Едва дождался Миша наступления вечера и ухода врачей. Зато когда остался в морге один, сразу закрыл входную дверь на задвижку и кинулся в холодильник. Разумеется, красавица так и лежала на столе. Куда же она денется, мёртвая?
Долго смотрел Миша на покойницу. Любовался. А потом как бес его попутал. Снял он с неё одежду. Чего там и снимать-то было, лето ведь на дворе. Ну а голое женское тело, хоть и мёртвое, так возбудило Мишу, что он опомнился только когда кончил в холодное лоно и утёр пот со лба. Слез он с покойницы и задумался. Получалось так, что стал он некрофилом.
Вышел Миша из холодильника, покурил, подумал и вернулся обратно. Не удержался и ещё раз сделал своё грязное дело. Откуда только силы взялись? Потом начал следы заметать. Одежду напялил, промыл у покойницы там, где надо. В общем, вернул всё в исходное состояние. Потом выпил разбавленного спирта и до утра покемарил в ординаторской. Странные сны ему снились, тревожные иприятные.
Очень боялся Миша, что на вскрытие его «подвиг» обнаружится. Но нет, обошлось. То ли патологоанатом был невнимателен (что вряд ли), то ли Миша действительно всё тщательно убрал. Казалось бы, всё, конец истории, ан нет!
Была у Миши подруга, девушка с параллельного потока. Не то чтобы любили они друг друга, но близость между ними случалась, и частенько, к обоюдному удовольствию. А тут как отрезало. Уединились они как-то в общежитии. Дело давно привычное, всё как всегда, а Миша ничего не может. В другой раз тоже опозорился. И в третий…
Тут уже на усталость или ещё на какую уважительную причину мужскую слабость не спишешь. Подруга просто недовольна была, а Миша запаниковал. Потому что знал причину своей неудачи. Ему ведь ту, мёртвую девушку хотелось. А подруга она живая, тёплая, потная, шевелится, да ещё и говорит чего-то. Бррр, просто отвратительно.
Миша по поводу своей проблемы даже анонимное письмо в газету «Спид-инфо» написал, а с подругой пока встречаться перестал. Самое удивительное, что газета ответ напечатала. Написали какую-то лабуду, что, типа, надо при открытой форточке трахаться, чтобы подруга замёрзшей была. И желательно, чтобы она не шевелилась. Тогда, типа, всё получится, а потом можно температуру в комнате повышать.
«Ага, - подумал Миша, - щас я всё так и сделаю. Подруге про мою страсть только расскажи, так назавтра весь институт знать будет. Позора не оберёшься. Ещё и выгонят, а то и посадят. Нет уж, ну их, этих подруг, я лучше один жить буду и свою милую вспоминать.
Так Миша похоронил в себе свою тайну. Ну а поскольку отвлекаться на девушек он перестал, то приналёг на учёбу. Увлёкся даже. К выпуску получился из него неплохой врач. Можно даже сказать талантливый. Руководство института предложило Мише продолжить учёбу, с чем он с радостью согласился. Потому что больше ему ничего не оставалось делать.
Через пару лет аспирантуры, или как она там у врачей называется, вызвал Мишу главный институтский начальник и предложил поехать на стажировку за границу. В город Париж. На год. В клинику Сен-Плиер. Разумеется, Миша сразу дал согласие. И поехал.
Надо ли вам рассказывать про Париж? Кто бывал - сам расскажет, а кто не бывал, так уж наверняка читал про его красоты и достопримечательности. Миша был там впервые и город ему очень понравился. Особенно понравились ему парижские кладбища. Могилы, склепы, печальные деревья, притихшие туристы. Главное, нет этих убогих оградок как в России. У нас ведь такой забор такой вокруг могилы поставят, будто боятся, что покойник убежит. А французы, видимо, своим мертвецам доверяют. Бывает, конечно, что и склепы для них строят, но двери в них никогда не запирают.
В редкие выходные Миша непременно отправлялся на какое-либо кладбище, и долго бродил среди могил, отыскивая на памятниках фотографии молодых и красивых девушек. Стоит ли напоминать, что живые парижанки его совершенно не привлекали. Да и среди мёртвых за все эти годы не встретил он такую, что могла бы сравниться с его любовью. Было, конечно, пару-тройку раз, но всё не то, не то…
Однажды Миша по своему обыкновению гулял по небольшому кладбищу на окраине города. Ранняя осень роняла листья клёнов на тропинки, неяркое солнце било сквозь ветви деревьев и была в окружающем такая печаль, что Миша едва не расплакался. Тут его внимание привлекла небольшая похоронная процессия. Он без интереса взглянул на людей в трауре. И остолбенел.
В открытом гробу лежала девушка, удивительно похожая на ту, что давно истлела в могильной земле далёкой России. Миша впился в неё глазами. Да, это была она. Только у той были светлые волосы, а у этой – цвета воронова крыла. Но это, несомненно, была она!
Хоронясь за памятниками, скульптурами и обелисками, Миша проследил, как гроб накрыли крышкой и занесли в небольшой склеп. Что-то говорил священник, родные и близкие гладили по плечам безутешных родителей. Мишу это уже не интересовало. Он знал, где лежит его любовь!
Едва родные и близкие покойной ушли, он проник в склеп и, затворив дверь, осторожно снял крышку с гроба. Долгожданная покойница была одета в подвенечное платье, и в синеватом свете фонаря его кружева светились таинственно и призывно. Миша поцеловал приятно холодные губы и, дрожа от возбуждения, принялся снимать ткань, отделявшую от него вожделенное тело.
Когда всё закончилось, Миша печально вздохнул и покинул склеп. К следующим его выходным красота любимой уже поблекнет. Ведь мёртвые так недолговечны. И снова придёт томительное одиночество и тоска.
Всю неделю Миша работал и жил как автомат. Мыслями он был там, в маленьком склепе на одном их парижских кладбищ. Пусть любимую тронет разложение, пусть ввалятся её глаза и щёки, и трупные пятна разукрасят мраморную спину. Она подарит ему ещё одно свидание, а там не грех и умереть рядом с ней. Дни тянулись невыносимо медленно.
Не дожидаясь выходных, Миша уже в пятницу вечером был возле вечного дома своей любимой. Знакомый хлопок двери, крышку долой… Она ничуть не изменилась! Миша протёр глаза. Девушка была такой же, как пять дней назад! Тлен не коснулся её. Хотя она, несомненно, была мертва. И без всяких следов бальзамирования. Значит, напрасно он волновался? Случилось чудо?
Миша привычно снял со своей невесты платье и предался восторгам плотской любви. Почему-то он был уверен, что ему надо закончить свидание до захода солнца.
Сьюзен была коренной парижанкой. Она была молода, красива, из обеспеченной семьи. После учёбы в колледже ей нравилось посидеть в кафе, сходить в клуб, погулять с подругами, встретиться с парнями. Обычная жизнь обычной парижской девушки. Так продолжалось до тех пор, пока она не встретила Этьена.
Он, конечно, был молод, красив, богат, умён и не такой, как все. Несмотря на молодость, от него веяло мудростью веков. Они познакомились в ночном клубе и с тех пор встречались только после захода солнца. Сьюзен хотела увидеть Этьена при свете дня, но он отшучивался и назначал свидания только ночью. И никогда не оставался с ней до утра.
Она не могла сказать, что любит его, но была не против перейти к отношениям более близким, чем платонические. Он от близости уклонялся, чем только увеличивал интерес Сьюзен. Девушкам ведь часто хочется недоступного.
Как-то в начале лета, когда они гуляли с Этьеном по освещённой фонарями набережной Сены, она, шутя, попросила поцеловать её.
«Ты точно этого хочешь»? – спросил Этьен. «Да», - удивлённо ответила Сьюзен. Тогда кавалер увлёк её в тень деревьев и припал губами к шее девушки. Она вскрикнула, когда что-то острое впилось в её нежную кожу, и тут же боль ушла, оставив после себя удивительное блаженство. Такого ей не доводилось испытывать даже в постели с другими парнями. Оргазм и близко не стоял с тем, что она чувствовала в тот момент.
Этьен быстро отстранился: «Хватит на первый раз». На его губах блеснула капелька крови. Её крови. «Ты вампир»? – Уже зная ответ, спросила Сьюзен. «Да». – Ответил Этьен.
«Я стану такой как ты»? «Да, если захочешь этого». «Сначала расскажи мне о твоей жизни».
Стать вампиром оказалось не так просто, как об этом пишут в книгах и показывают в кино. Но Сьюзен справилась. В начале осени она умерла после недолгой, но тяжёлой болезни. Ввиду очевидности причины смерти, вскрытие делать не стали. Родители поместили гроб с телом любимой дочери в фамильный склеп на маленьком кладбище на окраине Парижа. В тот же день, после захода солнца, Сьюзен, по меткому выражению Энн Райс, предстояло родиться во тьму.
Она была мёртвая. Мысли лениво копошились в обескровленном мозгу. Сьюзен ждала пробуждения. Но тут что-то горячее коснулось её губ, и платье поползло с тела. Потом её придавила горячая тяжесть, и такое же горячее остриё вошло в ледяную плоть.
«Всё, в меня вбивают осиновый кол. – Обречённо подумала Сьюзен. И тут же одёрнула себя. – Погоди, ведь осиновый кол вампирам вбивают под левую грудь, туда, где сердце. А эта штука вошла в меня гораздо ниже. Гораздо ниже… Нет»!!!
Давно забытые ощущения проснулись в её теле. От Этьена Сьюзен знала, что вампиры бесполы. Да, они сохраняют внешние черты мужчин или женщин, но их половые органы, больше не нужные для продолжения рода, со временем усыхают и исчезают совершенно. Однако сейчас смертный пользовался как раз той частью её тела, которой предстояло когда-нибудь исчезнуть без следа. Как ни странно, ей это понравилось. Она ощущала себя уже не не-мертвой, а одновременно и мёртвой и живой.
Наконец, всё закончилось. Смертный, вернув ей одежду, ушёл. Она неподвижно лежала в гробу и чувствовала, как из её лона по жилам разливается не кровь, но другая, дарующая жизнь, жидкость. Это было необычно и довольно приятно. Потому что при жизни ей в такой ситуации было просто мокро и надо было бежать в ванную.
С заходом солнца Сьзен откинула крышку гроба. Этьен уже ждал её у входа в склеп. Он принёс её обычную одежду. Это была ночь первой охоты Сьюзен. И она прошла удачно.
Перед рассветом, вернувшись в склеп, Сьюзен ощущала приятную сытость. Кровь убитого человека согревала жилы и дарила покой. Это было приятно. Однако воспоминание о другой жидкости в теле и том смертном, что исторг её, волновали юную вампиршу. Она гадала, придёт он ещё раз, или нет. Странно, при жизни она возненавидела бы этого человека, оскверняющего мёртвых, а сейчас хотела снова встретиться с ним.
Смертный пришёл через неделю. Чутьём вампира она почувствовала его грусть, сменившуюся вожделением при взгляде на неё. И тоже захотела его. Всё повторилось как в прошлый раз, и было даже лучше, хотя она, как всегда, не могла не то что шевельнутся, но даже открыть глаза.
Человек покинул склеп до захода солнца. Она ничего не смогла сказать ему. Не смогла даже дать знак, что хочет, чтобы он приходил к ней снова и снова. Однако, почему-то была уверена, что он будет приходить.
Миша был счастлив. Он приходил в склеп к Сьюзен всю осень, а она была совершенно не подвержена тлению. Узнать её имя, по свежей табличке на склепе, не составило труда. Теперь у его любви было имя. И он больше не боялся потерять её, свою Сьюзен.
Похлопотав, Миша остался жить и работать в Париже, чтобы раз в несколько дней навещать свою любовь, без которой теперь не представлял себе жизнь. Единственное, чего он безотчётно боялся, так это остаться с ней в склепе после захода солнца. Он догадывался, кого полюбил…
Сьюзен иногда приходила в голову мысль найти того, кто дарит ей ощущение той, ушедшей настоящей жизни, которую она добровольно отвергла. Но по здравому размышлению она отказалась от этой затеи. Тот, кто любит и хочет её, будет приходить к ней всегда. Во всяком случае, пока не состарится. Вот тогда и можно будет найти его и рассказать, кто она такая на самом деле. И в благодарность подарить ему вечную не-жизнь. А пока она была счастлива, единственный в мире вампир, оставшийся женщиной после перевоплощения.
Они и сейчас так живут, незнакомые лично, но счастливые друг с другом женщина-вампир и некрофил-мужчина. Ну что же, у каждого в этом мире своя любовь и своё счастье.
А если кто-то не верит в эту в высшей степени правдивую историю, то может съездить в столицу Франции и лично посетить маленькое кладбище на окраине Парижа.
Лучше сделать это после захода солнца, чтобы не напугать Михаила и порадовать Сьюзен.
