Вчера шептал я: «Старый Вакх,
Какого цвета твои нити,
Которыми ты на губах
Шьешь пылкой нежности обитель?
И дальше, шею обведя,
Какою пряжей ты прядешь?
И почему в сцепленьи дня
Приятен уличный галдеж?
И отчего, когда стою
Неподалеку от Садовой,
Я помню лишь ее одну,
А небо, цветом бирюзовым,
Так осторожно и легко,
Как будто ангельским крылом,
Ко мне ложится на плечо.
И вдруг, смотря на старый дом,
В изгибах линий и в фасаде,
И в женственных колоннах я
Увижу волю, страсти ради,
Запечатленную в века…
Здесь все мое, но почему,
Скажи, скажи мне, старый Вакх,
Я вновь бреду как бы в бреду?
Закат. И в цепких облаках
Янтарь, разбрызганный небрежно,
Струится также нежно, нежно,
Как в темноте с ее плеча,
Я, было время, сгоряча
Переходил к дрожащим формам…
Дыша порывисто, неровно,
И ощущая страсть в груди,
Ее не чувствовал любви…»