Что знаменательно в картине вознесения? На какие акценты следует обратить внимание? Во-первых, Иисус уходит, возносится, для того, чтобы возвратиться в качестве Утешителя, Духа Святого. То есть возносится Он в такое некое место, где осуществляется преображение видимого в невидимое, проявленного в непроявленное. Как говорит апостол Павел, ЕСЛИ И ЗНАЛИ ХРИСТА ПО ПЛОТИ, ТО НЫНЕ УЖЕ НЕ ЗНАЕМ(2 коринфянам 5:16). Место такое мы найдём в библейской матрице – седмине творения. Это седьмой, освящённый день, который одновременно и первый: именно здесь Бог восседает на троне, над водами, как Дух(Бытие 2:1-3; Бытие 1:1-2). Матрица то она матрица, но одновременно седмина – листаемая неделя, череда времён, творение – не застывший акт, оно продолжается и совершенствуется, - вот поэтому в каком-то апокрифе предлагается считать субботу не концом, а началом.
Во-вторых, что такое ОБЛАКО, на котором возносится Христос? В этой притче ОБЛАКО, как притчевое слово, означает время. Облако времени возносит, издержанного Христа, испещрённый черновик, Слово, изжатое в дело, облако же времени возвращает Христа возрождённого, как чистый пергамент для нового начертания. Обратите внимание на разнородные слова в единой семантической группе: облако, яблоко, обол, облачение, облатка, облик, обруч. Все они означают КРУГ, а из того, что эти понятия временные, подверженые смерти, поймём их как КРУГ ВРЕМЕНИ.
В-третьих, следует обратить внимание на категоричную фразу: НЕ ВАШЕ ДЕЛО ЗНАТЬ ВРЕМЕНА И СРОКИ. В Евангелии есть противоположные логии, стимулирующие знание и охуждающие невежество. ЛИЦЕМЕРЫ! РАЗЛИЧАТЬ ЛИЦЕ НЕБА ВЫ УМЕЕТЕ, А ЗНАМЕНИЙ ВРЕМЁН НЕ МОЖЕТЕ. РОД ЛУКАВЫЙ И ПРЕЛЮБОДЕЙНЫЙ ЗНАМЕНИЯ ИЩЕТ, И ЗНАМЕНИЕ НЕ ДАСТСЯ ЕМУ(Матфей 16:3-4). Категоричность здесь означает не то, что не следует углубляться в познание Бога и Боговедение, а то, что разнообразие катастроф бытия и их восстановлений и просто не объять человеческим умом. Конец ли, болезненный полуконец, просто пауза в развитии да и всякое начало – эти выражения от тщетности и ограниченности человеческого ума. Как говорил выдающийся христианский малороссийский мыслитель Григорий Сковорода, тварный мир – убавляющаяся или прибавляющаяся тень Творца, и она неуничтожима, безначальна и бесконечна, как и сам Творец.
В цитируемом отрывке из ДЕЯНИЙ АПОСТОЛОВ есть ещё упоминание о Елеонской горе, которая находится в расстоянии субботнего пути от Иерусалима. Это тоже знаменательный символ. Если седмина – матрица Библии, то матрицей Евангелия является также Иерусалим. Ведь все слышали эти завораживающие обетования: Иерусалим на израильских ликующих холмах и горах, Сионский Иерусалим, Новый Иерусалим, Небесный Иерусалим! Как и седмина, Иерусалим подвержен уничтожению, и восстанавливается! Кто его только не завоёвывал и не разрушал: арабы, мамлюки, ассирийцы, вавилоняне, турки, крестоносцы, персы!.. О Иерусалим, Иерусалим!.. – восклицает Христос об идеале, который был, есть и грядет… Горестная история вечного города ещё не закончилась. Так вот Елеонская гора, как бы венец Иерусалима – семёрка седмины. Она находится в километре от крепостных стен Иерусалима, повыше Гефсиманского сада, и комментаторы комментируют, что СУББОТНИЙ ПУТЬ – около километра, не более этого расстояния якобы дозволялось делать иудею в священную субботу. Да нет, субботний путь – просто намёк на семёрку! Семёрка и единица – одно. Семёрка и вознесение с Елеонской горы, единица и возвращение Иисуса, Его вторе пришествие, также должно прийтись на Елеонскую гору. Богатые мессианские евреи со всего мира, даже с Америки, завещают похоронить себя у подножия Елеонской горы. Это самое дорогое кладбищенское место на земле! Якобы Христос, приземлившись с неба на Елеонской горе, первыми воскресит елеонских мертвецов… Но это только притча, которую надо понимать аллегорически. Аллегория – пища поэтов, пророков и философов.
Теперь перейдём к евангельским страницам второго пришествия Христа. Опять требуется повторить апостольское слово Павла: ЕСЛИ И ЗНАЛИ ХРИСТА ПО ПЛОТИ, ТО НЫНЕ УЖЕ НЕ ЗНАЕМ. Значит, не надо нам выжидать на облаке появления грозной человеческой фигуры, тем более, что и облако не более, чем аллегория. Кого обманули евангельские слова о втором пришествии Христа: НЕ ПРЕЙДЁТ РОД СЕЙ, КАК ВСЁ ЭТО БУДЕТ?(Лука 21:32) На всякий род нисходит Господь и судит его, но люди с незрячими глазами не замечают этого. Революции, смуты, восстания, кризисы на грани эпох, на грани семёрки и единицы – это и есть очередные пришествия Господни. Нынешняя арабская весна, дошедшая до Казахстана, России и Евросоюза – загрузка Господних обновлений. Когда мы говорим – арабская весна, на память приходит смоковница с распускающимися листьями, а это значит, что мы не зачахнем в своей гнусности и грехе, и Господь простит и вернёт нам Царствие Божие. Некоторые консерваторы и буквоеды, может, мне возразят: ну как же, ведь написано: ПРОПОВЕДАНО БУДЕТ СИЕ ЕВАНГЕЛИЕ ЦАРСТВИЯ ПО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ, ВО СВИДЕТЕЛЬСТВО ВСЕМ НАРОДАМ; И ТОГДА ПРИДЁТ КОНЕЦ! Если это вселенная, то она без конца и края, если во свидетельство всем народам и языкам, то на смену вымирающим этносам и языкам появляются новые, да и в самом Евангелии кроме буквального языка, как у слоёв и пластов земли, несметное количество иных говорений и языков. Да, ОХЛАДЕЕТ ЛЮБОВЬ, но будет жить безжалостная и равнодушная свобода. Да, ГОРЕ БЕРЕМЕННЫМ И ПИТАЮЩИМСЯ СОСЦАМИ. Но родившая возрадуется, и болезненное младенчество окрепнет. Впрочем, это больше сказано о времени, нежели о женщине. Когда смертельная токсикозная семёрка рожает единицу, даже съедобными грибами можно отравиться. Гриб – сам по себе символ разрушения жизни, но когда на него синхронно накладывается разрушительное время… Да, ВОССТАНУТ ЛЖЕХРИСТЫ И ЛЖЕПРОРОКИ, и НА ТРУП СЛЕТЯТСЯ СТЕРВЯТНИКИ. Да, разрушен Советский Союз, тоже матрица единой солидарной жизни, стервятники, шакалы и паразиты поедают созданные им материальные ценности. Но всё равно мы живём и ждём панацеи от смрадных стервятников. Да, СОЛНЦЕ ПОМЕРКНЕТ, И ЛУНА НЕ ДАСТ СВЕТА СВОЕГО, И ЗВЁЗДЫ СПАДУТ С НЕБА, но не о буквальных светилах так говорится, потому что энергии солнца нам хватит ещё на миллионы лет – так говорится об устаревших идеалах и кумирах в науках, морали и общественной жизни. На вопрос, каким будет конец, Христос ответил: ОТКРЫЛИ ЛИ ВЫ НАЧАЛО, ЧТОБЫ ИСКАТЬ КОНЕЦ? ИБО В МЕСТЕ, ГДЕ НАЧАЛО, ТАМ БУДЕТ И КОНЕЦ. БЛАЖЕН ТОТ, КТО БУДЕТ СТОЯТЬ В НАЧАЛЕ, И ОН НЕ ВКУСИТ СМЕРТИ.(Евангелие от Фомы) То есть сказано конкретно: где начало, там и конец, а где конец, там опять зачин жизни. Я упомянул о буквальном языке Евангелия, но Господь обещает ДАТЬ УСТА И ПРЕМУДРОСТЬ, неприязненным глаголам которой не возмогут противоречить противишиеся. Я назову только два имени, опять же, ради лаконичности. Григорий Сковорода и Лев Толстой. К сожалению, ещё со школьной скамьи трафаретными клише прививается отвращение к классикам. К стыду своему, ничего из эпических полотен Толстого я не читал. Да и сам мыслитель не придаёт особого значения своей беллетристике, сосредотачиваясь на религиозном мировоззрении. Отсылаю читателя к его многочисленным религиозным статьям и составлению сводного четвероевангелия, вернее, его осмыслению и переводу с греческого. Всё это можно найти в Интернете. Убегая от буквального прочтения, Лев Толстой, например, эпизод исцеления слепого трактует, как акт освобождения от невежества, и «слепого» с греческого языка переводит, как «тёмного». Все евангельские чудеса, несовместимые с законами физики, он отбрасывает, а девство Марии отвергает: мол, Иосиф прикрыл её грех. Впрочем, мой взгляд на Евангелие ещё ужаснее, оно мне кажется мифом, благословенным сакральным эпосом, а его персонажи – Иоанн Предтеча, Христос, Христовы ученики-апостолы, а также Богородица Мария -сакральными числами и образами, проэцирующими и проэктирующими жизнь.
Когда горят осиновые рощи
Неистовым огнём самосожженья,
Становятся понятнее и проще
Круговорот извечного движенья.
Кружится лист осиновый, кружится –
Нет в мире беспощаднее закона.
Но никогда душою не напиться
Осеннего серебряного звона.
Стоишь ты на великом перепутье,
Осенняя в душе клубится даль…
Какой же новой обернётся сутью
Твоя неутолённая печаль?
Ты молишься и жаждешь, жаждешь чуда,
Забыв, кто ты, и где твой ныне дом,
Что был уже Христос и был Иуда,
Что чудо это всё в тебе самом.
Распались царства и законы Нила,
Сквозь мрак иная выбилась струя,
Твоё лицо, как тайна, проступила
На вечном, грозном поле бытия.
(Пётр Проскурин)
Что предсказано в пророках о деве Марии? Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил(Исайя 7:14). Дева – это двоица из седмины. Дева, деверь, дверь, движение – все эти слова образованы двойкой. Двойка в слове деверь потому, что он потенциальный муж-дублёр, обязанный по иудейскому закону восстановить семя умершему бездетному брату. Двойка в двери: творило её приторочено к двум косякам. Дева – это тоже сакральная дверь в мир между двумя чреслами. А движение потому и движение, что оно начинается с двойки. Семя, как семёрочный и смертный символ, который одновременно и единица, не может двигаться, пока не прорастёт. А прорастает семя в деве, в двойке. Эммануил – это семя, которое проросло и родилось. И когда пророк Иеремия вторит вслед за Исайей: ГОСПОДЬ СОТВОРИТ НА ЗЕМЛЕ НЕЧТО НОВОЕ: ЖЕНА СПАСЁТ МУЖА(Иеремия 31: 22), это значит, что покойная седмина прорастёт в жене, в двойке. Так что как ни назови Марию, женой или девой, она, как сакральная двойка, девственна. И если в Евангелии написано, что зачала она от Святого Духа, то под Святым Духом следует понимать единицу первого дня творения, где Дух обитает над водами. Отношения между единицей и двоицей скорее эстафетные, нежели половые.
А теперь посмотрим, как костерит буквальный язык Библии выдающийся христианский мыслитель 18 века Григорий Сковорода. СЕЙ КЛЕВЕТНИК НАШЕПЧЕТ ТЕБЕ, ЧТО БОГ ПЛАЧЕТ, ЯРИТСЯ, СПИТ, РАСКАИВАЕТСЯ. «ПОМЫСЛИЛ БОГ… И РАЗМЫСЛИЛ, КАК СОТВОРИТЬ ЧЕЛОВЕКА». ПОТОМ НАСКАЖЕТ, ЧТО ЛЮДИ ПРЕОБРАЗУЮТСЯ В СОЛЯНЫЕ СТОЛБЫ, ВОЗНОСЯТСЯ К ПЛАНЕТАМ, ЕЗДЯТ КОСЯКАМИ ПО МОРСКОМУ ДНУ И ПО ВОЗДУХУ, СОЛНЦЕ, БУДТО КАРЕТА, ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ И НАЗАД ПОДАЁТСЯ, ЖЕЛЕЗО ПЛАВАЕТ, РЕКИ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, ОТ ЗВУКА ТРУБНОГО РАЗВАЛИВАЮТСЯ ГОРОДСКИЕ СТЕНЫ, РЕКИ ПЛЕЩУТ РУКАМИ, ДУБРАВЫ И ПОЛЯ РАДУЮТСЯ, ВОЛКИ С ОВЦАМИ ДРУЖАТ, ВСТАЮТ МЁРТВЫЕ КОСТИ, ПАДАЮТ ИЗ ЯБЛОНЬ НЕБЕСНЫЕ СВЕТИЛА, А ИЗ ОБЛАКОВ КРУПЯНАЯ КАША С ПЕРЕПЕЛАМИ, ИЗ ВОДЫ ДЕЛАЕТСЯ ВИНО, А НЕМЫЕ, НАПИВШИСЬ, БЕСЕДУЮТ И ПРЕКРАСНО ПОЮТ, И ПРОЧЕЕ, И ПРОЧЕЕ. (Потоп змиин, 3 глава)
Да, Библия – это Божественная поэзия. Не надо её почитать, как прозу. В заключение мне хочется привести два стихотворения Ольги Бешенковской – о поэзии и прозе. Ольгу в Советской России, может, за то, что она жила и оперировала образами, посчитали сумасшедшей и держали в психбольнице. Умереть ей пришлось на чужбине, в Штутгарте. Впрочем, невменяемыми русская ортодоксальная церковь считает Льва Толстого и Григория Cковороду. Поистине, пророк в своём отечестве не в чести.
* * *
Господи, не перейти бы на прозу
В этом аду.
Не уронить бы слепящую позу
Статуй в саду.
Голые ветки. Пустые аллеи.
Птичий помёт.
Может, к стотысячному юбилею
Кто-то поймёт.
Сжатые губы.(Придумали гиды
Речи камней).
Бельма небес, повидавшие виды, -
Пудель - ко мне!
Господи, не перейти бы границу
Этой страны:
Не осквернил бы судьбу и страницу
Знак Сатаны.
Не затянул бы перпетум взаимных
Кляуз, интриг.
Пусть из кульков для известий и гимнов
Сыплется крик.
Колокол сирый над рощицей хмурой,
Дождь осевой.
Выше Киприды, Афины, Амура,
Выше всего.
* * *
Перехожу на прозу – как на дозу
Лекарства от любви и высоты
Заниженную.
Перехожу с позиции на позу
Униженную.
Рифма, где же ты?
В каком бутоне прячешься, какого
Послать мне эльфа или мотылька?
Насмешливо-рассудочна рука…
Перехожу как с кофе на какао, -
На прозу,
Улицу перехожу
По кваканью глазастого сигнала.
Со всеми снисходительно дружу.
Перехожу на мысль, что жизни мало,
(Куда уж больше, если в каждом дне
Являлась мне страна или эпоха!)
Перехожу на прозу: как всё плохо,
Как хорошо – как бросившей жене.