Сажа черна, а правда бела
В руки мои вода не текла,
Огонь не горел в ладонях моих,
Но выпал снег и ветер утих.
Дождь. Снег. Солнце. Непонятная погода. Странная. Волнуются деревья, будто впервые знакомясь с ветром. Падает пушистыми хлопьями снег, тая уже на середине пути и превращаясь в грязные капли, что с треском разбрызгиваются по асфальту. Немного боязливо от чего-то, хочется укутаться в одеяло и не выходить из комнаты, пока не закончится столь дурная, для нахождения на открытом воздухе, погода. Распевает баллады и ветер… но что-то я увлеклась описанием этой мерзопакостной погоды! Ровно в шесть загудел на разные лады домофон и, я даже не буду просить вас додумать самим кто это, уже походу и так ясно! Я совру, если скажу, что как-то готовилась к приходу Гримма; я совру, если скажу, что я даже поглядела в зеркало, перед тем, как открыть ему дверь. Да и Фестер как-то не слишком изменился: лишь натянул вместо более-менее приличных джинс совсем рваные и поношенные, да и фенечек каких-то идиотских на руки понавесил. Я поприветствовала его обречённой улыбкой пойманной в клетку канарейки.
- Привет, красотка, ты чего в пижаме? Я же сказал, что приду в шесть – немного удивлённо пробормотал Гримм, оценивающе разглядывая меня, чуть прищурив глаза.
Нахал! Да это мой любимый спортивный костюм! И он жутко дорогой! Какая это тебе пижама, я в нём и гулять хожу вообще-то!
Пробубнив это себе под нос, я ответила:
- В этом и пойду, вполне прилично для прогулки с бомжом. Что ты вот на себя за убожище нацепил? Что это за ужас, я тебя спрашиваю?! Почему твои джинсы кажутся пожёванными коровой, а потом ещё прокрученными через мясорубку?!
По лицу Фестера было видно, что ему стало сначала неловко, и его щёк коснулся еле заметный, но такой трогательный румянец, а на шее запульсировала голубая жилка. Видно я первая, кто посмел покритиковать его изысканный стиль «бродяги». Но уже через секунду парень нахмурился и стал дышать более шумно. Значит, дошло и сейчас он пребывает в стадии «обижашек». Наконец, оглядев себя и равнодушно пожав плечами, Гримм делано небрежно бросил мне:
- Сойдёт, а ты накинь джинсы или юбку, ну или что ты там носишь, главное не треники и не спортивный костюм. Поживей, мы опаздываем из-за твоего ужасного вкуса, «Королева гопарей», блин.
Стоило возмутиться, но я отчего-то лишь расхохоталась, стукнула щелбаном по лбу Фестера и убежала переодеваться. Отчего-то мне кажется, что я не пожалею, если сейчас накину на себя узкие джинсы и… Вот эту милую борцовку цвета хаки! Отлично, хватаю телефон и убегаю.
- А куда ты меня, собственно, вести-то собрался? – запоздало удивилась я, когда мы уже подходили к какому-то очень странному заведению, видно, клубу. Здание переливалось массой разноцветных огоньков и буквально слепило того, кто осмелится войти внутрь подозрительного помещения.
- Не ссы, нормальное место, пора бороться со своими фобиями, Хью. – достаточно странно ответил на мой вопрос Гримм и, схватив за руку, уволок как раз в этот самый клуб!
Оказалось, чтобы попасть на «элитную» пати, нужно ещё дофига сколько спускаться вниз, затем пройти через укуренных секьюрити и лишь пройдя через все эти препятствия вы попадаете в удивительное место, полностью накачанное табачным дымом, а ещё чем-то приторно сладким. Попав в «каморку» размером со спичечный коробок, признаюсь, я слегка струхнула и крепче сжала руку Фестера. Из-за дыма и мерцающих огоньков я буквально ослепла, а от устрашающей музыки ещё и оглохла. Когда мы прошли на середину танцпола, где дрыгались, словно контуженые, студенты и старшеклассники, запахло также алкоголем и потом. От такого отвратительного «коктейля» запахов меня стало подташнивать, да и ноги заплетаться. Но моего спутника не смутил не то, что запах, он каким-то чудесным образом мог ориентироваться на местности и уверенно вёл меня куда-то, попутно целуя разукрашенных фиф и пожимая руки потным парням. Резко стало темно, а музыка звучать приглушённо. Вдруг по моей шее пробежал ряд мурашек. Это Фестер, устав от такой суетливой беготни, тяжело выдыхал на меня перегаром и мятной жвачкой. Не знаю почему, но мне этот запах понравился, а мурашки забегали с удвоенной силой… Так мы простояли с минуту, а затем Гримм срывающимся голосом прошептал мне на ухо:
- Ты должна преодолеть свой страх, сейчас твой выход. Выступаешь сегодня здесь, не подведи. – С такими словами поддержки он выпихнул меня на узкую сцену, и я слова потеряла все рецепторы, которые только было возможно потерять в такой ситуации.
Оказывается в этом притоне есть и сцена! Удивительно, живая музыка! Но вот только… стрёмно-то как! Я не смогу тут выступить! Ни за какие пряники и бублики!... Толпа неожиданно затихла, все уставились на меня. Я даже сумела услышать отдельные фразы, типа: « Какие у неё ножки», «Да ладно ножки, зато сисек нифига нет. Может, это трансвестит?», «Прикольный у неё цвет волос, надо бы в такой же перекраситься», «Эй, а она петь вообще собирается?!»
- Хью Адиссон, ваши овации! – оглушило меня откуда-то сверху, отчего ноги совсем подкосились и я чуть не рухнула на грязные деревяшки.
Я зажмурилась. Нет, не хочу! Пол сейчас просто рухнет подо мной, почему тут так душно?!
- Я тут – знаете, я очень не люблю, когда мне что-то шепчут на ухо, но этот шёпот я, наверное, уже воспринимаю, как спасительный.
Шершавые, словно наждачная бумага, но такие тёплые руки крепко сжали мои плечи, как спасательный круг, и я почувствовала себя в безопасности. Когда рядом этот парень, ничего страшного не произойдёт, я в этом уверена. Мне в руки подсунули гитару, а мои пальцы на автомате стали наигрывать знакомый мотив. Я сама не заметила как, но каким-то чудесным образом, я оказалась сидеть на стуле, а позади меня обжигал своим горячим дыханием Фестер:
- Он сегодня дома, он сегодня один,
Он немного болен, немного устал.
Сам себе трубадур, сам себе господин,
Он коньяк с кагором зачем-то смешал.
А за окном темно, смотрит в форточку ночь:
И с какой это радости парень напился?
А ему, бедняге, уж совсем не помочь:
Он устал быть тем, кем сегодня родился… *
Слова сами собой словно вылетали из моего рта. Голос ни разу не дрогнул. Своё первое выступление я завершила под бурные овации. А всё благодаря второгоднику, которого оставили на второй год в одиннадцатом классе за его мерзопакостный характер… Нет, нет так… всё благодаря Фестеру Гримму, безумно странному парню. Может, я чего-либо в этой жизни не понимаю, но… Он действительно делает это искренне и бескорыстно?!
______________________
* Песня Канцлер Ги - Раймон VII (Кстати, я решила, что и голос у Хью будет такой же, как и у этой певицы ^^)