не поддавался ни на какие уговоры и не шел даже на очень перспективные предложения, на тему перевода в управление, школу милиции или ещё куда. Семёныч справедливо считал, что каждый человек достоин своего места и что не место красит человека. Сам же майор Стрельников умел быть участковым. И был им давно, почти сразу после школы милиции, которую успешно окончил после службы в ВДВ. Армейская служба оставила на нем свой отпечаток в виде неизменной тельняшки, видневшеёся и под кителем и под форменной рубашкой и на субботнике, наверное он и спал в ней и было у него их несколько разных, в зависимости от времени года. Была у него жена Галина Федоровна, дородная тетка, особенно на фоне сухопарого милиционера. И дочь Ирина молодой врач-стоматолог. Несмотря на молодость, имевшая уважение за красный диплом, и немалое старание на почве лечения зубов и десен. Но при всей этой видимой успешности, глаза у майоровой дочки, были грустные. Может от забот и ответственности молодого дантиста, а может от отсутствия в двадцать то восемь лет, не только постоянного, или временного спутника, но и личной жизни в принципе, до которой всё как-то «руки не доходили».
Озабоченность у Семёныча, группирующаяся молодежь вызывала не зря. В последнее время все эти волны, накрывавшие мальчишек с головой, имели последствия, портившие всю криминогенную и профилактическую картину участка. Хорошо был в памяти зимний хоккейный турнир, закончившийся массовой дракой в среднем составе команд. Или снежный бой, в ходе которого, кому-то, а точнее Курочкину из 33 го, снежные комья показались неэффективными. И отрядом этого двора во фронтальной атаке на соседей был применен битый кирпич. В результате которого в гор.травму было доставлено 14 подростков. В соседних 35 и 37 домах побиты стекла. И инспектору пришлось разворачивать пикеты ДНД, чтобы остановить заслуженное 33 домом возмездие. Потому что уже через час после этой зверской агрессии, этот двор был объявлен вне закона. И все соглашались в том, что беспредел должен быть наказан. И организованные и экипированные кольями парни из соседних дворов окружили 33 –й дом и были повсюду, но не имея единого руководства не решались начинать наказание. На что 33–й реагировал весьма враждебно и заготовлял кирпичи и строил баррикаду. Сам Курочкин демонстрировал навыки рукопашного боя, полученные от брата морпеха. Он разбивал кирпичи то рукой то ногой, поднимая в своих пацанах боевой дух и вселяя ужас в соседей. Тогда Семеныч вовремя выставив кордон дружинников, оперативно привлек отцов, которые в категоричной форме, не допускающей возражений, разбирали своих чад по домам. Курочкин был задержан и направлен в детскую комнату милиции, где был в очередной раз определен как трудновоспитуемый. Хотя на самом деле, Серёжа Курочкин не был трудновоспитуемым подростком, он вообще воспитуемым-то не был. Отца его не видел никто никогда, а вот мать…мать знали. Невысокого роста, Люська Курочкина, женщина со стянутыми в клубок на затылке засаленными волосами, всегда бедно и серо одетая. Она отличалась своим особым пристрастием к выпивке. Сухая, маленькая, припухшее лицо и озлобленный взгляд с синеватыми венками под глазами, с присущей алкоголикам резкостью движений, в руках она держала неизменную авоську, постоянно с каким-то содержимым. Никто не когда не видел её либо пьяной, либо праздно шатающейся. Она маршировала по двору быстрыми шагами и размахивая свободной рукой, под осуждающие взгляды соседей. Жили они в однокомнатной без штор, на первом этаже. Занавесками служили, какие-то непонятные ткани. По вечерам на кухне загоралась лампочка, и Серега, находившийся в школе не на лучшем счету, делал уроки. Несколько раз случались, правда, дебоши с матом и криками. И все ждали какого-нибудь громкого происшествия от этой семьи и удивлялись, почему все-таки нельзя изолировать подобных типов от общества.
И в этот раз Семёныч отправив дежурного сержанта за председателем патрулей, сам в поиске источника и направления новой волны, как бы невзначай отправился в 33-й. Но, обнаружив спокойно чинивших свои велосипеды нескольких молодых конструкторов, подошел к ним и попытался завязать разговор. Но так как велики эти собраны из различных запчастей с городской металлосвалки, вход на которую был запрещен и контур охранялся собаками и колючкой, разговора не получилось. Тогда участковый напрямую поинтересовался, по какому поводу верхние дворы заготовляют вооружение. Но, видя непонимание вопроса и нежелание сотрудничества со стороны велосипедных мастеров, нервно постукивая по планшету пошел в участок ждать председателя ДНДешников.
Юные же техники сами задались вопросом, «А чёй то там действительно?», и поправив транспорт полетели на разведку, оставив толстяка Витальку убирать инструмент.
Тем временем малышня под руководством Ванюты и Маратика перешли к открытым боевым действиям и общими усилиями возле первого подъезда начинали расти две кучи с убитыми животными. Команда Ванюты прошла уже полтора дома и ликвидировала с два десятка крыс. Колян с друзьями обнаружив конкуренцию со стороны малышни, попытались поджечь вторую свалку у соседей, но к своему разочарованию встретились с сопротивлением местных бабулек грозивших вызвать милицию и пожарных по поводу хулиганского отравления воздуха.
За происходящим наблюдал Мирон, собравшийся было на смену. Он подозвал Кольку и предостерёг от излишнего шума. Поставив в пример мелких, которые без лишнего шума наколотили уже две дюжины. И вообще не к чему, продолжал рассуждение новоиспечённый работник пищевой отрасли, устраивать показуху у его подъезда из дохлых тварей. Подсчитывать добычу порешили по хвостам.
Разведка сообщила Ване об изменении условий битвы, на что он облегченно вздохнул, ведь теперь не было никакой необходимости возится с битым противником. Достаточно отрубить хвост. «Как скальпы у индейцев» - заключил предводитель, скручивая проволоку для сбора трофеев.
За происходящем в легком недоумении наблюдали техники с 33 го, осознавая, что какая то удача пролетает мимо. Подловив пацаненка, что-то целенаправленно тащившего, узнали о происходящем, о хвостах и пиве. Адреналин бросился в кровь и техники почти в панике рванули к Курочкину, видя такой подход в 155-м и 157-м, необходимо было здравое руководство.
Новость распространялась от двора к двору и к 9 часам, когда слышалась мелодия, «Спят усталые игрушки…» охватила добрую половину района.
Но время позднее и бравые дружинники, подготовленные обеспокоенным участковым перешли к категорическим требованиям прекратить беспорядки и расходится по домам. И так как система дежурств имела активистов в каждом дворе, то её представителям совсем несложно было вызвать панику в рядах заробевших охотников, реально воспринимавших угрозы обращения к родителям. И ребята стали расходится по домам, где в их разгоряченных молодых головах строилась стратегия продолжающейся войны на завтра.
Колька, придя домой, был совершенно недоволен прошедшим вечером. Такая удача! И вдруг ускользнула прямо из рук. Сидя на диване, он обеспокоено дергал ногой, потом вставал, ходил по комнате из угла в угол, потом ложился, высоко закинув ноги, и снова садился и брал с журнального столика «Огонёк» и нервно его листал. Вообще не находил себе места. Не понимал, как удачное соглашение о фляге пива, превратилось в такую масштабную акцию. И приз такой доступный, на равном месте становился таким трудно-досягаемым.
Василий Архипыч, Колькин дед, заслуженный преподаватель республики по биологии, видя обеспокоенность внука, поинтересовался причиной её вызвавшую. Из нехотя и сбивчиво предоставленных внуком данных, дед, облегчённо вздохнув, дал краткую справку о двух видах крыс, черных и серых - пасюках.
Любимый внук, обычно отмахивавшийся от дедовых россказней, тут заинтересовался...
- Ну-с, дорогой мой, - присаживаясь поудобней, для определённой длинны повести, начинал старый учитель, - Перед нами довольно древний вид животных. На территории Советского Союза можно встретить только два вида рода Rattus. Виды крыса серая и крыса черная возникли от общего предка около двух миллионов лет назад. Межвидовых гибридов между этими видами в природе нет, не получены они и в лабораторных условиях…
- Деда, да ну не начинай ты урок, пожалуйста, то а! Ты расскажи лучше про повадки и что едят, так сказать про диспозицию противника,- кусая губы, торопил внук.
- Серые крысы, пасюки всеядны. От других представителей рода они отличаются повышенной склонностью к употреблению животной пищи, в том числе мяса позвоночных животных, которых способны добывать сами. В дикой природе на первом месте среди животных кормов стоит рыба и земноводные. Пасюк кормится также зерном на полях, семенами, побегами диких растений и т.п. Может запасать корм. Поселяясь вблизи человека, пасюк легко приспосабливается к его хозяйственной деятельности, изменяя свой режим сна-бодрствования.
Обладает высокой исследовательской активностью, способностью к быстрому обучению, совершенным механизмам регуляции численности, сложным социальным поведением. Ведет как одиночный, так и групповой образ жизни…
- Понятно, что ничего не понятно, товарищ учитель, скажи они что умные?
- Да ну нельзя назвать животных глупыми, как и многим высшим позвоночным, им присуща рассудочная деятельность, т.е. они обладают интеллектом, способностью к мышлению. Однако, говоря о разуме и мышлении у животных, ученые-зоопсихологи всегда напоминают, что насколько бы сложны ни были проявления высших форм поведения и психики животных (абстрагирование, экстраполяция, подражание), речь может идти только об элементах и зачатках соответствующих мыслительных функций человека.
- Значит, не умнее нашего. Так и думал. А то бы мы у них на помойках шуршали. А как они внутри, под землёй что ли.
- В природе дикие крысы живут в норах. Крысиная нора может представлять собой гнездовую камеру, соединенную в самом простом случае с поверхностью земли коротким туннелем, или довольно сложную систему туннелей, проходов и камер. Размер и структура норы зависит от размера и структуры колонии, использующей эту нору в качестве убежища. Вход в нору обычно располагается в защищенном или невидимом для хищников месте. Крысы могут закрывать вход пробкой из травы или земли. Средняя камера размером 18 на 22 см может вместить до 7 крыс. Бывают очень и очень большие – в них могут находиться сразу 11 крыс. Вне норы крысы предпочитают перемещаться по определенным системам троп – это позволяет им быстро сориентироваться в случае опасности и спрятаться в норе или другом убежище. У каждой самки есть отдельная гнездовая камера, и они могут растить своих крысят одиночно или заботиться об общих детенышах всей группой.
- Они как женятся что ли, любовь там, цветочки, – уже начинал посмееватся над увлекшимся дедом Колька.
-Любовь они свою проявляют через аллогруминг, это чистка меха одной особи другой особью. Она играет важную роль в поддержании системы социальных связей в группе, в подавлении агрессивных тенденций, оказывает умиротворяющее воздействие на партнера, вызывая ощущение удовольствия. Одна особь чистит мех у другой особи в тех местах, до которых та не может достать своей мордочкой. Аллогруминг также играет роль в создании общего «запаха колонии». И метки. Учеными обнаружено, что в моче крыс содержатся не только продукты обмена веществ, но целый ряд компонентов – феромонов, которые у крыс служат сигналами, определяющими положение и состояние индивидуума. Поэтому животные оставляют в пределах своего участка обитания капельки мочи (метки), чтобы обозначить пределы своей территории, а также с целью привлечения половых партнеров.
- Противно, как! Фу!- морщился Колян.
- Естественно, просто и достоверно передают информацию. Иерархические отношения между половозрелыми самцами в колонии устанавливаются в результате их борьбы за доминирующее положение, которая может иметь вид драки с нанесением физических повреждений или оканчиваться очень быстро. Доминантом, как правило, становится более крупный самец. Что же касается отношений между подчиненными особями, то они до сих пор не ясны. Известно, что крысы обоих полов с низким социальным статусом живут в среднем меньше, чем крысы с более высоким рангом. Причина – социальный стресс, который испытывают первые.
- А как это – «доминантном»? - начинал путаться и терять покой внук.
- Пояснение: доминирующим может называться такое животное, которое способно действовать, не считаясь с действиями своих партнеров. Соответственно, подчиненное животное – то, чьи действия вызываются, модифицируются, ограничиваются или подавляются действиями партнеров. Агонистическое поведение с греческого. На прочти справку и спать пора, пока мама не ругается.
И Коля прочитал предложенную дедом страницу: «agonisticos» – способный к борьбе, воинствующий – это любые формы поведения контактирующих особей, вызванные конфликтом, соперничеством. Агонистическое поведение крыс включает сложный комплекс поз, в высшей степени динамичная система реакций, основанная на взаимодействии процессов стимуляции – подавления психофизических функций партнеров. Выраженность поз агонистического поведения зависит от сиюминутного внутреннего состояния партнеров, их социального опыта, наследственно закрепленных особенностей поведения, влияющих на социальный статус особи. Одним из главных результатов агонистического поведения является выяснение и установление ранговых отношений между животными. Оно также сопровождает территориальные конфликты…
Коля зевнув, мечтательно отвернулся от непонятных терминов. Теперь зная противника, и предвкушая победу в районном состязании, решил начинать с самого раннего утра. Ещё несколько минут он листал справочник по биологии Брема с карандашными рисунками животных, лёг и стал засыпать.
Засыпать под тихую склоку отца и матери на кухне. Только здесь на своей территории, Батя свободно и хрипло шипел, выражая своё недовольство начальством. Что-то про новую квартиру, в очередь на которую опять кого-то всунули. Он нервно утюжил всю эту «компашку», не стесняясь в выражениях и замахиваясь даже на идеалы страны. На что мамка смотрела исподлобья, подпершись в бока полными руками, наклонив голову и обнаружив второй подбородок. Тут она соглашалась прямо внутри себя самой. Удивительная редкость, что случается раз в пятилетку - её мнение совпадало с отцовым:
-Да тише, ты тише! – переживала шепотом только.
- Да сколь можно то тише! - расходился отец, понижая обороты.
Дед понимал несправедливость, но удивлялся такой распущенности зятя. «Нельзя же только о себе думать! За такую распущенность в наше время спрашивали…и спрашивали строго».
Кольке привык к этим кухонным выступлениям простуженных. И было ему не до них давно. Колька засыпал в ожидании нового дня.
А вот во сне Колян, сам стал крысом.
Острый нюх, подавал знак особой тревоги. Запах дыма, запах огня. Он слышал предсмертный визг братьев из передового отряда снабжения. Двое разведчиков пронеслись в сторону «старшей семьи». Старший выводка, уже получил сигналы об опасности, также передав семье ситуацию на своём участке, внимательно внюхивался в происходящие на свету. Его хвост от напряжения вытянулся, шерсть волнами вздрагивала.
Всякое конечно случается, и полевые собаки могли устроить охоту, крепкими зубами впиваясь в спины братьев, молча огромными и быстрыми лапами, разрывая коридоры, добираясь до молодых семей, когда матери еле уносили ноги, а младшие, розовые и слепые, совсем беспомощные попадали в их хрипящие слюнявые пасти.
Еда могла вдруг стать смертельной, и разведчики гибли один за одним, определяя ядовитый запах. Причем действовала отрава не сразу, и разведчик умирал долго, забившись в своём гнезде и издавая хрипы сутками. Умирали всегда по-разному. Выпадали органы и сползала кожа, кровь текла из носа, ушей, глаз. Страшное лицо было у этих смертей. Все семьи переходили тогда на запасы и движенье в обычно живом «тепле земли» замирало, чтобы не путать запахи. Знаки опасности хоть и вызывали напряжение, но и вся жизнь, каждый выход на «свет» мог стать последним. И каждый раз, сворачиваясь и засыпая, многих можно было недосчитаться.
Но сейчас, тревога, постоянно нарастая, поступала больше, чем от половины семей. Молодой боец подумал о своём выводке, первом выводке. О молодой матери, взятой им из соседней семьи. Вспомнил, как однажды, чтобы привлечь её внимание, притащил прямо в её землю большую куриную кость, встретив понимающее одобрение матери и братьев. Добрая семья, отец погиб уводя котов от гнезда, и детёныши выросли крепкими и смелыми.
Вдруг земля над ним открылась, и ослепляющий свет!
Оглушительные крики людей со всех сторон!
Всё затряслось и содрогалось! Дыхалку сдавило!
От цепенящего ужаса он изо всех сил оттолкнулся всеми лапами. Все замелькало, Всё! Ещё прыжок, ещё! И вспышка. Он не чувствовал землю и не мог двигаться. Понял, что его несут, видел по всюду содрогающихся в агонии братьев. Какая боль в спине. И холод, который теперь был в каждой клетке, он увидел десятки хвостов, сотни. Люди не ели братьев, люди забирали самое ценное - хвосты, оставляя их умирать, пиная свои жертвы и ликуя. А те извиваясь, ревя в последний раз, гибли рядом!
Как бы не говорили старейшины о свете и людях, но что это так, ни как не мог себе представить. Потом всё стихло и стало темнеть...
Пошевелился и понял, что может двигаться, и никто его не держит. Мгновенно рванулся в сторону тепла, в сторону земли. Искал своих. По разрушенным коридорам метался, задыхаясь опять тыкал носом в бывшие тропы…
Наконец нашел путь и двигался осторожно вглубь. Почуял своих. Медленно приблизился к сторожам, которые, привычно обнюхав его, пропустили в семью. Почувствовал знакомый запах детей и молока.
Его жена, уже знала, что чудом остался жив. Он прижался к ней, и его затрясло от пережитого.
- Мы должны быть сильными, – тепло и серьёзно заговорила она, - На нас смотрят дети. Тебе нужно на Совет. За тобой прислали воина.
Она заботливо уткнулась носом в него, давая понять, что любит и ждет.
Воин повел в глубь на Совет, к теплу земли, где никогда небывают молодые добытчики. По пути он почувствовал тревогу множества семей, матерей и детей провожавших его взглядами.
На Совете ждали вожди, крепкие старые воины, добытчики, разведчики. Все обеспокоены происходящим. Нужно понять, что это, очередная охота людей, или война, от которой мы крысы должны уходить, чтобы сохранить род.
Старейшины слушали молодых. Сверху, за один день только разведка потеряла всех бойцов, сторожевые более трети. Некоторые подвальные на самом верху, потеряли даже выводки.
«Самый» спросил его, была ли это охота и были ли собаки. «Самый» говорил, что знает от предков, что люди могут, есть нас, когда у них заканчивается своя пища…
И он рассказал им про дым, крики и хвосты, горы умирающих братьев. Говорил непереставая в полной тишине, сдавленным пересохшим горлом пытался передать всё происходящее на свету.
Его отпустили. Совет решил уводить матерей с детьми, молодых воинов и вождей. Старшие и большие поднимутся в последний раз наверх, чтобы выиграть время…
…Коля проснулся от яркого утреннего солнца, непонимая ещё кто он. Сел на краю кровати, свесив ноги и опустив голову. Тяжело вспомнились коридоры, Тепло земли, Совет…
-Надо же какой дурацкий сон может присниться, если слушать ерунду про всякую гадость на ночь! - выругал про себя деда и его россказни Колька. Но не почувствовал облегчение от давящей атмосферы необычного сновидения. Встав, потянулся до хруста в молодых и крепких суставах. Поразмахивал ритмично руками и совершил несколько наклонов и приседаний как бы на зарядке, подошел к окну.
И тут опять в ноздри ударил запах дыма, знакомый запах смерти. Мурашки и ужас прошлись по телу, Колька испугано подбежал к зеркалу, увидев себя, запричитал:
–Да что же это такое!- бессильно уперся на стену и сполз по ней на корточки, беспомощно обхватив голову застонал. В таком виде и был застигнут дедом. Тот спросил прищурившись:
- Доброе утро, не заболел?
- Да крысы, крысы твои, и я был крысом и дети у меня были и Совет старейшин, решили уводить матерей с детёнышами, да что же это а, Деда?
Страх так овладел обычно холодным Колей, и он не знал где найти помощь от этих новых эмоций.
- Это их убитые вами души, взывают к совести твоей, всякая тварь на земле имеет право на жизнь и уж не вам решать, - дед вдруг стал строг, как некогда до этого.
- Да ну тебя с твоей биологией, - запсиховал на свою слабость Колян, - сейчас перебьём всех и до детенышей доберёмся!
- Только потом как спать будете,- спокойно бросил старик, направляясь в свою комнату, - и как жить, просыпаясь, тоже вопрос.
Колька уже неистово шнуровал кеды. «Он им покажет, как снится, сейчас разберёмся. Действительно война, прав Мирон и пропаганда у них работает…»
Быстро спустившись, Колька не узнал свой двор...
Повсюду носились мальчишки в повязках, горели костры. У многих в руках были доски с прибитыми на них хвостами. Колька неприятно осознал, что по их двору носятся совершенно чужие подростки…
На скамейке возле первого подъезда сидели Мирон и участковый, майор Стрельников.
- Ещё раз спрашиваю, для чего ты всё это устроил, что по всему району дети с крысами носятся, - хмуря брови, негодовал Семёныч.
- Эт не я устроил, эт вы власть попускаете антисанитарию, чё беременных девок щури по хате гоняют! Жалобу напишу на ЖЭК в Райком! И на тебя в прокуратуру, - справедливо возмущался Мирон, непониманию со стороны органов порядка, такой удачной общественной акции самосознания.
- Уж и непонятно за что только зарплату с постовиками своими получаете,- продолжал нападать бывалый уголовник.
- А вот я тебя задержу до выяснения - не успокаивался милиционер - Будешь знать, как беспорядки устраивать.
- А задержи и разберёмся, я своё отмотал начальник и не тебе меня стращать,- огрызался зек, краем глаза видя что пол двора наблюдают за их диалогом.
Майор, пригрозив последствиями, махнул рукой и направился к ближайшему костру с требованиями прекратить. Думал, - может вызвать пожарных? Стоял, с фуражкой на затылке, и наблюдал бессильно за развивающейся актом гражданского неповиновения, то почесывая лоб, то глядя на часы, ожидая время выхода патрулей…
Во всех дворах, пока родители мирно работали, мальчишки устроили кровавую охоту. Применяя различные средства, и удочки и капканы, дым и собак. Ребята, в азарте не замечая не время, не друг друга, долбили грызунов. Было отмечено, что сегодня попадались довольно крупные экземпляры. Теперь крысы не убегали как по началу, прыгали высоко и кусали, где-то, вставая на задние лапы, злобно шипели. Прошел слух, что нельзя оставаться одному, могут напасть и загрызть. Но дети, чувствуя численное преимущество, ощущали ещё и азарт от добычи. Все носились с палками с прибитыми хвостами. Район вел беспощадную борьбу за приз.
Но крыс для всех было недостаточно. Ванюта и Маратик, после объединения с Колькиными дружками чувствовали преимущество и скорую победу, смотрели на здоровенный шест, на котором красовались сотни хвостов. И пока Ванюта с собаками шли на поле уже за полевыми мышами, которые тоже хвосты имели. Старшие вели обмен сначала хвостов на ценные предметы, рогатки, а кто и на велосипедные отражатели. Или пробки от разных одеколонов и духов. Потом сбрасывали за них и более ценные атрибуты, и хоккейные шайбы и мячи и «главняки», универсальные велосипедные ключи. Но здоровенный шест был и в 33 у Курочкинских, также собиравших хвосты всеми правдами и неправдами с окружных дворов. И никто не знал, у кого больше. Считать договорились у Мирона.
Дела шли, и день снова желтел к вечеру.
Иван Иваныч ветеран и старший по дому вообще всегда любил прохаживаться по двору для наведения порядка или контроля за вверенной ему территорией. Но, сегодня видя активность молодняка, покуривая, восседал на скамейке, ожидая какого-нибудь собеседника. Тут, к внутренней его радости, из подъезда вышел Колькин дед.
- Здорово Архипыч!- подвигаясь на и без того пустой скамейке, приветствовал седовласый старший по дому.
- Моё почтение и Вам Иван Иванович, - намеренно важно поздоровался заслуженный учитель. Ему нравился подход Иваныча к своим обязанностям, и военное прошлое сближало стариков.
- Что есть ли новости - видя газету, интересовался Архипович.
- Да какие новости тут, солнце. Засуха на полях. Дождя бы. А то всё высушит. Дождь бы кстати.
- А что прогнозы.
-А что прогнозы, обещали на прошлой неделе, дождь со снегом аж, а только ветерок поподул с пол дня и стоит, …жара-а. Ох и трудно полям то, полям то трудно,- переживал ветеран.
- Да ничего ещё настоится, хлебу то ещё можно, - обнадёживал биолог.
-Думаешь, не сгорит?
- Пока ещё нет, да вот и суставы с утра тянули и воздух влажнеет.
- И правда, на ноги с утреца тяжело было ступать, скоро опять запоет - неприятно наморщился Иваныч, вспоминая реакцию осколочного ранения на перемену погоды.
- Терпишь… как спасаешься?
- Да сколько ж лет, ноет… Ну а на грудь самое лучшее и на боковую, скрипя зубами, к утру отпускает или продолжается тогда уж не отвлечься.
- А что молодёжь все живность гоняет?
- Да уж разошлись, второй день бьют, не перебьют всех. Фашистами их зовут, говорят и форма у их серая, а старшие большие черные.
- Да не может быть тут черных, тут только серые, но всех не перебить это ж природа. Древние они и с человеком рядом постоянно, и раньше ещё на несколько миллионов лет. Только когда люди живут правильно, крыс не видно. Как только начинаем расслабляться тут как тут,- рассуждал Василий Архипыч.
- Да расслабились коммунальщики, «систе-ма вы-во-за му-сора, - передразнивая кого то протянул Иваныч,- только, опять ведь никого не спросили и развели грязь. И что только крысы? Так сколько ж паразитов на солнце расплодилось-то, а?
- Ещё как-то мой дед рассказывал, на флоте когда служил царском. И на корабле когда долго ходили, совсем порой от крыс спасу не было. Порой разулся спать лёг, а утром пол ботинка как не бывало. И бей тут их не бей. Тогда они «крысиного короля» выращивали и спасались тем самым.
- Это как - короля. Назначали что ли?
- Да нет, у них в стае все родственники и очень сильно развиты отношения, субординация и ответственность. Морально устойчивая такая живность, высокоорганизованная при этом. Но любые устои можно сломать. Для этого моряки ловили крупного самца и заставляли голодать с неделю. Потом бросали к нему мертвого собрата и тот несколько дней мучался, не есть же своих. Но потом голод брал своё и крыс переступал через моральный порог в первый раз и ел своего родственника, всё равно тот уже погиб. Потом опять томление голодом и к воину подбрасывали смертельно раненого брата, и опять томительные мучения, но уже меньше. И ведь всё равно умрет и самосохранение оказывалось сильнее коллективной ответственности и раненный также съедаем был. Затем код разбивался совсем, когда к уже не голодному воину подбрасывали крысёнка. И каннибал ненадолго задумывался и понимал, что стал другим и недавние родственники стали его добычей. После этих процедур этого аморального с любой точки зрения зверя выпускали на свободу. И он зная своих и будучи своим, начинал убивать своих. В тихих местах, украдкой. Самых слабых.
- И что не вычисляли предателя, - переживал за структуру Иваныч, с войны не любивший самострелов.
- Да нет стая понимала что враг кто то свой, и со временем понимала кто он.- задумчиво произнес биолог.- Но, понимаешь, инстинкт сохранения потомства. Они боялись заразится от него этой заразой. Он становился неприкасаемым. И в ближайшем порту семья покидала корабль. А крыса одиночка постепенно успокаивалась и нормально питаясь, отвыкала от пристрастия. Жила одной надеждой встретить соплеменника, чтобы продолжить род. Но это легенда дедова, не встречал я информации в литературе о подобных экспериментах. Думаю что эти животные проще и ценности у них естественные,- заключил старый учитель. Старики не заметили как их короткая беседа привлекла на скамейку ещё соседей и дворничиха баба Люба облокотившись на метлу заслушалась.
Солнце покраснело к закату, ребята стали уставать.
По всюду валялись окровавленные тушки, бесхвостых животных. Собаки и кошки даже не пытались чего-нибудь съесть или спрятать про запас как в начале. 63 и 157 дворы наиболее успешные продолжали под различным предлогами и обещания угостить пивком собирать хвосты с менее удачливых охотников.
Подсчет велся открыто при скоплении более двух-трех сотен пацанов, которые разместились, заняв казалось даже свободные места в воздухе и друг у друга на плечах. Считали второй столб, Курочкиных. И случилось невероятное:
-Четыре тысячи восемьсот шесть-десят три-и-и,- досчитал назначенный Мироном казначей, - ровно…поровну, то есть - выдохнул он устало и от этого безразлично.
Поровну, РОВНО, одинаково. Вот те на те. Приехали.
Все были в шоке, Потихоньку толпа заколыхалась. Зашевелились активисты. Но нездоровое движенье прервал Мирон.
- Шабаш, на сегодня, иначе всё начальство перетревожим, и не будет нам доброй жизни, - заключал поединок, старый предводитель.- Завтра, продолжим, непереживай пива то у нас завод. Вот только убраться надо, еть все давай уберём в овраг за дорогой следы, чтоб не было к нам предъявы никакой, - указывая верхом головы, на опорный пункт Мирон.
Утро могло бы внести разрешение затянувшегося конфликта. Но новость, охватившая дворы ошарашила: крыс больше не было. Не веря данному факту, искали истерично как то даже, и с собаками и колотили железом по трубам и дымили в подвалах и копали и даже находили оставленные гнезда, но крыс не было. Ушли…
Иваныч вспомнил как в Ленинграде в блокаду, когда жрать было нечего. И съели всё. Даже говорили, что была человечина в продаже - синее, жилистое, страшное мясо, странные типы в черном быстро меняя, на что то предлагали украдкой. Крысы тогда, как говорили складские сторожа ушли все, собрались огромной стаей и многокилометровой лентой потянулись в леса.
Счет оставался равным. И ребята ожидали решения от Мирона. Но вдруг тишину нарушил вопль дворничихи бабы Любы:
- Окаянные! Совсем из ума выжили, - вопила она и к ужасу всех держала на руках мертвое тело Верного и самое главное он был …без хвоста!!!
Страшно конечно и пса жаль. Но всем стало понятно, что у кого-то появилось преимущество в один, хоть и собачий, но хвост.
Засуетились, делая вид, что не торопятся. Разбрелись по дворам. И вот охота продолжилась. Кошки и собаки, птицы и даже ящерицы стали лишатся жизни и хвоста. Горе было оказаться в тот день с хвостом.
Когда Мирон понял, что дело приобрело беспредельный характер, быстро объявил сбор далеко за полем, в близи воинской части, для подведения итогов.
На финал казалось, собрался, казалось полгорода. Точно около тысячи разновозрастных пацанов. Многие были увешаны доспехами из хвостов различного вида зверья.
Под деревом, прикрывая, что огромное под брезентом стоял Мирон и Курочинские. Толпа окружила авторитета и ждала итог, результат.
- Будет, - провозгласил Мирон - мы победили. Мы все победили.
Громогласное «УРА!!!» всколыхнуло лесок, отдаваясь шумом крыльев внезапно потревоженных птиц.
Мирон продолжал, что вся братва, отличилась достойно. И предложил разбиться по номерам домов. По банке на дом и только старшим пытался ещё руководить он, но толпа наседала. Кто то стянул брезент и все увидели «корову», желтую пивную бочку-цистерну на колесах. Как она тут оказалась, было совсем непонятно, но кого это интересовало. Мирон сдержал слово, и парни принялись разливать напиток победителей. Парад начался. Все были довольны победой и Мироном. Почти все одинаково радовались и пили, даже те кто боялся спалится перед предками.
Ванюта только подойдя к Коляну, который стоял в стороне один и без доспехов спросил:
- Коль ты чего расстроился, что не победили. Да?
- Нет, Ванька, вот думаю, а если бы у людей были хвосты, мы что вот так же друг друга?
Ванюте стало неприятно и страшно, он чувствовал себя виноватым почему то. И спросил.
- А серые то куда делись.
- Ушли, сначала мамки с детями и старики, потом остальные, помнишь, вчера под конец здоровые все были, это отряд прикрытия…
- А ты откуда знаешь, рассказывать тут начал про «ма-мок» с детёнышами, - небрежно перебил его, гнусаво передразнивая под общий смех, толстяк Виталька, потягивая в свою очередь глоток из банки.
- Да у него дед ботаник и всё про живность знает, вот они чуть и не победили, грамотные, но против лома нет приёма, - подхватил техник из 157 го. Тут Курочкин как-то злобно улыбнулся, и все поняли, что Верный их рук дело.
- Завязывай умничать, идите за свой долей - вмешался Мирон, разрывая рождающуюся цепь разногласий.
- Да он на всё себе чувствовал, когда вы все тупо убивали, - выпалил Ванька и глаза его горели,- всё чувствовал, а вы звери!
- А ты не зверь, самый малый, а зверья перебил поболе нашего и крысят кто в норах молотил??? – дразнился толстяк.
И тут Ваня отчаянно затряс головой, слёзы брызнули из глаз и он побежал прочь, прочь от этого тупого зверья прочь от убитых животных прочь, от самого себя…
Вдалеке прогремел гром. Совсем далеко, но в воздухе чувствовался запах дождя, не с чем не сравнимый. Когда точно понимаешь, что скоро пойдет дождь. Пойдет дождь и освежит воздух. Будет проливной дождь, ливень буря и ветер. В одну сторону наклонит деревья своими шумными порывами. И капли появятся по одной, но уверенно, и большие. И через минуты потоки поменяют все душные цвета земли на мокрые, новые и свежие. И потекут потоки вод, в которых миллиарды капель проявятся тяжёлыми пузырями. И смоет всё. Все следы…
А утром взойдет солнце. Солнце нового дня.
Примечание:
Игра «В дома»
Девчонки строили укрытое убежище, где собирали различные предметы быта. Получался уютный «дом», где протекала обыкновенная жизнь с мама и папами дочками и братиками. Роли исполняли либо куклы, либо сами девочки с привлечением мальчишек на должности пап и братьев. Подобный очаг был привлекателен для нападения не участвующих сверстников.
Игра «Банки» или «Клёк».
«Галящий» сторож, обязан охранять банки, следя а тем чтобы они оставались стоящими. Его обязанность ловить, задевать кидающих игроков, которые выходят за черту штаба, чтобы взять свою биту. Сторож должен, для фиксации касания немедленно сбивать банки. Или если при броске игрок не выкрикнул слово «Банки» или «Клёк» В таком случае сторож менялся и получал возможность движения по служебной лестнице, зарабатывая звания при сбивании цели. Получая после каждого попадания возможность стрелять с более близкого расстояния, так как отметки для разных чинов разные сначала солдат, через метр сержант потом лейтенант и так далее, при чем льготы были и при касании сторожем, например лейтенанта можно поймать, задев ногу. А вот майора, только с палкой, а полковника, без таковой ну и понятно генерал делал всё что угодно, спасая порой критическое положение складывающихся в одну кучу бит.
Игра «Пробки».
Пробки одеколонные или от духов. Была популярна в разное время опять таки волнами, зажав стопами ног маленькую пробочку нужно было бить по пробке противника, попавший забирал или побивший забирал откупную пробку, так как у игре участвовали боевые залитые свинцом тяжелые пробки.