Оно так мило раздевает,
Из кружев шейка, и душа,
И руки божества взлетают!
Как пчёлки крылышко - хрупка,
Свежа, как сердце чайной розы,
И ткань румяная, легка,
Чуть округляет тела позы.
По коже шелковая ткань
Скользит от сладострастной дрожи,
И посылает телу дань
Блестящей розовой пороши.
Откуда странный сей наряд,
Что сделан будто бы из плоти,
Живой, он с головы до пят
С тобой сольётся и поглотит?
Неужто сполохи зари,
Из раковины Афродиты,
В бутоне зреющей груди,
В оттенках необычных слиты?
Итак, подкрашен нежный шёлк
Не целомудрием твоим ли?
Но разум к форме ключ нашёл,
А чары форму вдохновили.
Отбрось ненужный сей покров
Реальности - к вещей основе...
Ожившая Боргезе вновь
Позировала бы Канове.
И эти складки — страстный рот
Моих желаний беспокойных,
Что к телу жаркому прильнёт
Туникой поцелуев знойных.
A une robe rose
Théophile GAUTIER
Recueil : "Émaux et Camées"
Que tu me plais dans cette robe
Qui te déshabille si bien,
Faisant jaillir ta gorge en globe,
Montrant tout nu ton bras païen !
Frêle comme une aile d’abeille,
Frais comme un coeur de rose-thé,
Son tissu, caresse vermeille,
Voltige autour de ta beauté.
De l’épiderme sur la soie
Glissent des frissons argentés,
Et l’étoffe à la chair renvoie
Ses éclairs roses reflétés.
D’où te vient cette robe étrange
Qui semble faite de ta chair,
Trame vivante qui mélange
Avec ta peau son rose clair ?
Est-ce à la rougeur de l’aurore,
A la coquille de Vénus,
Au bouton de sein près d’éclore,
Que sont pris ces tons inconnus ?
Ou bien l’étoffe est-elle teinte
Dans les roses de ta pudeur ?
Non ; vingt fois modelée et peinte,
Ta forme connaît sa splendeur.
Jetant le voile qui te pèse,
Réalité que l’art rêva,
Comme la princesse Borghèse
Tu poserais pour Canova.
Et ces plis roses sont les lèvres
De mes désirs inapaisés,
Mettant au corps dont tu les sèvres
Une tunique de baisers.