Этюд 2. Женский вопрос (Зарисовки)

На столе перед ней лежал белый листок бумаги для черновика. Подумав  ещё с минуту, Лидия Петровна взяла ручку, обмакнула перо в стеклянную глубокую, квадратную чернильницу, на самое дно её металлического стаканчика, аккуратно отёрла лишние чернила о краешек и, окрылённая важностью темы, быстрым летящим почерком, начала излагать свой взгляд на женский вопрос:

«Простите, что оторву у Вас столь дорогое время, но вопросы, по которым я решила писать к Вам, очень большие и важные, тем более сейчас, когда идёт такая глубокая подготовка к 17-му партийному съезду, где встают во весь рост вопросы социалистической культуры, а также и всесоюзному съезду писателей.
Ваше письмо, присланное к юбилею нашего Ленинградского журнала, мы много обсуждали и с партийным женским активом, и с массами наших рабкоров и читательниц.
В нем Вы, Алексей Максимович, поставили ряд больших и сложных задач перед трудящимися женщинами Советского Союза, и мы считаем себя в праве обратиться к Вам за помощью и советом по всем этим вопросам.

История борьбы Советских работниц, особенно Ленинградских – это ценнейший вклад в историю борьбы международного женского пролетариата. Но что мы видим на практике? К сожалению, в планы истории Ленинградских заводов не была до сих пор включена ни одна женская фабрика, а разве такие фабрики – как бывшая «Новая Бумагопрядильная» или табачная фабрика– «Лаферм», где происходил знаменитый «Бабий бунт» не дали бы богатого материала по участию в революционной борьбе русской работницы?

Работницы Ленинграда героически сражались против Юденича, в защите Ленинграда. В те памятные дни работницы показали неподражаемые примеры, а в плане издания литературы к 15-ти летию обороны Ленинграда от Юденича нет не только книжки, но и даже статьи по этому вопросу.

Возьмём теперь библиотеку «Жизнь замечательных людей». О женщине мы имеем только книгу Жорж Санд, а судя по следующим проспектам, опубликованным в печати, тоже нет надежды, что будут писать о женщине.
Разве такие люди, как Софья Перовская, Луиза Мишель, Е. Дмитриева, Клара Цеткин, Софья Ковалевская, Калмыкова, и в области искусства Элеонора Дузе, не должны занять достойного места в планах этого издательства?

До сих пор мы не имеем ни одной солидной статьи, не говоря уже о книге, по вопросам участия женщины в литературе, как до, так и после революции. В нашем советском энциклопедическом словаре я не нашла ни Мирры Лохвицкой, ни Чюминой.

В Научно-Исследовательских Институтах по литературе ни в планах исследовательских работ, ни в диссертациях аспирантов, Вы не найдёте разбора творчества отдельных писательниц, или такой темы, как женский вопрос в произведениях такого-то писателя. Этих вопросов не то стыдятся, или ими пренебрегают.

В программах литературных Вузов нет даже такой темы, как творчество Жорж Санд, а о дипломных работах и говорить не приходиться.

Критика наша также замалчивает вопросы женского творчества, наши молодые писательницы, в преобладающем большинстве не знают ни Лохвицкой, ни Зинаиды Гиппиус, ни Анны Ахматовой. Всё это доказывает, как необходимо включить в «Библиотеку поэта» женщин-поэтов, творчество которых обязаны критически изучать и осваивать наши новые пролетарские писательницы.

Теперь возьмём вопрос, по которому Вы не раз, Алексей Максимович, делали указания нашим советским писателям. Вопрос этот – отражение в литературе участия женщин в борьбе за социализм. А сделано на этом участке очень мало, скорее вреда сделано много, так как показ некоторыми литераторами, Малашкиным например, нашей женщины в кривом зеркале, используются против нас заграничной буржуазией. Наши писатели всё ещё толкутся вокруг старых вопросов свободной любви, а вернее в сугубо-биологическом плане. Показывают разложение старой буржуазной семьи и не видят настоящей жизни. Не видят того, что у нас уже закрепляется новая семья, основанная не на экономической зависимости женщин, а наоборот – от работницы часто слышишь: «А я ещё подумаю выходить замуж, ведь и получаю-то я не меньше, чем он, теперь я ко мне пусть лишний раз посватается».

Женщина – руководитель, вожак, равноправный строитель – не только в городе, но и в деревне, почти не замечена нашей литературой. Здесь и Шолохов виноват порядком, с «Поднятой целиной».

Ни романа, ни пьесы нет , где бы была показана новая советская мать, освобожденная от узкого животного эгоистического чувства материнства.

Мы говорим много сейчас о красоте внешней в нашей жизни, а в литературе этой красоты в отношениях между мужчиной и женщиной что-то слишком мало, и подчас даже становиться до глубины души обидно, что дворянские и буржуазные писатели могли создать такие созвучные своей эпохе типы, как Татьяна Ларина или Лиза Калитина, которые, можно сказать, вошли в века.

Будем ждать от Вас, дорогой Алексей Максимович, строгой критики и помощи, в которой, мы надеемся, Вы нам не откажете.
С коммунистическим приветом –
Редактор журнала «Работница и Крестьянка» -

Закончив, Лидия Петровна пробежала глазами текст, кое-где поправила, мельком взглянула на часы и вызвала секретаршу:
- Светлана Георгиевна, срочно напечатайте. Редакционные бланки есть?
- Нет, давно, уж, нет…
- Жаль. Это Горькому. Тогда на хорошей плотной бумаге.
- Будет сделано!
- И обязательно место для подписи оставьте перед адресом.
- Да-да, я поняла.
- Ну – вперёд! – Улыбнулась Маторина и вышла из кабинета.

Небольшой редакционный коридор заканчивался общей комнатой. Дверь была открыта.
Маторина заглянула.
За столом сидели две женщины и тихо переговаривались.
-Домой не пора? – Дружелюбно поинтересовалась Лидия Петровна, тем самым, подавая сигнал к завершению рабочего дня.
Женщины закивали и задвигали стульями, вставая.

Вернувшись в кабинет, Маторина села и погрузилась в раздумья под мерный стук пишущей машинки. Внутри неё всё ещё продолжался монолог, обращённый к Горькому.
Жизнь так изменилась за последние десять лет!
За окном быстро темнело.

В ожидании напечатанного текста, Лидия Петровна протянула руку к стопке писем читательниц журнала, приготовленных специально для неё, и погрузилась в чтение, держа наготове красный карандаш.

Письма не очень радовали её. Женщины писали о наболевшем, обыденном: жаловались на пьющих мужей, отсутствие яслей в районе, несправедливость начальников. Молодые девушки интересовались, есть ли настоящая любовь? Мало было писем, написанных с задором, или по идеологическим вопросам женского движения.

Маторина вздохнула и отложила письма. В них шла себе неспешно обычная жизнь, и Лидия Петровна понимала, что ей предстоит ещё долгая просветительская работа, чтоб образовать этих женщин, показать им горизонты новых возможностей. Особенно на селе.

Она подняла голову, взглянула на портрет Горького, висящий на стене, и улыбнулась. Ей стало легче от мысли, что через пару дней он прочтёт её письмо.