Поэма вторая. Тома
Сынок задумчив, будто он
Осмысливает впечатленья.
Мы вместе: я, сынок, Семен,
Полны любви и вдохновенья.
Семидесятые уже
Шаг третий делают в декаде.
Мир на тревожном рубеже.
В Америке покоя ради
Магнитный тестер проверять
Стал всех воздушных пассажиров,
Оружие при них искать...
Газеты отмечают живо:
Израильский премьер министр
Впервые Папой Римским встречен...
Калейдоскоп событий быстр,
Да вот обрадует ли? Нечем...
В Бразилии запрещена
Вдруг распродажа репродукций
Пикассо... Вилимо, страна
Боится: мэтр режим протухший
Незамедлительно взорвет...
Американский суд Верховный
С натугой разрешил аборт,
Американцы мнят -- греховный.
А у испанских берегов
Из-под воды достали «Пайсис»,
С ним – затонувших моряков.
Урок для прочих: не купайтесь
На сумасшедшей глубине,
Хоть и в подводном аппарате...
О Кении известно мне,
Что в ней, слонов спасенья ради,
Никто отныне не моги
На них охотиться! Отрада!
Так мне запудрили мозги,
Что чем-то их прочистить надо.
Но снова вести злого злей,
Теперь вот из моей столицы:
Пробрался с бомбой в Мавзолей
Отчаянный самоубийца.
Хотел разрушить саркофаг,
В котором мумия Володи.
Цел саркофаг... Безумный враг
Зато людей убил на входе
И в усыпальнице вождя...
Тревожусь что-то я о Чили.
Уж как бы в ней, чуть погодя,
Враги народа не включили
Латинский темперамент... Путч
В Америке Латинской частый,
Привычный фактор: дескать, луч
Свободы по стране не шастай...
Но, может быть, и пронесет.
Там умный президент – Альенде.
Он демократию спасет...
Увы, на телетайпной ленте
Тревожней с каждым новым днем...
У нас в семье свои заботы
И радости. В любви живем.
Растет сыночек...
-- Отчего ты
Закуксился?
-- Каля-каля! –
Сын отвечает... Вспомнил деда,
А с ним сибирские края?
Из маленькой головки следа
Не вытрешь радости былой...
-- Дед помнит о тебе, сыночек –
И мы еще не раз с тобой
С ним повстречаемся... – Кусочек
Судьбы впечатала Сибирь
В головку маленького сына –
И он осмысливает быль
И, видимо, скучает сильно
По деду Васе... Внук и дед
Такой симпатией прониклись,
Как если б знали много лет
Ддавно друг друга... Не дивитесь...
Не зря считают, что деды
Внучат гораздо больше любят
Чем собственных детей... Гляди:
Вот вам и подтвержденье... Стьюпид, --
Как англичане говорят,
Тот папа, что ревнует к деду.
Ну, мой-то Сенька толькл рад...
И я. И потому поеду
Сдавать сыночка в Черновцы
С уверенностью: не обидят.
Нам обе мамы и отцы
Так помогают! Верю, выйдет
Из всех вояжей этих толк
Для сына... Только что покинул
Семен свой МГУ-шный полк
Палаточный в лесу, где вынул
Один просвет и две звезды.
Теперь он лейтенант запаса –
К диплому важный шаг... Труды
Не зря приложены... Но масса
И впереди учебных дел...
Зовет внучонка баба Женя.
Когда он с нами улетел –
У бабушки в душе броженье:
Скучает... Просто выше сил
Быть вдалеке от человечка,
Хоть он все силы уносил,
Но близость теплого сердечка
Дарила радость... А потом
Он улетел – и в седце пусто,
Так, будто бы покинул дом
С ним свет... Мальчонку-златоуста
Сильнее собственных детей
И баба Женя полюбила...
-- Вези обратно без затей, --
Меня упорно теребила.
Придется... Жестко пятый курс
За нас возьмется прям со старта.
Я стажировки не боюсь,
Но, вообще, как ляжет карта.
А Сеньку даже уведет
Сентябрьская дорога в Прагу.
Короче говоря, на взлет!
Даемся летному напрягу –
И все семейство в Черновцы,
«Ан»-недотепа переносит...
-- Ах, молодцы, вот молодцы!
Ну, дайте мне, -- бабуля просит,
-- На руки милого внучка!
Узнал, узнал меня хороший
Такой мальчонка... Пол-«совка»
Перелетел... И снова трошки
Здесь с нами поживешь, родной!
Здесь не дадут тебя в обиду.
Мы станем за тебя стеной... –
А мне подать недьзя и виду,
Как горько снова покидать
Сыночка – и с неутоленной
Надеждой новой встречи ждать...
Все смотрят на него влюбленно.
А сын хватает на лету
Улыбки – и в ответ смеется.
Четыре жемчуга во рту
Сияют под лучами солнца.
-- А уезжал-то без зубов...
-- А возвращается с зубами!
Мальчонка всем внушал любовь --
Бабуле, деду... А уж маме...
Да и нельзя не полюбить
Такого чудного ребенка...
Пора! Приходится отбыть
В Москву – в мозгу удары гонга.
Вновь первым укатил Семен –
И поездом прислал кроватку.
Сын радуется. Помнит он:
Ему в ней спится сладко-сладко.
И даже комнатку ему
Свою золовка уступила.
Все любят мальчика в дому –
И я спокойно укатила.
Золовке за труды поклон.
Она не меньше, чем бабуля
Сынка воспитывала. Он
В любовь и негу окунулся.
Насчет спокойствия – шучу.
Вновь укатила со слезами.
Да что поделаешь – лечу...
-- Сын, помаши в дорогу маме... --
В столице – важные дела...
Вначале проводить Семена.
Нажарила, с собой дала
Люля-кебабок... Благосклонно
В вагоне будет уминать
Их вся компания азартно,
Меня, стряпунью, вспоминать
С благоговеньем... Адресатно
К своим заботам пеоешла
Меня соседка-аспирантка
Лазутина в журнал ввела
«Работница» -- и «графоманка»
Должна в который раз подать
Товар лицом – в приличном жанре
В журнале опубликовать,
Чтоб мне в матрикул – на скрижали
Учебы начертали «пять»...
Пока Счемена тешит Прага,
Мне должно женщин забавлять...
Я настрочила без напряга
ВДНХ – овский репортаж
О кремах фабрики «Свобода»,
Дают, мол, лучший макиаж.
В них и последняя урода
Принцессой выглядит. Притом,
Что все они лишь с натуральным
При высшей сортности сырьем
Да с результатом идеальным.
Лазутинская протеже,
В отделе, где ее подруга
Начальствует – своя уже
И я ... Никто меня из круга
Пинками не пытался гнать,
Относятся ко мне, как к равной.
И мне здесь незачем менять
Моей манеры благонравной –
Со всеми вежлива, ровна...
Здесь творческая атмосфера...
Представьте, ведь нашлась одна,
Меня доставшая, мегера.
Ведь у самой, наверно дел –
По маковку – не отписаться...
Заходит к нам, не в свой отдел,
Чтоб надо мной поизмываться.
Уж так старалась уколоть
Мегера – лезла вон их кожи...
Ну, мне с ней жито не молоть –
Не реагирую... А все же
Обидно, я же человек...
Отдел мегеру осуждает...
А кстати, нравственных калек
Всегда мой облик возбуждает
И побуждает изливать
Яд... То ли зависти отрыжка?
Меня хотели б разорвать...
Во мне нет вредности излишка,
Однако ж есть предел всему...
И раз в присутствии мегеры,
Не обращаясь ни к кому,
Когда она уже без меры
В отдельский изливала круг
Язвительные сплетни, слухи,
Без нервов я сказала вслух:
-- Похоже, климакс у старухи! –
Чем вызвала смешок коллег.
Мегера злобно удалилась.
Веселой похвалой от всех
Награждена... Ну, накалилась –
Ведь сколько можно же терпеть...
Я получила важный опыт,
Что в жизни надобно уметь
И дать прямой отпор, чтоб шепот
По закоулкам не пошел,
Бросая тень на облик светлый...
Пусть враг коварен, нагл, и зол –
Во мне овечки безответной
Отныне мрази не найти...
В журнале, как в «Литературке»
Письмо читателя в чести...
От писем зуд идет по шкурке –
Ведь в большинстве они пусты.
На них даю ответ формальный.
Редакционной суеты –
Рутина... В общем-то нормальный
Подход: все скучное свалить
На плечи младшего... Ну, ладно –
Отписываюсь – не солить
Те письма... Отвечаю складно...
А между делом на брела
На близкую мне лично тему...
Аяльнех!... Вместе с ним пришла
Знакомиться, входить в систему,
Красавица Тыгыст Херуй...
Примчалась из Аддис-Абебы:
Ты, мол, в Москве не озоруй.
Мужские жаркие потребы
На стороне не утоляй....
Она приехала учиться
В заснеженный суровый край –
К любимому душа стремится.
И мне подарок. Ведь о ней
Могу сварганить очерчишко.
Сдаю его в один из дней...
-- Ты знаешь, Тома, есть мыслишка
Послать тебя в Калининград....
-- А я люблю командировки...
-- В Калининграде тема – клад!
Осмыслить -- для твоей головки
Особо сложного труда,
Я уверяю, не составит...
-- Согласна! Я лечу туда...
-- Милиция там ценный ставит
С подростками эксперимент.
Езжай и разберись дотошно... –
Я прилетела... Дядя-мент,
Сопровождавший заполошно
«Корреспондентку» из Москвы...
Глстеприимен был без меры...
-- Вначале отдахнете вы... –
Он демонстрировал манеры
Джентльмена...
-- После – ресторан,
Экскурсия по Кенигсбергу,
Янтарный берег... Как вам план?... --
Я не противилась прпобегу
По историческим местам
И на янтарном комбинате
Занятно все... Но что я сдам
В журнальчик при таком охвате
Всего на свето, окромя
Того, за чем меня послали?
В других местах кишат кишмя
Преступники-подростки... Знали
Калининградские менты
Секреты, как вводить их в рамки,
К их душам наводить мосты,
А не сажать по «хулиганке»...
Хочу дотошно все понять –
Не нахожу конкретных фактов...
Меня сумели здесь принять
Излишне хлебосольно... Как-то
Становится не по себе...
Я в детскких комнатах не вижу
Подхода чуткого к судьбе
Подростков... Только зря мурыжу
Тех лейтенантш и капитанш...
Нет необычного подхода...
Мне нужно отработать транш
Командировочный... Забота...
Запомнился печальный факт...
Пришла за помощью девчонка.
Нерадостный судьбы затакт:
Задумала сдавать ребенка,
Поскольку не на что кормить,
В приют малютки, бедолага.
Муж бросил, с сыном не прожить...
Ах, Сенька, Где ты? Как там Прага?...
В гостинице, где я жила,
Окно выходит в переулок.
В нем липы своды-купола
Ветвями создали и гулок
Прохожего ритмичный шаг...
Особняки старинной лепки –
И еле слышные в ушах
Литературные зацепки,
Сама история в глаза
Глядится... Над рекою Преголь...
Сто раз военная гроза
Ввзметала вихри, но не предал
Своей мистической судьбы
Янтарный город древних пруссов.
Шел от языческой волшбы
К тевтонству городских союзов.
Двунадесятый на дворе
Век резких стычек, острых темпов...
На Твангсте, на святой горе --
Языческая крепость сембов.
Тевтонцы рядом возвели
Свою – и ради Отакара,
Вождя, ту гору нарекли
Горою Королевской... Кара
Язычникам-славянам – смерть.
Нет пруссов, не найдешь и следа.
Взвихрила бедных круговерть --
И нет для них ни тьмы ни света.
А крепость-замок Кенигсберг
Трем городишкам дал защиту,
Чтоб вражеский лихой набег
С землей их не сравнил... Визиту
Без приглашения отпор
Давали крестоносцы строгий –
И зареклись к ним лезть на двор
Разбойники с большой дороги.
Альштадт, Нойштадт и Кнайпхов тут
Четыре века процветали.
Потом три города сведут
В один – и без причуд назвали
Тем именем, что с давних пор
Внушало зависть и почтенье.
Здесь принц Альбрехт держал свой двор,
Который уважал ученье
И первый университет
Открыл известный – Албертину...
Ему – четыре сотни лет...
Над книгами сгибали спину
В его читальне школяры...
Библиотека сохраняла
До довоенных лет дары
Монархов, знатоков пленяла
Собраньем рукописных книг...
Едва ль какую прочитаешь
Сегодня в городе из них,
Едва ль хотя бы пролистаешь –
Война все вырвала из рук:
Что не сгорело, то украли...
Крупицы веры и наук
В том храме знаний добывали
Якоби, Бессель, Рупц, Гельмгольц...
Добавь Иммануила Канта,
Привнесшего большую горсть
Идей мыслителя-гиганта.
Век восемнадцатые ожег
Военным лихолетьем город...
В пятидесятые – о, шок! –
Шесть лет был Кенигсберг наколот
На русский гренадерский штык...
Век девятнадцатый... Французом
Захвачен алчным град – и вмиг
Разграблен был бы весь гамузом
Но император Александр
Дал укорот врагу в Тильзите.
Пророчествам лихих кассандр,
Что городу уже в зените
Высокой славы не сиять,
Уж коль на нем сапог французский...
Но от француза отстоять
Умеет император русский
Старинный европейский град...
Век прошлый – славный века прогресса...
И Кенигсберг соединят
При помощи стального рельса
С Берлином... Поезда гудят
На газовое освещенье –
Ночные мотыльки летят...
Для городского сообщенья
Устроен рельсовый трамвай...
Чтоб града подчеркнуть значенье,
Решает горсовет:
-- Давай,
Поскольку в мире дел теченье
Так нестабильно, возведем
Вокруг форты и бастионы.
И башни, равелины в нем
Построены для обороны.
Был город укреплен сильней,
Чем каждый прочий в фатерланде.
Немногое до наших дней
Дошло... Мне показали...
-- Гляньте:
Форт номер пять... Такой кирпич
Представьте, не брала взрывчатка...
Вот башня, с виду, как кулич...
Бомбежку выдержала... Жалко:
Весь центр союзники снесли –
Американца, англичане –
Бомбили жутко, чем спасли
Советских... Нашим-то вначале,
Когда советским город стал,
Пришлось растаскивать руины...
Я сам не видел, но читал:
Встречались по подвалам мины –
И подрывались пацаны...
На мирных улицах гремели
Здесь долго отзвуки войны...
Но город возродить сумели... –
Все рассказали, что должны
И все охотно показали,
Не поняла я чем ценны
Попытки здешние... Едва ли...
Подростков вырвать из беды
В Калининграде удается
Их в криминальные ряды
Приходит, в них и остается
Не меньше, чем в других местах...
И опыт здесь не то, чтоб шибко
Был ценен... На моих устах
Словечко дергалось: фальшивка
Не может просто не смогла
Я в этот опыт вникнуть сердцем...
В моей гостинице спала.
Мне снилось: за окошком серым
Ждет Маргарита и зовет
Меня с собой на бал Воланда...
Был сон тот вещим? Что нас ждет?
С тех пор при свете сплю... Ну, ладно –
Не высидела ничего...
И возвращаюсь... А в журнале
Не огорчились оттого,
Что о большом материале
По воспитанию детей
Мечтать отделу остается...
Мне разъяснили без затей:
-- Бывает, тема не дается.
К тебе претензий никаких.
За практику твою – «отлично»...
Вагоны темные, и в них
Из-за границы мчать прилично –
Диваны мягкие в купе..
Подкатывает пражский поезд.
Мне чуточку не по себе,
Я нервничаю, беспокоюсь...
Но вот указанный вагон...
Не дожидаясь остановки,
С площадки выпрыгнул Семен –
Высокий, худощавый ловкий.
Торопится меня обнять –
И распрощался торопливо:
-- Приехали! Не унывать!
А мы – в метро. Пока, счастливо!...
-- Ну, расскажи хоть, где бывал,
Что видел?
-- Расскажу позднее... –
Семен, довольный, добывал
Подаркм...
-- Сапоги! –
Моднее
В Москве, пожалуй, не найдешь?
Платформа, кожа голенища –
Чулком – завидуй, молодежь!
Цена им здесь, пожалуй, тыща!
-- А там купил за шестдесят! –
За сапоги поцеловала...
-- А это – Димочке... – Висят
На плечиках, сияют ало
Малюсенькие свитерки...
Ботинки четырех размеров...
-- Лишь эти только башмачки
Годятся – он же Венцимеров –
И лапа у него твоя...
-- Ну, что ж, не подойдут – подарим
Друзьям, от них не утая,
Что вырос из пинеток парень...
Семен о Праге вспоминал
С подъемом необыкновенным.
О «Каролине» рассказал,
Курантах Староместских... Бедным
Студентам удалость попасть,
В страну, где берегли наследство
Тысячелетий... Даже власть
Коммунистическая средство
Идеологии – разгром
В стране прекрасной исключала.
И каждый замок, каждый дом
Любовь народа увенчала...
Но пятый курс, нелегкий груз...
Шаги к созданию диплома.
Какую тему взять? Берусь
За «Комсомолку»...
-- Кстати, Тома,
Я аспирантку подобрал
В руководители, Галину... –
Лопатников увещевал –
Тем самым мне подкинул мину...
Наставница – ни бэ ни мэ:
Ни посоветует, ни спросит.
В башке у Гали консомэ.
Наставница такая бросит
Меня уверенно в провал...
Приходится самой впрягаться
Сперва в читательский аврал –
И «Комсомолке» удивляться:
Она-то истинно взяла
Контроль над сотнями новаций
Педагогических... Вела
Меня по стежке публикаций
О коммунарстве... Там и наш
Валерий Хилтунен в атаке
На беды трудных – и тираж
Высок газеты, то есть знаки
Любви доходят и до тех,
Кто с «трудностью» своей не сладит,
До педагогов, чей успех
Коллега с радостью подхватит...
Уже о праге разговор
Исчерпан. Вдруг пришла открытка –
Болталась где-то до сих пор...
Знать, перлюстратор от избытка
Холодной зависти страдал –
И задержал открытку Сеньки...
Ну, ладно, Бог с ним – хоть отдал,
Спасибо! Бог ему оценки
Однажды выставит за все...
Мы в Черновцы звоним частенько.
Но провернулось колесо –
Ноябрь... Рещаем я и Сенька
На праздник к сыну прилететь.
Соскучились по человечку.
Мать – мне положено хотеть
Сыночка к чуткому сердечку
Незамедлительно прижать...
Мы в Черновцах. Вошли в квартиру.
Сыночек продолжает спать.
Ну, что ж, пусть городу, и миру,
И сыну снится сладкий сон.
Во сне взрослеют ребятишки.
Тем временем достал Семен
Свои подарки для сынишки....
-- Малы, конечно, башмачки.
Лишь только самые большие
Придутся впору... Ты очки
С собою взял бы... –
Потрошили
Вдвоем Семена я и мать...
А тут сынок закопошился...
-- Пойду ему штаны менять... –
А вскоре с бабушкой явился...
Сидел дебелый на руках
И расчехвощеннную соску
Сосредоточенно в губах
Держал... Мальчонке—недоростку
Нельзя без соски: с ней он спит,
В коляске по двору гуляет.
У бабы на руках сидит...
Внезапно – новое являет:
Из губ сосолку достает,
Протягивает мне в ручонке –
И ясный голос подает,
Командует... Видать мальчонке
Все потакают...
-- Полозить!
-- Что, Дима?
-- Уньку! --
Человечку,
Конечно рада услужить...
Ну, класс! Поставить надо свечку
Во здравье милого сынка.
Ну, Цицерон! Разговорился!
Мы бились вдалеке пока,
Он здесь чему-то научился...
Не ходит, хоть и говорит...
Но, если держится за стулья,
Неспешно тропочку торит...
-- Скажи всем , Димка, подрасту я –
И зашагаю по Земле –
Папусик даже не догонит...
Сын вспомнил маму, сын ко мне
С улыбкой радостной подходит.
Уже с ним можно говорить:
Он понимает и ответит.
Такое чудо сотворить
Лишь мамы могут... Солнце светит...
Ноябрь – прохлпдно... Краткий срок
Ноябрьский праздничек отмерил.
Мы видим, что растет сынок,
Господь растить его доверил
Не нам, а бабушке с дедком.
Он их любовью согреваем
Они, как квочки над внучком...
Мы с бабой Женей куховарим...
Из коридорчика: топ-топ –
Пешочком Димка к нам явился...
--- Отец сейчас получит в лоб!
А маленький собой гордился!
Пришел на кухню в первый раз,
Чем напугал меня и бабу.
И в то же время он потряс:
Всю малышковую программу
Осваивает на глазах
У папы с мамой – это радость...
В белесых редких волосах
Округлый лобик... Что за сладость
Его в тот лобик целовать...
У Димки «унька» пропадала,
Слова которые понять
Могли свои лишь повторяла –
И шла ту «унечку» искать...
Но снова нас зовет столица –
Диплом-то надобно писать...
Да, тема выбрана. Годится
Пора начать и завершать.
Но мне наставница Галина
Помочь не может, а мелать
Готово, бестолково длинно
Сама не знает, мне о чем
Трындит – ни логики ни мысли...
Семен с дипломом вовлечен...
В идею светлую... Исчислил,
Что следующий год грядет –
Тридцатилетия восстанья
Словацкого – и подойдет
Диплом его, как род воззванья,
К словакам, тем, кто воевал
С советскими бойцами рядом,
Кто вместе с ними добывал
Словакии свободу... Взглядом
Того коснулась, что Кравчук
Наташка темой избирает.
Наташка мой надежный друг.
Покуда на мои взирает
Странички, я гляжу ее,
К диплому собранные снимки...
Да, у Наташки есть чутье
И вкус: военные картинки
Халдея собрала в диплом...
И привела ее в общагу...
Он вспоминает о былом:
Про тот приказ: «Назад ни шагу!»,
Что ход войны переломил,
О снимке Знамени Победы.
Сперва с боями отходил,
Снимая горести и беды,
Потом с боями наступал,
Дошел с бойцами до Берлина.
И всю войну снимал, снимал...
В тех снимках верная картина
Войны... Он непараден, тих...
Но вдруг о Жукове расскажет,
А то читнет забытый стих,
Воспоминаньями уважит,
Как в Абиссинию снимать
Был послан до войны спецкором...
-- Италия спешит сломать
Свободу эфиопов, вздором
Считая факт, что сей народ
Никем еще покуда не был
Побит – и снова крепко бьет
Захватчиков, что мечут с неба
Горстями бомбы... Рев сирен.
Несутся красные машины.
Из-под обрушившихся стен
Худые смуглые мужчины
Пытаются достать живых ...
-- А я снимаю все для ТАСС’а...
Билл – штатовец... На каждый чих
Откликнуться старались... Масса
Руин в столице – и за год
Все камни те не переснимешь...
Зову коллегу – не идет.
-- Я снял, что надо, значит – финиш...
Я возвращаюсь в свой Нью-Йорк
-- Да что же снял ты?
Дашь бутылку?
-- Хоть две – здесь неуместен торг. –
Билл руку протянул к затылку:
-- Я снял, как негус Хайле был
Осколком итальянским ранен.
Я эту тему застолбил
Во всех изданиях заране.
-- Мне стало ясно, что пока
Я все еще приготовишка...
Я в черной форме моряка
Шел по войне... Меня мыслишка
С надеждой грели всю войну:
Дойду до логова фашистов –
И алый стяг над ним сниму...
Немало пало журналистов,
Но я дошел, добрался, снял –
И с этим снимком эпохальным
Навек в историю попал...
Я не кажуст тебе нахальным,
Самодовольным?
-- Что вы, нет!
И вам обязана эпоха –
Ведь вам снят ее портрет...
-- И вправду поснимал неплохо....