Его не лечили. Просто не трогали. Лишний раз не беспокоили и зря не волновали. А он кружил и кружил по длинному коридору муниципального пансионата для душевно больных. Человек, потерявший себя.
За ним следили. Не выпускали на улицу, водили в туалет и в столовую, укладывали в постель, меняли бельё и памперсы. Медсёстры, нянечки, умные больные. Так принято: те, кто поумней, ухаживают за глупенькими - как старшие детки за младшими.
Да и сам этот пансионат внешне очень похож на детский лагерь отдыха. Постаревший уже лагерь, давно не видевший ремонта и не имеющий ни одного нового строения - добротное наследство ушедшего в небытие советского прошлого.
Построенный в живописнейшем уголке Самарской Луки и окруженный с трёх сторон сплошной стеной леса, он чудом не был расформирован и продан "с молотка" в смутные 90-е. О нём почему-то не вспомнили и не превратили в платную клинику. Возможно, потому, что пансионат не требовал больших затрат и не плакался на текущие проблемы... На его довольно обширной территории расположилось всё, что так необходимо крепкому хозяйству: своя котельная, свой дизель на случай пропадания электроэнергии, свои столовая, прачечная и подсобное хозяйство. Есть даже маленькая гостинница для приезжающих издалека родных и близких. И есть бесплатные рабочие руки.
-2-
- Подъезжаем, - лениво предупреждает таксист.
Удивляюсь:
- Куда подъезжаем? Здесь же сплошной лес.
- Сейчас сворот будет, метров двести от дороги. А до посёлка ещё километра полтора или два.
Трасса перед глазами плавно поднимается в гору, а впереди смутно виднеются крыши частного сектора. Мы сворачиваем направо и через минуту упираемся в кусок забора с высокими железными воротами.
Расплатившись с шофёром, идём по территории. Бабушка спешит, волнуется, хватается за сумки:
- Давай понесу, тяжело тебе...
- Себя донесите! Не волнуйтесь Вы так, мы почти пришли.
Навстречу по одному, по двое подходят больные. Смотрят глазами детдомовских детей, просят сигаретку, с любопытством спрашивают:
- Вы к кому?..
- К Стригину. К Саше Стригину...
-3-
Знакомая бабушка отдала мне тонкую истрёпанную тетрадку с вырванными листами - обрывочные дневниковые записи сына.
Есть желание попробовать написать о том, кто 17 лет боролся с тяжёлой болезнью и надвигающимся слабоумием, тщетно надеясь вылечиться, устроиться на работу и наладить сломанную жизнь.
Если я смогу разобраться в Сашиных записях.
Если мне хватит фактов обрывочных воспоминаний очень старенькой мамы.
Если у меня достанет ума сложить этот калейдоскоп в логическую цепь жизнеописания нелёгкой судьбы незнакомого мне человека, понять его чувства и мысли.
А пока считаю нужным опубликовать Сашин рассказ. Он действительно интересен и стоит внимания.
Но прежде сделаю ещё одно маленькое отступление - немного расскажу о Саше.
На буровой установке возникла предаварийная ситуация, обещавшая привести к взрыву. Саша - главный технолог предприятия - выбил в администрации посёлка автобус и срочно отправил всех работников "домой". Затем он в одиночку полночи устранял повреждение. Справился, но надышался газом и до утра буквально полз к посёлку, борясь с тошнотой и диким головокружением, несколько раз теряя сознание, ориентируясь на огоньки уличного освещения и собачий лай.
Я не знаю, подвиг ли это. Но ПОСТУПОК. Мужественный и осознанный.
И никто - ни один человек - не посчитал для себя нужным вернуться - если не помочь, то хотя бы поинтересоваться, всё ли в порядке, принести человеку термос горячего чая...
Равнодушие - это ПОДЛОСТЬ? Или - ни в чём не повинное недомыслие?
Подлость одних и равнодушие других свели хорошего человека в могилу....
В 1993 году на Сашу было совершено покушение.
В Степное Саратовской области приехали новые специалисты из небезызвестной всем республики. Что-то произошло. Начальника УБР, успешного руководителя, счастливого семьянина и коммуникабельного человека нашли в петле. Смерть засвидетельствовали как самоубийство. Вскоре Саше поздно вечером в своём же подъезде неизвестные люди проломили голову. Нашли его через два часа. Врачи спасли человеку жизнь, но не сумели вернуть здоровье.
Добивать его не стали. Вернувшись на работу, он узнал, что должность главного технолога на предприятии уже занята, а его, как инвалида третьей группы, бесцеремонно понизили до должности диспетчера. Спустя некоторое время Саше настоятельно предложили уехать в г. Муравленко Ямало-Ненецкого АО. Правду сказать, квартиру семье на новом месте дали. Но с тех самых событий Сашина жизнь медленно и неуклонно покатилась под откос...
Последние семь лет он жил в отчем доме. Дети выросли. Жена оформила развод и посадила больного человека в самолёт: лети к маме. Уже в Самарском аэропорту у Саши от волнения случился нервный приступ. Я не знаю, как такую ситуацию называют специалисты. Он бестолково кружился по территории, ничего не осознавая. К счастью его заметил друг детства. Он засунул покорного Сашу в машину и доставил в квартиру обомлевшей матери, которая на следующий же день бросилась на рынок покупать сыночку бельишко и необходимую одёжку....
Саша умер от инсульта в июльскую жару 2010 года в возрасте 54 лет. То безумное лето подобрало многих бедолаг....
В его записях я нашла неотправленное письмо в адрес какой-то редакции и посчитала своим долгом опубликовать Сашин рассказ. Пусть хоть одна его мечта сбудется.
Писал он грамотно, стилистику я почти не правила.
Александр Стригин
МНЕ ОТЕЦ РАССКАЗАЛ О ВОЙНЕ
В 1970 году я учился в 9 классе. В воскресный день в квартиру позвонили. На пороге стояли два одинаково одетых человека. Они искали моего отца, Стригина Вениамина Афанасьевича. Я позвал отца. Он поговорил с ними и куда-то уехал. Я выглянул в окно - у подъезда стояла "Волга".
Вечером отец вернулся. По его просьбе я нарезал колбасу, пожарил яичницу и принёс два стакана. Отец достал коньяк, разлил его по стаканам. Один стакан накрыл кусочком хлеба. И я услышал его рассказ.
В 1942 году отец закончил 10 класс. Они всем классом (в том числе и девочки) подали заявление и добровольно ушли на фронт. Живым с войны вернулся только мой отец.
Эта рота наступала по болотам.
Этой роте приказали отступать.
Эту роту у разрушенного дзота
В 41-м расстрелял загранотряд.
И лежат все двести глазницами в рассвет.
А им всем вместе четыре тыщи лет.
В 1944 году мой отец попал на переподготовку в подмосковный Подольск. Их обучали на командиров самоходной артиллерии.
Как-то вечером в училище привезли пополнение. В нём оказался школьный друг и тёзка отца - второй Вениамин. Радости не было границы. Чтоб не путаться, ребята в училище отца стали называть Володей.
Через несколько месяцев их направили на фронт в составе противотанкового полка. На Висле они стояли в резерве.
Командир полка вызвал двух Вениаминов и поставил перед ними задачу: на передовой надо было уничтожить дзот, мешавший нашим солдатам.
Они выдвинулись на передовую и определились с местным командиром. Отец выехал на линию огня, два раза попал в дзот и уничтожил его. Затем он включил заднюю скорость, но самоходка заглохла. Немцы начали по ней пристреливаться. И тут подоспел Вениамин. Он зачалил отцовскую машину на буксир, и они благополучно выехали с линии обстрела.
Отец служил на американской самоходке. Я до сих пор ненавижу эти машины. Впереди у них были колёса, а сзади гусеницы. Стоял авиационный двигатель. Боезапас - 200 снарядов. Рост самоходки был более двух метров. Сверху стояла 57-миллиметровая пушка. Вместо крыши - брезент. Крупнокалиберный пулемёт прошивал броню этой машины насквозь.
В американском танке "Шерман" вся внутренняя часть была облита резиной, чтобы члены экипажа не ударялись о металлические части машины. При попадании снаряда этот танк мгновенно загорался, и члены экипажа сгорали заживо.
На наших танках Т-34 башню часто сбивали, водитель чувствовал прохладу.
Итак, они вернулись в часть. Главный механик полка поставил отцовскую самоходку на ремонт, что спасло ему жизнь.
В это время главнокомандующий распорядился провести разведку боем. Отцовский полк вышел на верную смерть. Все самоходки, кроме отцовской, были отправлены на прорыв без артподготовки.
Через два дня польские партизаны провели на передовую несколько обгоревших человек. Друга отца среди них не было. В Самаре на Мехзаводе у Вениамина осталась мать, которой было выслано извещение: пропал без вести.
С отцом мы помянули его друга.
Я до сих пор не люблю командующего фронтом Жукова Г.К., которому поставили в Москве памятник.
P.S. Я нашла в интернете песню, строки из которой пытался привести Саша:
Эта Рота. Стихи Ю.Михайлика
Эта рота, эта рота, эта рота…
Кто привел ее сюда, кто положил ее на снег?
Эта рота, эта рота, эта рота…
Не проснется, не проснется, не проснется по весне.
Снег растает, снег растает, снег растает,
Ручейки сквозь эту роту по болоту побегут,
Но не встанет эта рота, нет, не встанет,
Командиры эту роту никуда не поведут.
Лежат все двести глазницами в рассвет,
А им всем вместе четыре тыщи лет.
Эта рота наступала по болотам,
А потом ей приказали, и она ушла назад.
В 41-м эту роту по ошибке
Расстрелял из пулемета заградительный отряд.
И покуда эта рота умирала,
Землю грызла, лед глотала, кровью харкала в снегу,
Пожурили молодого генерала
И сказали, что теперь он перед Родиной в долгу.
Лежат все двести глазницами в рассвет,
А им всем вместе четыре тыщи лет.
Генералы все долги давно отдали,
И медали понадели, и на пенсии давно.
Генералы мирно пишут мемуары
И не вспомнит, нет, не вспомнит эту роту уж никто.
И лежат они забытые, повзводно
С лейтенантами в строю и капитаном во главе.
И лежат они подснежно и подледно.
И подснежники растут у старшины на голове.
Лежат все двести глазницами в рассвет,
А им всем вместе четыре тыщи лет.
http://alchevskpravoslavniy.ru/video...mixajlika.html
МОИ СТИХИ САШЕ
И опять снится мне синеглазая девочка Лето,
Вся в ромашковом поле среди белоствольных берёз.
Я бегу за вечерней зарёй босиком. Поле солнцем согрето.
Догоняют меня васильки, и склоняется рожь.
Деревенское детство простое. Рубашка из ситца,
Что в ближайшем сельмаге купил мне с получки отец.
Прибежать бы домой да в сенях из ведёрка напиться...
...В Богородицу мама положит к иконе чабрец.
_____________________________________
P.S/ Фото моё. На фото мама Саши. Саша в детстве.
.
