Поэма вторая. Тома
...Вдруг вспомнилось, как Сенька взял
Аккордеон и, близко к сыну,
Напропалую заиграл...
Я ясно вижу ту картину...
Завороженно сын внимал,
В подушках на диване сидя,
Потом внезапно... заплясал...
Муж испугался, это видя –
И сразу прекратил играть...
Потом опять завел музЫку –
И Димка снова стал плясать
На попе... Эту пересылку
Мы переносим тяжело.
Мои колени в кровь разбиты.
Еще и в том не повезло:
Мужик в соседнем кресле вида
Ужасного – на пол-лица
Кроваво-красная волчанка,
Вгоняющая в страх мальца.
Он бросит взгляд – и в плач... Мне жалко
Парнишку... Пожалеть себя
Нет ни условий ни свободы.
Звжата в кресле, боль терпя.
Мне кажется, что даже роды
Не так болезненно прошли,
Как этот перелет кровавый.
Мне будто бы огнем пожгли
Колени... Больно, Боже правый!
Как до Сибири дотерплю?
Сынишка на коленях плачет.
И лайнер кровью окроплю..
Еще подобной незадачи
Не доводилось испытать.
Как если бы случилась порча...
Боль жжет, а мне нельзя орать.
Сижу, терплю, гримасы корча,
Стараюсь сына отвлекать
От страхолюдного соседа.
Пять долгих часиков летать...
Конечно, мне не до обеда.
Сынка б хоть чем-то подкормить,
Переодеть его в сухое.
Он пару раз успел полить
На раны мне... Малыш такое
Привычно делает везде.
И самолет не исключенье.
Я верю той святой воде:
Хоть обожжет, но даст леченье
Кровавым ранам... Вправду кровь
Течь перестала и подсохла.
Часок прошел – и Димка вновь
Улил... С окошком рядом сопло
Турбины... Самолет трясет
Да так, что и душа трясется.
Сверхмощный двигатель несет
Свое крыло на встречу солнца..
Кто встретит в Толмачеве нас?
Пообещала тетя Тася...
«Ту» основательно протряс.
Когда мы слезли с костотряса,
Нас спецавтобус доволок --
(В толпе зевали пассажиры) --
С Димуркой сонным до ворот...
По транспортеру покружили
Чужие чемоданы... Наш
С сынком в руках мне не осилить...
-- Помочь? –
Выносят мой багаж –
Едва ль сильнее осчастливить
В минуту ту меня могли...
А тут нашлась и тетя Тася.
Но «москвичонке» повезли
В машине прочь от костотряса.
Володя Руднев за рулем,
Сын тети Таси. Водит коассно.
Сидим, болтаем о своем.
Малыш вепдет себя прекрасно.
Сосредоточенно сосет
Сосалку мальчик – и не плачет...
Промчали горот Обь... Везет
«Москвич».... Трамваи рядом, значит –
Уже и Ленинский район...
В столице испереживался
О нас, наверное Семен,
Уже, поди, служить подался.
По слухам в этих лагерях
Наташи Воливач папаша
Начальствовал врагам на страх...
Краса России, гордость наша,
Величественная река
Обь... Дальше мчим по Большевистской...
Мы укатаем паренька
До головокруженья... Близкой
Едва ль по праву назовешь
Дорогу в городок ученых...
-- Там, соколенок, поживешь...:
Среди деревьев высоченных
Стоят добротные дома...
Хрущевки, но они просторней
Таких же в Черновцах... Сама
При всей охоте непритворной
Столичной жительницей стать,
Жила бы на Морском проспекте
В такой квартире... Помечтать
Не запрещается... На цепке
Мечту едва ли удержать..
Матвеевка, потом Ельцовка...
Теперь под аркой проезжать..
Еще чуть-чуть – и остановка.
Дом тети Таси... На второй
Знакомы мне этаж заходим...
Ну, тетя Тася, дверь открой...
Не спим, слегка поколобродим –
Ведь впечатлений у мальца –
Семен бы написал поэму...
Малыш, мне кажется, с лица
Чуть похудел... Подслушав тему,
Он дал понять: непрочь поесть.
Пришлость подпитывать туриста.
У тети Таси, к счастью, есть
В запасе молоко... Грамм триста
В охотку выпил человек –
Да с белым хлебцем – и порядок.
Теперь лечением калек
Займемся... Ванна... Неполадок
Нашлось на теле!... Жгучий йод
На бедные мои колени
Бестрепетной рукою льет
Мне тетка... Жжет... Терпеть калеке
Приходится... По вате – бинт...
-- Не слишком туго?
-- Нет, терпимо... –
Как вспомню тот московский спринт...
Опять передо мною зримо –
Бетон, а я хочу спасти
Сынка от сильного удара...
Бог уберег... Сынок, расти
Здоровым!
-- Это ведь, Тамара,
Тебе от Господа урок:
Рассчитывай получше время...
-- Уж я себе дала зарок...
-- Пока петух не клюнет в темя...
-- Ну, тетя Тася, что теперь?
И так наказана пребольно...
-- А ты задумайся, проверь
Свои привычки... -- Хлебосольна,
Как прежде тетка... У нее
Капуста квашеная – чудо!
Лучок, редиска – все свое,
Учвсток у Зырянки...
-- Худо,
Поди. коленям?
-- Потерплю!
-- Одно лишь это остается... –
Сынок-то спит...
-- И я посплю... --..
Для исцеления дается
Телесных и душевных ран
Сон-утешитель-избавитель...
-- Каков дальнейший. Тома, план?
-- На двести пятый – и в обитель
Мою исконную – в село.
Дед с бабкой заждались внучонка... –
Пока же и ночь глядит в стекло,
Оно позвякивает тонко –
И навевает сладкий сон,
В котором звонкая столица,
Общажный наш приют, Семен...
В Москву моя душа стремится...
Брат Вовка знает про приезд,
Но навестить не может: занят...
Мы с Димкой все места окрест
Истопали... Теперь он знает
И Дом ученых на Морском,
Кинотеатр «Москва», Торговый...
Повсюду топаю пешком
С ребенком на руках... Здоровый
Целебный воздух в городке,
В котором сосны меж домами
Столетние накоротке
С людьми – и белки меж ветвями...
Гараж для тети Таси – храм,
К нему почтенье с пиететом.
Мы с Димкой побывали там.
В нем – погреб, где хранятся летом
Варенья и соленья все.
Машина сына возбуждает.
К помешанным на колесе
Себя, похоже, причисляет.
Сын с малолетства – инженер?
Тогда – генетика в ответе.
Ведь оба деда техносфер
Послы, где Божьею задеты
Рукой незримо – мастера
Высокой инженерной пробы,
Чьи дети старшие – пера
Рабы, зато вторые -- оба
Поближе к технике... И внук
Глядит с восторгом на машину
И рвется к «москвичу» из рук –
И жто кажет в нем мужчину..
Дня три спокойных провели,
Мои колени подлечили...
Нас до вокзала довезли,
В вагон вещички затащили...
Вагон на стыках дребезжит,
Состав по области несется...
Не спится мне – ребенок спит.
Пока он спит – растет... До солнца
Нам выгружаться... Краткий сон
Сморил...
-- Чаны! –
Лишь две минутки,
Чтоб нам освободить вагон...
Теперь -- на «пазик»... На попутке
Поедем, если повезет...
Но кто же мне до автострады
Два чемодана донесет?
А некому... Житейской правды
Полна картина: то один
Я протащу с десяток метров,
А то – второй... В то время сын –
В другой руке... Таких рассветов,
По-видимому, вновь и вновь
Теперь не избежать тяжелых...
Таким отмщеньем за любовь
Судьба на матерях и женах
Отыгрывается за все...
Но вот и долгоэжанный «пазик» --
В покрышке лысой колесо...
Был дождь – и мы ползем по грязи,
Буксуем... Зубы сжал шофер...
Вего-то сорок километров.
Сибирский грязевой простор!
Нет в Барабе могучих кедров,
Но есть курганы на пути...
Да, правда, многие в распашке...
Попутный ветерок, свисти...
Со смехом вспомнила: папашке,
Семену, то есть, год назад
С трудом, но удалось добиться
Асфальта к дому... Здесь же взгляд
В грязи тонул, хоть утопиться ...
Ассоциации пошли
Гулять по голове усталой.
Едва ли в Черновцах могли
Представить, как мне тяжко стало.
В сравненьи с этим там был рай,
Хоть баба Женя уставала...
Здесь – хлть ложись да помирай,
А там – по солнышку гуляла.
Соседка, у которой дочь
Элина – сверстница Димульки –
Гуляла тоже – и непрочь
Потолковать... Младенцы – в люльке...
-- А это первый ваш сынок? –
Комплиментарила бабусе...
-- Он – первый внук мой! –
Да, дорог
Не знают там в сибирском вкусе...
Там все соседи с малышом
Перезнакомились красивым.
К бабуле Жене шли гужом,
Желали, чтобы рос счастливым.
В их доме жили близнецы
Георгий с Таней – восторгались...
Все вроде знали Черновцы
О Димке, все им восхищались...
А здесь асфальта сто веков
Не будет – с кем хотите спорю.
Плохих дорог и дураков
Страна... По грязевому морю
Наш «пазик» медленно ползет...
Спасибо – место уступили
С ребенком... Вряд ли повезет
Так дальше... Все же докатили
До Венгерова... Что теперь?
Дед Вася собирался встретить...
В автобусе открылась дверь –
Ждет тетя Катя, чтоб приветить
Племянничкового внучка...
Он «подписал» ее тотчас же
По-родственному... В пол-вершка,
А понял, что любим – и счастье
Сияег на его лице...
У тети Кати отдохнули...
-- Застрял в дороге? – об отце...
Едва его упомянули,
Дед Вася осторожно дверь
Открыл – и в доме появился.
Уж как сам хочешь: верь – не верь –
Ребенок мой засуетился –
И к деду руки протянул,
Как будто с ним сто лет знакомы.
Дед с обожанием взглянул,
Взял в руки внука:
-- Едем, Тома! –
Мы ехали в грузовике,
Который трактором по грязи
Тащили грубо, на рывке...
У сына изумленье в глазе,
Который обращен ко мне...
Такая куча впечатлений...
Грязь непролазная в окне
Кабины... Мало в том сомнений:
Все, что мой мальчик пережил,
Почувствовал, что видел, слышал,
Всевышний этим удружил
Мальчонке, чтобы крепкий вышел
Из пацаненка человек,
Чтоб он умнее становился...
И станет важной вехой вех
Поездка... Если б и забылся
Парнишке весь крутой фактаж,
Но в подсознании, конечно,
Незабываемо вояж
В Усть-Ламенку застрял навечно
С ее распутицей... С мальцом
Мы подлиннные экстремалы.
Глядел сынок, бледнел лицом,
Наверно понимал немало...
Темно, когда нас довезли...
Прабабка с бабкой в нетеерпенье.
Но вот мы и в избу вошли.
Он бабушку в одно мгновенье
Азартно тотчас подписал...
В избе мы, наконец, вздохнули...
Устала я, сынок устал –
Ну, вот и отдохнем... Сверкнули
Над нами молнии разок –
И полновластие явило
Сибири солнышко... Сынок –
Его дорога утомила –
Он вскорости набрался сил
На молочишке деревенском.
Здоров, умен и весел был.
Дал потрудиться и коленккам –
Слегка стал ползать – но слегка.
Он чуточку ленив, Димурка.
Сидит, мечтает. У сынка
Упитаннейшая фигурка.
Дед Вася:
-- Надобно учить –
Парнишке месяцев немало –
Уже ножонками ходить... –
Учила, за руки держала.
Он ножками перебирал –
И так так со мной как будто топал –
И даже будто бы бежал.
Но сам – ни-ни... Тяжелой попой
Притягивало малыша
К дивану, полу и подушки...
Жизнь сидя тоже хороша...
Пошло из Черновцов: игрушки
Все побоку. Дают ему
Кастрюльных две в ручонки крышки.
Он начинает кутерьму:
Стучит ритмично. У парнишки
Восторг полнейший на лице:
Он слушает протяжный отзвук.
Похоже что-то есть в мальце –
Для музыки...
-- Здоровый воздух
Здесь, в палисадничке... Рядок
Посажен пихточек-подростков
Пусть среди них сидит Димок, --
Настаивает дед, -- Здесь остров,
Где воздух хвоей напоен
И легким дышится свободней...
А как там, в армии Семен
В сырой палатке и холодной?
У деда с маленьким пароль:
-- Каля-каля! – придя с работы,
Дед воспитательную роль
Брал на себя и все заботы...
-- Каля-каля! – звенел в ответ
Счастливый голосок сынишки.
Играют вместе внук и дед,
Ответственно читают книжки...
А вечерами всей семьей
Готвились купать ребенка.
Лишь только загремят бадьей,
Сын взвизгивал в восторге тонко.
Кагда уже в бадье вода,
Сынка мне удержать непросто.
На цывочках бежит туда
В моих руках...
-- Вот виртуоз –то! –
Заметит дед, что означать
Должно: как вертится внучонок.
А Димке радостно визжать
Охота... Выкупан цыпленок
И в чистое переодет...
Глядит прабабушка Матрена, --
А ей без малого сто лет –
И отмечает умиленно:
-- Парнишка беленький у нас,
Красивенький такой, хороший... –
У всех в семействе –добрый глаз...
Массирую сынку ладоши
И пальчики, чтоб стал умней,
В сороку с маленьким играю...
Летит на крыльях быстрых дней
Усть-ламенское лето к краю...
Казалось, лишь едва-едва
В деревне прикоснулись к раю,
А вот уже зовет Москва,
Пора расстаться с пасторалью.
Совхоз расщедрился для нас –
И на обратную дорожку
Потертый выделил «уаз».
Конечно, потрясло немножко.
Дед проводил нас до Чанов,
Устроил в проходящий поезд...
—Каля-каля! –
-- Ну, будь здоров,
Отец – я поклонилась в пояс...
-- Ту-ту! – задумчиво изрек,
Передавая грусть разлуки
На языке своем сынок...
-- Каля-каля? – на эти звуки
Не знаю, как сказать в ответ,
Что вновь приходится расстаться –
В деревне остается дед...
Что впереди, -- нам не дознаться
Заранее... Стекло от брызг
Дождя прозрачность потеряло...
А впереди – Новосибирск,
Где тетя Тася нас встречала...
Вновь расстованье, вновь – «ту-ту»!...
Над облаками нас столице
С Димуськой возвращает «Ту»...
В Господней я и сын деснице..