Голубой Ламборджини (Рассказ)

В далёкие годы "застоя", когда водка стоила три рубля, хлеб двадцать копеек, а за махинации с валютой расстреливали, в одном уральском городке, в квартире-двушке жили супруги Кирилл и Софья Копейкины. Работали они на смежных заводах инженерами. Поженились, сыграли комсомольскую свадьбу и через год-другой семейных общаг получили эту долгожданную двушку. Маленькая семейная ячейка мечтала о первенце и получила его в положенный срок. Родился мальчик, назвали его Борисом. Двадцать лет быстро пролетели, инженеры состарились, а сын достиг детородного возраста и скоро женился на белокурой красавице Марине, сотруднице салона красоты. Молодые поселились в соседней комнатушке, и через год оттуда донёсся первый крик новорождённого внука. Назвали мальчика Аркадием.
    Постепенно семейное счастье сменилось ссорами и разборками. Невестка оказалось, увы, не подарком и считала себя хозяйкой в квартире. А скоро и совместная жизнь с детьми превратилась в сущий ад. Кирилл стал задерживаться на работе по разным, надуманным причинам. Летом допоздна играл в домино с соседями, а зимой не отказывался от приглашений друзей в гости.
    Был у Кирилла закадычный друг Яшка, по кличке "Бурмистр". Работал он в местной типографии. Однажды вечером, в начале лета, Кирилл встретил его:
    - Привет, Бурмистр! С работы?
    - Нет, Кирюша, наоборот, на работу. Я сегодня в ночь.
    - Интересно там?
    - Где?
    - Ну, в твоей типографии-то?
    - Я же тебя постоянно приглашал, а ты постоянно отказывался. Разве не помнишь? Пойдём сейчас, если хочешь.
    Кирилл предупредил домочадцев и через каких-то двадцать минут уже с любопытством рассматривал верстальные машины и другое оборудование для производства книг и газет.
    - А, вот и газета, в продажу она поступит только завтра, - гордо сказал Бурмистр, протягивая старому другу свежий номер.
    Кирилл развернул, просмотрел, полистал страницы. В рубрике "Объявления" он обратил внимание на ярко выделенное объявление в двойной красной рамке:
    "Продаётся добротный кирпичный дом. Недорого".
    Так как у инженера была инженерная голова, она сразу показала хозяину, что может не только носить шляпу, но и иногда выдавать умные мысли нагора.
    В годы "железного" заслона Кирилл, как и все, копил на новую машину и на взятку, на её покупку без очереди. Рубль тогда не взлетал, не падал, он твёрдо стоял на ногах, а расчетливые инженеры ежемесячно пополняли свой счёт в также стабильной и стоящей на ногах сберкассе.
    "Домик у реки, вот, где выход из семейного тупика. Туда можно будет ездить на выходные, а после выхода на пенсию и вовсе перебраться туда" - думал Кирилл.
    - Что задумался, Кирюша, что-то вычитал?
    - Плоховато мне что-то, запах..
    - Ладно, Кирилл, я провожу тебя. Иди домой, Софья заждалась.
    Кирилл мял газету и не хотел возвращать её другу.
    - Газетку возьми с собой. Дома похвалишься.
    Поздно вечером, когда домочадцы, наконец, угомонились, главный квартиросъёмщик набрал заветный номер.
    - Доброй ночи! – тихо сказал Кирилл. – Я по объявлению.
    - А, что газета уже вышла? – раздался бархатный мужской баритон в трубке.
    - Да, вышел. Для некоторых.
    - Понятно..Завтра суббота. У вас выходной?
    - Да.
    - Приезжайте в Аксёново к восьми утра. Вы на машине?
    - Нет.
    - Ну, тогда к десяти, на первом автобусе. Я буду вас ждать..
    - Подождите, - выдал своё волнение инженер. – Сколько стоит дом?
    - Недорого, за пять тысяч, я думаю, договоримся.
    "Пять тысяч? Что-то очень дёшево. Кирпичные дома в Аксёново продают минимум за десять, а то и пятнадцать тысяч" - думал Кирилл.
    - Ну, что думаете? Ждать вас или нет?
    - Да, да, - мы обязательно приедем.
    - Тогда записывайте адрес: улица Боткина дом 4.
    Всю ночь супруги не сомкнули глаз.
    - Странно всё это, - говорила Софья. – Так дёшево.
    - Да подожди ты, может, там развалюха какая.
    К 11-ти часам следующего дня супружеская чета без труда нашла нужную улицу и нужный дом. Через красивый резной штахетник открывался вид на небольшой, но добротный дом из красного кирпича. Двор был как-то неухожен: отсутствие цветов, плодовых деревьев, дорожек, - всё говорило о том, что хозяева не собирались поселяться здесь надолго. Пока купцы рассматривали товар через забор, сзади к ним незаметно подошёл высокий мужчина в чёрных очках.
    - Здравствуйте, меня зовут Амир. Проходите в дом. Тут такой свежий воздух, я купался в реке.
    - Не холодно? – для разнообразия спросила Софья.
    - Я привык. После купания весь день великолепно чувствуешь себя.
    Внутренняя обстановка и убранство дома совсем поставили покупателей в тупик.
    - Скажите, - дрожащим от волнения голосом сказала Софья. – Почему вы так мало просите?
    - За свою цену я нескоро продам его, а мне нужно срочно, желательно, даже сегодня. Мы переезжаем на юг. Врачи говорят, что местный климат не подходит малолетней дочери. Она задыхается здесь.
    - А мебель? – осмелел Кирилл. – Когда вы собираетесь её вывозить? Она очень дорогая, я даже такой в продаже не видел.
    - Нет, мы продаём с мебелью. Так вы согласны?
    В течение двух дней документы были оформлены на новых хозяев, и уже вечером следующего дня все пятеро Копейкиных собрались за столом просторной гостиной.
    - Да, неплохо, осмотрев владения, сказал сын Борис. – Где же собака зарыта?
    - Боря, ну почему другим везёт, фартит, выпадает счастливая карта, а нам не должно? – возразила мать.
    За ужином Кирилл сказал:
    - Река совсем рядом, в двадцати метрах. Почему-то окно, которое выходило на реку, заложено кирпичом.
    - Откуда вы узнали? – спросила невестка Марина.
    - Я прогулялся к реке. Снаружи, на стене, виден шов по периметру новой кирпичной кладки. По нему видно, что раньше здесь было окно.
    - Чего думать, - присоединился сын к разговору. – Надо выбить эти кирпичи и поставить новую раму на старое место.
    - Стена уж больно толстая. Два с половиной кирпича или, даже, три.
    Разговор этот так и оставался желанием семьи до середины лета, пока Кириллу окончательно не надоело это окно "не в том месте". Он привёз оконный блок, даже мастер приезжал смотреть.
    - Ладно, - сказал он. – Ломай стену, пока на улице лето. Раму я поставлю, как дашь знать.
    Сказано-сделано – в ближайшие выходные семья Копейкиных приступила к работе. Кирилл выбивал кирпичи, а остальные члены семейства выносили их на улицу вместе с другим строительным мусором.
    - Окно, наверное, закладывали недавно, - кирпичи хорошо выбиваются, - сказал старший Копейкин.
    Вдруг, после очередного удара тяжёлым молотком кирпич глухо провалился внутрь.
    - Не понял, там, кажется, что-то есть.
    Ещё несколько выбитых кирпичей и семейству представился предмет размером с обычный ящик, обёрнутый пергамином.
    - Неужели старинный клад? – предположила Софья.
    - Исключено, пергамин новый, это недавно спрятали, - внёс своё предположение в дискуссию Кирилл.
    - А что тогда?
    Да, этот вопрос был задан почти одновременно всеми участниками бригады по разборке стены.
    Когда загадочная находка перекочевала, наконец, от стены на стол, и ящик был вскрыт, взору родственников представился пластиковый дипломат, в те годы считавшийся большим дефицитом. Да, каждый участник этого душезахватывающего процесса называл всё, что угодно. Прозвучали слова: радиоактивный уран, старинные книги, иконы, но в голове каждого из них летало это вожделенное и притягательное слово "деньги".
    А Кирилл тем временем спокойно открыл модный саквояж, который впустил своего посетителя спокойно и уверенно, безо всякого кода, словно всецело и полностью доверял ему и говорил:
    "Ну, что, мой повелитель, раз ты сумел найти меня, найдёшь теперь, как поступить со мной".
    В дипломате лежали десять мешочков из чёрной хлопчатобумажной ткани, аккуратно сложенных в два ряда.
    Кирилл взял один из них, аккуратно развязал тесёмку, потряс им и высыпал содержимое на стол. Это были ювелирные изделия, в основном, кольца с бриллиантами. Остальные мешочки были забиты серьгами, колье, цепочками и другими драгоценностями, причём на каждом из них была магазинная бирка. После минуты эйфории Кирилл произнёс:
    - Это клад. По нашему законодательству нам положено 25% от стоимости всех драгоценностей.
    - Да, конечно, - согласилась супруга.
    - Теперь мы купим две машины: вам "Жигули", а нам "Волгу", - продолжал Борис.
    - Да, деньги могут всё, - задумчиво согласилась Марина.
    - Только интересно, как это делается? Надо звонить в милицию или везти это всё куда-то? А, если не в милицию, то куда?
    - Наверное, в милицию..
    Решили позвонить. Через час приехали две машины. Оттуда вышли несколько мужчин с "железными" лицами, посадили их всех в машину, даже Марину с грудным ребёнком не пожалели, и повезли в районный центр, на допрос.
    Почему на допрос? А потому, что за несколько месяцев, предшествующих этой находке в Свердловске был ограблен ювелирный магазин с убийством двух человек. Дело это висело на контроле в "верхах", преступлением занимался КГБ.
    Когда подполковнику Малышеву Константину Ивановичу доложили о находке, он сразу же подумал о полковничьих погонах и переводе на службу в Москву.
    Допросом "подозреваемых" занимался "волк" следственной службы майор Выдрин Вадим. Всю семью поместили в камеру предварительного заключения и развели по отдельным комнатам. С каждым из них занимались "подсадные утки". Когда через сутки Кирилл с синяками под глазами от бессонной ночи пришёл на допрос, Вадим сказал ему:
    - Так, Копейкин, время у меня мало. Вот тебе лист бумаги, напиши, как ты спланировал преступление и привёл свой коварный план в исполнение.
    - Какое преступление? Я купил дом и хотел прорубить окно..
    - Слушай, не делай из меня дурака, продавца по документам не существует, мы уже проверили. Ты не смог сбыть награбленное и решил получить хотя бы 25%, ведь так?
    После ответа "нет" Выдрин ударил Кирилла кулаком в лицо, выбив ему зуб.
    Через неделю допросов Вадим докладывал своему начальнику Малышеву:
    - Товарищ подполковник, это не они. Видать где-то мы всерьёз вспугнули настоящих преступников, они и залегли на дно, а за добычей хотели наведаться позже, когда всё стихло бы.
    - Ты можешь подтвердить это фактами или это просто твои доводы?
    - Не они, ничего не совпадает, и все подозреваемые твердят одно и то же, даже женщины.
    - А где грудной ребёнок?
    - Определили в приют.
    - Кто, мальчик или девочка?
    - Мальчик, - Аркадий Копейкин.
    - Аркадий?
    - Да, почему вы спрашиваете?
    - Редкое имя..Аркадий Копейкин. Ты, вот что, Вадим, это дело обязательно должно быть раскрыто.
    - Мы стараемся, Константин Иванович..
    Малышев отвернулся от Вадима и медленно пошёл по направлению к окну, чиркнул спичкой, закурил, выпустил дым кольцом.
    - Что же ты такой непонятливый, майор? Ты же хочешь получить очередное звание и моё место?
    - Да, неплохо было бы, - прямо ответил Вадим.
    - Ну и вот, преступники эти уже сидят в КПЗ и просто надо умело "повесить" это дело на них, потому, что за "висяк" нас с тобой по головке не погладят, и сгниём мы с тобой в каменных джунглях Урала.
    Выдрин привык ко всему, но такого он от Малышева не ожидал, поэтому и стоял, широко открыв рот. Наконец, он обрёл дар речи и заикаясь сказал:
    - "Повесить" на них? Так это же расстрельная статья, грабёж, и, как вы помните, два трупа: сотрудницы, которая нажала кнопку вызова и одного из милиционеров, приехавших на вызов.
    - Выдрин, тебя разве заботит их судьба? При Сталине таких убивали миллионами и ничего. Мы находимся у власти и должны управлять этим быдлом. Сразу после завершения этого дело меня направят в Москву, на повышение, в министерство внутренних дел, а тебя – на моё место.
    - Да, неплохо..
    - Вадим, ты мужик башковитый и прекрасно знаешь, как всё обтяпать – улики, свидетели, экспертизы.
    Малышев ударил майора по плечу:
    - Ну, тебе это что, в первый раз? Как семья? Как новая машина?
    Ночью Выдрин вызвал к себе измученного неделей издевательств Кирилла.
    - Слышь, Копейкин, слушай меня внимательно. Тебе выпал шанс, воспользуйся им и выйдешь сухим из воды.
    - Что мне надо сделать?
    - Ты должен взять ограбление магазина на себя.
    - Это как? Я же ведь там не был, не знаю, как всё там происходило.
    - Не переживай, я всё тебе расскажу до мельчайших подробностей. Мы съездим на место преступления. Как вести себя на суде, - я тоже скажу, что отвечать и о чём говорить. Я дам вам час на встречу с родственниками, чтобы вы поделились с ними информацией. С каждым из них я поработаю отдельно.
    - Сколько мне дадут?
    - Не тебе, а вам. Преступников было двое. Они надели маски, ограбили магазин, а когда сотрудница вызвала милицию, хладнокровно застрелили её. На опознании свидетели узнают вас и вашего сына Бориса. Наказание по закону, содействие следствию, помощь адвоката..Думаю, два года условно. Всех вас освободят в зале суда.
    - Хорошо, согласен.
    Наутро всех четырёх Копейкиных собрали в одной из камер, и Кирилл озвучил предложение следователя.
    - Если так, я согласен, - сказал Борис.
    - А что будет с ребёнком? – спросила Марина.
    - Если мы признаемся, они не тронут его.
    Софья ничего не говорила, она просто молчала и смотрела на остальных своими опухшими от слёз глазами.
    Через положенное время дело попало в суд, заседания длились около месяца в закрытом режиме. Адвокат, выделенный государством, твердил Копейкиным одну и ту же мысль:
    - Если сознаетесь, выиграете.
    Судья зачитывал приговор около десяти минут. По нему Кирилл, как организатор и главный исполнитель, приговаривался к высшей мере наказания – расстрелу. Борис – к двадцати пяти годам строгого режима. Женщины, как сообщницы, к десяти годам общего режима каждая. Кирилл потерял сознание, а очнулся уже в камере смертников.
    Он писал прошения о помиловании и каждую минуту дожидался казни. Через год к нему в камеру пришли и порадовали его: расстрел заменили двадцатью пятью годами с отбыванием срока в колонии строгого режима.
    "Да, четвертак, как и добивался. Государство заплатило мне не 25%, а 25 лет.
    Подполковник Малышев скоро перевёлся в Москву и женился на молодой женщине, которая родила ему сына Александра. Перед отъездом с Урала Константин Иванович тихо сказал Выдрину:
    - Вадим, теперь ты вместо меня. Понимаешь сам, что никто из этих четверых никогда не должен выйти на свободу.
    Да, действительно, Кирилл вскоре умер от туберкулёза. Бориса зарезали сокамерники. Женщины погибли загадочным образом при переезде в зону.
    Аркаша Копейкин благополучно вырос в детском доме. В 18 лет получил квартиру, отслужил в Армии. Окончил военно-воздушное училище в Рязани, побывал в двух горячих точках. Приобрёл много знакомых как-то летом по приглашению сослуживца приехал в Москву на недельку.
    Малышев Константин благополучно дорос до генерал-майора. Своего единственного сына Александра баловал, ни в чём не отказывал. Поэтому, когда Саша произнёс труднопроизносимое слово "Ламборджини", сразу купил ему эту дорогую машину. Сын был доволен подарком отца и днями гонял на ней по городу, игнорируя гаишников. Появились у него друзья, примерно такого же воспитания и взглядами на жизнь. Часто друзья ездили по шоссе, а иногда и по городу, выставляя напоказ своих "крутых" коней. Скоро они, скуки ради, стали заключать пари, выкладывая на кон иногда до пятидесяти тысяч "зелёных".
    И вот сегодня Саша Малышев, генеральский сынок, на своём голубом "Ламборджини" стоял на пешеходном переходе, ожидая "зелёного". Соперником его тоже был "хороший" сынок, только нефтяного магната на лиловом "Мазератти". Загорелся "жёлтый". Всё, передача включена, остаётся только нажать на педаль газа. Пешеходы! Ох, уж эти пешеходы! Как было бы прекрасно, не будь их. А они и не смотрели на эти машины, они просто спокойно переходили дорогу. И вот когда Саша собирался утопить педаль газа, на "зебру" со стороны "Мазератти" выскочил паренёк высокого роста и довольно крепкого телосложения. Соперника он успел миновать, а вот в момент включения "зелёного" как раз оказался перед машиной Саши. Напарник рванул с места. Для машин такой мощности потеря двух секунд означает проигрыш, и Малышев это прекрасно знал. А ставка как раз была сто тысяч долларов. Понятно, что сбить припозднившегося пешехода Саша не мог. Он проиграл и знал это прекрасно, поэтому просто решил проучить виновника своего вынужденного поражения. Он прижался к обочине, схватил бейсбольную биту и бросился вслед за своим невольным обидчиком.
    Пареньком этим и был детдомовский Аркадий Копейкин. Саша что-то сказал ему грубое и замахнулся битой в голову. Аркаша услышал и резко обернулся. Ему повезло – бита не попала в голову, а прошла по касательной. Бывший десантник привычно поднырнул под противника, поднял его и бросил на асфальт. К несчастью, голова Саши ударилась о первую ступень лестницы, ведущую на широкое крыльцо кинотеатра. Больше он уже не поднялся.
    Через час генерал приехал в морг.
    - Кто? – резко и громко спросил он.
    - Военный, Аркадий Копейкин, приехал в Москву к другу в отпуск. Ваш сын напал на него при свидетелях, Аркадий защищался.
    - Как ты сказал, Аркадий Копейкин?
    - Да, Копейкин.
    Генерал почувствовал сильное жжение в груди. На протяжении двадцати лет этот парень приходил к нему во снах. Он не мстил ему, не мучил его, не убивал. Он просто смотрел ему в глаза. И теперь, когда сердце Малышева включило счётчик своих последних ударов, Аркадий опять явился к нему.
    - Я знаю, Аркаша, - захрипел генерал. – Я сейчас приду к твоим родственника. Скажи, что ждёт меня там? Суд? Высшая кара?
    Внезапно Аркадий исчез, уступив место глубокой и вечной темноте в голове, сознании и теле генерала.
    А Выдрин Вадик тоже плохо закончил свою жизнь. Ему и его семье отомстил один из подследственных. После освобождения, ночью, он кинул в открытую форточку квартиры Выдрина бутылку с зажигательной смесью.
    А через несколько лет объявились настоящие преступники. Они открыто признались в этом. Никто не стал возбуждать уголовного дела против них. Всё, это дело было расследовано и раскрыто, драгоценности возвращены. Меч государственного правосудия покарал виновных.