Купив билеты на "Пиковую даму", я зашёл в просторный холл театра и уселся на кожаный диван, чтобы дождаться мою вторую половинку. На соседнем диванчике гордо восседала дама бальзаковского возраста, и мне почему-то пришла в голову мысль, что это и есть сама пиковая дама. Может она и заметила, что я восхищаюсь ею, но гордая театралка даже и не посмотрела в мою сторону. Красивое вечернее платье грациозно сидело на ней, ненавязчиво подчёркивая положенную для её возраста статную, немного грузную женскую фигуру. Блестящее ожерелье украшало декольте, а в ушах покачивались тоненькие "висюльки-брюлики". Холёная белая шея не состояла из трёх подбородков, но и не удлинялась, как у Нефертити, а глаза, в меру накрашенные, не бегали по сторонам, а просто кого-то спокойно и терпеливо дожидались.
Объект её ожидания не заставил себя долго ждать, театралка слегка улыбнулась и повела бровями. По направлению к ней, цокая длинными шпильками по мраморному полу, шла белокурая женщина лет тридцати. Модно рваные джинсы, высокие босоножки на высоких шпильках и ярко-розовый топ, оголяющий добрую часть бархатного, плоского животика свидетельствовали о том, что молодую женщину "Пиковая дама" интересует, поскольку постольку. Конечно, эта строптивая кобылка имела какое-то имя, возможно, даже русское, но вздёрнутый длинный носик её говорил, что это и есть самая натуральная Лисичка-сестричка. Женщины поздоровались, и Лисичка с разгона плюхнулась и ушла по самый животик в мягкое нутро театрального диванчика.
- Как ты хорошо загорела, Бэлла! Где ты была? Московское скупое солнышко не сильно балует нас своим теплом, - спросила Театралка Лисичку.
- В Египте, там, где нет русских.
- Вот как..Ведь Египет - это вотчина русских туристов, где же их нет? - красиво и довольно громко спросила Театралка.
- Это небольшое место у моря, там немцы построили свою базу. Они русских никогда туда не пускали, а как грянул кризис, начали понемногу продавать путёвки, но только по знакомству, проверенным, спокойным русским туристам.
- Ну, ты и оказалась проверенной и спокойной.
- Да, нас с мужем пригласили его знакомые.. У них, на базе, так всё хорошо, цивилизованно.
Театралка кивала, делая вид, что соглашается со всем, что говорит её собеседница, но потом, как бы невзначай спросила её:
- А что, там, где есть русские, тебе не нравится?
- Понимаете, они везде позорят нашу страну. Вот, даже в этот раз, в наше спокойное стадо затесались две паршивые овцы, две женщины, под два центнера весом каждая.
- И что они?
- Залезут в море по пузо и громко переговариваются между собой.
- Так не всё ли равно, о чём они говорят? Немцы их не понимают.
- Хвалятся друг другу, насколько похудела каждая из них. Например, вчера весила 184 килограмма, а сегодня 183, 500. Понимаете, это отель "всё включено", поэтому они наедаются там , а часть продуктов сметают со столов в заранее заготовленные целлофановые пакеты, а потом, на пляже, продолжают есть, как будто это нельзя было сделать в отеле. Немцы же, фотографируют их за этим занятием и смеются.
Громкий голос блондинки отдавался раскатистым гулким эхом по стенам мраморного холла и расписным гипсовым потолкам. Многие слышали её монолог, многие могли остановить её, возразить, поспорить с ней, упрекнуть, научить, в конце концов, проучить и наказать, но люди просто не посчитали нужным, вернее, полезным и уместным навязывать ей своё мнение и объяснить блондинке истинное положение дел. В принципе, это уже был далеко не ребёнок, а вполне сформировавшаяся женщина со своим мировоззрением, со своими принципами, со своими взглядами на мир и людей. Её кто-то воспитывал, может, даже дал ей какое-то образование, и, судя по её обручальному кольцу, кто-то решился взять её в жёны.
А вот что подумал я:
"Пигалица, если ты так стесняешься русских, эмигрируй в Германию, Египет или в другую, благополучную, по твоему мнению, страну. Ты знаешь, пришмандовка, почему немцы фотографировали русских женщин? А потому, что такие, как они, снимали позорное шествие пленных фашистов по улица Москвы в рваной робе в далёком 43-м году. Эти кадры обошли весь мир , эта хроника является настольной книгой всех мировых историков, и немцам никогда, ни в каком колене не смыть этого позора. Тогда, в 41-м, они тоже фотографировали и снимали казни советских людей, в основном, женщин и детей, снимали сцены пыток и расстрелы в концлагерях, фотографировались на фоне тысяч трупов. Вот где позор! Да, русские пьют, горланят песни, устраивают дебошь в отелях, суются, куда не положено, дерутся, бросают окурки на тротуар. Ну и что? Это всё чисто русское. А русские, сука, думаешь, не смеются над немцами, которые их снимают? А называют их просто "фрицами".
Всё это я хотел сказать, а вслух подыграл Лисичке:
- Извините, я долгое время прожил заграницей. Вы не знаете, случайно, кто написал "Пиковую даму"?
- Это разве важно? Россини, Пучини какой-нибудь, не русский же..
Я отвернулся, сделав вид, что не расслышал, а она, ничуть не смутившись, продолжала:
- А пару лет назад была в Болгарии. Там наших не любят, хотя 90% номеров местных отелей занимают россияне. Обслуживающий персонал отелей и местное население прекрасно знает русский, но на улицах болгары "не понимают" заблудившихся или чем-то интересующихся русских туристов, даже если те переходят на "английский". Пища в отелях всегда холодная, практически несъедобная.
Почему даже болгары не любят русских? Тоже за их поведение, широкую, открытую душу? А, может быть, за то, что несколько сот тысяч Иванов полегли, защищая их "золотые пески"? Разве эти новые болгары не видели на улицах Софии и Пловдива сотни памятников русским освободителям? Всё они видят, всё знают, но русских продолжают ненавидеть. За что? Я почувствовал себя гадко и тоскливо.
Звонок сотового Лисички вернул меня к реальности. Блондинка что-то протараторила в трубку и весело сказала Театралке:
- Сегодня концерт отменяется. Муж звонил. Поедем по Европе. Да, запишите мой новый телефон. Да и фамилия у меня теперь самая простая - Жукова. Легко запоминается, в какую-то войну был такой полководец - Жуков. А живу я в Жуковке.
Лисичка "ускакала" на своих копытцах, Театралка слегка улыбнулась, покачала головой, встала и неспешной походкой направилась к дверям зала.