Она не простит. Ничего не простит.
Она не простит. Все закончится плохо.
Ее не волнует, что есть простатит,
Что, походя, высушил в слово я похоть,
Что в жизни остались мне только слова,
А между словами простата больная,
И что от испуга дымит голова.
Она не простит. Это точно я знаю.
Я больше не встречу ее никогда,
И в трубке услышу: она недоступна.
И буду страдать я и буду гадать:
Зачем? Почему? – заходясь дробным стуком.
В итоге опять ничего не пойму,
Забудусь мечтою и в ней потеряюсь,
Словами украшу печали кайму,
И буду петлять и скользить я по краю.
Она так красива, а я так боюсь,
Целую ее целиком и повсюду.
Я бьюсь за нее, до отчаянья пуст.
Я знаю, она не простит и осудит.
Бессилие крепче, сильнее меня,
Сильней наготы ее ждущего тела.
Меня бьет озноб, не хватает огня.
Я так удивлен, что она захотела!
Ведь все сторонилась, о дружбе твердя.
Твердыней стояла. И вот вдруг сломалась.
Победа. Виват. Развивается стяг.
И вот не хватает лишь самую малость.
Все кончилось вдруг и все кончилось так,
Как будто бы мы с ней и не начинали.
Осталось минуты пустые считать.
Она теребит мой потухший чинарик.
Я делаю вид, что сейчас, что вот-вот.
Но время проходит, скрипя инвалидом.
Ослабла пружина, и сломан завод,
И совесть оставить попытки велит мне.
Но я понимаю: она не простит,
Я больше ее никогда не увижу.
Желания не выполнимы, просты.
Язык мой сползает все ниже и ниже.
Пытаюсь возвыситься я до нее,
Пытаюсь пустоты неловко заполнить.
Она извивается, вьется змеей.
Ее прочитаю я наспех, запоем.
Запомню я эту нелепую ночь,
Как с девушкой я поступил некрасиво.
Запомню, что так и не смог ей помочь,
Хотя она очень и очень просила.