- Ну, ты придумал, смеется Балда. То беда - не беда. Ты вон к Попадье своей обратись. Она подскажет.
- А что Попадья?
- Так известное дело, Попадья твоя - первая ведунья на деревне. Ты в молитвах преуспел, а она в заговорах.
- Тю, на тебя,- замахнулась рушником Попадья,- и не стыдно на порядочную женщину напраслину возводить.
Тут давай Поп с Балдой Попадью обхаживать. Насели они на неё и так, и этак уговаривают, она ни в какую. Ну, слово за слово долго ли, коротко ли, а все же уговорили.
- Ладно, вот вам мой сказ, только не путать ничего, иначе не впрок пойдет. Чтобы добиться не только успеха, но и славы может помочь такое действие. Надо взойти на колокольню, отрезать кончик веревки от самого большого колокола, принести веревку домой, поджечь ее кончик и, окуривая себя дымом, сказать: "Как колокол гудел и звенел на весь белый свет, так и обо мне по всему миру разнесется молва и слава затмит всех".
Засобирались наши полуночники на колокольню. Острый нож прихватили, но ни светильника, ни свечей брать не стали. Не приведи Господи, увидит кто. Кое-как в потёмках по выщербленным ступеням спотыкаясь, да запинаясь, добрались до звонницы. Из-за туч луны не видно - тьма кромешная. Осторожно на ощупь, так чтобы колокол не потревожить ухватился Поп за веревку, что к билу привязана, да и говорит Балде:
- Режь повыше, а то с малого клочка какая прибыль.
Ну, Балда от большого ума, в темноте, да спьяну и махнул ПОВЫШЕ. И не ту верёвку, что к билу привязана, а на которой колокол креплён был. Уж то-то "гудело и звенело на весь белый свет". Так ещё, как назло, колокол, падая вскользь билом Попа по ноге задел. Откуда только в смиренном служителе церкви слова те взялись. До самого дома, пока бежали, матюгался Поп сквозь зубы, не разу не повторившись. Когда в сенцы ввалились Балда, чуть отдышавшись, и говорит:
- Это ты-то не речист? Отродясь таких заворотов не слыхивал. Иль, в самом деле, заговор помог?
А мораль отсюда такова. Не ищи на стороне то, что в тебе самом от рождения заложено.