Пусть выпьет йаду, съемши белены.
Донецкая реальность конфликтует
С картинами открыточной зимы.
Здесь не несут красавиц сани-тройки,
Не видно большеглазых медвежат.
Лишь девятиэтажки-новостройки,
Да под ларьками пьяные лежат.
Народ на многочисленные рынки
Спешит, чтоб приобщиться к ГМО,
А все неповторимые снежинки
Ложатся на собачее дерьмо.
Соседка по подъезду, некто Ольчик,
Едва залезла в шубу «под песец».
Не звякнет под дугою колокольчик
Тем более какой-то бубенец.
В иных краях, возможно, вьюга вьюжит,
В моих краях не вьюжит нихрена,
Так только, снега накидает в лужи,
Которые и так уже без дна.
Икнув в кулак, мешок взвалив на спину,
Идёт, сбиваясь с шага Новый Год.
Лишь он один оправдывает зиму,
Но, так сказать, и он уже не тот.
Коньяк теперь не может быть армянским
(Название «Коньяк» - защищено)
Шампанское нельзя считать шампанским,
Оно теперь – «Игристое вино».
Так и любовь грешно назвать любовью,
Её давно проел синоним «fuck»,
Слеза не орошает изголовье
Субтильных дев, окончивших филфак,
Которые наднесь хватили лишку,
Упав под сень искусственной сосны.
Горит свеча на фоне толстой шишки,
И кажется – подохнешь до весны.
2011